Дальнейший разговор был не очень приятным, в основном из-за осознания того, что Саймону пришлось болтать с «живым трупом». Хотя это вряд ли могло быть правильным определением по отношению к его собеседнику, учитывая, что у того не осталось даже следа от пули во лбу. Но дальше — больше.
Больной рассказал уже подробнее и об этом мире, и о том почему Саймон очнулся в темном переулке после аварии и конечно какую роль он играл во всем этом. А роль была простая: стать инструментом, который поможет настоящему Саймону наконец-то оправиться от душевной травмы и пойти на поправку.
— А лекарств ему что ли было мало? — поинтересовался Саймон.
— Как видишь. Да и по большей части он стал ими пользоваться совсем не для лечения. Помнишь как у тебя мутнело в глазах и ты проходил по очень «живописным» местам?
Саймон понял о чем речь, поэтому просто кивнул в ответ.
— Вот это были последствия употребления лекарств. К тому же, он еще до аварии был замкнутым и не любил особо общаться. Да что я тебе рассказываю, в тебе же его память!
— А что насчет тебя?
— Меня? Ну-у… Я был внесен мимолетно. Даже помог тебе малость в психушке. А так, если бы и правда написание книги не помогло Саймону, он бы просто пристрелил себя. Это был бы конец. Нет, мы бы с тобой еще возможно встретились, но эта встреча также стала последней для нас обоих. Помнишь книгу, которую ты нашел? Чего в ней было больше всего?
— Я что успел все прочитать, что ли?
— А ты напряги память, вспомни.
— В ней было много мыслей о суициде, — после некоторого размышления ответил Саймон.
— Вот именно. Суицид, точнее страницы о нем, привели бы тебя ко мне.
— Думаешь, мы бы друг друга уничтожили?
— Он еще и спрашивает! — рассмеялся Больной.
— Ладно, я понял. От меня-то что ты хочешь?
— Чтобы ты помог убить Кровавого.
— А это кто такой?
— Тоже ты, но весь пропитанный ненавистью и безумием. Я думаю, вы должны были быть одним и тем же человеком, то есть ты сам должен был стать таким под конец путешествия, но что-то пошло не так и Кровавый стал как отдельная личность.
— И что? Тут полно ненависти и безумия, одни эти твари чего стоят.
Саймон развел демонстративно руками, как бы охватывая ими все вокруг. В ответ на это Больной закрыл глаза, вдохнул побольше воздуха, медленно выдохнул, затем наконец принялся объяснять дальше:
— В том-то и дело. Кровавый Саймон — это не еще один монстр, который олицетворяет какие-нибудь проблемы нашего создателя. Это самый настоящий садист, которому плевать на чужую боль и страдание, плевать сколько жизней придется погубить. Все ради чего он живет, это только убийства и доставление боли всем вокруг. Но он был еще довольно слаб, по крайней мере раньше. А теперь, когда все по идее должно было закончиться, он вдруг набрался сил и начал творить что вздумается.
— Набрался сил? Не тогда ли, когда я увидел эту разбитую пизду вместо лица, которая стала душить меня в моей комнате?
— Так он пробовал тебя придушить… Наверно, без тебя ему было не справится с настоящим Саймоном, раз он решил напасть.
— Стоп, если без меня он не мог справиться, нахрена ему тогда меня убивать?
— Скорее, это была не попытка убить, а ослабить тебя, чтобы слиться с тобой и взять тело под контроль. Мы же в книге, помнишь?
— Но у ничего не вышло и теперь он еще больше бесится.
— Да, точно сказано. Только теперь он куда более опасен. Он получил отдельные страницы книги под свой контроль, в основном те, где идет речь о ненависти и суициде, и теперь сам может действовать без твоей поддержки.
— То есть, он теперь местный божок?
— Не совсем, но на некоторые вещи он может повлиять. Правда, из-за своего характера и нескончаемой злобы, он часто перебарщивает с насилием и делает этим себе во вред. Однажды, например, он решил загнать меня в угол и натравить того кричащего пилореза. Только вот монстр сначала понесся на него и почти разрубил его пополам и единственное, что спасло Кровавого — невероятная живучесть. Когда Бегун уже собрался накинуться на меня и занес пилу для удара, Кровавый проткнул его арматурой, а потом столкнул в яму.
— И тварь померла?
— Нет, конечно. Застряла где-то из-за прута в теле, дергалась и визжала от злости, даже пыталась распилить арматуру. Мы с Кровавым успели уйти оттуда раньше, чем это психованное чудо выбралось из ямы. Как не крути, но Кровавый Саймон далеко не бог, а просто часть всей этой книги: он может умереть, а потом вернуться обратно живым, может защищаться и нападать, и по-своему влиять на некоторые события в книге. Но оставь его без поддержки этой самой книги, и у него не будет шансов. Первый же выстрел в реальном мире станет для него критическим, если не смертельным. Максимум, успеет наделать пару пакостей, пока его не поймают или не убьют. Страницы дают лишь небольшое преимущество, и то не всегда.
— И все же, как мне его убить, если он живучий сам по себе, так еще и может вернуться к жизни после смерти и имеет эти страницы?
— Напомню, что это не та книга, в которой мы с тобой сейчас живем.
— Это мне понятно, ты мне ответь, как его действительно убить, чтобы раз и навсегда.
— Я… я не знаю наверняка, но у меня есть одна догадка. Я уже говорил про надписи на теле?
Саймон кивнул.
— Так вот, я думаю, что эти надписи есть не только на наших телах, но и где-то на страницах книги, они как необходимая часть нашего существования. Если стереть их — сотрет и нас. Но как это сделать, я пока не узнал. Зато сумел ненадолго выйти в реальный мир.
— Что?! Ты смог выйти из книги и только сейчас мне об этом говоришь?
— Тихо-тихо, — принялся успокаивать его Больной, — понимаю, как это звучит, но у меня это получилось случайно. Я просто проскочил в какую-то щель, а потом оказался в комнате, похожей на рабочий кабинет, где пробыл минут пять от силы.
— И что ты успел сделать за эти пять минут?
— Ничего существенного. Осмотрелся вокруг, поездил взад-вперед, немного даже покурил. И вот в момент, когда я зажег сигарету, то случайно подпалил себя. И знаешь что? Я не получил ожоги, я правда начал гореть! Хорошо хоть рядом графин с водой стоял, успел себя потушить. Сейчас следов не осталось, видимо потому, что я вернулся обратно в книгу, но тогда я горел как сухая бумага, аж страшно стало. И это было единственная вещь, напомнившая мне, что я — выходец из книги, созданной лишь по причине человеческого недуга, а не настоящий живой человек.
— А ты ничего такого не задумал в тот момент? — вдруг спросил Саймон, почувствовав, что его двойник пытается что-то скрыть от него.
— Я хотел сжечь эту книгу, — ответил Больной после некоторого колебания. — Я… думал это будет просто, всего-то надо поднести зажигалку к ней и поджечь ее. Но я испугался! Я вспомнил, как сам чуть не сгорел заживо и от этого испугался. Понимаешь, я уже так привык, что не могу умереть и буду жить вечно, чтобы не случилось, что сама мысль о своем исчезновении навсегда уже просто не могла прийти в голову. Вот спалю я эту книгу и что потом? Я умру? Я сгорю, как и эта книга и меня больше не будет? Я испугался не на шутку и мне просто не хватило духа сделать это. А потом я услышал, как кто-то идет и машинально открыл книгу и меня тут же затянуло обратно в этот мир. Только потом я понял, что захватил эту зажигалку с собой.
— Думаешь, она может сжечь здесь все дотла?
— Наверно. Но я никогда не смогу это сделать, Кровавый уж тем более не пойдет на это. А ты… ты бы смог?
Больной смотрел на него в ожидании, но Саймон и сам не знал, что ответить. Да, ему уже давно надоело все это и он был бы только рад положить всему конец, но с другой стороны, что если правда он исчезнет сразу же, как только книга будет уничтожена? А если вдруг все выйдет наоборот и он останется в живых? Что ему тогда делать в реальном мире: пытаться приспособиться и жить как обычный нормальный человек, зная при этом, что он даже и человеком не является?
— Дай мне зажигалку, — сказал он.
Больной послушно выполнил его просьбу и достал зажигалку из кармана, отдав ее Саймону. Он повертел ее в руках, осмотрел, потом положил к себе. Уже собирался сказать что-то, но замолк на полуслове. Тишину ночи вдруг нарушил шум, похожий на рев небольшого мотора и раздирающий уши нечеловеческий вой. Бегун с пилой!
— Твою мать, опять этот уебок! — закричал он, вскакивая со стула. — Откуда он взялся?
— Я не знаю, его тут вообще не должно быть, если только Кровавый не приложил к этому руку.
Пока они обменивались своими мыслями о происходящем, вой стал еще ближе, перекрывая собой даже шум работающей пилы. Времени долго рассуждать не было, маньяк-пилорез направлялся сюда, и он похоже знал куда и зачем ему нужно бежать.
— Надо уходить отсюда, пошли, то есть вперед!
— Ты беги, а я останусь, — твердо произнес Больной.
— Что? Ты рехнулся, он тебя в салат порубает!
— У меня есть свое «оружие», так что я немного выиграю время. И потом, ты меня что ли на спине потащишь? Только время потеряешь, а тебе еще надо найти Кровавого. Если Бегун нашел нас здесь, значит кто-то его направил, а единственный направляющий всех монстров по наши души только Кровавый.
— Хватит мне лекции читать, пошли!
Саймон хотел было взять инвалида и забрать его с собой, но тот лишь отмахнулся от его помощи и силой телекинеза откинул к комнате, где располагался рабочий компьютер местного кафе. Громко матюкнувшись, он встал во весь рост, собираясь вернуться к своему двойнику, но тому уже не было дела, чего желает Саймон: силой телекинеза он собирал все предметы, какие только попадались ему на глаза и складировал их у двери, чтобы заблокировать Бегуну дорогу, однако тварь похоже не знала для себя каких-либо преград. Продолжая выть, она с разбегу ударила пилой по баррикадам из мебели и всякого хлама, прорубая себе дорогу к добыче.
— Чего застыл?! Беги быстро в окно, я не смогу долго пользоваться телекинезом! Найди Кровавого, там где всегда темнота и свет теряется в ней, там и будет его территория! Делай что хочешь, но не дай ему стать еще сильнее!
Он хотел добавить «И не дай ему ни в коем случае выйти в реальный мир», но в этот момент Бегун уже прорвался через баррикады, и несясь как сумасшедший, ударил пилой инвалида, вогнав ее в плечо. Он ругался и проклинал все на свете, пока монстр продолжал выть и резать его пилой. Была у Саймона мысль сделать пару выстрелов ублюдку в голову, но какой в этом смысл, если он уже добрался до одной из целей, а скоро доберется и до него? Тогда он просто развернулся и поспешил к открытому окну, надеясь, что тварь не сможет пролезть вслед за ним. Уловка сработала, взбешенный тем, что человек сбежал от него, Бегун попытался выскочить следом, однако жужжавшая без остановки пила мешала ему это сделать. Монстр решил сменить направление и вернулся к входной двери, через которую и зашел и тут же устремился в погоню за Саймоном, завывая на всю округу, выражая этим свое недовольство от того, что ему приходится играть в догонялки с добычей.
***
Ведомый неизвестной ему силой, он бежал сюда в это кафе с другого конца города, временами распиливая напополам других монстров, ставших у него на пути, испытывая дикую злость. А злиться было с чего: уже второй раз эта сила, засевшая в его голове, заставляла его делать что-то против его воли, пресекая попытки остановиться или свернуть с маршрута. Вряд ли это существо обладало разумом как у человека, но выражать свои эмоции точно умело. Правда, всегда они выражались через один и тот же метод: нарезки всего, что попадется ему под руку своим опасным инструментом.
Запах сгоравшего в пиле бензина и крови, как старой, впитавшейся в его одежду и как уже давно засохшей, так и свежей, пролитой от убийства очередной жертвы, подгоняли его и вызывали еще большее удовольствие от собственного дела.
— Вооо-о-о-оууу-у! — завывал Бегун, как собака, взявшая след.
Человек в серой куртке старался как можно скорее скрыться, но несмотря на то, что ему удалось оставить монстра на время в дураках, тот все равно успел заметить, как его силуэт исчез в одном из переулков. Бежать вечно человек не мог, а вот Бегун постоянно передвигался быстро, лишь иногда останавливаясь, чтобы нанести один смертельный удар. Вот и сейчас, догнав тяжело дышащую цель, он не сбавлял темп, и понесся напролом, уже предвкушая запах свежей крови. Но человек не был новичком в выживании, поэтому успел увернуться от удара. Пила прошла мимо и громко звякнула, высекая искры в темноте. Монстра это взбесило и он стал бежать еще быстрее прежнего, держа бензопилу над головой, чтобы в любой момент нанести удар.
***
Один поворот, второй, проход под какой-то аркой и вот он уже выбежал на дорогу, но тварь, завывшая сзади так и продолжала его преследовать. Саймон пытался найти хоть какой-то выход из ситуации, но все сводилось к печальному финалу от встречи его шеи с пилой злосчастного дровосека, решившего податься в театр одного актера. Легкие горели огнем, он уже не надеялся спастись, но все равно продолжал перебирать ногами, иногда оборачиваясь назад, чтобы не попасть под удар. А это ходячее безумие чувствовало его слабость и не сбавляло темп, заставляя тратить все силы на попытку убежать. Вот бы что-нибудь такое, чтобы прикончить этого ублюдка раз и навсегда. Тут он вспомнил о зажигалке, данной ему погибшим недавно Больным. Что если поджечь эту паскуду? Но как, он ведь носится как угорелый… Тут уже он решил пойти на самый идиотский поступок в своей жизни.
Он остановился перед автомобилем, пытаясь отдышаться, повернулся туда, откуда шел шум, вызванный преследователем. Не успевший вовремя сбавить скорость монстр плохо вошел в поворот, отчего чуть не застрял с пилой в стене. На время он растерялся, потеряв цель из виду, но потом заметил Саймона у машины и снова продолжил погоню. То, что он продолжал стоять как вкопанный, Бегуна ничуть не смущало, для него главными были только две вещи: видеть свою добычу и вовремя атаковать ее.
«Сейчас. Сейчас он подойдет ближе», — думал Саймон, сжимая в руке зажигалку.
Неизвестно, конечно, загорится ли только монстр или же огонь настоящей зажигалки отразится на всем мире целиком и полностью, но почему бы и не рискнуть? Оставалось пара метров между ними, шанс был лишь один. На бегу монстр занес бензопилу для удара, затем резко опустил ее, рассчитывая зарубить Саймона одним взмахом. Вжик! Пила прошла рядом, едва не задев ему плечо, но Саймон мало того, что сумел уйти вбок от удара, так еще и присел удачно, чем и воспользовался, проскочив у монстра между ног. Такое положение дел Бегуну не понравилось. Он стал дергать свое орудие, пытаясь вырвать его из кузова автомобиля, но пила вошла крепко и глубоко, издавая лишь слабые звуки работающего почти вхолостую мотора. Бегун пробовал поддать газу, упирался ногой, чтобы вытащить пилу, но у него не получалось, от чего он начинал издавать странный вой, становящийся то тише, то громче. Видимо, так он выражал свое возмущение, ведь он тратил время, за которое добыча могла уже убежать. Но Саймон стоял неподалеку, наблюдая за потугами Бегуна и тем, как из поврежденного кузова машины льется бензин.
Тут же возник вопрос: а как он будет поджигать? Не бросать же ему тупо зажигалку в лужу, она всего одна. Тут уже пришлось покопаться в карманах, но увы, чего-то подходящего, чтобы использовать как зажигающий фитиль, у него не нашлось. Разве что использовать листы из потрепанной тетради …
— А черт с тобой, по крайней мере, это будет весело, — решил он и принялся вырывать страницы.
Удивительно, как ему повезло, что Бегун так и не успел вытащить свою пилу до конца, пока он возился с бумагой
сминая ее в большой плотный шар. Подпалив краешек бумаги, Саймон бросил ее под ноги монстру, продолжавшему топтаться на месте. Наконец, горе-пилорезу удалось вытащить свое оружие, и он тут же развернулся, осматриваясь в поисках Саймона. Когда же тварь увидела, что тот продолжает стоять в паре метров от него, то сначала даже испытала нечто сродни удивлению, в момент сменившийся эйфорией. Вот она добыча, стоит и ждет свою участь! Он уже собрался снова побежать с воем, как вдруг почувствовал жар на левой ноге, вызывающий у него…боль? В это ему не верилось, существо никогда не испытывало чего-то подобного, из-за чего даже застыло в недоумении, смотря на свою ногу. Меж тем слабое пламя постепенно поднималось вверх, съедая старую грязную одежду, доставляя Бегуну еще больше дискомфорта. Особым умом монстр не отличался, и как и все остальные ему подобные, привык решать проблемы просто: вперед напролом и атаковать до победного. Издав короткий вой, Бегун ударил пилой по огню, идущему с лужи, считая, что в этом корень всех проблем. Пила чиркнула по асфальту, выпустив пару искр, и пламя яркой вспышкой осветило на мгновение всю улицу, полностью охватив монстра и стоящую рядом машину. Он метался, воя возмущенно с надрывом, махал пилой, не понимая, как остановить огонь, потом его отбросило к стене от взорвавшегося наконец бензобака автомобиля, но он тут же встал, продолжая нарезать круги.
Со стороны это даже казалось немного смешно наблюдать, как такой опасный монстр, мечется из стороны в сторону, не в силах понять, что ему делать. Однако сам Саймон просто стоял и смотрел, как зачарованный, иногда отходя чуть подальше, боясь, что Бегун все же кинется на него. Но увы, Бегуна с пилой ждал печальный финал.
С каждым разом его движения становились все медленнее, пока он не упал на четвереньки, а после и вовсе завалился на землю. Пламя пожирало его, как сухое дерево, оставляя от некогда опасного существа пепел и выжженный след на земле. Свою пилу он так из рук и не выпустил, продолжая тихо выть, вызывая этим воем уже не страх и ужас, а чувство боли живого существа.
— И все? — спросил сам себя Саймон, глядя, как догорают последние остатки одежды его врага. — Его больше нет?
На месте недавно сгоревшего тела вдруг на мгновение появилось белое пятно, похожее на кусок бумаги, но оно тут же потемнело, вновь став асфальтом. Несмотря на все недавние события он почему-то сейчас испытывал облегчение. Телефон завибрировал в кармане штанов, он вытащил его, открыл сообщения.
«Ты в порядке? Скажи мне, что ты жив!»
Нажав на вызов номера, он дождался пока пройдут гудки, затем ответил:
— Я жив. Правда, теперь я наверняка весь седой.
— Господи, — с облегчением выдохнул знакомый голос. — Ты не представляешь, как я сейчас рад.
— Я это заметил, Больной. Ты сейчас там же?
— Ага. Эта сука разрубила меня как бумагу, но теперь я в порядке. Что произошло за последнее время?
— Я убил его. Сжег дотла, даже пепла не осталось.
— С ума сойти, — только и смог сказать Больной. — Так, я сейчас уже точно не смогу прийти к тебе, но…
— Да и не надо. Сиди себе, отдыхай, чай выпей. А я пошел.
— Куда?
— Туда же, куда и всегда: на долгую ночную прогулку.
