Вдалеке от счастья

      Каждый вечер привозили кого-то нового. Это не было сюрпризом для каждого из ныне живущих. Сюрпризом было то, что новенький мог прожить более трёх дней в этих бетонных стенах. Скрип стола на колёсиках разрушал ту щемящую тишину, что душно скапливалась в каждом блоке вместе с пыхтением, потом и слезами. Он мерно проезжался вдоль каждой решётки, словно дразнил выходящих из темноты заключенных. На нём всегда лежало тело, неприкрытое ничем, но разглядеть его в тусклом свете мигающих ламп было практически невозможно. Десятки пар глаз провожали этот стол вместе с человеком в халате, который медленно толкал его перед собой. Этот человек ощущал каждый прикованный взгляд на себе и его товаре, но он всегда смотрел только вперёд, не позволяя себе упасть низко, ведь только слабый посмотрит на этих чудовищ. Его половина лица всегда закрыта марлевой маской, но жмурящиеся уголки глаз могли подтвердить его злорадную улыбку под белой тканью маски. Большие двери распахивались от толчка столом, открывая путь в следующий отсек, и дальше никто, кроме персонала, не видел происходящего. Но каждый был там и знает, что произойдёт.       Его привезли сюда прошлым вечером. Тощего, маленького и беззащитного. Такого, как он — выискивали долго, ловили и заставили сдаться. Он не верил. Конечно, кто же поверит незнакомым людям, которые вдруг остановят свой грузовик у обочины и предложат бездомному помощь? Попытка побега не удалась: стоило ему начать бежать, как тело пробило дрожью, и ноги ослабли. Электрический удар тока в спину — хуже ножа. Колющие чувства долго гуляли по слабому телу, окутывая в свои горячие, тесные объятия, пока сознание полностью не померкло. Всё тело жгло и от старых повреждений, и от новых, но он ничего не мог сделать, даже, когда и без того рваную одежду начали разрезать. В его подсознании он видел себя свысока. Видел и тех странных людей, стоящих над ним и накрывающих прозрачной плёнкой. Тихие разговоры неразборчивы для него, но шприцы в руках, облаченных в перчатки, не внушали какой-либо веры.       Громкое и чёткое: «Раз», — точно отпечатывается в глубинах памяти. Следом за этим к хрупкой груди прижимают дефибриллятор. Резкий толчок, неизвестная волна силы заставила раскрыть глаза, но не в реальности. Воздух перекрыло, пришлось схватиться ладонями за горло. «Два», — новый поток силы, сознание начало вибрировать, тянуть обратно в голову, чтобы дать телу украденную на время жизнь. Осознание того, что, вернувшись туда, кошмар будет продолжаться, даёт мотивацию сопротивляться. Желание быть мёртвым в приоритете. «Три», — большой глоток воздуха, и сердце в груди медленно начало стучать. Под его ритм тихо попискивал аппарат рядом, а люди с довольным смехом кололи тонкую бледную кожу шприцами. Ему дали шанс только поднять голову, а затем снова тягучая тьма.       Пробуждение приходит только из-за ощущения сырости и чего-то мокрого, густого под рукой. Тяжесть в теле, ломило каждую конечность, а мышцы ныли, моля о пощаде и перестать двигаться. Открыв веки, мальчишка дернулся, и большими карими глаза уставился на впереди сидящего… кто это?       — Советую медленно поднять левую руку и не смотреть туда.       Незнакомец внимательно изучал человека перед ним. Лохматые каштановые волосы, под цвет им — глаза. Бледное личико было украшено шрамами и царапинами: некоторые свежие, некоторым уже много месяцев. Возможно, это тело можно было затолкнуть в мешок, если его, конечно, не съедят собаки. Вряд ли этот новенький ел ближайшие дни — его тело состояло из… как это говорят? Ах, да! Кожа да кости. Но самое главное, то, что привлекло незнакомца больше всего, это был мальчик. Не старше семнадцати лет.       — Волосы есть, прикольно, — на его изуродованном лице появилась усмешка, он потянул свои пальцы к волосам юноши, но тот резко дёрнулся и пополз в сторону. Зря.       То, что было мокрым под рукой, оказалось рвотой желтого цвета. Теперь она была не только на ладони, но и на коленях и животе.       — Я же говорил, не смотреть!       — Но не двигаться! — наконец подал голос новенький и испуганно огляделся на человека.       Взгляд мальчика выражал страх, отчаяние и замешательство, он не мог отвести глаз от картины перед ним, и также не мог понять своё отношение к этому. На вид, незнакомец был как человек, но он явно был чем-то болен, иначе не объяснить слезшие куски кожи на некоторых участках кожи. Не удивительно, что он так отреагировал на волосы мальчишки, ведь у самого была гладкая лысина. Ну, как гладкая… это если не учитывать зашитых шрамов по всей голове. Медленно переведя взгляд с незнакомца на себя, парень отметил, что находился в новой одежде в виде светло-голубой футболки и таких же штанов, правда, уже грязной и омерзительно пахнущей, от чего у самого к горлу подступал рвотный рефлекс. Пришлось собрать всю силу в кулак, чтобы не блевануть где-нибудь рядышком и, для полного счастья, упасть туда лицом.       — Какого чёрта тут происходит?! Где я, мать вашу?! — до него наконец снизошло озарение. Поднявшись на босые ноги, мальчишка подбежал к прутьям решётки и попытался вглядеться в коридор. В ответ на него уставились два жёлтых глаза по ту сторону. — Какого… — отшагнув назад, он развернулся к спокойному мужчине, чей воротник футболки вскоре оказался в крепкой хватке мальчишеских ладоней. — Говори, где я, ублюдок! И что за хрень только что уставилась на меня?!       — Тише, парень, тише, — тон собеседника был спокоен. Он потёр переносицу пальцами и мягко отодвинул от себя чужие руки. — Если бы я знал, где мы, меня бы тут уже не было. Не беспокойся, малыш, ты тут не один.       — Какой ещё нахер «малыш»?! Ты, видимо, без волос остался, так хочешь и без глаз тоже?!       — А вот сейчас больно было, — человек недовольно фыркнул и даже нахмурился. Он ещё раз косо взглянул на своего разъяренного сокамерника, который больше походил на совёнка, и, сдержав смех, ответил: — Твоя реакция вполне объяснима, будь ты спокоен, то точно бы оказался психом. А они любят брать нормальных, чтобы медленно сломать, разорвать, уничтожить… Все мы попали сюда не по собственному желанию, и, уж поверь, выбраться отсюда можно только одним способом — оказаться перерубленным в мелкие кусочки, как куриный фарш. Заодно, и котлеты нам будут.       Юноша пытался вникнуть в смысл слов, внимательно следил за движением губ мужчины, но толком так ничего и не понял. Наверное, этому мешал густой туман в голове, забивающий его канал мышления.       — Это они… сделали с тобой? — осторожно поинтересовался мальчишка, опасливо прищурившись.       — Ну, почти. Я был болен, пиздец, как болен. Они обещали меня вылечить, но… я не успел вовремя сбежать, — горько усмехнувшись, человек опустил взгляд, но буквально через мгновение вновь натянул улыбку и протянул свою заражённую руку. — Уэйд Уилсон. Не бойся, от меня не заразишься.       — Питер, — закусив край нижней губы, мальчишка осторожно протянул ладонь и ответил на рукопожатие. — Питер Паркер. Так я не понимаю, что они делают?       — Экспериментируют, друг мой, создают то, что противозаконно самой природой. То, что ты видел, — Уэйд указал на два мигающих глаза по ту сторону клетки. — Раньше было человеком. Теперь это… мутант. Он два месяца провёл в бункере, пока его кормили таблетками и ошмётками, вернулся он уже без собственного языка и глаз. Двуногая ящерица, любящая пожевать живых свиней — вот, что это.       Тяжело и шумно сглотнув вязкую слюну, Питер почувствовал, как мурашки стадом прошлись по его телу. Это и заметил сокамерник, который тихо хмыкнул и похлопал по плечу. Его взгляд был сочувствующим, и это пугало больше всего.       — Из меня… сделают… его? — заикаясь спросил Питер, впиваясь ногтями в собственную руку.       — Им не нужны двойники. Пока тот не подохнет, они не будут использовать ту же схему… — после глубоко вздоха, Уэйд вдруг оживился. — А ты слишком сильный для своего веса.       — Я несколько месяцев жил на улице. Там, даже если будешь на грани смерти, надо биться до конца. Каждый кусок хлеба дорог, — он зарычал и посмотрел на свою испачканную футболку. Без задней мысли Пит снял её с себя и откинул в сторону, тут же поймав на себе заинтересованный взгляд. — Что?       — Ты кто?       — Мы представились буквально пя…       — Я не про имя, — то, как зрачки Уэйда тут же расширились, дало мальчишке понять о своих слишком поспешных действиях.       — Слушай меня, если ты не будешь держать в себе своё эго альфа-самца, я ночью отгрызу тебе член, понял? — голос Паркера ни разу не дрогнул, его интонация была уверенной и жёсткой, чётко давая понять серьёзность своих намерений.       — Если такой сладкий омега не будет раздеваться передо мной, то я сдержу своё эго. Но знаешь, тут редко дают шанс пошалить, так что будь осторожен, малыш… Чёрт, у тебя очень слабый запах, теперь понятно почему его перекрывала блевотина.       — Ты можешь не…       Его фразу прервал оглушительный вой сирены. Парень прижал руки к ушам и крепко зажмурился, стараясь уйти от этого звука, спрятаться в углу. Уилсон же даже не шевельнулся, он только поближе подошёл к решётке. В следующее мгновение тёмный коридор озарился светом и наполнился живым шумом. Помимо рычания и сопения, появилась разборчивая человеческая речь. Каждые две минуты выкрикивали разные имена и слышался стук по железным прутьям.       — Уилсон! — грубый голос наконец раздался и возле их камеры. Уэйд оголил свой оскал в улыбке и помахал рукой человеку в форме охранника. Тот скривился и кивнул головой рядом стоящему человеку в белом халате. Мужчине протянули две капсулы, которые он выпил вместе с водой, затем ещё какая-то жидкость в пластиковом стаканчике, и таблетка.       — Где новенький, сожрал уже? — охранник поставил у себя в записях галочку.       — Да нет, вот, сидит в углу, шугается, — Уэйд указал на дрожащий комочек в конце камеры. — Вы бы хоть объяснили, что да как, а то он сам меня чуть не сожрал!       — Как имя? — пропустив жалобы заключенного, охранник обратился к юноше, но тот только перестал дрожать и глаза показал свои. Свирепые и полные ярости. — Я спросил, как твоё имя?!       — А ты подойди и узнай, — с усмешкой на лице ответил Питер и наконец выпрямился. Он полностью сел на холодный пол и облокотился спиной на стену, давая понять о своем нежелании отвечать данной персоне. — Где же манеры, сэр? Или мамочка не успела преподать уроки? Наверное, сложно быть сыном шлюхи.       — Дерзить вздумал, подонок? — охранник прижался лицом к решётке, зашипев сквозь зубы аки змея. — Посмотрим на твоё поведение после переустановки. Я не только твоё имя узнаю, но и твой любимый размер члена, жалкая омега.       Паркер скептично поднял бровь и демонстративно зевнул. На его жест только недовольно зарычали, и нежеланный гость двинулся дальше проводить перекличку. Уэйд присвистнул, поглядев на юношу, и хлопнул в ладоши.       — Позволь спросить о резкой смене твоего состояния из страха в похуизм, — мужчина повалился плечом на стену и сложил руки на груди.       — Я испугался громкого звука. Не привык… к такому. А на этого импотента мне глубоко плевать. Однако, что он говорил про переустановку?       — Всему своё время, Пит, всему своё время…