Rise up, Булочка!

1800 год. Детская Филипа Гамильтона. —Анжелика, — строго произнёс Филип. — Я чего-то не знаю? Если так, то я имею право требовать объяснений. Анжелика сжалась в маленький помидорный комочек. Страх и стыд заставили сердце биться чаще и сделали дыхание сбивчатым. Она не находила в себе сил даже поднять взгляда. Просто не могла посмотреть в эти прекрасные голубые глаза. Джон терпеливо ждал развития этой истории с глупой улыбкой на лице. Даже когда Филип требовательно посмотрел на него, он лишь кивнул, мол, разбирайтесь сами. —Анжелика… Это нечестно! Я поделился с тобой секретом, а ты уходишь от ответа! — Филип хотел было резко встать и уйти обиженным, но его остановила рука сестры, сжимающая рукав его рубашки. —Подожди, — сказала Анжелика одними дрожащими губами. —Ты всё ещё помнишь Феодосию, братец? — осторожно продолжила после долгого молчания девушка. Да, Филип помнил Феодосию Бёрр. Эта юная леди была лишь на год младше его самого. Она была дочерью Аарона Бёрра, политика, с которым у Александра Гамильтона были достаточно натянутые отношения после смещения Филипа Скайлера. Юноше нравилась Феодосия, а ей нравился он. Юный Гамильтон видел в леди очаровательную умную девушку, она была очень симпатична и мила. Как цветок китайской розы. Гамильтон быстро сдружился с Бёрр. Но после дружба переросла в более близкие отношения. Ему нравились лучики солнца, прячущиеся в её каштановых кудряшках. Ему нравился её восторженный голос, когда она говорила о новых письмах, что писала отцу, чтобы научиться английской грамотности. Ему нравился её звонкий смех после каждой глупой шутки Филипа. Подростки встречались тайно, лишь Джон да Анжелика, будучи хорошей подружкой Феодосии, знали об этих свиданиях. Лоуренс иногда даже оставлял парочку наедине (после долгих уговоров Филипа, конечно). Феодосия так же внезапно стала первой влюблённостью Филипа, как и ушла из его жизни. Юноша не знал, почему она так внезапно его покинула. Не было даже никаких предпосылок, она просто ушла из его жизни. Тогда Джон и Анжелика долго утешали его. Иногда к ним присоединялась Элизабет, обеспокоенная состоянием сына. Порой даже приходил отец. Но решающую роль сыграли всё же Джон и Анжелика. Лоуренс постоянно был рядом с юношей, помогал советами и добрыми словами. Девушка часто забегала между занятиями обнять брата и вручить ему сладкий подарок. Тогда Филип понял, как дороги для него эти люди. —Ты знаешь, я украла кое-что у неё… — прошептала Анжелика, сгорая со стыда. —Аррх, сестра! Говори громче! Ты же дочь Гамильтона! — прервал её Филип. Анжелика замолчала, прикусив губу. Повисла тяжёлая давящая тишина, в которой каждый пожалел о своём. Сестра Филипа первая прервала её. —Я украла у неё помаду, Филип, — чётко проговорила девушка, с вызовом блеснув глазами. Она толкнула братца, и тот от неожиданности повалился на одеяло, застилавшее постель. Он с некоторым испугом смотрел над нависшим над ним лицом сестры. Тёмные волосы Анжелики рассыпались с плеч и скрыли их от остального мира подобно тёмным шторам. —Знаешь почему я это сделала, братец?! Эта дура поцеловала тебя тогда! Я видела! А после она посмела так восторженно щебетать об этом поцелуе! Я тоже… Я тоже хотела этот поцелуй! Тогда я и похитила эту чёртову помаду! Она пользовалась ей, когда на её губах ещё не высохла твоя слюна, братец! Я своровала вещь Феодосии, только чтоб прикасаться губами к помаде и воображать себе твой поцелуй! — Филип впервые видел такое выражение в тёмных глазах сестры. Её взгляд кричал:"Беспомощна!». Он лежал на кровати и смотрел на девушку с нечитаемым выражением лица. Джон всё это время наблюдал за этим действом, чуть ли не схватив попкорн и нацепив очки для 3D. Филип расслышал, как Лоуренс сказал что-то, похожее на «Вот это сумасшествие!». —Это ведь из-за тебя она больше не выходила со мной на контакт? — тихо спросил Филип, глядя прямо в тёмные глаза сестры. —Да, я угрожала ей, что мистер Бёрр и вообще весь свет узнает о ваших встречах. Она предпочла остаться невинной в глазах отца, чем быть любимой тобой… —Окей. —И это всё?! Это всё, что ты хочешь сказать?! — воскликнула девушка. —А что я ещё могу? Я просто не знаю как реагировать. Это так внезапно. Анжелика грустно прикрыла глаза. Она легла сверху на Филипа и спросила: —Ты ведь ненавидишь меня, да? Я тебе противна? Филип мягко пригладил рукой её шелковистые волосы. —Нет, конечно, — голос звучал удивительно мягко. Он нежно поцеловал её макушку. — Единственное, о чём я желею — я никогда не смогу ответить тебе той же любовью, сестрёнка… —Ничего страшного, братец, я понимаю — вздохнула Анжелика, прижимаясь к его груди. Сердце стучало как бешеное, но в этот день оно избавилось от одного очень тяжёлого груза.