Скажи это по-испански

«Тибо... Тибо... не молчиии...». Эден сорвался на стон и сжал в пальцах жесткие черные волосы. Тибо спокойно переждал этот момент, нехотя оторвался от своего занятия, а именно – выпустил изо рта член Эдена, который ласкал с явным удовольствием, и приподнял бровь. «Как ты себе это представляешь, мон шер? Ты определись, чего тебе больше хочется, слушать мой французский, мой испанский, нидерландский, а может быть, английский... или чтобы я продолжил то, что делаю?». «Я тебя ненавиииижуу...». «С этим тоже определись, пять минут назад было “я тебя люблю”». «А сейчас ненавижу!». Эден выпустил волосы Тибо, откинулся на подушку, улучив момент, мстительно толкнулся ему в рот и сам тут же застонал, потому что Тибо спокойно принял его член глубже и издал при этом настолько неприличный сосущий звук, что Эден чуть не кончил, просто представив, какую картинку этот звук сопровождал. Совершенно определенно сейчас он Тибо ненавидел – за его вечное непробиваемое спокойствие и железную логику, которая под влиянием самомнения частенько отказывала ему в жизни, но почему то никогда не отказывала в постели. «Ты невыносимый!... Ты вообще не разговариваешь!.. Только... трахаешь!». Тибо снова приподнял бровь, не отрываясь от своего занятия и не считая нужным вообще хоть как-то отвечать на эту претензию. Ему самому казалось, что Эден готов трахаться постоянно, где угодно, как угодно, лишь бы побольше, почаще и подольше. Тибо не то чтобы был против, но делать это предпочитал там, где их никто не мог бы застукать. Выпустив член Эдена изо рта, Тибо провел вдоль него кончиком языка и слегка прикусил у основания, вызвав этим очередной стон и попытку выгнуться и толкнуться ему в рот, ухмыльнулся и подразнил кончиком языка головку. «Скажи еще… — Тибо забрал член Эдена глубоко в рот и тут же выпустил, снова насладился возмущенным стоном. – Что ты против того... что я тебя трахаю». «Ты зараза... ненавижу... ты же знаешь, что не против». «Знаю, ты меня сам совратил... терпи теперь». Эден взвыл, когда длинные пальцы Тибо сжали его задницу, сильно, почти до боли, тут же нежно скользнули, нарочито дразня, между ягодиц и снова сжали. Тибо был прав, Эден сам нарвался. Сам себе придумал квест развести молчаливого и нескладного голкипера на секс, выполнил его... и понял, что пропал. И кто кого в итоге развел, до сих пор оставалось под большим вопросом. Как бы то ни было, первый раз стал далеко не последним, но именно Тибо, зараза такая, решал, когда, где и как. А Тибо нравилось трахать Эдена. Еще Тибо был уверен, что много кто, кроме него, с удовольствием оттрахает Эдена, потому что на его задницу смотреть спокойно было почти нереально, если в тебе есть хоть капля нетрадиционности. В Тибо нетрадиционности была не капля, и эта задница наводила на самые грязные и неприличные мысли, и потому, когда Эден внезапно решил его охмурить, Тибо не сильно сопротивлялся. Разве что немного, чтоб Эден ничего не заподозрил и Тибо не показался ему слишком простой добычей. В очередной раз выпустив член Эдена изо рта, Тибо провел языком по внутренней поверхности его бедра. Он наслаждался ощущением того, как напрягаются мышцы, когда Эден выгибается, упираясь плечами и затылком в подушку, и бесстыже расставляет ноги, подставляясь под ласку. Дразнить Эдена Тибо нравилось не меньше, чем трахать. Дразнить, распалять, ласкать до такого состояния, что тот умолял, чтобы его взяли, трахнули, выебали... в выражениях своего желания Эден никогда не стеснялся. Тибо подхватил Эдена под колени, заставляя приподнять шикарную задницу, провел меж ягодиц уже языком, наслаждаясь очередным нетерпеливым стоном. Эден даже не пытался зажиматься, Тибо чувствовал, как он сам пытается раскрыться навстречу его языку, пустить глубже, позволить растянуть себя. Такая реакция нравилась Тибо. Эден его хотел, хотел всего, что он с ним делал, хотел всегда и хотел много. Такое желание, такая страсть были приятны – Тибо нравилось, что его настолько хотят. Если быть честным, так, как Эден, его не хотел никто, хотя никто и не жаловался на то, что он плохой любовник. Ну, по крайней мере, в лицо. Эден уже не стонал, а тихонько подвывал, ощущая в себе то длинный язык, то не менее длинные, растягивающие его пальцы Тибо. У него в глазах все расплывалось, на фоне потолка качались собственные задранные вверх колени, которые Тибо легко удерживал одной своей длинной рукой, от прикосновения его пальцев к чувствительным точкам где-то глубоко внутри Эдену казалось, что у него из глаз вот-вот посыпятся искры, а Тибо, казалось, никуда не спешил, будто в этой комнате один Эден изнывал от желания и необходимости почувствовать внутри себя не только пальцы, но и кое-что побольше. Тибо был... соразмерным. Проще говоря, большим. Сам большой и длинный и с таким же членом, который во рту у Эдена не помещался, как тот ни старался, а во время секса ему казалось, что этот член достает чуть ли не до горла, так, что перехватывало дыхание от каждого движения бедер Тибо, и, черт побери, Эдену это нравилось до безумия. Большой, тяжелый Тибо, вжимающий его в кровать, который почти всегда молчал, как партизан, и только тяжело дышал над ухом, длинные сильные пальцы, сжимающие задницу так, что удивительно, что обходилось без синяков, и этот член, заполняющий, распирающий... Эден тихонько заскулил, чуть не кончив от одного предвкушения и еще от того, как пальцы Тибо снова ткнулись в чувствительную точку. Тибо навис над Эденом, так и продолжая удерживать его под колени, и Эден облизнул пересохшие искусанные от нетерпения и желания губы. «Хочу тебя... Хочу всего... Сейчас... Мучитель...». «Ненавидишь, знаю...». Тибо не дал Эдену договорить, наклонился к нему, еще сильнее задирая и разводя его ноги, и, закрыв ему рот поцелуем, толкнулся внутрь, медленно нажал, наслаждаясь тем, как Эден, горячий и, несмотря на частый бурный секс, тесный, впускает его в себя, подается навстречу, пытаясь насадиться побыстрее и поглубже, и стонет в поцелуй, царапая его плечи. «Люблю...» простонал Эден, оторвавшись от поцелуя, хватая ртом воздух и в очередной раз выгибаясь, подставляясь, чтобы ощутить в себе еще больше этого члена. Тибо даже в этот момент ухитрился ухмыльнуться, после чего снова закрыл Эдену рот поцелуем и вышел почти до конца, чтобы снова толкнуться в эту восхитительную тесную задницу, и толкаться, и толкаться в нее, отпустив колени Эдена и сжимая пальцами и без того затисканные до красноты ягодицы. Насаживать его на себя, чувствуя, как Эден то стискивает его бока коленями, то обхватывает его ногами, пытаясь притянуть к себе еще сильнее, поддает бедрами навстречу, бездумно царапает плечи и спину, стонет, вскрикивает, просит еще, больше, глубже, и не останавливаться, пока тот не кончит, не забрызгает горячей спермой и себя, и Тибо. Эден сжался так, что Тибо показалось, что у него в голове взорвался фейерверк, и он, толкнувшись еще пару раз, кончил следом в эту горячую тесную глубину и опустился на Эдена, прижимая его к кровати всем весом. Перед глазами у Тибо плыли круги, шею обжигало чужое частое и сбивчивое дыхание, по спине продолжали бездумно блуждать пальцы Эдена, а сильные ноги так и обнимали его за талию, не позволяя откатиться в сторону. «Я тебя тоже люблю...». «Знаю, зараза... скажи это по-испански, сейчас мне больше нравится так...».