***
Тор очнулся не в самом удобном положении. Он находился в маленьком бассейне, прохладная вода которого подозрительно мерцала. От судьбы утопшего, наследника защищала только смехотворная глубина бассейна, а также шероховатые камни, которые не позволяли мужчине скатиться спиной в воду целиком. Оторвавшись от опоры, блондин сел и осмотрелся: он точно находился в пещере. Странным было то, что никаких источников света кроме воды в бассейне и сосудах с всё той же мерцающей жидкостью не было. Царевич заметил, как во тьме промелькнула торопливая женская тень, но предпочёл списать это на удар головой. Внезапно вспомнив недавние события, мужчина коснулся затылка, пальцами прощупав неприятную корку засохшей крови. Не взбреди в голову обезумевшему царю идея лишить сына его силы, Тор бы сейчас не находился в этом странном месте, и уж точно не испытывал бы мук от непрекращающейся головной боли. В проходе появились две женщины: одна из них точно не подходила под определение «юная дева», однако он всё же должен был признать, что возраст проиграл в схватке за её красоту. Золотистые волосы имели роскошную густоту, а маленькие морщинки на лице и шее не наносили вреда общему образу величественной красавицы. Из-за великолепия немолодой леди, прелестная юная дева с бронзово-смуглой кожей, стоящая позади неё не производила должного впечатления. — Вы очнулись быстрее чем мы ожидали. Как себя чувствуете? — поинтересовалась золотоволосая. — Лучше чем когда прибыл сюда, — отозвался мужчина. Тор хотел вылезти из каменной ванны, но вовремя замер, только теперь заметив, что совершенно обнажён, однако почти сразу выбросив из головы внезапно нахлынувшую робость, выбрался из странной жидкости. — Я хочу принести извинения, как мать и царица за то, как неуважительно вас встретили моя дочь — Диана и её названная сестра — Венелия, — женщину, судя по всему, совершенно не смутила нагота гостя. Что ж, в предыдущий его визит в Мидгард, женщины в этом мире были куда стыдливее, — они не знали кто вы. На самом деле мы верны Богам и готовы сражаться за вас. Как мы преклоняем колени перед вашим отцом — царём Одином, так и чтим память великого Зевса, — продолжила земная царица. Выслушав, Тор не сумел сдержать неуместный смех, — великого Зевса? Мой отец в двух войнах надрал ему его тощий зад, а позже очень расстроился, что не сумел сам с ним покончить, так как "великого" уже умертвил его собственный отпрыск, — царица опустила веки и сжала губы в тонкую линию, в этот момент Громовержцу показалось, что побледневшая женщина вмиг постарела на… как там у мидгардцев? Десяток лет? — Эпиона принесёт всё необходимое, только скажите ей об этом, — наконец совладала с собой женщина, — а позже моя сестра проведёт ваше высочество во дворец, где я позволю вам временно расположиться и обдумать своё поведение, которое и привело вас к положению изгнанника, — царица улыбнулась и покинула гостя. Тор перевёл недовольный взгляд на стену. Теперь даже смертная решила, что может потешаться над ним, чего уж говорить о Лафее, который видел, как отец позорно увёз его домой. Судя по всему, отец решил, что наследный царевич станет хорошим царём только после того, как все твари и подданные Асгарда во всех мирах поднимут его на смех. Какова следующая остановка, Муспелльхейм? Юная дева, стоящая в проёме ни разу не пошевелилась с ухода своей царицы, лишь с интересом рассматривала царевича из-под чёлки. В другой ситуации ему бы польстило внимание очередной ублажательницы, но сейчас было не до этого, а пристальный взгляд девы только раздражал, — где моя одежда?!***
В сокровищнице было не так холодно, как днём ранее. Все последствия присутствия ётунов уже были устранены, словно те здесь никогда не бывали. Младший царевич проскользнул мимо стражи на входе, обернувшись незаметным насекомым, похожим на мидгардского жука-бронзовика, а убедившись, что в помещении больше никого нет, мужчина вернулся в свой истинный облик. Сын Одина стремительным шагом направился к Ларцу Вечных Зим в надежде рассеять постыдный домысед, однако замешкался лишь только протянув дрожащие руки к артефакту, не решаясь прикоснуться. «Что за глупости?» — мысленно отчитал себя младший принц, — «это была не более чем игра света, » — умирил свои нервы ас. Тем не менее он взялся за бреши в боковых гранях мощного ящичка. К своему удивлению и досаде, Одинсон не ощутил болезненного морозного ожога, которого ожидал, только в тело ворвался пробирающий до костей холод, чего с ним ещё никогда не было: ни в их первое путешествие в Ётунхейм, когда они отправились туда за мечом Суртура, ни днём ранее, после того, как они последовали за безрассудством Тора. — Стой! — Локи затылком почувствовал, как за спиной выросла фигура отца, но то была не единственная беда. Тело, начиная с пальцев стало постепенно синеть и покрываться шероховатыми узорами и символами. — Я проклят? — осведомился царевич в надежде на утвердительный ответ. — Нет, — уже более спокойно ответил царь. — Кто я? — опустив ларец, поинтересовался брюнет, уже предугадывая ответ. — Ты мой сын, — увернулся от ожидаемой младшим сыном конкретики Один. Брюнет оборотился к Бёрсону, с трудом скрывая боль, что поселилась внутри от такой откровенной лжи, — а кто я ещё? — задал очередной вопрос Одинсон. Он направился к мужчине, которого называл отцом, смотря на того снизу вверх, — в тот день ты забрал из Ётунхейма не только ларец, не так ли? — потерянный взгляд Всеотца добавлял уверенности. — Да, — как только царь подал голос, младший наследник остановился, не желая пропустить ни одного сказанного слова, — когда битва закончилась я зашёл в храм и нашёл там ребёнка, маленького, для отпрыска великанов. Покинутого, страдающего, брошенного умирать. Это был сын Лафея, — поведал Всеотец. В мыслях молодого мужчины именно это слово теперь звучало правильнее — «Всеотец», но уже никак не «отец». — Сын Лафея, — эта мысль доселе не посещала его головы, но сейчас это казалось более чем очевидным. Один бы не стал из-за своего «великодушия» спасать брошенного сына рядового солдата Ётунхейма. Однако зачем ему нужен был сын вражеского правителя? — Зачем? Ты был по колено в ётунской крови. Зачем ты меня забрал? — вспылил брюнет, уже даже не пытаясь скрыть нахлынувшего, как штормовая волна гнева. — Ты был невинным ребёнком, — дал очередной лживый ответ царь, у Локи не было причин, что бы усомниться в том, что слова Одина очередной вздор. Даже Тор бы не поверил в такую доброту со стороны отца к ледяным чудовищам. Тор… . Маг мог бы усмехнуться если бы во рту сейчас не было такого горького привкуса. Как бы переменилось лицо, Громовержца ежели бы он узнал, что его родной брат является одной из ётунских тварей, которых он так желает истребить? — Нет. Ты забрал меня с какой-то целью, с какой именно? — молчание Всеотца добивало последние нервные клетки, — отвечай! — Я подумал, что мы сможем объединить наши царства. Создать союз, восстановить вечный мир с твоей помощью, — наконец признался Один, но легче от слов «отца» не стало. — Что? — Но эти планы не сбылись, — в голосе старика отчётливо были слышны нотки разочарования. На душе стало ещё паршивее. Маг, который всю жизнь стремился к неограниченным знаниям впервые пожалел, что не оставил, как казалось сначала, глупые сомнения лишь сомнениями. — Значит я похищенный трофей, оставленный здесь, до тех пор пока я тебе не пригожусь? — озвучил свои мысли мужчина. — Ты извращаешь мои слова. — Ты мог с самого начала сказать мне, кто я такой. Почему не сказал?! — Ты мой сын, — сказано это было, тем не менее, и без намёка на отцовскую нежность, — я всего лишь хотел уберечь тебя от правды. — Потому, что я-аа одно из чудовищ, которым родители пугают своих детей! — уже не сдерживая себя, кричал Локи. Один что-то пробормотал, но царевича это уже мало интересовало, — но всё встало на места! Поэтому ты все эти годы благоволил Тору, потому что сколько бы ни говорил, как ты меня любишь! — не останавливался мужчина, не обращая внимания и на то, что «отец» начал оседать на пол — ты бы никогда не допустил ледяного великана на трон Асгарда! Норны! Как же его старания показать себя не менее достойным были глупы, всё было решено с самого начала. Один, видно, не без удовольствия наблюдал за бесполезным усердием младшего «сына». Осознание того, что он смотрит на Всеотца сверху вниз отрезвило. Брюнет, ослеплённый ненавистью ко лжи, которой его кормили всю жизнь, не заметил резкой перемены в самочувствии Всеотца, — охрана! Охрана, скорее на помощь! — сказать, что это выглядело странно, значит ничего не сказать. Локи впервые видел Одина таким слабым. В этот момент царь был очень похож на хворого старика с подкошенным здоровьем, которого стража на руках уносила, как сначала предполагал царевич, к лекарям. Однако мужчины, вопреки его ожиданиям, занесли Бёрсона в покои, в которых помимо комфортного ложа не наблюдалось другой мебели. Один из стражников покинул покои, в то время, как второй подозрительно покосился на царевича. Это не удивило Локи, тугодумы в позолоте не видели его на входе в хранилище, ведь если бы увидели, то любым способом воспрепятствовали бы плуту. Мало того, что царевич каким-то неведомым образом оказался там, где ему без разрешения быть не положено, так ещё и был единственным, кто застал внезапное погружение царя в сон. В спальню с вернувшимся стражником вошли мать и сестра. Фригга не сбавляя шага направилась к мужу, присев рядом Одином, она прикоснулась ладонями к его лбу и щекам, после этого она прошептала что-то невразумительное, создавая над постелью супруга полупрозрачный золотистый купол. Пока все существа девяти миров гадали, как Всеотец завладел таким могуществом, что даже находясь в состоянии сна имел возможность наблюдать почти за всем, что происходит в его владениях, лишь единицы знали, что эта способность напрямую связана с этим куполом и заботой возлюбленной царицы. — Пока ваш отец находится в состоянии сна, ты, Локи, займёшь его место, — только теперь маг заметил в руках сестрёнки Гунгнир, кареглазая с улыбкой на лице протянула оружие брату, однако от того не укрылось, что улыбка вышла несколько нервной, регент чуть ли не с детской обидой увидел в этом знак того, что Гермиона тоже, вероятнее всего, предпочла бы видеть на месте регента Тора. — Моя царица, в данной ситуации народ хотел бы видеть регентом вас, — промолвил больно смелый страж хранилища, — Я не отойду от ложа моего супруга пока он находится в таком уязвимом состоянии! — строго отчеканила царица, а после уже спокойнее добавила, — уверена, Локи достойно справится с ответственностью, что возложена на его плечи. «Достойно» ‐ это слово редко произносили в одном предложении с его именем, это нужно было оправдать.***
Эпиона принесла изгнаннику одежду в которой тот приземлился на острове, ещё одна из двух пришедших с лекаршей дев принесла мужчине тёплый чёрный плащ, который был впору, как мужчине, так и женщине, однако даже он обещал быть слишком коротким для Громовержца. Другая женщина, в свою очередь, преподнесла мужчине деревянный резной поднос наполненный яствами. Натянув тряпки Одинсон взялся за поднос и к удивлению женщин чуть ли не сразу покончил с едой. К своему удовольствию Тор заметил, что вино, которое ему подали могло сладостью и крепостью тягаться с пряными напитками Асгарда. Не хотелось гадать было ли это действительно так или в этом была виновата его отныне смертная оболочка. Мужчина бросил на камни пещеры под ногами стеклянный кубок, тот ожидаемо громко разбился на множество мелких осколков. Женщины вздрогнули, но упрекнуть гостя своей царицы, да к тому же Бога грома, девы не посмели. На выходе царевич зажмурился. После тьмы, которая освещалась только магией пещерных вод, блеск Солнца палил глаза. Отморгавшись царевич огляделся. По крайней мере место в котором он оказался было далеко не Ётунскими ледяными скалами, что говорило о том, что отцу хоть не пришло в голову безумство с решением отправить сына без его силы в мир, чудовищных жителей которого он хотел проучить. Одна из пришедших с лекаршей женщин сразу вызвалась проводить Тора до чертога. Она не выглядела юной, скорее походила на ровесницу царицы. Женщина не обладала величественной красотой правительницы острова, однако обладала куда более любопытной дикой привлекательностью: золото её волос было не столь роскошно, но всё равно приковывало взгляд, а черты лица, не имеющие мягкости леди, тем не менее не являлись и грубыми. Землянка походила на миловидную дикарку, которую приодели и ещё более прихорошили для жизни при дворе, — меня зовут Текмесса ваше… величество, я покажу вам покои, которые для вас выделила царица, — немного замявшись начала женщина. Стоило отдать ей должное, она не походила на краснеющих рядом со старшим царевичем дев Асгарда и не теряла дара речи от одного лишь вида блондина. — Отлично, а в пути ты не могла бы рассказать больше о месте в котором я нахожусь? — осведомился ас. Одинсон впервые увидел улыбку мидгардки, — вы находитесь на Темискире, этот остров был создан Зевсом и другими Богами для амазонок, что верой служили ему, — женщина едва ли не любовным взглядом обвела окружающие домики, дворец, что возвышался над ними и остальные земли, — а так же для нас, воительниц, что погибли на поле боя в своей прошлой жизни.* — Выходит эта земля была создана для элитного войска Зевса, а также здесь дозволено существовать павшим греческим воительницам вдали от проблем смертных? — переспросил царевич, не переставая оглядываться. Они подошли к чертогу, выстроенному серыми и белыми кирпичами. — Сюда попадают не только женщины из Греции, ведь к созданию острова приложила руку и ваша мать и другие Богини. Вероятно здесь вы столкнётесь и с теми, кто поклоняется лично вам, — заметила дева. В какой-то момент улыбка островитянки, посвящённая месту уже ставшему родным трансформировалась в оскал. Проследив за взглядом Текмессы, Тор заметил брюнетку, которая первой нашла его днём ранее. Амазонка куда-то направлялась, но, судя по всему, не спешила, она ловко перебрасывала в руках кинжал с обнажённым остриём, — наша наивная Антиопа всё ещё надеется на то, что из тебя выйдет хороший боец пиксида*? — насмешливо осведомилась женщина. Дева остановилась, а в вместе с тем и перестала перебрасывать оружие, которое имело искусно сделанную рукоять. Тор бы с удовольствием взглянул на позолоченный узор и проверил бы опасность острия этого произведения искусства, однако красавица уже убрала кинжал в ножны. — Ей придётся подождать. Ты, как та, кто в первый же день умудрилась оскорбить великого Бога обязана принести искренние извинения. Твоя мать со мной согласна, — после слов Текмессы брюнетка попыталась скрыть злость во взгляде, что получилось у неё не особо успешно, особенно по оценке Тора, после того, как он с детства наблюдал за дворцовыми играми главных советников отца и даже подружек матери, которые только и думали, как пропихнуть своих мужей на высшие должности через расположение царицы, раздор двух островитянок был слишком поверхностно очевидным, — или дочери королевы не пристало извиняться? — не унималась воительница. — Я прошу прощения за своё поведение в нашу первую встречу, — сквозь зубы процедила принцесса. Одинсон задался вопросом было ли это из-за того, что воительница унизительным образом вынудила её раскаяться, или же дева сама относилась к нему не лучшим образом. Царевич не успел задать в лоб вопрос по этому поводу, так как после насильственного извинения брюнетка поспешила их покинуть, не сказав больше ни слова, — это дочь нашей царицы, — продолжая путь, неожиданно отозвалась женщина, — она не заслуживала попадания сюда, как амазонки созданные Зевсом, или как павшая воительница. Ипполита слепила её из глины и вымолила у Богов жизнь для девчонки, — Тор попытался переварить слова, сказанные золотоволосой воительницей. Происхождение загорелой островской принцессы звучало красиво, однако до невозможности сказочно. Даже Один не смотря на распущенные мидгардцами слухи и данным ими же прозвищем — «Всеотец», не был способен сотворить жизнь из грязи. В то, что Зевс при жизни был способен на что-то чего не умел его отец, верить не хотелось.***
— Венелия! — звонко рассмеялась принцесса острова, когда подруга отбросив копьё повалила Диану на влажный песок. Девушки всё также хохоча и отбросив оружие скатились вниз в воду, не переставая давиться смехом до тех пор, пока морская вода не начала заполнять рты и носы озорниц. Моментально опомнившись девы выскочили на ноги и поплелись на берег в сторону Антиопы. Суровый взгляд генерала усмирял брюнетку лучше любого сурового наказания матери. И это при том, что мать Дианы никогда не была приторно сладкой и уступчивой по отношению ко всем желаниям дочери, просто младшая сестра царицы была ещё строже неё. Особенно, когда речь шла о боевой подготовке. — Можем продолжать? — не скрывая своего раздражения осведомилась воительница, — или вы ещё не наигрались? — принцесса перевела взгляд на подругу, которая не особо умело скрывала веселье во взгляде. Венелия, не являясь амазонкой с самого рождения, относительно недавно появилась на острове. Блондинка не пала в бою, но спасла свою сестрёнку от разбойников, напавших на их деревню, девушка вспоминала день своей смерти веселее, чем её новые сёстры: «хоть не обесчестили, и на том спасибо» — смеялась амазонка. Диана обожала эту светловолосую хохотушку, до её появления она была единственной амазонкой ни разу не участвовавшей в настоящей битве, а появившись на острове, красавица с разрешения генерала начала тренировки с принцессой. Брюнетка искренне любила свою подругу, однако ей безумно льстил тот факт, что теперь хоть кто-то обладает ещё меньшим опытом чем она, не говоря уже о восхищённо выпученных глазах в первое время, когда дева из глины выполняла достаточно простые упражнения и приёмы. Никто и никогда так не восхищался успехами Дианы: Если другие амазонки не были скупы на похвалы и не раз делились своим личным опытом и рассказывали, какие ошибки стоили им жизни, то мать и Антиопа не считали нужным лишний раз побаловать дочь-племянницу своим одобрением, всегда ждали большего, обращая внимание только на помарки, как впрочем и Текмесса. Размышления принцессы прервал всё же выскочивший из горла Венелии смешок — вы не могли бы устроить нам один выходной генерал? Мы сумели вырубить настоящего Бога. Вопреки ожиданиям дочери острова, Антиопу не разгневали слова ученицы, женщина сначала ухмыльнулась, а позже вовсе в голос расхохоталась, — мы не обладаем силой, способной противостоять Богам, — несвойственной ей милой улыбкой, поделилась женщина, — не будь сила царевича Асгарда отнята верховным скандинавским Творцом, вы бы сейчас здесь не стояли мои маленькие, — воительница пытливо посмотрела на девушек и мягко ущипнула щёчку Дианы, — к слову об этом. Вам больше не стоит выводить из себя его высочество. Рано или поздно, Один вернёт Громовержцу его силу. Венелия фыркнула и покосилась на подругу, — я и в первый раз ничего не собиралась делать. Просто Диана, не видевшая прежде мужчин, не знает, как нужно вести себя с такими красавчиками. — А я припоминаю, что это именно ты разгневала мужчину своим копьём, направленным на него, — возмутилась брюнетка, но весёлая улыбка названной сестры не позволила гневу задержаться в душе принцессы надолго. — Кстати, а как себя чувствует наш очаровательный гость сейчас? — поинтересовалась водительница, не скрывая страстной улыбки. Такого от вечно по-ребячески беззаботной подруги, Диана не ожидала, но вновь прокрутив в голове вопрос вспомнила: — По дороге сюда, я видела его с Текмессой, — поделилась дочь острова, за что получила брезгливо скривившееся выражение родного лица: — У него нет вкуса, — вздохнула красавица, надув губы. — Он не один из смертных, что бегали за тобой по пятам, — предупредила генерал, — оставь свою затею, и не приставай к нашему гостю, если ты, конечно, не хочешь стать постельной игрушкой Бога на пару ночей. — Я совершенно не против, — громко рассмеялась блондинка, чтобы уже отошедшая от них на приличное расстояние преподаватель, для того, чтобы приготовить копьё для новых упражнений, не пропустила ни одного её слова, — я итак лишилась своей жизни будучи невинной, после чего вовсе попала на остров, где нет ни одного мужчины, — надула губы дева, — а Филиппа не особо справляется с задачей доставлять мне необходимую долю плоских наслаждений. Дочь Ипполиты посмотрела на подругу одновременно лосково и сочуствующе, — хорошо, только после этого не жалуйся, что оказалась использована. — Тебе это тоже должно быть интересно, Диана, если не сам наш гость, то его боевые навыки уж точно, ведь он не наша… — Венелия бросила взгляд в сторону, натачивающей острие оружия Антиопы, убедившись, что та не заинтересована их разговором она продолжила, — генерал, которая в последний раз участвовала в настоящих сражениях множество веков назад, он ведь даже попал сюда в наказание после очередной военной вылазки, — с этим амазонке трудно было не согласиться, сложение этого мужчины красноречиво говорило о его физической подготовке, не говоря уже о том сколько интересных приёмов, неизвестных амазонкам и падшим в бою воительницам он мог знать.***
Локи, оставив мать и сестру рядом с Всеотцом, сначала оповестил совет о своём назначении, попутно потребовав от каждого отчёт о текущем положении в самом Асгарде и в пределах Девяти миров в целом. До этого дня его информировали с меньшей охотой, чем кронпринца. После не долгого решения мелких вопросов царевич вернулся в свою спальню. Он не знал какие чувства в данный момент переполняли его в большей степени: были ли это ненависть и обида после того, как прояснилось истинное происхождение «асгардца», или необъяснимый восторг, который захлестнул его, когда он принял скипетр Одина, как полноправный***
Покои, предоставленные ему, выглядели более чем прилично, по крайней мере они были немногим хуже его собственной спальни в чертогах Одина. Ложе было покрыто красными шелками и пятёркой мягких подушек разной величины, помимо этого в помещении присутствовало ещё несколько необходимых предметов мебели, однако заинтересовал кронпринца лишь один из них. Туалетный столик, он пусть и был пуст, однако ясно давал понять, что спальня предназначалась для очередной женщины. — Здесь кто-то располагался до меня? — поинтересовался Громовержец. — Женщинам, попавшим на этот остров после смерти трудно здесь освоиться. Это происходит не за день, и не за два, поэтому каждая новоприбывшая временно живёт в этих покоях, пока не решит, что готова присоединиться к новым сёстрам в деревне и найти себя в деле, приносящем пользу острову и его жительницам, — объяснила Тек, — пока покои свободны. Таить обиду за предоставленные женские покои не имело смысла, на этом острове никогда не было мужчин, и вряд ли его жительницы ожидали представителя данного пола здесь в будущем, — что ж, вновь благодарю за информацию Текмесса, но я ещё не привык к этой смертной оболочке и мне нужен отдых, — по сути царевич не лгал, ему действительно стоило отдохнуть, но не столько физически, сколько эмоционально. Необходимо было обдумать произошедшее за последние дни, или просто отвлечь себя чем-то более занятным. К сожалению, Текмесса, которая сумела ясно объяснить ему где он находится и как устроено это место, не была женщиной, которую было интересно слушать, всё слишком кратко, слишком сухо. Эта красавица была очень похожа на Одина своей речью и некоторыми повадками, а сейчас это играло совсем не в её пользу, обида на глупый поступок отца ещё и не думала утихать. — Понимаю ваше величество, — воительница кивнула, после чего не спеша удалилась. Тор, несколько раз переведя взгляд с кровати на выход на балкон и обратно принял решение. Небрежно бросив плащ на шёлк одеял, Одинсон покинул помещение. Виду могли позавидовать и красоты Асгарда. За зеленью различных видов растений можно было увидеть морское побережье, где чистейшие лазурные волны омывали белый песчаный берег, а как на самом берегу, так и глубже в бассейне можно было заметить скалы, о которые бились лёгкие мирные волны. Вероятно, это мидгардцы называли раем. И это место Всеотец выбрал для его наказания? Оно больше походило на убежище для временного отпуска от обязанностей будущего царя, хотя возможно на это и расчитывал Один. Всласть отдохнувшим на райском острове, в окружении одних женщин он должен смягчиться и оставить мысли о заслуженном наказании ледяных дикарей за их проделки. Глупости. Либо на царе так сказались тяжёлые века правления, либо он задумал что-то ещё. Только сейчас обнаружив лязг металла, слегка приглушённый шелестом листьев, блондин облокотился логтями о перила балкона и взглянул на происходящее чуть поодаль от чертога, увиденное ему понравилось: Несколько женщин, с разными видами оружия при себе, пытались обезоружить темнокожую коренастую противницу, которая расположилась на невысоком деревянном мостике. Тор знал кому удастся скинуть с пьедестала эту женщину, недолго думая мужчина покинул своё место и направился на тренировочную площадку. Примите мои извинения за длительное отсутствие, экзамены наконец сданы и вот я здесь. Прошу поделиться мнением по поводу получившейся главы в комментариях).