***
Алиса попросила высадить её из такси, едва заметила постепенно гаснущие окна курсантской общаги. Как она туда попадёт в такое время — вопрос, конечно, интересный! Бренчащий пакет оттягивал руку, предвещая «весёлую» ночку и не менее «весёлое» утро. — О! — воскликнула Рыбкина, заметив загулявшего курсантика, курящего под одним из горящих окон. Курить тоже хотелось пиздец, как сильно. Алиса в два прыжка преодолела разделяющее их расстояние, сгребая пацана за предплечье. Славик извернулся, готовясь храбро отбиваться от бабайки. Вэри секси пёс, кто бы сомневался! — Чё, в штаны наложил? — гоготнула капитан. — Вы?! Нет уж, идите...домой! Меня Ваш демон-майор чуть по всем кругам ада не прогнал, за то, что я Вас проеб... Пролюбил в прошлый раз! — Ну, хуёвый из тебя мент, ничё не поделаешь! — со знанием дела, заявляет Алиса. — Может, хоть джентльмен нормальный. Давай, проводи даму! — Вы отпустите мою руку? — недовольно осведомился курсант. — Не, ты чё! Темно, страшно, а я маленькая и одна! — парень дёрнулся, когда русый хвост защекотал ему шею. Капитан наклонилась… — У Вас, вообще-то, ствол! — Ой, блять, не будь занудой! — Алиса отстранилась, позволяя парню вздохнуть спокойно. — У Вас что там. — Слава взвесил обличающе звякнувший пакет в руке. — Водка? Поделитесь? В компании выпивать приятнее, а в одиночестве получается запой! Курсант ловко увернулся от подзатыльника. — Учишься на своих ошибках! — одобрила Алиса. — Нет, курсантов я спаивать не обязана. Володя нахлобучит! — Вы ректора боитесь? Никогда бы не подумал. — Это ректор меня боится! Потому что демонизм, красавчик, половым путём передаётся! — Чего? — Ага, напьюсь — докажу! — ухмыльнулась Рыбкина. — Только экзорцист в наше время дорого стоит. Правда, мне ни один изгоняющий дьявола после секса с Измайловым не помог. — Как бы невзначай, заметила непринуждённым тоном. Славе хотелось думать, что подкат в словах преподавательницы ему почудился! Курсант шёл за вальяжно вышагивающей по тёмному общажному коридору капитаном Алисой, чтобы затем галантно распахнуть перед ней дверь в комнату. — Капитан Рыбкина? — удивились в два голоса остальные парни из компашки рок-музыкантов. — Нет, блять, бабайка! — Рыбкина всплеснула руками, отчего пакет интенсивно качнулся. — Вопрос жизни и смерти — у кого есть сигареты? Алиса неспешно извлекла бутылку водки, ставя её на тумбочку, предварительно смахнув оттуда чей-то хлам. — Она меня подкараулила! — пожаловался Славик. — Цыц! — шикнула Рыбкина. — Very sexy пёс, я не разрешала гавкать. — Сигарет нет, но есть шоколадка, на закусь пойдёт. — обнадёжил Мешок. — Рюмок у нас тоже нет. — вспомнил Орешников. Рыбкина закатила глаза: — Странный мальчик, тебе говорили, что ты странный? В кружку наливай, ёпт! — Капитан Алиса, Вы два раза обозвали меня странным. — Какие-то проблемы? Орех, я вообще пёс! — буркнул Слава. — Не пёс, а very sexy пёс. — поправила девушка, наливая алкоголь. Надо сказать, объём посудины был довольно внушительным. — Орех, ты мог кружку поменьше найти? — цыкнул Слава. — А если мы Григорию сообщим, что Вы прямо в общежитии спиртные напитки распиваете? — То злобный демон явится. — со знанием дела пообещала Алиса, с хрустом откусывая от услужливо протянутой шоколадки. — Чтобы трахнуть меня прямо тут! А потом и вас употребит, но уже морально. Оно вам надо? Убедившись, что никому из присутствующих оно не надо, Рыбкина продолжила самозабвенно хлебать. Алиса сидела за невысоким столом, раз за разом опрокидывая раздирающую глотку водку. Ничего лучше и придумать нельзя. В какой момент всё пошло не так? Полетело по пизде… Сейчас она ощущала себя лисой, что валялась на алом от крови снегу и ждала, когда же придёт охотник, раскроет капкан и достанет дохлую тушку. Ей это осточертело, просто достало. Рыбкина, и зачем же тогда ты на это подписалась? Зачем?***
Клуб, музыка, бьющая по ушам и море алкоголя. Что в этот раз, Алиса? Неудача на работе, и её, такую маленькую, но уже знающую больше некоторых стариков, спасёт лишь крепкий виски. — Детка, чё грустишь? Пошли, прокатимся? — рядом подсел парень, старше её самой, выше, сильнее. В карих глазах светилось нечто животное, опасное. — Я с незнакомцами не катаюсь! — тихо ответила ему девушка. Паренёк ушёл, закатывая глаза. Рыбкина была только рада такому развитию событий, продолжая заливать внутрь янтарную жидкость, стараясь что-то разглядеть в прозрачном стекле. Русоволосая вспыхнула в гневе и завизжала, ощущая что-то холодное и мокрое у себя на плечах. Её с ног до головы облили дорогим шампанским. Холодно, неприятно. Неприятно слышать смех других, переходящий в издевательский ржач. Некоторые даже снимали это на телефон. Она сильная, она сможет! Алиса оставила деньги на барной стойке и, накинув куртку на плечи, быстро удалилась под хохот всех вокруг. В голове витало множество мыслей о том, что парню сильно повезло, иначе бы без парочки переломов он оттуда не вышел. — Постой! — уже знакомый голос окликнул мокрую лису, и её также бестактно развернул к себе лицом виновник издевательства. Рыбкина не могла упустить возможность, и со всей душой прописала под дых. Тот скрючился, протянул руку и пробормотал: — Мы квиты? Антон. — Квиты! — гневная и очень мокрая девушка поспешила удалится. На улице холодно, влажная одежда мерзко липла к телу. Липла, как Тоха, продолживший преследовать. — А я так и не узнал, как зовут тебя? — Алиса, девочка из страны кошмаров! — с наигранной улыбкой процедила она, забегая в подъезд. — Увидимся, девочка из страны кошмаров… — Атаман сбавил тон, растянулся в улыбке, которую не посоветуешь увидеть даже врагу.***
Та самая девочка из волшебной и страшной страны пялилась в стену, как под гипнозом. Стеклянные глаза, белая кожа, точно фарфор. Фарфоровая куколка, склеенная и разбитая тысячи раз. — Хватит прошу! — Шептала она, как в бреду.***
— Лись, крошка, как дела? — в недешёвую легковушку запрыгнула дюймовочка и с миной злобного гнома, крикнула: «Херово!» — Ну, спокойно! Всё не так плохо. — утешал Атаман, притягивая девушку ближе к себе, губы так и тянулись к её, медленно растягивая удовольствие. Но, терпеть в планы Рыбкиной сегодня не входило, она, опережая его, протянула опешившего парня за ворот кожаной куртки и впилась в его уста, напористо исследуя чужие владения. Молодым людям пришлось отпрянуть, кислород не вечен. Алиса, отдышавшись, потянулась за добавкой, но её остановили. — Стоп, куколка, сначала дела! — и он рванул с места, в какой-то закоулок неподалеку. Особо распространяться перед ней, куда они едут, он не стал, да и сама девушка любопытством не пылала. — А теперь, сиди тут, я скоро! Девчонка лет шестнадцати подошла к нему. Неформальной внешности бледная молодая особа почти бросилась Антону на шею. Атаман указал на машину и что-то активно жестикулировал, они обменялись конвертами и тут же разошлись. — И что это было? — с настороженной ревностью поинтересовалась лейтенант. Конверт был похож на... — Просто, девка во мне души не чает, фанатка. — бандит медленно завлёк Алису в новую игру, отвлекая от странных мыслей. И вот они, уже запыхавшиеся, откидывают спинку кресла, губы зверя так и терзали шею ведьмы. Его ведьмы, наивной и слишком доверчивой.***
Снова рюмка, и неистовая боль где-то под рёбрами слева. Неужто сердце болит? — Харе меня мучить! — крикнула она, разбивая кружку об стену, осколки керамики разлетелись по округе, но никто не слышит страданий Алисы.***
После пары, когда все студенты, галдя, покидали аудиторию, Гришу окликнули уже знакомые ментята. — Может, заберёте свою Алису? — они оглядывались, не подслушивают ли девчонки, но те отстали. — Забрать... Откуда? Слова «Алиса» и «своя» в одном предложении вызвали неприязнь, учитывая рассорившие их обстоятельства. — Из общаги. Она пьёт… — Бухает по-чёрному! — закивали наперебой они. Алиса пьёт. Всё сходится. Ведьма празднует победу над Алёной, как же тут не выпить… Гриша зло захлопнул папку с бумагами, ловя себя на том, что его потряхивает. Алёна ушла. Не скандалов, не истерик, присущих подобным ситуациям не было. Но, всеё же, перспектива одиноко передёргивать ночами не радовала. — Она бормочет что-то, зовёт кого-то, и... Нас домогается! Орех вспомнил, как от невменяемой преподши с трудом оттащили вошедшего в раж Славика. Урвать желанный поцелуй он не успел. — Я не удивлён. Алиса в форме — воплощение мечт и влажных фантазий молоденьких парней! — расхохотался Гриша. — Счастливо подрочить, пацаны. — весело напутствовал Измайлов. — Вы встретились с причиной своих будущих фетишей на одной территории, мешать не буду. — Вы издеваетесь? — Есть такое! — Мы уже забиваться начали, кто первый с ней замутит! — Класс, кто лидирует? — полюбопытствовал Измайлов. — Вам, что, всё равно?! — Нет, мне интересно, на кого делать ставки! Орех полез в карман, жестом фокусника извлекая оттуда... <i>Бельё! Нижнюю его часть. Гриша ошалело моргнул пару раз — спёрли-таки! — Они со Славой на равных! — поведал Мешок. — М-да? А, по-моему, он побеждает! — изрёк преподаватель задумчиво, отнимая трусики Рыбкиной. — Значит так, это я у вас изымаю! — вернул себе майор строгий вид. — Нечего тут изврат устраивать! Я уповаю на то, что вы шкафчик обшманали, а не… — А Вам зачем? — прищурился Орешников. — Надо! — отказался колоться он. — Заберу я вашу Рыбкину. Вечером. — Так это... Рыбкина не наша. Ваша, вроде! — Запомните, ментятки, два раза не повторяю — Алиса принадлежит сама себе, и усмирить её сложно! — втолковал майор. — А давайте мы у Алисы спросим, чья она? И получите в бубен за глупые вопросы. Как обещал, Гриша ближе к вечеру подкатил на «Ягуаре» к общажным окнам. За шторой мелькнуло осунувшееся лицо Алисы. — Сдали меня, сучата? А я доверяла… — Нельзя столько пить, понимаете? До ручки допьётесь. Рыбкина попыталась подняться с койки, чуть было не шлёпнувшись носом в пол. Её качало и штормило, но надёжные руки курсантов помогли удержать равновесие. — Я в первый раз вижу тебя до такой степени пьяной! Алиса, ты чё творишь?! Володя узнает — нахлобучит! — наехал демон с порога. Капитан пыталась спрятаться за широкие спины троих парней, лишь бы Гриша не видел её такой... Такой жалкой, спившейся. — Рыбкина, ты могла бухать хотя бы не тут, при учениках? — отчитывал Гриша. — Там достанут... — она замотала понуро опущенной головой. — Кто? Алис, хорош прятаться, поехали домой! — К тебе? — воспряла духом девушка. — Алиса, ко мне не надо. Там... Там? — Из-за Алёны, или ты просто не хочешь, чтобы я к тебе ехала? — Не хочу. — признался майор скрепя сердце. Рыбкина замкнулась в себе. Молчала по дороге к квартире, не съязвила, когда Гриша поднял её на руки, опасаясь, что переломает ноги на лестнице… Непривычно. Усадив Алису на старенький табурет, Измайлов помог снять кроссы, стянуть куртку, раздумывая, раздевать ли дальше. Рассудив, что в последнее время и так достаточно искушений, Гриша завернул её в плед, собравшись уйти. — Ты не останешься? — оклик прилетел ножом в спину, стоило Измайлову оказаться одной ногой на лестничной клетке. — Нет... Алиса, я не могу! — замялся он. И вот как на неё злиться? — Останься. Пока я не усну. — совершенно не по-взрослому взмолилась Алиса. — Я. Не. Могу. — попугаем повторил Гриша, покидая пределы квартиры. Приличные женатые мужчины не проводят вечера в обществе симпатичных нетрезвых девушек, пусть даже они, девушки, сильно об этом просят! Алиса так и не уснула той ночью. И алкоголь не в состоянии вытравить образы прошлого из ее сознания. Если бы Измайлов находился рядом…***
После того, как Гриша увидел Алису пьяной и запуганной, он уже передумал было злиться, хотел спокойно поговорить по трезвяне. Но, обнаружил полное отсутствие вещей жены в доме — всё забрала — и досадливо скребущее чувство вернулось. Нужно было вызверится на ком-то, отпустить это. Единственной, подходящей, как ему казалось, жертвой, являлась Рыбкина. Хоть эта злость никак к ней не относилась. Он зол на Алёну. За то, что жена восприняла ситуацию слишком буквально. Но Лисе не спастись от гнева Демона, поздно. Звонок в дверь, ещё и ещё. Тот, кто был за ней, уж очень хотел, чтобы ему открыли. Измайлов метался зверем по подъезду, только дыма из ушей не хватало. Глаза горели пламенем. — Гриша? Ты что тут? — девушка в майке напротив растерялась, замешкалась. Карие глазки бегали чертиками. — А я тебе сейчас объясню! — цепкие майорские пальчики схватили за локоть, волоча хрупкую фигурку на кухню. Измайлов почти кинул её, как тряпичную куклу на стул. — Ты говорила, видео то не дойдёт до Алёны? Говорила?! Гриша орал, кричал, срывал голос. Рыбкина лишь сильнее сжималась в маленький комочек. Она кивала, со всем соглашалась, надеялась, что Измайлов перестанет, обнимет её, как раньше, прижмёт к себе, а она простит. Постарается простить, затаив внутри обиду. — А оно дошло. Алёна свалила. Спасибо, Алиса! — последнее слово он выделил. Зло улыбался и шипел, как змей. Ведьма смотрела, преданно, верно, как загнанный в угол зверёк. Лисичка, что долго-долго бежала от охотника, и даже были шансы сбежать, но, нет. Он продолжал орать, загонять в угол последний шанс, что отпустит. Выстрел! Не отпустит... — Зачем ты это делаешь, Алиса?! От тебя одни проблемы! Рыбкина молчит, в ушах звучит заветное: «Проблема».***
Кто-то активно долбится в дверь, не смотря на игнор со стороны Рыбкиной. Слишком много гостей в последнее время. Она ещё не оклемалась от истерики Измайлова. Видео, ведь, отправляла не она. Не она же? Чёрт его знает, что Алиса могла вытворить в пьяном угаре. Но выгодно это в большей степени не ей. Кто может быть там? За дверью? Девушка медленно шлёпает по полу, почему-то руки сами тянутся к замку. Уже открытая дверь отлетает в сторону, в квартиру влетает неадекватный Атаман, отрезав все пути на капитуляцию. — Попалась, Лися? А ты знала — неправильно открывать дверь, не спросив, кто! — Алиса уже пожалела, что не последовала этому правилу и аккуратно отошла в сторону от Атаманова. — Ну, чего же ты бежишь? Карие глазки бегали по квартире, от стены до стены пытаясь увидеть способ выбраться. Оставаться один на один она не хотела. — Иди сюда, лисёнок. — парень упал на диван, откинувшись на спинку, похлопал ладошкой рядом. Рыбкина не изъявляла желания садится, тем более так близко. Грубые мужские руки вытянули из карманов траву и, скрутив в трубочку, Тоха закурил. — Быстро! — прорычал нечеловеческим голосом Атаман. Алиса вздрогнула под хриплым басом зэка и незамедлительно упала рядом. Цепкие грубые руки подтянули ведьму чуть ближе, показательно выдыхая едкий дым в воздух. — Давай, попробуй. — вновь спокойно произнёс он, отдавая траву девушке. Рыбкина убрала руки подальше. — Лись. Омуты сверкнули по-зверски, заставив Рыбкину несколько раз подумать, прежде чем отказываться, она затянулась. В глазах потемнело. — Умница! — вместо того, чтобы забрать самокрутку обратно себе, Атаман вновь и вновь заставлял девушку втягивать в себя эту бурду. Рыбкина курила до тех пор, пока карие глаза не стали стеклянными. Крепкие мужские руки подхватили слабое тельце Алисы, кидая спиной на диван; большие медвежьи лапы полезли под футболку, стягивая её через голову. Панике Алисы не было предела — она видела эти когти, раздирающие кожу; цепкие пальцы девушки, трясясь, выхватили нож из кармана джинсов Атамана. Одно движение, и Антон завопил. Алиса с ошалевшими глазами упала на пол и, скользя по паркету, побежала вон из квартиры, успев прихватить лишь куртку.***
Полупьяная от наркотического дымка, застрявшего в лёгких туманом, Алиса неслась по ночной дороге, выжимая из двигателя своего джипа максимум, нарушая все возможные и невозможные правила дорожного движения. Риск, что она влетит в какой-нибудь столб и не доедет до Измайлова, Рыбкину совершенно не пугал. Не до этого было! Дурман сладкой Атамановой травы сеял смуту в мыслях, вязал язык и отключал инстинкт самосохранения, которого итак нихуя нет! Сильную, всё же, хуйню он курит… Перед глазами плыло, цифры на спидометре скакали, сбегая от расфокусированного взгляда. Алиса уверена, что нужно ехать именно к Грише, именно сейчас? Сколько времени? Рыбкина не могла сказать, потому что цифры на часах тоже убегали, как ни старайся их поймать. Темно. Единственное, что капитан хорошо понимала — очень темно. И тут — вдруг, резко! — стало светло, словно днём. Визг шин встречной тачки она не смогла расслышать сквозь гул в ушах. Голова встречается с мягкой обивкой руля, и один хрен больно; что-то горячее струится по лицу. Дотрагивается до скулы, лба в полусне рассматривая алые дорожки, текущие по рукам, по... В первые секунды кажется, что кровь везде: она льётся, ручьями просачиваясь сквозь онемевшие пальцы… Стоило моргнуть — видение исчезло, испарилось. Норм. Просто штырит от этой мути. Девушка может осознавать себя, значит, не так хуёво, как могло бы быть. Радует! Непослушными руками освободившись от ремня, давившего на грудину, Алиса выползает из джипа под аккомпанемент ревущей сигналки, смотря будто со стороны на машину и на себя заодно. Мимоходом послала нахуй очевидца, который попытался поинтересоваться, всё ли у нее в порядке, пошатывающейся походкой бредя куда-то в сторону от дороги. Алиса извлекла пистолет из кобуры, когда её попытались остановить — стрелять Рыбкина не собиралась, наверное, но отпугнуть нужно. Ей жизненно важно попасть к Грише именно сегодня. Завтра, может, уже достанут... Дом Измайлова где-то недалеко, хотя Рыбкина теперь не доверяла притуплённому посторонними веществами чутью, могла и ошибиться. В шуме сирен ДПС и свете мигалок никто толком не заметил скрывшуюся во дворах маленькую фигурку, что шаталась походкой пропойцы в неизвестном направлении. Всем было плевать, лишь бы быстрее протокол оформить и свалить домой в законный выходной. Серые неприветливые здания зло скалились на неё горящими проёмами окон, прогоняли непрошенную заблудившуюся гостью. Стены домов сжимались по бокам, давили — вот-вот раздавят хрупкую Алису в стране не чудес — заставляя съёживаться в испуганный комок, звать, кричать. Где же Гриша? С демоном ничего не страшно… «Где же Гриша, где же Гриша, Гриша, Гриша…»? — шептала мантрой Рыбкина, по-детски наивно надеясь, что Измайлов неожиданно возникнет из-под земли, укрывая от ночных кошмаров. Антихрист, ведь. Мрак знакомого подъезда принял капитана в прохладные, сырые объятия, подкидывая следующее испытание — лестницу. Пару раз споткнувшись, Алиса в кровь разбила колени, чудом не полетев вниз. Сбежать от наркоши, чтобы затем свернуть шею на лестнице — смешно! Нужная дверь возникла перед носом неожиданно. Так неожиданно, что Алиса на секунду затормозила, ослабевшей рукой дотягиваясь до звонка. Трель затихла в глубинах квартиры, и Рыбкина, подперев плечом стену, дабы ненароком не упасть, смиренно ожидала, когда же врата в пристанище демона разверзнутся… Тот факт, что дверь открыла Алёна, это светлое, чистое существо, совершенно не вписывающееся в общую атмосферу ведьминской меланхолии, порядком разочаровал Алису. Она предпочла бы остаться неясным силуэтом во тьме, пока не выйдет тот, кто действительно нужен. Алёна, увы, приблизилась, нарушая личное пространство Рыбкиной, расточая ядовито-сладкий запах духов. — Есть закурить? — капитан рывком отлепилась от стены, пошатнувшись. Алёнке почудилась ухмылка-оскал. Или не почудилась. Офелия не очень понимала — неужто незваная гостья явилась, чтобы выпросить сигарет? — Не курю. — вежливо-холодно отозвалась Измайлова, зная, что оббивают её пороги не за этим. — Гриша спит, можешь прийти завтра. А можешь вообще не приходить больше никогда… Так не пойдёт, Алисе он нужен сегодня. Незамедлительно! Перегнувшись через плечо преграждающей путь девушки, Рыбкина огласила весь подъезд звонким выкриком: — Выйди из сумрака, сука! Послышались шаркающие шаги, невнятное растерянное бормотание встрёпанного Гриши — он точно слышал голос Рыбкиной только что? — и Демон шагнул на лестничную клетку в одних боксерах, ёжась от прохлады, контрастирующей с теплом домашней постели. — О, откликаешься. — гоготнула Ведьма. — Надо запомнить! Видок ничё так, я аж возбудилась! — Алиса смерила его странно блестящим взглядом. — Не приснилась... — Измайлов сцедил зевок в ладонь, проморгался, привыкая к темноте. — Рыбкина, блять! — Я тебе уже снюсь? — уцепилась за слова Алиса. — Чё, если «блять», так сразу Рыбкина? — Алён, иди домой, спи! — махнул жене майор. — Ты время виде... — окончание потонуло в очередном зевке. — Не, от меня цифры сбежали! — пожимает плечами. Гриша провёл рукой по лицу, прогоняя остатки дремоты; Рыбкина неожиданно шарахнулась от него, заявив без какого-либо подтекста, что он антихрест. — Чтобы сказать мне, что я демон, ты попёрлась через всю Барвиху ночью? Серьёзно, Рыбкина? — скептично уточнил майор. — У тебя рога и... Хвост! — Алиса моргнула, зажмурилась, помассировала виски, смотря на Измайлова во все глаза. Гриша предполагал, что она больше, чем бухая, но теперь убедился. Алиса неуверенно шагнула вперёд, дотрагиваясь до лохматой русой шевелюры в том месте, где, по её мнению, должны находиться рога. Страшно не было — наверное, потому, что это свой Демон, родной, сука! Измайлов перехватывает тонкую девичью кисть: — Какого хрена, Алиса? — Чё смотришь, антихрист? Целуй! — Измайлову показалось, что тьма расширенных зрачков девушки затянет в бездну прямо сейчас. Алиса приподнялась на цыпочки, стараясь удержаться на ватных ногах, рухнув в объятия демона под натиском слабости. Гриша на рефлексах сжал хрупкое тело почти до треска рёбер. Горячее тепло его кожи прожигало через одежду. Вот врата ада и разверзлись... Рыбкина провела раскрытыми ладонями по рисунку выступающих вен на руках, сжимая напрягшиеся плечи, уткнулась носом в ямку ключицы, приникла сухими губами к нервно трепещущей линии пульса на шее. — Алис, всё! — шепнул он, ласково отстраняя от себя капитана. Ей хотелось кричать, что не всё, раздеться до самой души перед ним, упасть в ноги и молить, чтобы остался рядом ещё на долю мгновения — такую ничтожную долю мгновения... Но, вместо этого, Алиса хрипло отчеканила, практически не повышая голоса: — Измайлов, меня недавно едва ли не изнасиловал сторчавшийся мудозвон, я еле доковыляла сюда, оставив машину где-то на дороге в обнимку с чьей-то тачкой — будь я трезвая, расхерачилась бы насмерть! Ты будешь абсолютной сволочью, если не поцелуешь меня после пережитого! — и всё это она выпалила на одном дыхании. — Так что просто сосёмся, Гриша. Просто. Сосёмся! Пользуясь моментом шока, Рыбкина вцепилась в плечи майора, царапая, затягивая в поцелуй: острый, как нож, и ядовитый, как змея на её шее. Отравляющий мысли и чувства, он скрёбся тупой болью в районе грудины, слева. — Вот теперь — всё, демон! — кивнула Алиса, успокаивая дрожь в конечностях. Грише хотелось лезть на стену и выть от безумия этой девчонки. А безумие, как известно, заразно. — Что ты там говорила про «сторчавшегося мудозвона», Алис? — привёл мысли в порядок Измайлов. — Я воткнула нож ему... Я не запомнила, куда воткнула. Крови было прилично. Мне угрожают. Домой нельзя, у тебя жена, а больше некуда идти! — Почему ты говоришь мне это только тогда, когда приходится трупы прятать, Рыбкина?! — укорил Гриша. — Я не знаю точно, труп он, или нет! Я не задавалась целью мочкануть. Шикарно! — Так. — Гриша коснулся уже зажившей переносицы, устало прикрыв глаза. — Сейчас я оденусь, и… — Я бы предпочла, чтобы ты окончательно разделся! — фыркнула Алиса. —... И разберёмся! — проигнорировал подъёб майор. Заведя Рыбкину в квартиру, Гриша шутливо приказал девушкам не драться. Алёна же, как гостеприимная хозяйка, налила Алисе чаю с ромашкой. Ведьма приняла чашку с подозрением — а не яд ли там, для устранения соперницы? — Чё это ты ко мне такая добрая? — Рыбкина сжала кружку двумя ладонями, потихоньку оклёмываясь. — Я мужа твоего изнасиловать периодически пытаюсь. — Я понимаю, что тебе нужна помощь. — ответила Алёнка незамедлительно. — Физическая, психологическая. Душевная. Я не могу на тебя злиться. Гриша напиздел, что наркоманка. Алиса закатила глаза, откинувшись спиной на стул, опасно балансировавший на одной ножке. Помощь действительно была нужна, она права, наверное. Но какого хуя, Измайлов? Какого хуя ты обсуждаешь меня со своей женой, как будто имеешь на это право?! — За чай спасибо. — холодно отблагодарила капитан, вставая из-за стола. Глаза Рыбкиной, на свету карие, сейчас казались Алёне чёрными и пугающими. Блеск в них был таким же ледяным, как и тон, которым говорила девушка. Капитан напоследок опрокинула несчастный стул, снова исчезая во мраке подъезда, чтобы святая Алёнка смогла вздохнуть спокойно без всякой нечисти в доме… Полностью одетый Гриша, безмолвно и незаметно наблюдавший за разворачивающейся на его кухне драмой, понёсся за Алисой, опасаясь, что та с лестницы таки-звизданётся. Как в воду глядел — Рыбкина балансировала на краю ступеньки, раскинув руки и опасно раскачиваясь. Она знала — Измайлов руку на отсечение давал, что знала! — он за спиной и не даст ей упасть. Гриша ожидаемо сгрёб поперёк талии готовую «упорхнуть» хрупкую фигурку, оттаскивая от лестничного пролёта. — Не дрейфь, товарищ майор, у меня всё рассчитано! — заверила Алиса, расслабляясь в его руках, улыбаясь, подобно довольной, только что отожравшейся кошке. — Щупаешь? — с издёвкой уточнила девушка, навострив уши. Измайлов медленно, как-то неохотно, скользнул руками вниз по телу Рыбкиной, разрывая тесный контакт. — А-ли-са! — по слогам чеканит демон, делая упор на последний слог. Но куда там… — О, произнеси ещё раз вот так моё имя? — попросила она. — Я прям кайфую! — Рыбкина, имей совесть. У меня там жена за дверью... — прикрикнул на Алису майор. ... — собирается свалить от тебя. Я не дура, я видела собранные сумки. Заметила, что мелких личных вещей нет — пусто, она всё забрала. Я опер, подмечаю детали. Ты тоже заметил. — Да. — кивнул Гриша. — Ты добилась своего, отвадила от меня Алёнку. Теперь я, Измайлов Григорий Александрович, действительно разрешаю себе тебя трахать. — в тоне майора проскакивали рычащие нотки, вынудившие Алису попятиться от него. Она вновь покачнулась на краю, теперь уже неконтролируемо. Что-то перемнкнуло в дурной, затуманенной посторонними веществами головушке, что убедило, будто Гриша сейчас толкнёт со злости. — Гриш, не надо... — произнесла Алиса сиплым от волнения голосом. — Верну я твою Алёнку, всё в ажуре будет, отвечаю! — Рыбкина зажмурилась, приготовившись к короткому полёту с лестницы, рвано выдохнула. — Рыбкина, ты дурак? — Гриша встряхнул девушку. — Ты подумала, я тебя толкну?! Алиса смотрела на него со щенячьей преданностью, лепеча что-то о том, что уговорит Алёну остаться, обязательно! Но Измайлов слушать ничего не желал. — Закрыли тему. Алиса до боли в шее задрала голову, пытаясь по его глазам понять настроение, тогда Гриша разъяснил спокойно: — Захочет — останется. Никто не держит насильно. Рыбкина кивнула, напоминая болванчик на торпеде машины. — Поехали! — вернулся к делу майор. — Где, ты говоришь, машину-то оставила? — Где-то в Москве! Потерялась. — чересчур бодро отрапортовала капитан. — Сто пудов на эвакуаторе увезли, ДТП же! Единогласно приняли решение ехать на «Ягуаре» Гриши. Он проследил за тем, как Алиса устраивается на заднем сидении, придерживая дверь и проверяя, хорошо ли пристёгнут ремень безопасности. — Мы едем в гостиницу, так что изобрази вдупель пьяную. Твоё состояние может вызвать вопросы. — уверенным тоном проинструктировал Измайлов. — О’кей, босс! — Алиса отработанным движением «отдала честь».***
Ступив в холл шикарной гостиницы, название которой они не читали толком, Алиса с порога приступила к своей роли, развязно виснув на Грише, и вульгарно хохоча. — Мужик... — Измайлов подтащил девушку к стойке. — Нам бы номер попросторнее... А то, ты же понимаешь, она меня прямо здесь щас изнасилует! — напряжённо улыбнулся Демон. Администратору эти двое не понравились сразу — у девушки ссадины на лице, руки в крови, и видно, что она принимала что-то куда забористей алкоголя. Подтверждая — мол, да, хочу прямо на месте! — Рыбкина беззастенчиво полезла к губам не ожидающего подвоха майора. Грише пришлось отвечать взаимностью, потому что шоу должно продолжаться, и одновременно искать ксиву в кармане… — А Вы пробовали найти другое заведение для ночлега? — прозрачно намекнул выдрессированный до автоматизма щупленький мужчинка, обтянутый в сине-золотой форменный жилет. — В наши места может не оказаться! — Рыбкина, кончай! — шипел Гриша тоном, каким обычно шепчут интимные нежности, чтобы это больше походило на общение подвыпившей парочки. — Чё, прямо кончать? — округлила Алиса глаза. — Я не могу так сразу, Измайлов! Майора порядком заебал этот фарс. — Хорош, ты поняла, о чём я! — не унимался он. Рыбкина притворилась, что не поняла. Поцелуи становились менее целомудренными, Измайлов с каждым прикосновением отзывался более охотно. Совсем потерявшая совесть и стыд Алиса запрыгнула на майора, скрещивая ноги у него на пояснице, для опоры. Стебалась, зная, что Гриша не сможет сейчас просто взять, и сбросить с себя ее. Придержав свой «ценный груз» под бёдра, парень извлёк, наконец, спасительную «корочку» на свет божий, ткнув работника гостиничного бизнеса в неё носом. — Что ж... — Грише понадобилась секунда для изучения именного бейджа. — Сёма, тебя запугать, или заплатить? — Заплатить было бы неплохо... Григорий Александрович! — и приоритеты сменились, смотри-ка. Из «Эй, ты, вали отсюда!», превратился в «Григория Александровича» — Так-то лучше, Сёма, я в тебя верил! — обезоруживающе улыбнулся, выкладывая пятитысячную, забирая взамен ключ-карту и удостоверение. Алиса едва ли дала открыть комнату, никак не оставляя в покое губы Измайлова, упрямо поджатые всё то время, пока их целовали. Гриша чересчур увлёкся этой далеко недетской игрой, шаря по контурам тела подруги, пробираясь под чёрную обтягивающую маечку. Гриша отметил, что Капитан была без привычного спортивного топика: мягкая, ничем не стесненная грудь, так и просилась в ладони... — Рыбкина! — просипел Измайлов возмущённо. — Что?! Я собиралась впопыхах! Демон скинул на безупречно-белую кровать нагло хохочущую девушку. Её азартно блестящий взгляд сейчас принял оттенок светлого виски, которое так любил бухать Гриша в последнее время. Лишнее доказательство тому, что Ведьма, мать её! — Алис, не веди себя, как девочка по вызову. Ты выше этого. Ссора с Аленой — не повод лезть ко мне в ширинку джинсов. Смех резко оборвался на особенно хриплой ноте. — Ну соррян, Гриш! — Алиса приподнялась на локтях. — Уж, какая есть. Не Алёна, нежничать не умею. — Умеешь. — с нажимом заверил Измайлов. Только никому это на хрен не нужно. Рыбкина спрыгнула с кровати с намерением отыскать ванную комнату и встать под холодные струи душа прямо в одежде, отрезвляет хорошо. Она наивно полагала, что в комнате его уже и след простынет. Алиса взмолилась всем существующим божествам — пусть уйдёт, пусть уйдёт, пусть уйдёт, пожалуйста! Гриша практически заснул, убаюканный мерным журчанием воды, но встрепенулся взъерошенный, уловив звук шагов. — Ты... Чё такая мокрая и одетая? — пробормотал майор глухим со сна голосом. — А чё, надо, чтобы мокрая и раздетая? — Это более логично. — Измайлов согласно угукнул. Гриша поднялся на ноги, неловко поравнявшись с Рыбкиной, убрал влажную прядку за аккуратное ушко, коснувшись ссадин на лбу и скуле. Девушка отшатнулась от его руки, точно Гриша задумал добавить ей синяков, и ощетинилась всем своим существом. — Я уходила, ты не пил, кажется. С чего такая благосклонность? — насторожилась она. — Алиса... — Рыбкина возненавидела своё имя в ту же секунду, как он его произнёс, по-прежнему молясь, чтобы он пошёл нахуй. — Не надо. Говорить ничего не надо, я действительно перегнула и жалею об этом. — покаянно склонила голову ведьма, признавая абсолютное поражение. — Прости. Походу, я реально шлю… — Рыбкина! — ошалело перебил Гриша. Но она всё продолжала говорить, улёгшись на кровать и вперив взгляд в тёмное окно: — Прости меня! — повторила упрямо и громко, убеждая в том, что Измайлову не послышалось. — Я не должна так себя вести, это нехорошо, неправильно... Мне хуёво без тебя, поэтому торкает. Забыла совсем, что ты теперь другой человек, семейный... Гриша завис ещё где-то на словах «мне хуёво без тебя», наконец расшифровав тоску в карем взгляде — это была тоска по нему, по Демону. А он не замечал, в упор не видел. Измайлов подполз, именно подполз к кровати, осторожно, боясь потревожить уплывшую в свои невесёлые думы девушку. Преклоняйся же, Демон! — Помнишь, ты как-то рассказывал мне про фары встречной машины, которые ты увидел однажды, когда сильно гонял после смерти родителей? Я тоже их видела — белый-белый свет, когда летела к тебе по дороге. Подумала, что сдохну, но так и не успею сказать «ты мне нужен»... В бездне ведьминых очей плескался золотистый янтарь — что освещение в этой комнате творит с цветом её глаз? — когда она со слепой надеждой произнесла, опустив взгляд: — Разреши мне быть рядом... Я не стану второй Алёной, да и не стремлюсь, но давай хотя бы попробуем начать нормальное общение! Измайлов приподнялся, ложась рядом с Алисой, и, поддавшись какой-то слепой нежности, приобнял её, вздрогнувшую от неожиданности. Рыбкина тогда точно поняла, что хочет покориться тем чертям, что сейчас наводят на неё чары, окунуться с головой в пляску огня, наебнуться в тихий омут Гриши, позволить всей его нечисти утянуть на дно... Но нельзя. Почему же, почему нельзя?! Они такие похожие и разные одновременно. Одна стена, что медленно растёт всё выше, и сраные попытки Алисы её разбить. Ничего, у них есть целая ночь, чтобы вот так лежать наедине с собой, наедине друг с другом. Рука демона, который, похоже, решил, что незачем просто так лежать, если целая ночь впереди, заскользила по бедру Алисы, затянутому в мокрую джинсовую ткань. Это можно было бы принять за невинное дружеское прикосновение, призванное успокоить, вот только слишком настойчиво ладонь продвигается вверх... — Выебать-таки решил? — меланхолично полюбопытствовала Алиса, тем не менее напрягшись. — Рыбкина, ебут шлюх! А с тобой я займусь любовью. — безапелляционно поправил Измайлов. — Как ни назови — один хрен измена. Разжалобила я тебя, да? — она порадовалась, что лежит к Демону спиной, потому что взгляда бы не выдержала. Рыбкина знала, что не надо этого делать, близость не поспособствует нормальному общению, а наоборот, оттолкнёт их, как два разных полюса. Будь ты человеком, антихрист. Отступись, оставь меня в покое, отказать ведь не смогу... Тело ещё помнило отголоски тех запретных прикосновений, в первый-последний раз, и ныло в предвкушении. Или Гриша просто снова ее трогал? Нет-нет-нет, не хочу… Её ломало от желания прикоснуться самой, но... Башню конкретно сорвет. Сначала будет охуеть, как хорошо, а потом охуеть, как плохо. Алиса знала это, уже заранее ощущая вкус разочарования, почему-то отдающий пеплом на языке. Пеплом сигареты, которую она в одиночестве курила наутро. Измайлов зарылся носом во влажные русые волосы, с наслаждением собирая прохладные капли с бархатной шеи прикосновениями, балансирующими на грани между едва ощутимыми поцелуями и жёсткими собственническими засосами. Алиса блаженно жмурилась. Щекотно... — Алиса, ты дрожишь! — довольно промурлыкал Гриша. Измайлову почудилось, что даже тату стало каким-то другим: нарисованные ящеры будто бы не пытались друг друга придушить, скалясь, а всего лишь умиротворенно переплелись вместе. Рыбкина прикрыла глаза в ожидании поцелуя, плавно подбирающегося к губам по линии скулы, в конце концов, не выдержав и ткнувшись в его губы самостоятельно. Вышло как-то неловко, но внутренние чёртики Гриши — Алиса не сомневалась, что без них не обошлось! — моментально захватили инициативу, сминая ее уста. Алиса сорвала с Измайлова футболку через голову, не особо заботясь о том, что впопыхах царапает ему спину. — Следы не оставляй! — предупредил Гриша, осторожно приподнимаясь, и притягивая девушку к себе. — А, да, ты же женат... Может, всё-таки не надо? — Рыбкина послушно уселась на Измайлова верхом, поняв его желание. — Отставить сомнения, капитан Рыбкина! Это приказ! Приказ, так приказ. Алиса сползает чуть ниже — пуговка её джинсов упиралась в тугую ширинку — и намеренно слегка поёрзала, дразня. Девушке не хотелось думать, что так и поступают все женатые — привозят девочек в гостиницу в тайне от жён… Измайлов снял с Рыбкиной влажную майку, липшую к телу, и грудь идеально легла в ладони. Куда идеальнее, чем Алёнина... — И как, кайфанул? — Алиса склонилась ниже, целуя губы Гриши, затем обвела языком родинки на скуле, пометила небольшими укусами шею, ключицы, плечи, стараясь оставить больше следов, кричащую надпись на теле: «ЗДЕСЬ БЫЛА АЛИСА РЫБКИНА!». — Теперь-то ты перестанешь отрицать, что неравнодушен ко мне? — Неописуемый кайф, Рыбкина! — убедил Измайлов. — Ну, я же просил, без следов… — Само вырвалось, прости! — поёрзав, сползла чуть вниз, развязно расцеловывая живот до самого ремня брюк. Алиса подцепила пряжку ремня, что со щелчком расстегнулась, и потянула вниз ставшую чересчур тугой молнию, спуская штаны вместе с боксерами. — Алис, куда ты всё время сползаешь? — недовольно вопросил майор, возвращая девушку на место, параллельно расстёгивая её джинсы. — Иди сюда! — Подожди! — спохватилась Алиса. — А презервативы?.. — Нет. — шокировал майор. — Я хочу тебя чувствовать. Всю! — Кто из нас безумен, Изма-ах… — Рыбкина застонала, сжимая его в себе, расслабляясь поддаваясь плавным движениям, подстраиваясь под задаваемый темп. — То есть, ты решил избавиться от жены наверняка, залётом? По мне, проще мочкануть! — Алиса, если я хочу тебя чувствовать — это определенно что-то для меня значит. — Блять, я просила не вкладывать в долбёжку невъёбанный смысл! — выдохнула Алиса. — Для меня это будет значить возможные девять месяцев токсикоза. Гриша приподнялся, ненадолго замерев, коснулся губами груди Алисы, перекатывая во рту розовый сосок. Рыбкина ускорила темп. Ей до помутнения рассудка нравилось быть сверху, быть главной, потому что хоть где-то она главная! Было ли ей стыдно? Да и нет одновременно. Демон коснулся губами нарисованных гадов на шее Алисы — поочерёдно дракона и змеи, — и она зарылась пальцами в его волосы, направляя поцелуи. Гриша резко переменил их положение: теперь он оказался сверху, вколачиваясь в её тело, придерживая за бёдра, чтобы сильно не скользила по простыням. Алиса царапала напряжённую мужскую спину, оставляя красные полосы, а он всё сильнее насаживал Рыбкину на себя, предчувствуя скорый сладкий финал их обоих. Оставлял бордовые «цветы» засосов, один за одним расцветающие огненными демоническими метками на разгорячённой ведьме. Это тебе за каждую отметинку... Измайлов не желал завершать это безумство — чем ближе к развязке, тем ближе к встрече с Алёнкой. Дальше от Алисы... Как он жене в глаза посмотрит, история умалчивает... Капитан изогнулась в последний раз, вцепившись зубами в плечо Гриши, и не отпустила, пока волна конвульсий удовольствия не сошла на нет. За что получила такой же точно след на ключице и приятное чувство наполненности, принимая демона в себе без остатка. В бреду, она целовала, тыкаясь куда придётся искусанными губами и шепча: «останься со мной, останься, останься», пока не нашла желанные губы. — Я останусь, Алис! — пообещал Гриша, не до конца веря в свои же слова. — Я останусь... В ночи, Рыбкина резко подрывалась от ощущения, что она снова одна, но засыпала на груди Измайлова, успокоенная мерным биением чужого сердца и спокойным дыханием.***
Неужели, Рыбкина проснулась раньше будильника? По ощущениям было около семи утра. А что ещё было по ощущениям? Пораздумав немного, Алиса вынесла вердикт — ееёдрали! Основательно. События вчерашнего вечера-ночи смешались в яркий, но абсолютно непонятный калейдоскоп размытых образов, мыслей, приправленный её собственным надтреснутым шёпотом, твердившим: «останься» ... — Вспомнить бы, с кем я еб... — просить остаться она могла единственного Демона, осознание настолько на поверхности, что она в порыве закричала любимое Володино: — Измайлов, сука! Пошарив рукой в пространстве, Рыбкина обнаружила пустующую половину кровати, сохранившую его тепло и его запах. В порывистом желании восстановить детали вчерашнего происшествия, она уткнулась носом в смятую подушку, вдыхая знакомый шлейф дорогого одеколона. Что ж ты бежишь от меня после секса постоянно, Гриш? Что со мной не так... Алиса оттянула чересчур широкий ворот футболки, любуясь багровыми последствиями вчерашней ночи, и просияла — её майка сиротливо валялась в изножье кровати, тогда как висевшая на девушке вещь принадлежала майору. Ну, не мог ты без футболки свалить, ну, не мог! Подсознание тут же воспроизвело картину оперативно линяющего полуголого Григория, и Алиса встрепенулась, кликнув: — Гри-иш? — Я здесь! — незамедлительно отозвался Демон. — «Здесь» — это где, мать твою? — нараспев протянула капитан, обшаривая гостиничный номер взглядом. — На балконе я! В одеяло завернись, тут холодно... Рыбкина послушалась, закутавшись в волочившееся за ней по полу тяжёлое одеяло. — Ты, выходит, жене изменил? И как оно — изменять? Я просто в душе не ебу, у меня нет жены! — натянуто улыбнулась Алиса. — До рассвета — как в сказке, а с первыми лучами солнца волшебство рассеивается, карета превращается в тыкву, красотка — в чудовище. — туманно отвечает Гриша. Алиса подкралась к нему, оставляя мелкую дорожку поцелуев до укуса на плече, осторожно прижавшись губами: — Это я тебя так?.. — Озверела! — поддакнул Гриша, отстраняясь. Бежать от неё некуда. Через карниз перемахнуть тоже можно, безусловно. Нежелательно, правда. Если не хочешь спрятаться на больничном. — Что ты от меня шарахаешься, как от чумной? — прохрипела капитан. Голос сорвала. Сука. — Хочешь, забудем обо всём, я понимаю, тебе стыдно... Никто не узнает, Гриш, Алёна не узнает. Давай жить дружно! Демон лишь фыркнул на воспоминание о детском мультфильме времен Советского Союза. — Думаешь, у меня хватит смелости предстать перед Алёнкой, заглянуть ей в глаза? Думаешь, всё легко? — «Леопольд, выходи!»... «...выходи, подлый трус!». Рыбкина ощутила некую неловкость под колким взором Измайлова, переступила с ноги на ногу, путаясь в одеяле, и поспешила ретироваться в номер, ссылаясь на дрянную погоду, накрапывающий дождь. Бесцельно пошаталась по комнате прежде, чем остановиться, стягивая вещь Измайлова с себя. Гриша замер на балконе по ту сторону стеклянных створок, открывающий отличный обзор на то, как плавно его футболка скользит вверх, открывая всё больше пространства фантазиям. Бесстыдные алые синяки, обличающие дьявольскую страсть беспорядочно осыпали стройное тело, добавляя Алисе эстетики, извращённой, понятной только им двоим, удивительно гармонично смотрелись на светлой коже... Рыбкина едва ощутимо прикоснулась к его следу на внутренней стороне бедра, стоя вполоборота, прикрыла веки с трепетно дрогнувшими ресничками. Демон задержал дыхание оттого, каким невероятно красивым показался этот жест. Капитан развернулась в поисках разбросанных по всему номеру шмоток, помассировала грудь, да так и застыла, держа ладонями мягкие полушария и глядя на Гришу в упор округлившимися глазами, полными растерянности. Алиса догадалась — он видел. Щёки залила краска смущения. Казалось бы, Гриша уже имел счастье созерцать её голой, чего тут стесняться? Да и она не кисейная барышня из романа какого-нибудь Достоевского, или, скажем, Булгакова. Но момент оценивался самой девушкой, как более интимный, запретнее, чем секс. О чём думает Измайлов? Ей было важно знать. Возможно о том, какая Алиса всё-таки худая, или о том, что грудь маленькая, или о том... ...что она красивая? Майор вошёл в номер, хлопнув стеклянной дверцей, беспардонно нарушая личное пространство Рыбкиной, подпрыгнувшей от его неожиданного приближения. — Ты охренительная, Алиса Рыбкина! — выдавил он из себя слова, настолько преисполненные обожания, что в грудной клетке ёкнуло у обоих. Алиса несмело улыбнулась, подняв на него заблестевший по-плутовски взгляд: — Иногда мне кажется, Измайлов, что ты перестал быть демоном Володи, но перекинулся на меня. — Алиса опустила ладони с груди, словно бы открываясь ему полностью. Гриша взял её руки, безвольно повисшие по швам, кладя на свои плечи, и чуть сжимая. — Не исключено, Алиса не исключено! — Измайлов очертил линию её скул, спускаясь к рисунку на шее едва ощутимыми касаниями кончиков пальцев. — Хрена с два ты уплывёшь от меня, Рыб-ка! — произнёс, отчётливо разделяя каждое слово. Прозвище, невзначай обронённое Гришей, необычайно грело душу. Он стремился показать, что в этот раз ни о чём не жалеет. Минус на минус — плюс. И, как бы не старалась Алёнка превратить Гришин жирный «минус» в «плюс», у неё не получится.