Однажды они встретились

Когда он впервые увидел эту малявку, немедля счёл её весьма невезучей. Боль пробежалась вдоль его прекрасных волос и достигла головы. Довольно миловидная, хотя и с мерзким характером она наверняка пользовалась любовью двора в своё удовольствие. Судя по пухлым щекам, клянчила у всех подряд шоколад, не иначе. Такая тяжелая. Бесполезный ребёнок. Может, ну её, просто заставить весь мир позабыть о ней, словно о сорванной вечерним ветром паутинке, изысканно выглядящей, но легко заменимой, не имеющей ни малейшего шанса быть замеченной, как привыкла, и за счёт этого спасённой — искупаться в лучах истинного света правителя этого мира? Магия, как и Луна не чуралась своих тёмных пятен, она с лёгкостью сделала их частью своего орнамента, позволяя людям считать его парадными одеждами, тогда как в них просто не было смысла — она была постоянна в своём могуществе и многообразии, отрекалась от власти времени. Она защищала свои владения, несравнимые с теми, с концов которых слышно «О, Солнце», в часы слабости людей от крестьян до императора. И он был её вечным визави, тем, кто видит её во всем мире перед собой и там, в глубине своей души, когда закрывает глаза. Не было особой разницы. Эта девчонка не так уж и помогла ему. Так что… Но стоило ему лишь случайно поймать её взгляд, он принял иное решение. Он, так уж и быть, ошибся. Он думал, что её постигла неудача, так как она появилась не в том месте и не в то время сейчас, при встрече с Волшебником Чёрной Башни. Но, как оказалось, это произошло гораздо раньше. Он почти ощутил на языке вкус чужой нелепой смерти через автоматически поглощённые излишки маны, оказавшейся слишком вкусной и богатой даже для сапфировоглазой малявки. Она своим существованием заставила его признать ошибочность вывода… нет, двух выводов — судя по мягкости её щёк, она пожирала, наверно, целые торты размером с дворец на завтрак, обед и ужин, куда уж этим бархатным перинам до малюсеньких шоколадный конфет? Так что он скорректирует свои планы. Он решил пожалеть её — уже раз умершую, отчаявшуюся и проклятую. — А? Братик, что это ты делаешь с Воронулей? Ты же говорил, что он мой! — Да что ты? Его нашел я, так что он принадлежит мне. — Что за чушь?! Следуя твоей логике, ты и сам принадлежишь теперь мне! Я ведь нашла тебя, да ещё и на территории своей семьи. Он чуть воздухом не подавился от такой наглости. Но никто не посмеет заставить его признать свою ошибку в третий раз. В конце концов, три — магическое число. А он знает толк в магии. Так что пока он уходит, сказав, как его называть в следующий раз.