***
Тёплый воздух приятно ласкал девичью кожу, но назойливые лучи, встающего солнца не дали Гермионе досмотреть приятный сон. Сладко потянувшись, девушка обнаружила, что вновь заснула в покоях брата. Мысленно взывая к Норнам, что бы мать не решила заглянуть с утра в её спальню и обнаружить пропажу, царевна увидела, что темноволосого брата тоже покинул сон и тот сложив руки за головой уставился в потолок. Для выпускницы Хогвартса это было чем-то новым. Одним из главных недостатков братьев, который выделяла Гермиона была любовь к долгим, ленивым пробуждениям. — Ты проснулась, — скорее утверждал, чем спрашивал младший из сыновей Одина. В его голосе различалась некоторая отрешённость и Гермиона едва удержалась от того, что бы хлопнуть себя по лбу. Как ещё должен был чувствовать себя младший царевич в день коронации брата? Волшебница коротко чмокнула брюнета в щёку и обнадёживающе улыбнулась. Хитрая ухмылка на бледном мужском лице не заставила себя долго ждать, — думаю, тебе стоит вернуться к себе пока мама не заметила. Она наверняка захочет поучаствовать в твоей подготовке к коронации нашего братца, — Локи потрепал и без того растрепавшиеся за ночь волосы сёстры, из-за чего та недовольно сморщила лоб. — Ну, а ты? Ты же не собираешься пропустить торжество? — Гермиона с подозрением покосилась на Бога, — Тор может воспринять это как оскорбление, не говоря уже об отце. После этих слов брюнет закатил глаза и принял первоначальное положение, вновь закинув руки за голову, — я не собираюсь отсиживаться здесь в триумфальный день Тора, если ты об этом, — жёстко отчеканил мужчина скривив рот. Однако жёсткость вновь сменилась лукавой улыбкой, которая с появлением на устах брата никогда не сулила ничего хорошего, — но для начала ты должна дать мне отдельный стимул для посещения этого фарса, — ухмыльнулся Одинсон, попутно скидывая с плеч сестры одеяло. — Но как же мама… — попыталась запротестовать девушка, но мгновенно была зажата между Асгардцем и матрасом. — Она подождёт… . Может просто решит, что её маленькую принцессу похитили ледяные чудовища.***
Блондин в металлическом шлеме с украшением в виде крыльев поднял молот, с чуть коротковатой рукоятью, высоко над головой. При этом мужчина, не без удовольствия наблюдал за ликованием, смешанным с бурным восхищением в приветствующем рёве, с этого дня, его народа. После чего будущий царь пару раз подбросил в воздух всё тот же молот, довольно рассмеявшись и мощным махом руки, поприветствовал собравшихся на ступенях трона Одина близких. Если поведение старшего сына и вызывало недовольство у Всеотца, то тот крайне умело это скрывал. Наконец старший Одинсон перестал поясничать и подошёл к трону отца. Мужчина встал на одно колено, поставил молот на пол и снял нелепый шлем. После чего наследник с широкой улыбкой на лице игриво подмигнул матери и сестре. Никак не изменившись в лице, Один встал, громко ударив гунгниром по полу, чем заставил всех присутствующих замолчать. — Тор. Сын Одина. Мой наследник, — краем глаза Тор заметил, как Гермиона крепко сжала руку Локи, что стоял на ступень ниже принцессы и царицы. Только пристальное внимание отца и всех присутствующих удержало блондина от того, чтобы оставить очередной потешный комментарий в сторону парочки магов. — Мой первенец, тебе вверил я могучий молот мьёльнир, выкованный Двергами из ядра звезды. По силе ему нет равных в разрушении или в созидании. Он верный спутник царя, я защищал Асгард и жизни невинных обитателей девяти миров с начала всех начал, — торжественно проговорил Один, — клянёшься ли ты охранять девять миров? — наконец задал вопрос былой правитель. Утвердительный ответ блондина громом отскочил от стен. — Клянёшься ли ты оберегать в них мир? Один задал ещё несколько вопросов, для знания содержания которых, пока принцу даже не нужно было слушать. Всех детей Всеотца ещё в детстве заставили наизусть выучить слова клятвы. Пусть царём будет лишь один из моих сыновей, однако сей факт никого из вас не освобождает от исполнения царской клятвы. Даже девочек, — одним глазом улыбнулся кудрявой малышке правитель. — Тогда сегодня, я Один Всеотец венчаю тебя… — но договаривать царь не стал, продолжая к чему-то прислушиваться в абсолютной тишине тронного зала. — Ледяные великаны! — голос разрезал ножом напряжённое молчание. — Всеотец вновь ударил гунгниром по полу. «Он призвал Разрушителя», — понял царевич. Один торопливо спустился по ступеням трона, попутно махнув рукой детям, дабы те последовали за ним. В сокровищнице было очень холодно и царевич в редкий раз позавидовал младшим брату и сестре: последняя быстро что-то прошептала под нос и в ту же секунду перестала ёжиться, в то время как младший брат вовсе не заметил резкой смены температуры. Царь, возглавляющий шествие, вместе с детьми, следующими за ним и переступвющими через замороженных насмерть стражников, — ётуны должны заплатить за содеянное! — рыкнул разгневанный блондин. Однако отец, видимо, не собирался делить с сыном свой гнев, и лишь спокойно ответил, — они заплатили. Жизнями. Разрушитель всё сделал, ларец в целости — всё хорошо. Правая рука Тора, в которой находился боевой молот начала нервно подрагивать, словно царевич собирался в эту же секунду уничтожить каждого живого ётуна в девяти мирах, — как это хорошо?! Они были в хранилище оружия. Если бы ледяные великаны украли одну из реликвий… — попытался возмутиться наследник, но был перебит. — Но не украли, — раздражённо отчеканил царь. — Я хочу знать почему, — не унимался мужчина. — Я заключил перемирие с царём ётунов, — пояснил правитель. — Лафей первым его нарушил! Теперь они знают, что ты уязвим! — И что бы ты предпринял? — Норны! Ответ на этот вопрос казался молодому воителю до смешного очевидным. Как после заключения эфемерного мира с царём ётунов, отец мог лишиться ока разума? — Пошёл бы на Ётунхейм как ты когда-то и преподал им урок, что бы они впредь даже не пытались перейти наши границы, — уверенно поведал свои мысли Громовержец. — В тебе говорит только воин, — разочарованно посмотрел на сына царь. — Это и была военная акция! — Это одиночки, обречённые на верную смерть, — поправил первенца отец. — Гляди куда они пробрались! — Мы найдём эту лазейку и закроем её. — Как царь Асгарда… — начал старший Одинсон. — Ты ещё не царь! — впервые за весь диалог повысил голос Один, из-за чего дети вздрогнули, — пока нет, — царь спокойно, словно это не он только что вынес старшему сыну приговор и не он непроизвольно одной фразой изменил отношение народа к первенцу. Как унизительно потерпеть вторжение ледяных дикарей в день коронации, а потом и вовсе узнать, что день триумфа терпит отсрочку. Как воспримут эту новость асгардцы? Разочаруются в молодом царе ещё не познав его правления или обвинят Одина в очередном бездействии? Широкоплечий блондин с яростным рёвом опрокинул длинный стол полный кушаний, за которым присутствующие должны были осушить кубки с вином в честь нового царя. Локи вышел из-за колонны, которая приходилась ему временным убежищем, сестра же, как заметил блондин, предпочла не покидать широкий диван и наблюдать за опустошённым старшим из старших братьев со стороны, удобно расположившись и поджав под себя ноги. — Находиться сейчас в моём обществе неразумно, — произнёс Тор ещё до того, как маг успел примоститься рядом с ним, — этот день должен был стать моим триумфом. — Он придёт, твой триумф, — попытался успокоить брата брюнет. — Что это? — все трое посмотрели в сторону вошедших, однако Локи вновь, почти сразу, вернул своё внимание Громовержцу и яростно зашептал, — если тебя это успокоит, ты прав. Во всём. Если ётуны смогли обойти защиту Асгарда, то откуда уверенность, что они не смогут сделать это снова? — Ну конечно! — раздражение смешалось с озадаченностью. Ведь даже такой трусливый колдун как его брат, который предпочитал чесать языком, нежели решать вопросы в честном бою был с ним согласен, но отец по-прежнему держал обеими руками хрустальный шар мира. И все бы ничего, но шар уже был покрыт множеством глубоких трещин, и при не верном движении руки хрусталь мог рассыпаться на множество осколков, вынуждая обороняться. Эта мысль вызвала у Тора интерес, вспомнит ли тогда народ, что молодой царь с самого начала был за то, что бы вести боевые действия на территории врага, нежели позволить монстрам сапфирового цвета вновь вторгнуться в Асгард. Внезапно глаза наследника заблестели решительностью. Брюнет несколько раз опроверг разумность принятого блондином решения. Однако, Тор уже встал со своего места и перестал вслушиваться в бормотание мага, — верно! Иначе мы не защитим наши границы. — Тор, но это опасно, — ещё раз попытался вразумить брата Бог коварства. — Опасно? Что именно опасно? — наконец отвлёкся от сбора ещё не безнадёжно испорченных кушаний Вольштагг. — Мы идём в Ётунхейм, — заявил будущий царь, чем заставил Вольштагга нервно раскашляться. — Что? — не поверил Фандрал, — это же не сход на Землю, где выпустив парочку молний с громом ты для людей становишься Богом, это Ётунхейм, — проговорил на редкость разумную для него мысль главный красавец тройки войнов. — Мой отец с боем пробился в Ётунхейм, разгромил армии великанов и забрал их ларец. Мы должны понять почему они вторглись, — настаивал на своём Громовержец, однако не счёл нужным упоминать, что в момент вторжения Одина обстоятельства сильно отличались от нынешних: Ведь тогда ётуны представляли собой опасную военную мощь и всей своей мощью покусились на один из девяти миров — Мидгард. — Это запрещено, — подала голос кареглазая сестрёнка, встав с дивана и направившись в сторону Сиф, ища у той поддержки. И к разочарованию Тора воительница утвердительно кивнула и выжидающе посмотрела на царевича. Однако усмешка блондина не оставила и шанса на победу в начавшемся споре, — друзья, неужели вы забыли наши приключения? Фандрал. Огун, кто дал тебе познать ратные подвиги и славу? — Ты Тор, — признал угрюмый воитель. Мужчина мысленно дал себе пощёчину. Заманивать близких в авантюры сладкими речами было больше в стиле Локи, но никак не простодушного Тора. Однако вторжение ледяных великанов в торжественный день настолько задело самолюбие блондина, что тот был готов прибегнуть к любым методам, даже к тем которыми всю жизнь брезговал. К счастью, тактика Локи помогла, и друзья с расплывшимися на лицах улыбками последовали за царевичем. — Седлайте коней, — скомандовал царевич, краем глаза увидев, как Гермиона вставила ногу в стремя. — А ты у нас куда собралась сестрёнка? — запротестовал Локи, — женщину слишком опасно брать в Ётунхейм, — слишком громко пояснил Асгардец, оттаскивая девушку от коня. — Почему это? — сузила глаза Сиф, уже сидящая на коне, — Гермионе уже приходилось воевать в Мидгарде, может ты и меня хочешь оставить здесь? — Я согласен с Сиф, — встрял Фандрал, — два мага лучше чем один, Локи. Крошка нам пригодится, — подмигнул царевне воин. Маг же лишь раздражённо посмотрел на волшебницу, что вывернулась из его хватки, пока тот отвлёкся на друзей Тора. Вновь вылавливать девушку, теряя время было не разумно, не говоря уже о том, что сестрёнка успела забраться на своего коня и ускакать в сторону самого старшего брата. Это действие приятно прошлось по самолюбию наследника. Пусть юная волшебница в большинстве ситуаций и споров и предпочитала вставать на сторону младшего сына Всеотца, но каждый раз когда маг пытался укротить единственную дочь Одина и Фригги, девушка находила каменной, именно спину старшего Одинсона, предпочитая переждать очередную истерику Локи за ней. До радужного моста воины добрались быстро, играючи перегоняя друг друга. Только две женщины не сбавляя и не прибавляя скорости галопировали следом. — Оставим коней здесь, — вновь скомандовал блондин, — брать этих животных в Ётунхейм слишком жестоко. Сиф громко фыркнула после слов царевича, что было не удивительно, так как в случае чего кони могли спасти воинам жизнь, но Тор был полон уверенности, что спасаться бегством придётся не им. Отряд воинов подошёл к защитнику Бифроста — Хаймдаллю. К разочарованию наследника, мужчина уже ждал их. — Позволь я сам, — резво перегнал будущего царя Локи, — славный Хаймдалл. — Вам следовало одеться теплее, — без намёка на эмоции перебил царевича Асгардец. — Прости, — брюнет озадаченно покосился на защитника Бифроста. — Вы надеялись обмануть меня? Локи издал нечто похожее на нервный смешок, — думаю ты искренне ошибаешься… — Довольно! — прервал обречённый на провал спектакль, Тор, — Хаймдалл, дай нам пройти, — тоном, не терпящим возражений, словно никакого срыва коронации не произошло, скомандовал блондин. — Никогда, ни одному врагу не удавалось проскользнуть мимо меня, — мужчина внимательно оглядел всю отчаянную компанию. Почти все поёжились под этим взглядом. О каком Ётунхейме тогда может идти речь? — желаю знать, что будет. — Только никому не говори куда мы ушли, договорились? — не меняя тона проговорил царевич, после чего уверенно обошёл хранителя, ожидая, что друзья также последуют за ним. Они выстроились у конструкции, напоминающей врата в открытый космос. Зрелище было неповторимым, но на молодых царевичей, избалованных роскошными видами оно не производило должного впечатления. Золотоглазый вставил меч в конструкцию в середине помещения, после чего от оружия вверх и в стороны ударили молнии, а позолоченные стены пришли в движение, — учтите, я не отступлюсь от своей клятвы хранителя врат — защищать мир. Если ваше возвращение будет угрожать Асгарду, радужный мост останется для вас закрытым, и вы будете брошены умирать во льдах Ётунхейма, — Тор почему-то был уверен, что взгляд Хаймлалла был направлен прямиком на него, он чувствовал, как взгляд хранителя прожигает его затылок. Осознание этого заставило царевича нервно усмехнуться: вероятнее всего, мужчина хотел таким хитрым способом отговорить его от вылазки. Блондина озадачило, как его увёртливому братцу могло не хватить ума на такой же приём. Норны, а у золотоглазого ведь почти получилось убедить его в том, что эта вылазка может оказаться для них опаснее, чем для ледяных дикарей. — А ты можешь не закрывать мост? — осведомился Вольштагг, на которого хранителю всё-таки удалось нагнать тревогу. — Тогда вся мощь радужного моста вырвется наружу и уничтожит Ётунхейм, а вместе с ним и вас, — предупредил мужчина. — Я сегодня умирать не собираюсь, — вернул прежний уверенный настрой старший сын Одина. — Как и мы, — это было последним, что услышал блондин перед тем, как энергия утянула его, унося из родного мира. Он раскрутил молот и прибавил свою скорость, на порядок опередив друзей. Спустя считанные секунды он уже ощутил лёд под ногами, следом приземлились и остальные. В одном Хаймдалл был прав, одеться следовало ещё теплее. Лёгкие накидки даже не пытались защитить своих владельцев от холода. — Зря пришли сюда, — осмотревшись, промолвил, Хогун Угрюмый, голосом подтверждающим прозвище. Тор, предпочтя сделать вид, что не услышал товарища, направился в сторону ледяных скал. В детстве им с братом и сестрой, как и всем детям Асгарда рассказывали, что ледяные великаны жили в пещерах, как дикари, но какого же было удивление царевича, когда он увидел, что ледяные скалы таковыми не являлись, они находились в руинах некогда гигантского дворца. — Где они? — вывела из своих раздумий наследника, Сиф. — Прячутся, трусы всегда так делают, — ответил мужчина. Пусть ётуны, возможно, и не были дикарями, но рассказы об их трусости в битвах передавались из поколения в поколение. — Вы проделали немалый путь, чтобы умереть, посланцы Асгарда, — донёсся голос со стороны скал. Его трусливого обладателя будущий царь пока не видел. — Я Тор Одинсон! — Мы знаем кто ты такой, — не привлекательный мужчина покинул своё убежище и занял своё место на скале, напоминающей трон. «Лафей» — понял Одинсон — Как твои люди пробрались в Асгард?! — Царевичу пришлось перейти на полукрик, чтобы соответствовать спокойно говорящему оппоненту с сильными голосовым связками. — В чертоге Одина много предателей, — насмешливо оповестил Лафей. — Не оскверняй имя моего отца своей ложью! — вышел из себя мужчина и крепче стжал в руках рукоять мьёльнира. — Твой отец убийца и вор, — царь ётунов покинул трон — его и без того тёмные рубиновые глаза стали ещё на несколько оттенков темнее, однако его голос всё также не оставлял спокойствия, — а ты зачем пришёл? Устанавливать мир? Ты жаждешь битвы, мечтаешь о ней, мальчишка, пытающийся доказать, что он уже мужчина, — каждое слово раздражало слух. Этот дикарь не смел подобным образом говорить со своим будущим царём, не смел и восседать на ледяном троне, смотря сверху вниз своими красными глазами на того, кто мог одним ударом молота лишить его жизни. — Ну что ж, мальчишке, надоели твои насмешки, — только сейчас Одинсон заметил, что рядом с руинами, что окружали их появились подданные ледяного царя. Их руки покрывались ледяным слоем, не заканчиваясь на кончиках пальцев, а образовали длинные копья произростая из самой руки. Со спины к Тору беззвучно приблизился Локи и яростно зашептал, — Тор, одумайся — остановись. Вокруг посмотри, мы в меньшинстве. — Знай своё место брат! — Ты не ведаешь к чему ведёт твоя заносчивость. Я знаю, уходи пока я тебя отпускаю, — тот из ледяных великанов, что был ближе всех к своему царю, подошёл к царевичам угрожающе близко. — Мы принимаем, твоё любезнейшее предложение, — услышал под ухом тихий ответ брата блондин, а обернувшись на того заметил, что он уже направляется в сторону выхода, как и остальные, — идём брат! — как видно страх перед ётунами прибавил Локи смелости перед старшим царевичем. Блондин неохотно последовал за остальными, сражение с великанами в одиночку, обещало быть не приятным. А всё из-за трусливого мага и остальных, что в ответственный момент обрели непонятный страх перед синими переростками. — Беги домой, принцесса, — усмехнулся один из ётунов. Нет. Это было выше его сил. Почему он должен робеть перед теми, кто пришёл в Асгард настоящими ворами? Почему должен терпеть оскорбления со стороны ледяного дикаря? Блондин швырнул одного из подданных Лафея в одну из скал одним ударом молота, — следующий? — на его вопрос откликнулись сразу несколько: одного он повалил на землю, другого, как и первого швырнул в очередную скалу. К удовольствию старшего царевича, его брат и сестра, как и друзья решили присоединиться к веселью. Булава Хогуна справилась с одним из ётунов не хуже Мьёльнира, а Сиф в тоже время вступила в бой с другим. Тор пинком откинул попытавшегося встать наглеца, которого он повалил минутой ранее, — неужели вы все такие слабаки? — будто отвечая на его вопрос ещё двое ётунов появилось в его поле зрения. Царевич не мог не признать, что не смотря свои гигантские размеры, дикари не были неуклюжими, да и недостатком в скорости тоже не страдали. Один из них ударил кулаками по льду и перед сестрой Тора выросла глыба, ударив и отбросив её назад. Гигант издал животный рык и покосился уже на самого брата. Он никак не среагировал на удар молота и нанёс удар своей головой в голову наследника. Секундное удивление Тор прикрыл громким смехом, но соперник на подобные глупости время не тратил и нанёс сыну Одина ещё один мощный удар. На этот раз мужчину отбросило назад, — уже немного веселее, — он бросил молот в голову ётуна, из-за чего от того упало несколько осколков, а молот не заставив себя долго ждать вернулся в руку владельца. Отбрасывая очередного великана, Тор краем глаза заметил, как противник Сиф выхватил из её рук знаменитый двусторонний меч и собирался нанести ей удар её же оружием, однако не ясно откуда взявшийся тёплый ветер отбросил великана от воительницы и заставил того уронить меч рядом с владелицей оружия, глянув в сторону с которой произошёл стихийный выброс, наследник увидел сестрёнку что-то нашёптывающую себе под нос и держащую руки, странным образом, строго ладонями вверх. Этот трюк позабавил блондина: даже хрупкая волшебная девушка оказалась способна справится с этими жалкими переростками. Переростки, к радости младшего сына Одина оказались ещё и глупы. Один из тех, что кинулся на него не заметил, что противник находится на краю обрыва, и пробежав сквозь иллюзию скрылся где-то внизу. — Не давайте к себе прикасаться! — рявкнул Вольштагг, но наступающие со всех сторон дикари не позволили увидеть, что именно произошло с рыжим другом, но не прошло и минуты, как сестра окликнула его. Разбив очередную кучку ётунов, Тор повернул голову в сторону друзей. Увиденное ему не понравилось: Пока Сиф и Вольштагг вытаскивали Фандрала из колючей глыбы льда, Хогун, Локи и Гермиона старались не подпустить великанов к раненому другу. — Нам надо уходить! — между ударами крикнул брат. — Так уходи, — раздражённо бросил блондин. Если друзья прекратят нянчиться с Фандралом и временно оставят его среди узких скал, то битва будет выиграна в два счёта, а асгардская выносливость обаятельного воина точно не позволит ему умереть пока они сражаются. Наследник ещё раз бросил молот, на этот раз дальше, чем вывел из строя большее количество дикарей. — Назад! — вновь подал голос Вольштагг. Обернувшись на голос Тор разглядел, как ледяное чудовище нагоняет воинов, что пытаются унести раненого. С целью быстрее прийти на помощь, царевич призвал разряд молнии, который сокрушил ледяных великанов в радиусе более пятиста метров. После чего вновь обратил свой взор на чудовище и ускользающих от него близких. К их недолгой радости оно, казалось, затерялось в обрыве, но долго ждать себя не заставило. Тварь появилась из-подо льда, прямо перед беглецами. Очередной раз раскрутив молот, царевич поднялся в воздух и на скорости влетел в открытую пасть создания, а вылетев разорвал его затылок. Бездыханный гигант вывалился в обрыв из которого и появился. Тор со смехом проводил падающего монстра и обернулся, ожидая привычно восторженной благодарности друзей, однако на самом деле в глазах воинов плескался страх. За ними стояла армия ётунов, конца которой видно не было. Вновь напасть на маленький асгардский отряд, великанам помешал радужный мост и царь прибывший по нему. — Отец, вместе мы с ними покончим! — триумфально потряс Мьёльниром царевич. Очевидно. Он сам, одни из лучших воинов Асгарда и сам царь, уже однажды победивший этих дикарей. Они обречены на успех. — Молчать, — приструнил упрямого сына Один. Лафей приблизился к новоприбывшему, даже на Слейпнире он уступал размерам гиганта, однако его самого, судя по всему, это совсем не беспокоило, — Всеотец, ты выглядишь усталым, — изрёк царь ётунов. — Лафей, останови всё это. — Твой мальчишка сам нарвался. — Ты прав, это поступок мальчишки, не более того — согласился с давним врагом царь. Это вызвало шторм в голове наследника, как мог Всеотец так спокойно порицать его действия во благо их мира, вместе с этим чудовищем? — мы можем положить конец этой драке и большому кровопролитию. — Дипломатия осталась в прошлом, Всеотец. Он получит сполна войну и смерть. — Так тому и быть, — неохотно согласился Один. Попытка Лафея напасть на царя асов была бы успешна, если бы радужный мост вовремя не унёс самого царя и неосторожно создавших угрозу новой битвы молодых людей. Как только мост вернул асов в уже знакомое им помещение, Тор позволил своему негодованию выплеснуться на отца, — Зачем ты вернул нас? — Ты понимаешь, что натворил? Что ты начал? — вновь попытался образумить сына, Всеотец. — Я защищал свой дом! — не унимался наследник. — Ты даже друзей защитить не можешь, не говоря уже о защите царства. К лекарю его, быстро! — Один достал меч из механизма и бросил его владельцу, попутно отдавая приказ трём воинам и леди Сиф. — Если действовать, как ты, то скоро нам нечего будет защищать, — упрекрул своего царя и отца наследник, — ётуны должны научиться бояться меня, как когда-то они боялись тебя. — Тщеславный гордец, а не мудрый предводитель. Ты забыл о терпении, которому я тебя учил. — Твоё терпение вызывает во всех девяти мирах только смех. Асгард падёт, а ты, наверное, всё будешь выступать со своими речами, — возразил царевич, в надежде, что эти слова помогут увидеть отцу очевидное. Что сильный царь должен внушать страх всем подчиняющимся мирам. В одном он был согласен с Лафеем: «дипломатия осталась в прошлом». Однако произошло это не из-за их визита в Ётунхейм, а из-за проникновения ледяных тварей в их сокровищницу. — Ты тщеславный, жадный, жестокий мальчишка! — Старый дурак с больной головой! — вспылил мужчина, однако тут же пожалел о сказанном. Отец будто в секунду постарел на половину тысячелетия, — да, я думал, что ты готов занять трон. — Отец… , — всрял в диалог Локи. — Стой! — рявкнул царь, — Тор, сын Одина, ты посмел не подчиниться воле своего царя. Своим высокомерием и глупостью ты подверг мирные царства и их ни в чем не повинных жителей угрозе страшной войны! — Всеотец вставил в всё тот же механизм Гунгнир, после чего подошёл к старшему сыну, — ты не достоин защищать эти царства. И свой титул! — произнося слова, он параллельно лишал наследника его боевых доспехов, — Ты умер для тех, кто любил тебя. Я лишаю тебя, твоей силы, — мужчина забрал у Тора молот, который веками ранее сам даровал ему, — именем моего отца, — наследник с ужасом наблюдал, как его кольчуга начала рассыпаться, — отца моего отца. Я Один всеотец, изгоняю тебя! — радужный мост второй раз за день утянул его в мир далёкий от родного. Он очнулся от удара холодной воды в лицо. Желая наказать наглеца, Одинсон забыв о лёгком головокружении резко сел и замахнулся, однако был вынужден остановить большой кулак в воздухе, ошеломлённо глядя на хрупкую, темноволосую деву, что сидела перед ним. — Ты… мужчина… , — неуверенно подала голос незнакомка. Тор заметил, что девица даже обращаясь к нему, всё же не упускала из виду его угрожающе нависший над ней кулак. Не состоявшийся царь расслабил и опустил руку, но тратить время на бестолковую мидгардку он не собирался. Что за глупый вопрос она ему задала? Не смотря на деву, мужчина быстро поднялся и обратил свой взор к небу, — отец! Хаймдалл! Открой радужный мост! — Отойдите от него принцесса, — подала голос ещё одна женщина. Она не выглядела старше брюнетки, но вела себя более убедительно, направив в сторону царевича копьё с деревянной рукоятью. — Ты, смеешь угрожать мне, сыну Одина, таким жалким оружием… , — оскорблённый блондин направился в сторону милгардки, но тупой удар в затылок чем-то тяжёлым не позволил ближе подойти к женщине. В глазах потемнело.