У любви твое имя...

Раздражает. Раздражает до скрежета зубов, до сжатых кулаков, до вздувшейся вены на виске. От добродушного и вечно веселящегося лидера не осталось и следа. Будто его никогда и не было, а был лишь этот мрачный и раздраженный хен с мешками под глазами. А виной всему этот макнэ, будь он не ладен! Какого черта, этот малец, спрашивается, сейчас (и все остальные 365(6) дней в году) вытворяет? Так были нужны эти чертовы объятия с Джейкобом на камеру? Для чего эти глупые сюсюканья с Лу? — Ну и чего ты снова такой смурной? Болит что-то? — помяни черта. Подняв взгляд на друга, лидер устало выдохнул, помотав головой в знак отрицания. — Тогда хорош ходить с таким лицом, как будто ты сожрал кактус. Иди хорошенько выспись. Тур закончился, можно и отдохнуть, как следует, смотри, и настроение поднимется. Как идейка? Ага. Он уйдет, а Джун останется здесь, со всеми хенами. Да это как бросать ягненка в стае волков! Разорвут своими загребущими руками и не заметят! — Окей, — немного поразмышляв, Гымхек вскочил со стула, выискивая среди стаффа и мемберов младшего. — Зи, я возвращаюсь в отель! Отвлекаясь от разговора с Джейкобом, макнэ бросает взгляд на лидера, который одним своим видом будто так и говорит, что если тот не пойдет следом, то в номер в принципе может не приходить и ночевать с кем-угодно с Лу, с Джейкобом, да хоть с кем-то из стаффа! — В отель? А сколько времени? Ого! 9 вечера? Уже так поздно? Думаю, мне тоже стоит пойти. — 9 вечера – поздно?! Детское же время. Да, ладно тебе! — Оставь его, пусть идет тоже отдыхать. Нам всем не помешало бы вообще. — Обломщик причапал. — Что сказал? — Э, ладно. Я пойду, — неуверенно подойдя к выходу из гримерки, Зи попросил девушку из стаффа отвезти его вместе с лидером в отель – не везти же их каждого в отдельной машине?! — Мы сейчас переоденемся и тоже по номерам. Отдохни хорошенько, Хеджун-а! — Ага, хорошо. И вы тоже! После того, как макнэ покинул гримерку, повисла тишина, которую в итоге решил разбавить Эйно: — И что это было? — Не забивай голову. Нас это не касается. Это тараканы только нашего лидера. — Ага. И совсем каплю малыша Зиу.

***

Расстилая кровать и слушая, как в ванной комнате льется вода, Хеджун размышлял о том, с чего ему начать разговор, и стоит ли вообще. После того, как лидер с макнэ несколько месяцев назад объявили о том, что они теперь пара, в принципе, никто не удивился, даже менеджер. Будто все и так знали, что к этому все и шло. Но в какой-то момент все свернуло в одно место, когда старшего переклинило, и он стал состоять на 40% из мышц, а на оставшиеся 60% из ревности и дичайшего собственничества. Как бы не пытался Джун доказать хену, что ему никто другой не нужен, тот не мог избавиться от мысли, что за его макнэ постоянно пытаются приударить: то очередной интервьюер, то журналистка, то какой-нибудь айдол, состоящий только из мышц и нагловатого выражения лица, по-хамски оценочно осматривая с ног до головы. Так и хочется дать в морду! Погрузившись в думы, младший и не заметил, как в ванной перестала шуметь вода, а дверь скрипнула из-за открытия. Пришел в себя он лишь тогда, когда по паркету послышалось чужое шарканье тапок. А появившийся из-за проема голый по пояс лидер так вообще застал врасплох, выбивая из головы все мысли. — С легким паром, хен. — Ага, — осмотрев своего парня, останавливая взгляд на крупном вырезе на свободной футболке, Гымхек закусывает губу, стараясь оставить свои взгляды незаметными, одновременно вытирая мокрые волосы полотенцем. — Я думал, ты уже спишь. — Нет, я тебя ждал. Хен, это глупо ревновать меня к мемберам. Мы же все, как одна большая семья... — Да, знаю. — Не перебивай и не спорь! Стой... Что? Присев на корточки перед сидящим на кровати Зиу, старший укладывает голову на колени, наслаждаясь теплом тела сквозь пижамные штаны. — То есть, вот так просто? — Джун-а, я не идиот и все понимаю. Просто ничего не могу с собой поделать! Когда вижу, как кто-то касается тебя, тело непроизвольно напрягается, а кулаки так и чешутся врезать, — сжав руками мягкие бедра, лидер оскалился. — Такой собственник, — неловко хихикнув, макнэ нежно провел ладонью по влажным волосам, перебирая пряди. — Да. Так что люби меня таким, какой я есть. — Я люблю тебя любым. — Хах, любишь, говоришь? Почувствовав, что хватка на бедрах стала сильнее, а дыхание старшего более частым, Зиу напрягся, вопросительно наклоняя голову в бок. — Даже грубым, жестоким садистом? — Что за бред? Ты таким не бываешь. — Неужели?! Отрываясь от родных колен, старший без предупреждения хватает макнэ за талию, заставляя того обнять себя за шею, и бросает на мягкую кровать, располагаясь сверху, а после хватая руки и размещая их над его головой. — Что ты делаешь? — Проявляя сторону, которую ты также любишь. Разве нет? — Дурак, слезь с меня! Приблизившись к покрасневшему лицу младшего, лидер облизнулся, ухмыляясь и второй свободной рукой плавно проводя от бедра и прямо до выпирающих ключиц на шее, желая оставить на них кучу своих отметин. — Ты такой красивый... — проведя пальцем по кадыку, старший еще больше усилил хватку на руках. Приблизившись ближе, уже почти вплотную касаясь губами губ макнэ, лидер шустро проникает другой рукой под задравшуюся футболку, лаская и чуть царапая ногтями выпирающие кубики пресса, вызывая тихий стон и табун мурашек. — Хеджуни, посмотри на меня. — Н-нет!.. Иначе я точно сгорю от смущения... — Я сказал, посмотри на меня, — схватив парня за острый подбородок, Гымхек все-таки заставляет того направить свой взор на себя, радуясь проделанной работе: красное лицо, влажные от частого облизывания губы, тяжелое дыхание, часто вздымающаяся грудь и постоянно пытающиеся вырваться из крепкой хватки тонкие руки. Склонив голову и прислоняясь ею ко лбу, старший присаживается меж разведенных ног. — И почему кто-то кроме меня может видеть твою красоту? — Что ты несешь, полоумный? Слезь с меня! Оттянув слишком внезапно, чтобы младший что-то успел понять, свободные штаны, Гымхек хмыкает, замечая возбужденную плоть, выпирающую сквозь боксеры. — А ты не соврал. Значит, тебе и правда нравится грубость? — Нет! Эт-то не так! — Лжец. Резко стянув штаны до колен, а после стасщив их окончательно, кидая куда-то на пол, лидер принимается за футболку, отправляя ее следом за нижним элементом одежды. — А без одежды ты еще красивее. Я готов кончить только от одного взгляда на тебя. — Не говори т-такое... Дурак. Резко переворачивая младшего на живот и ставя его на четвереньки, старший сильно бьет его по заднице, заставляя того вскрикнуть от неожиданности. — Такой весь недотрога, — притягивает парня за грудь к себе и горячо дышит в ухо. — А еще пару недель назад так слезно просил трахнуть сильнее и быстрее, выкрикивая мое имя и прося вылизать. — Я б-был пьян!.. Не понимал, что несу... И я почти ничего не помню, — чувствуя упирающийся в него половой орган, младший старается немного отползти, однако крепкая хватка рукой не дает ему этого сделать. — Ах, ты не помнишь? Так я напомню, — грубо толкая макнэ обратно на кровать, лидер стягивает с него белье, снова смачно ударяя по уже оголенной половинке и сразу после раздеваясь сам. — Уж, поверь, малыш, эту ночь ты не забудешь никогда. Обильно плюнув на ладонь, после чего растирая слюну по сжатому колечку мышц, старший снова бьет по заднице, намекая, чтобы тот ее приподнял. — Так легко входит, ты играл с собой? — засовывая внутрь два пальца, Гымхек удовлетворенно улыбается, слыша протяжный стон и чувствуя легкое подрагивание тела. — Н-нет!.. — И снова ложь, — ускоряя темп, буквально вдалбливаясь пальцами, парень хватает за талию младшего, что хаотично вздрагивал, так и наровясь отодвинуться от своего "мучителя". — А-агх! Х-хен!.. — Хен, скорее возьми меня? Хен, пожалуйста, еще грубее? Или хен, я сейчас кончу? Выражайся яснее, детка. Добавляя третий палец, лидер нежно целует в одну из половинок, после чего будто срывается с цепи, придавливая макнэ к кровати, выбивая из легких воздух, а из горла высокие стоны и хрипы. — А-а-ах! — кончая, даже не притронувшись к себе, младший часто дышит, чуть хрипя из-за сорванного голоса. Вытащив пальцы, старший без тени стыда облизывает их, ударяя по одной из половинок, а после, как бы извиняясь, целует это место, слабо прикусывая. — Боже, — просунув руки под алое лицо, Хеджун все пытался остановить дрожь в теле от оргазма, однако, он будет честен, получалось так себе. — Ты трясешься как припадочный, — глухо рассмеявшись, лидер навис над парнем, оставляя влажные поцелуи в районе лопаток и шеи. — Да, и кто этому виной?! — Мои умелые ручки? — переворачивая Зиу на спину, старший старается убрать его руки от лица, пытаясь поймать бегающий взгляд. — Идиот... Я чуть Богу душу не отдал. — Ахах! Скажи же, что я хорош? — Вот еще! Ожидая немного иной ответ, лидер хитро улыбнулся, оглаживая бедра руками и подтягивая парня ближе. — Тогда продолжим, чтобы в конечном итоге я смог это услышать. — Что ты... А-агх! Хен! — застонав от легко и быстро проникшего внутрь немалого члена, макнэ попытался ударить Гымхека руками, но тот, вовремя сориентировался, хватая их и закидывая себе на шею. — Приготовься расплавиться, малыш, — проникая все глубже, старший подтянул на себя парня, усаживая на колени. — Обещаю, тебе понравится. — А-а-ах! Еще долго в номере раздавались стоны, шлепки тел друг о друга и низкий рык, пока два изморенных тела не вырубились в объятиях друг друга, пропуская пришедшие в общей беседе их группы сообщения: Эйно (4:22): "Гребаный кролик. Чтобы у тебя, Гымхек, хуй отвалился! 🤬😤🤢🙄😠😑" Лу (4:23): "Зависть – плохая вещь~ 🤪" Джейкоб (4:23): "Пхххххх! Бам! Подъеб засчитан." Эйно (4:23): "🖕🏻🖕🏻🖕🏻" Лу (4:24): "Сядь на него. 💋" Джейкоб (4:24): "ПХАХАХАХ!!!1!!1 Барон (4:24): "Что тут происходит? 👀" Эйс (4:24): "Боже... 🤦🏻‍♂️"