Темный луч в сером тумане

       Даст быстро заскочил в раздевалку за рюкзаком и как можно быстрее убежал за территорию школы. Примерно так спешит заключенный, когда ему ненадолго открыли дверь на свободу. Хотя на самом деле он просто не хотел столкнуться по дороге с Найтом, Феллом или, что ненамного лучше, Гастом. Гастер учился в девятом классе и неплохо общался с Кошмаром. И неудивительно: они были очень похожи увлечениями, манерой одеваться и жизненными ситуациями, однако про последнее парни редко разговаривали. Гаст никогда не издевался над Мердером, но явно его недолюбливал и часто подавал не самые приятные для Пыли идеи Найту. Иногда Пыльный замечал на себе пристальный ледяной взгляд, и ему становилось не по себе. Девятиклассник обычно пропускал уроки на школьном дворе, и Даст вовсе не горел желанием с ним встретиться.        Вскоре каменный забор остался позади. Мердер понуро шел на автобусную остановку. Каждый шаг отдавался несильной, но все же болью в ребре. Пыль не собирался рассказывать об этой травме родителям. Зачем их грузить? И нытиком казаться не хотелось. К тому же ничего страшнее синяка не появится. Ведь так?.. С другой стороны, Найтмер неплохо его ударил. Даже кровью пришлось отплевываться. Может, все же стоит проверить, не сломано ли оно?        Даст не замечал абсолютно ничего вокруг, занятый мыслями об ушибе, неосуществимой мести Горчице и Кошмару, невыраженной тёплой благодарности Кроссу… Пару раз ему громко просигналили машины, один раз он едва не упал, поскользнувшись на отсыревшей земле. А недалеко от остановки врезался в стоящего к нему спиной человека.       — И-извините, — поспешно протараторил мальчик и отскочил на край тротуара.        Человек в белом плаще и красном вязаном шарфике, похожем на шарф Папайруса, никак не отреагировал. Пыльный обошёл непонятного парня и вдруг понял, что мешало молодому мужчине говорить. Даст смущённо отвернулся, но перед глазами вновь и вновь всплывал образ нежно целующихся студентов. Они нисколько не стеснялись своей ориентации и рвавшихся наружу чувств и смотрелись крайне мило. Высокий, широкоплечий парень с прямым и честным взглядом, лохматыми каштановыми волосами, странным темнеющим пятном вокруг правого глаза, страстными движениями и синеглазый низенький первокурсник, года на три младше, чёрная объёмная кофта которого делала его белые запястья узкими и маленькими, а робость вызывала улыбку. Как они были счастливы!        Даст медленно сел на серенькую лавочку. Все расплывалось, как в утреннем молочном тумане. Горькие слезы обиды, столько раз сдерживаемые, скатертью застилали пространство. «Почему они счастливы, а я нет?!» — орал и плакал внутренний, одичавший и сорвавшийся от криков голос, — «Почему, почему, почему?! Почему Найтмера и Фелла окружают друзья? Почему они нагло пользуются уважением? Почему Килл так обожает Яблонева?! За всю свою жизнь этот урод не сделал ничего хорошего! Только причинял другим людям боль! Почему не меня?! Почему у меня нет никого, кто меня по-настоящему любит?! Одна лишь Хори, но, черт, это не то! Почему нет никого, кто меня поддержит так, как мне надо!» — Мердер понимал, что по большей части тихая истерика высосана из пальца, но те студенты стали искоркой, дающей начало пожару, и он не успокаивался. Восьмиклассник знал, что не такой уж он и несчастный: у него есть семья, лучшая подруга, Кросс, в конце концов. Но сложно поспорить: пятерых людей, двое из которых пропадают на работе, мало для четырнадцатилетнего подростка, особенно если школьный мирок относится к нему резко негативно.        Вдалеке замерцало что-то рыжее, и мальчик мигом осушил слезы. Не хватало ещё, чтобы в автобусе на него глазели… Даст, смотря в пол, зашёл во вторые двери. Несмотря на поздний для поездки на работу час, пассажиров было много. Пыльный старался их не замечать, но едва кто-то оказывался в опасной близости, дыхание сбивалось, а на лбу выступал холодный пот.        Мердер был на седьмом небе, когда приблизилась его остановка. Он выпрыгнул на асфальт и тотчас же надел капюшон. Нестись домой не имело смысла. Там, во-первых, никого не было, а во-вторых, Пыль все равно твёрдо решил скрыть от семьи не только сегодняшний инцидент, но и всю свою жизнь вместе с проблемами и болью.        Даст свернул на ту площадку, где часто встречался с Хори. Жаль, что она выйдет только завтра. Ее жёсткие слова о том, что он беспомощный идиот, что пора наконец как следует дать отпор Найтмеру, что надо прекратить реветь и начать действовать и что она всегда на его стороне и приготовит для него утешительные жареные пельмешки, были бы как нельзя кстати. Но она сидела в школе, а вечером у неё гитара, так что…        Мердер вздохнул. Болтаться на улице придётся ещё час, если не больше. Он мог посидеть в библиотеке и сделать домашку, но у восьмиклассника появилась более привлекательная мысль. Парень перемахнул через невысокий забор и остановился перед «Перекрестком». Однако не для того, чтобы что-нибудь купить. Он обошёл зелено-жёлтый магазин и замер с задней стороны. Там, за двухметровой решёткой, располагался давно запертый служебный вход и электрическая грязно-белая будка. Даст нервно посмотрел по сторонам. Вроде никого. Единственную опасность представляли те, кто мог выглянуть в окно. Восьмиклассник осторожно, но ловко и быстро перелез за серую металлическую сетку, забыв про ушиб. Оттуда — по ступенькам к чёрной ветхой двери, дальше — на перила, прыжок — и он уже на будке. Мердер без особого труда зацепился за край крыши и немного нелепо закинул ноги. Секунда, чтобы отдышаться, и мальчик стоит на чёрном покрытии. Ничего не изменилось с его прошлой вылазки. Те же непонятного назначения провода, металлический мусор, голубиное дерьмо, осколки стекла… Стоп, две недели назад этих зелёных стеклышек не было! «Ну, не я же единственный здесь гуляю,» — мысленно пожал плечами мальчик и примостился на черно-синей громоздкой коробке то ли от велотренажера, то ли от холодильника. Она помогала пробираться на верхний «слой» крыши (кто был, тот поймет). Стоило Пыли лишь слегка наклониться, как мучительная боль пронзила все тело. Из широко распахнутых глаз брызнули слезинки, но все закончилось так же быстро, как и началось. Прошептав не самые лестные словечки себе под нос, Даст приподнял край толстовки.       — Суууууу..мочка, — протянул он полу-удивленно, полу-иронично.        На трёх последних ребрах расцвёл лиловый, устрашающих размеров цветок. Подросток не успел оценить масштаб катастрофы, потому что раздался звон разбитого стекла и чье-то громкое ругательство. Мердер подскочил. Он тут явно был не один. Мальчик молниеносно опустил ткань на должное место и встал на коробку. Опять звонкий шум и похожий на сдерживаемый крик звук. Незнакомец, насколько понял Даст, находился на противоположном конце крыши. Страх и любопытство боролись между собой, и, как это обычно бывает, победу одержало любопытство. В конце концов, в случае чего можно убежать. Пыльный забрался на вторую, верхнюю платформу и прокрался на десять-пятнадцать метров вперёд. Он или она наверняка скрывался внизу. Словно в подтверждение мыслей Пыли, буквально в нескольких шагах от него, в воздух поднялись коричневые острые куски бутылки. Вместо вопля или мата послышалось нечто, похожее на всхлип. Внутри подростка засветились проблески жалости. Он встал на четвереньки, дополз до края и не без опаски глянул вниз, откинув мешающую объёмную чёлку.        На расстоянии вытянутой руки, посреди мусора, на корточках сидел юноша лет шестнадцати-семнадцати. Мягкие волосы цвета воронего крыла чуть касались плеч и закрывали половину лица. Мердер мог с уверенностью сказать только то, что оно было сильно загоревшим, смуглым. Крепкое и атлетическое телосложение выдавало в незнакомце спортсмена, как минимум любителя. Даст не без недоумения обнаружил правый кулак пацана посреди блестящих стекляшек. Что вообще происходит?       — Проваливай, — внезапно прохрипел десятиклассник, не поварачиваясь к мальчику. Пыльный не ожидал, что его заметят, поэтому перетрусил и промолчал. Но «проваливать» он не собирался.       — Ты что здесь делаешь? — после секундной заминки спросил он.       — Могу задать тебе тот же вопрос, — буркнул подросток.       — Я просто не хочу домой, — отозвался Пыль. Ему очень понравился голос незнакомца. Такой забавный, ломающийся. Хотелось слушать его снова и снова, — А ты школу прогуливаешь?       — Почти, — уклончиво сказал он и соизволил взглянуть на Мердера, слегка сощурившись. В его серых, стальных глазах бесновались серебристые искорки. Лицо не дышало той тонкой элегантностью, что украшала Даста. Оно было хмурым, грубым, пронизанным резкостью и четкостью. Но что-то в нем было. Не красота, что-то лучше. Хотя, может, эти мысли появлялись из-за сильного очаровательного контраста тёмного лица с лучистыми глазами. — Ты на девчонку похож, — не то насмешливым, не то весёлым голосом протянул юноша.       — Неправда, — удивлённый таким поворотом поспорил Пыльный. — У меня хотя бы волосы нормальной длины… В отличие от некоторых.       — Закрыли тему, — поморщился десятиклассник, — Спускайся сюда. Нечего раком там стоять. Я не съем.       Немного задетый грубоватой манерой общения, Пыль грациозно спрыгнул к парню, который резво встал с пола на ноги. «Ну и стремянка,» — подумал мальчик. Незнакомец был всего на два-три года старше, зато выше на полторы головы. Мердер смотрел на него буквально снизу вверх, как ребёнок на взрослого. Почему-то на ум лезла всякая пошлятина и глупые шутки про «людей маленького роста». Даст отогнал подобные мысли и окинул взглядом его одежду. Старшеклассник, судя по всему, любил красный и чёрный цвета. Чёрная длинная кофта без пуговиц или молнии, чёрные спортивные штаны, красная футболка, такие же кеды с тёмными шнурками. К смоляным волосам очень подходило.       — Ну так что конкретно ты здесь делаешь? — продолжал допытываться Даст.       — Не видно? Эмоции выпускаю, — сварливо пояснил он и растянул губы в подобии горькой улыбки , — Чтобы в порыве злости кого-нибудь не убить.       Пыль медленно кивнул, пристальнее вглядываясь в десятиклассника. Только сейчас он заметил, насколько у него покрасневшие, будто обветренные, глаза и розоватый нос. И ещё кулак в жутких кровоточащих царапинах.       — С ума сошёл?! Ты всю руку себе изранил! — запальчиво воскликнул школьник. Он знал, что мало чем отличается от длинноволосого: режет плечи и запястья; но он не отрицал ненормальность этих действий.       — Какая разница, — отвел взгляд парень. За маской раздраженности и мрачности, которую обожал надевать и Мердер, не были видны истинные чувства, — Лучше скажи, как тебя звать.       — Даст… То, что ты творишь неправильно! Тебе же больно! — он сделал акцент на последнем слове. Десятиклассник еле заметно вздрогнул и растерянно моргнул, однако поспешил скрыть секундную слабость.       — А я Эррор, — представился Ошибка, — Хватит уже меня учить жизни. Во-первых, и без тебя всё это знаю, во-вторых, я тебя старше, в-третьих, ненавижу, когда мне указывают, а в-четвёртых, ты сам тот ещё мазохист.       Теперь растерянно заморгал Пыльный.       — Откуда ты знаешь?       — Таких, как ты, за милю видно, — довольно ухмыльнулся он, — Хотя я и не был уверен на сто процентов. Кое-кто спалился.       — Эй! Ты меня подловил! — возмущённо выкрикнул мальчик.       — Ну, будем знакомы, Даст, — уже без горечи улыбнулся Эр.