Sweater weather

На пьяную голову всегда приходят самые безбашенные и ненормальные идеи. А чтобы напиться, Луке много пить было не надо. Стакан крепкого виски в гордом одиночестве, пробившие полночь часы, долгий и до отвратительного сентиментальный разговор с родителями по телефону, и вот уже жизнь снова кажется говном, а пустая квартира давит душным одиночеством. Лука бродит по коридору, поглощая одну за другой мандариновые дольки, несколько раз останавливается возле зачем-то наряженной — пару дней назад переебало ностальгией по детству и терпкому хвойному запаху, — елки, бездумно дергает за ветки и смотрит, как осыпаются на пол подсохшие иголки. А потом достает телефон и, поколебавшись, вытаскивает из кармана джинсов почему-то все еще не выброшенную визитку. Кажется, сунули в руки возле какого-то клуба. Через пару минут он уже равнодушно угукает в ответ на предупреждение о тройной в праздничную ночь цене и называет адрес своего маленького убежища на краю Мадрида. Рождество, говорят, это семейный праздник. Семья — это родители. Семья — это тепло и уют. Семья — это, в конце концов, хороший секс. С родителями Лука честно поговорил, тепла и уюта ждать не приходится, так хоть последний пункт вполне выполним, пусть и за тройную цену. К моменту, когда раздается пронзительный звонок, второй стакан опустошен наполовину, и Лука склонен без лишней скромности считать свою идею гениальной. Он довольно ухмыляется, распахивая дверь и пропуская внутрь рослого, на голову минимум выше его самого, мужчину. — У Санты новый дресс-код? — усмехается он, захлопывая дверь и окидывая пристальным взглядом обтянутые узкими джинсами стройные ноги. — Санта не хочет остаться на морозе без своего посоха, — ехидничает «Санта» в ответ. Лука ухмыляется, поднимает взгляд и с любопытством разглядывает симпатичную мордашку. — Снимаешься в порно? — бесцеремонно спрашивает он, и «Санта» только хитро щурится в ответ: — А надо? — Ну ты же типа… шлюха. Не знаю, как у вас это работает, — Лука прислоняется лопатками к двери и наклоняет голову вбок. — Стриптизер, — поправляют его тут же. — С расширенным спектром услуг. — Отлично. Солидно звучит. А зовут тебя как? Санта? Или Бефана? — Луке вдруг кажется это очень смешным, и он хихикает, не замечая насмешливого взгляда. — Она в Италии. А я Серхио, — на протянутую ладонь Лука отвечает крепким рукопожатием и отпускает его руку неохотно. — Где у тебя можно переодеться? — Эээ… — это ставит в тупик. — Ванная сойдет? — Вполне, — деловито отзывается Серхио. — Десять минут — и я весь твой. Лука только отрешенно кивает и, пробормотав что-то насчет планов на пребывание в гостиной, отправляется за очередным мандарином. Когда он разламывает третий по счету ароматный плод, дверь распахивается, и он чуть не давится долькой. Серхио врубает музыку на колонке — что-то меланхолично-томное, — ставит ее на этажерку и шествует прямо в центр комнаты, покачивая бедрами. Что ж, выглядит он определенно лучше старушки в цветном сарафане и на метле. Красный облегающий костюмчик смотрится на удивление аутентично на атлетичном теле — блестящая ткань обтягивает широкую грудь, оставляя открытыми ключицы, от довольно узкой талии вниз идет пышная юбочка с меховой оборочкой чуть выше колена. Из-под нее кокетливо виднеются черные сетчатые чулки, а красные туфли, помада и короткая курточка на меху довершают дерзкий образ. — Даже так?.. — восхищенно вздыхает Лука, и Серхио, явно довольный произведенным впечатлением, хитро улыбается. В следующую секунду он уже резко склоняется, выставив вперед согнутую в колене ногу, и проводит по ней ладонью, от щиколотки к колену и выше, задирая подол юбки и на мгновение, будто дразня, позволяя увидеть загорелое, потрясающей формы бедро. Музыка ускоряется, Лука отчетливее слышит ритмичные зажигательные биты, не дающие протяжной мелодии стать уж слишком тоскливой, и Серхио выпрямляется, резко встряхивая бедрами влево-вправо. Оторвать взгляд становится невозможно, когда он так же резко опускается на корточки и широко разводит колени, вскидывает голову и языком недвусмысленно толкается в щеку с внутренней стороны. Кажется, челюсть Луки отвисает до самого пола, а Серхио еще одним стремительным движением становится на колени и руки, прогибает поясницу и восхитительно пластично делает «волну» — Лука с трудом припоминает этот термин, подцепленный в каком-то телешоу. Танцует Серхио потрясающе, и сложно сказать, наслаждается Лука больше искусством его танца или тем, насколько возбуждающе это выглядит. Стоя на широко расставленных ногах уже спиной к клиенту, Серхио скидывает курточку и внезапно встряхивает задницей. Потом сцепляет руки над головой и красиво поводит бедрами по кругу. Чередования резких и плавных, страстных и изящных движений путают пьяный мозг, и Лука только и может, что завороженно смотреть на всполохи красной ткани и словно объятое огнем умопомрачительное гибкое тело. Он прижимает к губам стакан, а вторую руку неосознанно кладет на ширинку, поглаживая себя сквозь грубую ткань джинсов. Серхио разворачивается, замирает на мгновение и мягким, хрипловатым голосом уточняет: — Мне снять что-то еще? Лука окидывает его быстрым взглядом и отрицательно качает головой, отставляет стакан и хлопает по бедру: — Станцуешь на мне? — Конечно, милый, — ухмыляется Серхио, делая пару шагов вперед и оседлав его бедра. Длинные крепкие пальцы неожиданно обхватывают тонкое запястье Луки и отдергивают от паха, Серхио наклоняется вперед и шепчет, опаляя дыханием ухо: — Позволь, я сделаю все сам. — Танцуй, — кивает Лука и откидывается на спинку дивана без сил. Серхио повинуется мгновенно, кладет на плечи ему обе руки и медленно скользит на его бедрах, потираясь ягодицами о колени. Его жаркое, пахнущее легким парфюмом тело совсем близко, и Лука обхватывает рукой его талию, нащупывая пальцами шнуровку лифа. — Снимешь его с меня? — усмехается Серхио, но давится воздухом, когда Лука цепляет ленту пальцами и дергает назад, затягивая туже. — Он тебе к лицу, — Лука притягивает его голову к самому лицу и только тут запоздало спрашивает: — Ты целуешься? — С тобой — пожалуй, — усмехается Серхио и охотно подставляет губы. Лука пальцами скользит под его юбку. Кружевные трусики предусмотрительно снабжены застежками по бокам, и он торопливо расстегивает их. На удивление, Серхио возбужден. Его член мажет по руке естественной смазкой, и Лука не может удержаться от соблазна приласкать его и услышать бархатистый стон. Серхио двигается еще усерднее, имитируя легкие толчки и позволяя целовать открытую шею. — Хочешь мандарин? — нелепым вопросом Лука выбивает его из колеи. — Что? — ошарашенно переспрашивает он, но в губы ему тут же тычется ароматная долька. — Они вкусные, — доверительно сообщает ему Лука. — Без косточек. Теряя всякое самообладание и нарушая все правила, Серхио вдруг заходится хохотом и сползает с его коленей прямо на пол. Лука недоуменно моргает пару секунд, потом неуверенно улыбается и вдруг тоже начинает смеяться. — Ты потясающий, — едва выговаривает Серхио, утирая ладонью слезящиеся глаза. — Прости, я… — Так будешь? — Лука приподнимает его подбородок пальцами и снова прижимает дольку к его рту. Серхио приоткрывает губы и медленно облизывает языком все вместе — и лакомство, и пальцы. Он все еще улыбается, но принимает правила игры и чувствует, как сладкий сок приятно растекается по языку. — Может, дашь мне попробовать себя? — он проводит языком по губам, и, дождавшись кивка, расстегивает и тянет вниз джинсы Луки вместе с бельем. Не откладывая, тут же прихватывает его член у основания ладонью и проводит языком по всей длине. Лука, не стесняясь, громко и беззастенчиво стонет, запускает ладонь в мягкие волосы и довольно улыбается, когда Серхио, повинуясь движением его руки, берет в рот головку и начинает посасывать. — Сможешь глубже? — спрашивает Лука. В конце концов, он же не последняя свинья, чтобы насаживать чужое горло на себя насильно. Серхио моментально расслабляет челюсть и поднимает вверх послушный взгляд, говорящий лучше всяких слов. Лука коротко кивает и подается бедрами вперед, входя без сопротивления почти на всю длину. Серхио быстро и ритмично двигает головой, и Лука чувствует подступающий оргазм. Вынув член из чужого рта, он проводит ладонью пару раз по всей длине и наконец кончает — капли растекаются по его животу, а Серхио неожиданно проводит по нему языком, слизывает и отстраняется. Помада его смазана, щеки раскраснелись, и Луке кажется, что рождественского подарка лучше у него еще не бывало. — Иди ко мне, — он сдвигает ноги так, чтобы Серхио снова мог на них сесть, и засовывает ладонь под его юбку. — Тише, я помогу, — он ласково гладит его по бедру и быстрыми ритмичными движениями в полминуты доводит его до оргазма. Серхио расслабленно выдыхает и целует его в губы — коротко, нежно, едва касаясь. — Теперь что? — с интересом спрашивает Лука, когда оба переводят дыхание. — А я знаю? — улыбается Серхио. — Не думаю, что тебе нужен второй раунд, так что… решай сам. — Ты работаешь еще сегодня? — неожиданно осведомляется Лука. — Тебе нужно обратно? — Нет, — фыркает Серхио. — И слава богу. Я и так из большого одолжения согласился на этот заказ… и не пожалел. — И что бы планируешь делать, когда я отпущу тебя? — в голове Луки возникает неясная пока, но крайне заманчивая мысль. — Ммм… поеду домой и завалюсь спать, — усмехается Серхио. — А как же праздновать… с семьей? Серхио мрачнеет, и Лука понимает, что здесь проебался: — Извини, — тут же бормочет он. — Забей, ладно? — Да ничего, — Серхио грустно машет рукой. — Я с ними… давно не виделся. А к чему все эти вопросы? — А к тому… — Лука хватает стакан и, морщась, делает еще глоток уже чуть теплого виски, — что мне чертовски надоело проводить Рождество, лежа в кровати. Если вдруг ты хочешь, я заплачу тебе, ты переоденешься, я возьму бутылку шампанского и пойдем, как нормальные люди, праздновать. Губы Серхио медленно растягиваются в улыбке, и он неверяще спрашивает: — Ты серьезно? Скорчив рожицу, Лука резко притягивает его голову к себе и целует крепко, с напором, прикусывая нижнюю его губу. И шепчет, отстраняясь: — Как никогда в жизни. И кстати, если захочешь, можешь считать это началом конфетно-букетного периода, потому что еще никто в жизни не делал мне такого потрясающего подарка.