Rise up, Булочка!

Ноябрь 1801 года. Встречайте свежеиспеченного выпускника Королевского университета!(1) Посмотрите на этого молодого красивого юношу. Когда он идёт по улице, дамы невольно оборачиваются. Прекрасные волнистые волосы развиваются на ветру, яркие голубые глаза чаруют, на подбородке ещё сохранился юношеский пушок, улыбка сияет харизмой. Он уверен в себе и собирается переплюнуть отца. Да, он высокомерен и вспыльчив, но все гордились бы таким наследником. Филип, мы ждём тебя! На улице было достаточно тепло для поздней осени. У бара стояли две молодые девушки и щебетали своими прелестными голосками. Тут к ним подошло двое парней. Марта вздрогнула, когда к ней обратился наследник Александра. —Леди, я ищу некого Джорджа Икера, — сообщил Филип Гамильтон. Немного времени потребовалось на то, чтобы юноша рассказал, зачем ему этот Джордж Икер понадобился. Одногодку, стоящего рядом с Филипом Гамильтоном, звали Стивен Прайс. Он был университетским другом сына Александра. Стивен сразу пришёлся по вкусу Лоуренсу. Тот ласково называл его «маковым зёрнышком», а Филип часто саркастично обращался к другу «мистер Принц». Стивен вправду был самолюбивым, но друг из него получился отличный. За Филипом он был готов брести хоть на край света. Вот и сейчас Прайс пришёл поддержать глупую затею Гамильтона. Марта ослепительно улыбнулась Филипу и сладко произнесла: —Я только что видела его на Бродвее, в нескольких кварталах отсюда. Он собирался в театр. —Что ж нанесу ему визит, — дерзко сказал Гамильтон, улыбнувшись дамам. Подруга Марты Долли, стоявшая рядом с ней, воскликнула: —Мой Бог! Да у вас лисьи повадки, сер. Филип горделиво улыбнулся, покачивая головой: —Вы прелестно выглядите в этом платье. Когда я вернусь, как насчет того, чтобы раздеться до чулок? Девушки завизжали: —Океей, мистер Гамильтон. Если бы здесь был Джон, он наверняка бы сказал: «Моя школа». Но его здесь не было. Это была серьёзная ссора между юношей и призраком. —Что? ДУЭЛЬ?! ДА ТЫ С УМА СОШЁЛ?! — кричал Лоуренс, яростно размахивая руками. Ему просто не верилось, что Гамильтон решился на такую безумную авантюру. —Да, — раздался удивительно спокойный ответ Филипа. Нет, скорее удивительно равнодушный. Он не смотрел в сторону революционера, как будто пытался полностью игнорировать его. Джон попробовал преградить воспитаннику дорогу, но тот просто прошёл сквозь него. —Булочка! Прошу! Не поступай так необдуманно! Твоя мать… —Заткнись! — Гамильтон, злобно блеснув глазами. После до ужаса невозмутимо сказал. — Он запятнал имя моего отца. Я обязан… —Ты ничего не обязан… Филип скрипнул зубами. Призрак явно не одобрял его желание разобраться с этим делом. Возможно, ещё не поздно, но Гамильтон не собирался отступать и упускать своего выстрела. Ему даже Джон не смог бы помешать. —Единственное, что я не обязан — это слушать грёбаного мертвеца. Ты бы сначала о своей жизни подумал. Ах да, забыл. Ты в это время думал о красавчике негре рядом? Извращенец. Желать мужчин? Заботиться о благополучии рабов? Этого всего ты добился в жизни? Думал о всякой чепухе да помер, молодец. Ты мне не отец. Кто ты вообще для меня? Правильно: ни-кто, — с ядом прошипел Филип. Джон смотрел на него с немым потрясением. Это было столь внезапно, что он растерял всё своё красноречие на месте. Призрак видел в глазах воспитанника глубокую вину и сожаление о сказанном, но Филип даже не думал забирать свои слова назад. Лоуренс спрятал дрожащие руки за спину и опустил голову, закрыв глаза кудрявой чёлкой. Слова самого близкого человека задели его за живое. Тот, кого он лелеял девятнадцать лет вскрыл еле заживший рубец на груди. За всю свою жизнь Лоуренс поделился своим секретом лишь с лучшим другом Александром Гамильтоном, после смерти доверился его сыну Филипу. Так глупо. Юноша так и стоял на месте, молча смотря на Джона. Гамильтон прекрасно понимал, что не если бы он сейчас не сказал бы всего этого призраку, тот бы преследовал его до дуэли, пытаясь всеми силами отговорить. Филип развернулся и вышел прочь из комнаты, не произнеся не слова. Слова здесь не были нужны. Распахнув дверь, Гамильтон вышел в коридор. Там стояла Анжелика. Она испуганно отступила назад, чтобы дать ему пройти. Он даже не обратил на неё внимания. Девушка быстро догнала его и обеспокоенно спросила: —Братец, ты куда? —Позже, сестра, позже. Она кивнула и остановилась, провожая Филипа взглядом. Её сердце кричало, что грядет что-то нехорошее. «Нет, нет. Филип самый лучший, нет ничего, с чем он бы не справился. Для него нет ничего невозможного, я знаю!» — утешала она себя в мыслях. Видел Бог, юноша делал её беспомощной. Мне всего девятнадцать, но мой ум старше.(2)