После всего.

      Поход по темным улицам города, еле-еле освещаемым слабым светом фонарей, выдался не очень удачно. По совету Больного, Саймон отправился в самые темные, насколько это было возможно, районы города, надеясь найти Кровавого или хотя бы какие-нибудь следы, указывающие на него. Но вместо злого двойника на пути попадались лишь немногочисленные монстры, вынуждавшие его тратить патроны и драгоценное время. Изрядно уставший и злой, он продолжал бродить по улице, изредка заходя в дома, или подходя к стоявшим у стены велосипедам. Последние, на удивление, чаще всего оказывались сломаны, хотя раньше ничего подобного не было. Знание об этом говорило само за себя: Кровавый явно решил ему подгадить.       В памяти невольно всплыли слова Больного том, что их общий создатель виноват во всем. А может так оно и есть? Вряд ли. Спору нет, тот настоящий Саймон, чей образ был вложен в Больного, тоже святошей не был, особенно если вспоминать его «баловство» с лекарствами. Но даже и так, кто знал, что все это выльется в такое дерьмо, сдобренное ненавистью, болью и наркотическим бредом? Скорее всего, пациент и сам понятия не имел о том, что происходит в написанной им книге.       Вспомнив о наркотиках, Саймон сжал в кулак левую руку. Удивительно, но шрамы от частых инъекций его даже не беспокоили, хотя дело было, наверно, в действии морфия. В то же время он вспомнил о том, что у него лишь условное бессмертие, так что надо бы где-нибудь остановиться, чтобы подлататься.       — И почему нельзя было вместо шприцов что-нибудь другое использовать? — ворчливо произнес он, заворачивая в какой-то переулок. — Бинты, например. Хотя, от стычек с каждой тварью такая боль порой, что без морфия не обойдешься.       Осмотревшись вокруг, и убедившись в отсутствии посторонних, он подошел к ближайшей скамейке и сел на нее. Еще раз бегло осмотревшись, не забыв положить поближе дробовик, он наконец достал шприц и занялся самолечением. Легкая боль от введенной иглы стала постепенно отступать, а вместе с ней и боль от порезов и синяков, полученных раннее. Ему до сих пор не было ясно до конца, как это на самом деле работает, но и не особо волновало — главное, что это помогает ему выжить.       Покончив с этим, он выбросил пустой шприц в стоящую рядом урну. Мельком он заметил возле нее брошенный окурок, из-за чего сглотнул слюну. После спуска в какие-то подземные склады, он не мог вспомнить, когда вообще последний раз находил для себя время покурить. Порывшись в карманах, Саймон достал полупустую пачку сигарет, вытащил одну, и сжав ее зубами, достал зажигалку. Он уже хотел чиркнуть ею и зажечь сигарету, но вместо этого застыл на месте. В руках Саймон держал ту самую зажигалку, с помощью которой недавно убил Бегуна. Больной говорил ему, что хватило одного слабого огонька, чтобы его тело начало гореть. Конечно это случилось с ним вне книги, но где гарантия, что подобное не повторится внутри нее?       — Лучше перебьюсь, — сказал он.       Своя жизнь намного дороже, тем более он еще не покончил со своим главным врагом. С этими мыслями он спрятал сигареты с зажигалкой обратно, прогоняя прочь желание устроить здесь пожар. Он уже собирался уходить, но тут его отвлек тихий цокающий звук, доносившийся из прохода, откуда он пришел. Резким движением Саймон схватил дробовик, нацелив его в сторону источника шума.       Цок-цок. Цок-цок. Цок-цок-цок-цок!       Нечто, будто издевалось над ним, играя на его нервах, нарочно не выходя наружу, но и не прекращая издавать это цоканье. Хуже всего было то, что Саймон знал лишь одно существо, которое при ходьбе издает такие звуки от удара железных кольев вместо конечностей о землю. Только вот эта тварь, как и все остальные, просто бы понеслась на него в атаку, сразу как только заметила, да и торчать на одном месте, раздражая слух своим противным шумом не стала бы.       Время шло, а неизвестный источник шума все не спешил показаться, вынуждая Саймона самому потихоньку двигаться навстречу, что было довольно рискованно. Медленно, не опуская дробовик, чтобы успеть выстрелить, он шел к проходу, стараясь не шуметь слишком сильно. Подойдя вплотную, он рывком вошел внутрь и… Никого не было, как и вдалеке на противоположной стороне. Единственное, что он видел, лишь свет от фонаря, отбрасывающего собственную тень и соседнюю улицу с домами, смотревшими на мир черными окнами-глазницами, вызывая неприятное ощущение.       Пересилив себя и свои страхи, он продолжил двигаться дальше, пока не выбрался из прохода и не подошел, как можно ближе к фонарю. Опять никого. Он посмотрел направо, где стоял фонарь и чуть было не выстрелил. С той стороны промелькнула чья-то тень, а вместе с ней послышался знакомый цокот. От желания сделать первый выстрел остановило расстояние и осознание того, что у него нет бесконечного числа патронов. Однако теперь он был уверен, что не сошел еще с ума и что-то или кто-то был тут. Первая мысль была забить на все и уйти поскорее, чтобы избежать проблем, что он почти и сделал. Но тут он задумался: а что если это не какой-то рядовой монстр, а тот же Кровавый или даже может его подручные? В последнее верилось с трудом, но воспоминания о присланном по его душу Бегуне говорили о том, что все может быть.       Нехотя он последовал за тенью, свернувшей за угол, готовясь в любой момент выстрелить. Казалось, что время тянулось бесконечно, пока он шел: руки начинали потеть, каждый шаг становился все более медленным и растянутым. Вместе с тем, чем ближе он был к цели, тем сильнее нарастало чувство тревоги. Саймон остановился, чтобы перевести дух и взять себя в руки.       Одно дело убегать от монстров или пробиваться через них ради достижения цели, но вот преследовать кого-то из них… Нет, он должен продолжать идти! Чтобы его там не ждало, он справится с этим, благо боевой опыт у него уже имеется.       Вдох-выдох, и вот он снова продолжает двигаться за неизвестным монстром, держа дробовик наготове. Послышался тихий цокот, прямо за углом. Решив больше не медлить, Саймон одним резким движением вышел из-за угла, направив ствол на источник шума и уже собирался нажать на курок…       — Нет, постой! — прозвучал жалобный женский голос.       Он дернулся, уводя ствол дробовика влево, едва не выстрелив. Прямо перед ним стояла одна из женщин-монстров, чьи руки и ноги были заменены на металлические колья, на которых она плохо держалась, из-за чего иногда двигалась на месте, чтобы не упасть. Возможно, Саймон бы тут же пристрелил ее без раздумий, если бы не знакомый голос и грязная одежда, напоминавшая когда-то куртку и джинсы. Лицо несчастной, бормотавшей что-то себе под нос, и тихо всхлипывающей, было прикрыто длинными каштановыми волосами, покрытыми грязью и кровью.       — С-Саймон, — позвала она его вдруг по имени. — Пожалуйста, не стреляй… я буду тебя слушаться, только не делай мне больно!       — Софи? Это ты?       Он не мог в это поверить. Перед ним сейчас стояла его подруга, вернее, то что от нее осталось, и тихо плакала, пытаясь утереть слезы рукавом куртки. Саймон застыл в нерешительности, опустив ствол. Он точно помнил, что Софи погибла у него на глазах, спрыгнув с крыши, и разбившись об асфальт. После такого никто бы не выжил и труп девушки, распластавшийся по земле, был тому подтверждением. И все же, вот она перед ним! Но кто сделал с ней такое? Хотя, на этот вопрос у него уже имелся ответ.       — Софи, — сказал он ей, но девушка продолжала плакать. — Софи!       Она вздрогнула, от чего упала на колени и испуганно сжалась в комок.       — Софи, послушай. Я… не знаю, как сейчас на все это реагировать. Я очень давно тебя не видел.       — Не видел? Ты совсем недавно был рядом со мной и бил меня!       — Что ты такое говоришь? — возмутился он, подойдя к ней поближе, не забывая о возможной угрозе — Я никогда бы тебя не ударил, никогда в жизни, слышишь? Я люблю тебя, Софи.       — Если ты меня правда любишь, то почему так жестоко обходишься со мной?       — Софи, ты… ты сейчас не в себе. Давай я помогу тебе.       Медленно он потянулся к ней левой рукой, желая тронуть ее за плечо, хотя со стороны здравого смысла это было чистое безумие: Софи здесь, в этом темном и мрачном месте, она в ужасном состоянии, как физически, так похоже и психически и неизвестно чего ожидать от нее, а он пытается с ней разговаривать и даже дотронуться до нее! Но зная обо всем этом, Саймон не мог себя заставить просто направить на нее ствол и выстрелить. Даже зная, что окружающий мир всего лишь выдумка, изложенная на бумаге, его чувства к Софи все равно еще теплились где-то внутри и он хотел помочь ей. И плевать на то, что для нее он всегда был просто другом, и плевать, что сейчас она монстр — он хотел ей помочь.       Его ладонь коснулась ее плеча, Софи вздрогнула, перестав на мгновение плакать. Она подняла голову, посмотрела ему в глаза. Зрелище было не из приятных: все ее лицо было побито, где-то даже виднелись следы от порезов ножом, вместо глаз лишь черные провалы, присущие виду монстров, в который ее превратили, но Саймон продолжал смотреть на нее, как ни в чем не бывало. Он уже успел столько всякого увидеть, что постепенно переставал бояться монстров и их внешности.       — Посмотри на меня. Разве бы я сделал тебе больно?       — Но…кто… он ведь похож на тебя. И он тоже…       — Софи, тут… тут все очень сложно. Помнишь, мы разговаривали с тобой на крыше как-то? Ты ушла тогда. В смысле, ушла совсем…       — Я помню…помню, что шагнула вниз. А потом… была тьма, я увидела твое лицо. Боже, какое ужасное лицо! Все в крови, безумное, злое! Нет-нет-нет!       Софи забилась в истерике, пытаясь вырваться, но Саймон, вопреки здравому уму, бросил дробовик и обхватил ее покрепче руками, не давая девушке вскинуть свои руки-колья. В тоже время он всем весом пытался ее удержать на месте, мешая встать. Все время, пока Софи пыталась вырваться, он держал ее, хотя разум твердил ему: сделай это — убей ее.       — Софи, успокойся! — закричал он, заглушая ее крики и мольбы. — Это был не я, вернее, не тот «я»! Я тебя не отпущу, пока ты не выслушаешь!       Софи замерла. На удивление, она послушалась его и теперь просто сидела с ним на тротуаре, иногда всхлипывая.       — Софи, произошла ошибка. Все должно было закончиться для нас иначе. Но появился кое-кто другой. Да, он похож на меня, но только внешне, и то не до конца. Я тебя никогда не обижу и не сделаю больно, я люблю тебя! Поверь мне, я правда люблю тебя. И обещаю, я разберусь с этим уродом, он за это поплатится!       — Ты правда любишь меня? — вдруг спокойным и ровным голосом спросила она.       — Да. Все так и есть.       — Ты идиот, — хрипло и с насмешкой сказала Софи. — Настоящий идиот!       Резким движением она встала на ноги, вынудив его ослабить хватку и отшвырнула от себя, чуть не проколов его острием металла насквозь.       — Что за черт? Что ты делаешь?!       — Еще не понял? — вопросом на вопрос ответила Софи. Ее голос изменился, став более грубым и хриплым, словно ей перерезали глотку. — Да ты тупее, чем казалось.       — Ты!       — Дошло! До него дошло!       Софи засмеялась, словно старая ведьма. Наконец, она посмотрела на Саймона, широко улыбнувшись, и встав на изготовку, словно собираясь на него прыгнуть.       — До чего трогательно, Саймон! Я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Несчастный паренек, оплакивающий до сих пор смерть своей подруги, чуть не застрелил ее! А теперь еще и кинулся успокаивать, как маленькую, хотя видит, что она уже далеко не человек! Я щас лопну от смеха, ха-ха-ха!       — Ублюдок, — прошипел Саймон, поняв, кто говорит с ним. Каким-то образом Кровавый взял под контроль тело и разум Софи и сейчас говорил с ним, нагло насмехаясь.       — Я ублюдок? А по-моему, все наоборот. Не я же так долго стоял и думал: застрелить Софи или пожалеть ее, — сказал Кровавый, потрясая кольями— Впрочем, надо отдать тебе должное, твои чувства, даже после всего произошедшего с тобой, до сих пор не огрубели и ты не стал жестоким маньяком. И как по мне — очень зря.       — Зачем ты с ней так поступаешь? Оставь ее в покое!       — О, я-то оставлю, не переживай. После наших игр она стала мне не интересна. Даже тот тупорылый пилильщик и то был крепче. А эта сучка сломалась после пары крепких ударов! Ну разве не облом? Ай ладно, разбирайся с ней сам! Можете хоть в губы засосаться, меня это не волнует. Только учти одну вещь: упокоить ее придется тебе!       Последние слова эхом разнеслись по округе, завершаясь хриплым смехом Кровавого и громкими стонами боли Софи. В одно мгновение девушка превратилась из несчастной жертвы побоев и страшных экспериментов в ночную фурию, громко визжащую на всю улицу, и кинулась на Саймона, желая его ударить. Тот едва успел отпрыгнуть, когда кол с громким лязганьем вошел в землю, оставив в тротуарной плитке глубокий след от удара. Софи это, однако, не остановило: продолжая вопить, как резанная, она вновь бросилась на бывшего друга, размахивая своим оружием, иногда напрыгивая на него, или пытаясь толкнуть, чтобы добить уже на земле.       Саймон уже не пытался остановить Софи, прекрасно понимая бесполезность этого, но причинить ей боль не решался. Девушка будто чувствовала это и не сбавляла темпа, порой высекая искры от ударов об плитку или стены домов. В последней атаке она подняла руки повыше, чтобы одним ударом сверху-вниз обрушиться на него, но это было ошибкой. Саймон поймал ее и удерживал за предплечья, толкая вперед, надеясь опрокинуть или ударить об стену. В ответ Софи начала кусаться и громко кричать, но он лишь еще сильнее толкнул ее, сдвигая с места. Поняв, что с парнем ей не совладать, она перестала пытаться вырваться, застыв на месте. Но когда Саймон уже подумал, что смог переломить ход битвы в свою сторону, то увидел как Софи неестественно широко открыла рот, а затем начала кричать. Сила ее крика возрастала, доходя до визга, вызывая страшную боль и звон в ушах.       Не ожидавший такого, он невольно отпустил ее, схватившись за голову. Окружающий мир будто перестал существовать, лишившись всех звуков, в ушах почувствовалось что-то теплое, стекающее по лицу и шее. Софи же вновь закричала, вынудив его закрыть уши руками, и пока он пытался прийти в себя, кинулась, чтобы забить его насмерть. Вдруг она почувствовала резкий толчок в живот, от чего отлетела назад, а затем ощутила привкус металла во рту. Несмотря на животную ярость она все еще сохраняла остатки разума, поэтому застыла с пистолетом во рту. Саймон сидел на ней сверху, держа глок в руке, и смотрел на нее. Но вопреки ожиданиям девушки, в этом лице она не видела злости и ненависти к ней: только грусть и сочувствие. Перед ней был ее друг, который желал помочь ей, но какой-то мерзкий внутренний голос утверждал обратное, требуя, чтобы она продолжала атаковать Саймона, пока не убьет его. Ее правая рука невольно поднялась в попытке ударить Саймона, но тот уже заметил движение, поэтому тут же прижал руку Софи мертвой хваткой.       Софи убьет его, это понятно любому. Она не может сопротивляться Кровавому, тем более после его пыток. Единственное, что он может для нее сделать: убить и наконец отпустить.       — Прости меня, — сказал он, как можно тверже, чтобы голос не дрожал. — Ты не заслужила такое.       Бах!       Выстрел пистолета прозвучал далеким эхом в голове, хотя сейчас он почти ничего не слышал. Одного выстрела оказалось не достаточно, Софи по-прежнему пыталась вырваться и ударить его, поэтому он продолжил всаживать ей одну пулю за другой. В итоге, обойма опустела, глок издал сухой щелчок, а Софи продолжала вяло трепыхаться, не оставляя попыток вновь атаковать его. Слишком, видимо, была велика ненависть Кровавого, раз даже после такого она не останавливалась. Тогда он просто встал, освободив девушку, а сам пошел вперед, туда, где остался дробовик. Медленно он взял оружие в руки, стоял и монотонно заряжал его, досылая патроны до полного, хотя в этом вряд ли был смысл.       Пока он делал все это, Софи успела перевернуться на живот и начать ползти вслед за ним, сплевывая кровавую кашу изо рта. Она попыталась снова оглушить его своим криком, но у нее получилось лишь издать нечто похожее на шум воды, хлынувшей из крана после долгого отключения.       — Я говорил, что не сделаю тебе больно, — сказал он, поворачиваясь к Софи. Девушка пыталась встать на четвереньки, но колья были плохой опорой. — К сожалению, я должен сделать кое-что, что принесет тебе боль. Прости, Софи. Мне жаль.       БАХ!       Выстрел из дробовика вернул ему на время слух, заставив вздрогнуть. Передернув помпу, он сделал контрольный выстрел прямо в голову. Софи больше не двигалась.       После недавнего случая он не решался никуда идти. Он просто сидел в обнимку с изуродованным и изувеченным телом своей подруги, которую когда-то любил, и раскачивался с ней из стороны в сторону. Разные чувства он испытывал в тот момент: от ненависти и злости, до грусти и обиды. Слезы сами собой бежали ручьем, но он даже не пытался остановить это. Ему было сейчас больно на душе, как никогда.       Трудно сказать, сколько прошло времени, пока он сидел так, но в конце концов он взял себя в руки и принял решение.       Отыскав где-то машину, он взломал ее, разбив стекло, и влез внутрь. Как не странно, но он нашел то, что искал: канистра с бензином. После этого он вернулся к телу Софи, которое принес с собой, облил бензином, достал зажигалку. Ему не хотелось этого делать, но Софи не оставили в покое после смерти один раз, а значит такое же случится и во второй. Пусть лучше она исчезнет навсегда, зато больше не будет мучаться и испытывать боль и страдания.       Чирк!       Легкое пламя сошло с зажигалки и тут же занялось мертвым телом, облитым бензином, превращая все вокруг в небольшой костер. Все время, пока тело Софи горело в огне, пока она исчезала у него на глазах, оставляя после себя белое пятно, тут же заменившейся куском асфальта, Саймон стоял и смотрел на нее, вспоминая все лучшее, что было у него с Софи.       — Спи спокойно, Софи, — тихо произнес он. — Больше никто не сделает тебе больно.