Пролог
Радужная Дракониха бежала, нет, даже не так, драпала изо всех лап и крыльев. Непонятно, кто не захотел увидеть дракомантом её дочь, но это сейчас и не важно, главное, выжить. Опунция выбежала на открытую местность и развернула крылья, принимая голубоватый цвет, но тут из леса выбежали шесть драконов: небесный, земляной, морской, песчаный, ночной и ледяной. Опунция внезапно остановилась и развернулась к преследователям, шипастый хвост песчаных возвестил о том, что радужная гибрид и что в ней течёт горячая кровь песков. — «Лиана еще никогда не ошибалась, она сказала, что моя дочь будет великой дракоманткой» — убеждала себя Опунция, готовясь умереть. Лиана не была пророком, а уж тем более дракомантом, но её предречения всегда сбывались. Гибридка собралась продать свою жизнь как можно дороже и при этом спасти яйцо, находящееся у неё в животе последние дни. Отряд убийц остановился и начал окружать жертву, они знали, насколько может быть опасна мать, защищающая дитя, а уж если это обученный боец, то и говорить не стоит. ─ Сдайся, возвращайся к королеве и останешься в живых, — громко крикнул худой и жилистый ночной с канатами мышц под чешуей. — «Слабые крылья», — мгновенно отметила Опунция и начала отмечать слабые места других противников, одновременно с этим анализировать ситуацию. ─ Улетайте и вы останетесь живы, — прошипела она своё предложение, строя десятки вариантов боя. ─ Видимо, нам всё же придётся выпустить друг другу кровь, — с грустью констатировал земляной, без команды выплёвывая сгусток огня. Зрачки Опунции расширились, она узнала его. ─ Предатель, — выкрикнула она лишь одно слово, поле чего начала действовать. Опунции сказали, что Таран разбился, попав под сильный ураган, и она поверила, но это неважно, сейчас её предал тот, кому она доверилась, кого любила и за кого отдала бы жизнь, кого уже раз потеряла и так хотела вернуть, даже ценой своей жизни, а тут… Опунции показалось, что её сердце перестало биться, а внутри поселилась пустота, но вот идеально обученное тело и разум ускорились, немногочисленные наставники хорошо постарались, делая из неё идеального, нет, не воина, а убийцу, машину смерти, что приносит смерть одним плевком и несильным ударом. И даже сейчас, уставшая, с яйцом под сердцем она представляет из себя опасность. Без особых трудов, увернувшись от огня, Опунция кинулась на небесного, расстояние до него было самым коротким. Блокировав быструю комбинацию, состоящую из ударов передних лап и укуса, обманный удар в горло, заставляющий передние лапы подняться, а шею откинуть назад, шип вонзился прямо в открывшееся сердце жертвы, оттолкнувшись от тела умирающего дракона, пропустила под собой ледяную струю и ударила земляного локтем крыла в морду. Тот хотел закончить битву одним укусом, но получил лишь когти в брюхо. Опунция мгновенно поднырнула под земляного и прикрылась им как щитом от очередной ледяной струи. Замороженный кусок плоти, когда-то бывший Тараном, полетел вниз, а на ледяного полетела струя ярко-зелёного яда, тот машинально прикрылся крылом и зарычал во всю глотку, начиная падать вниз. Это Опунция отметила лишь краем сознания, уворачиваясь от хвоста песчаного, намеренно попадая под удар, точнее, серию ударов морского и огонь ночного. Поймав на последнем ударе, который должен был парализовать передние конечности и без которого все передние удары, были просто тычками, Опунция вцепилась задними конечностями в морского, вонзив шип в сердце, прикрылась им, с начала, от огня, на это время отведя крылья назад, после от шипа. Еще одна струя яда полетела на песчаного, после чего гибридка кинулась на ночного, огонь обжег весь левый бок и чуть-чуть крыло, но Опунция умела блокировать боль и активно это делала. Ночной оказался самым опытным среди убийц и умело блокировал все её удары, даже не обладая ускоренным восприятием, но вот равновесие нарушилось и их воздушный танец превратился в нечто. Опунция начала наносить слишком сильные удары, прошивающие поставленные в блоке лапы до кости, через пару минут раздался дикий вой радужной, с которым она полетела вниз это забытый ледяной превратил всю ее спину в сплошной кусок замороженной плоти, а внизу её уже дожидался песчаный, вся морда и грудина, которого были растворены кислотой, но он всё ещё продолжал действовать не столько по приказу, сколько по желанию отомстить. — «Злость это хорошо, ─ заторможенно подумала Опунция, ─ гнев не позволяет рационально мыслить». Полурадужная поднырнула под песчаного, пропуская над собой когти и вонзая шип песчаному прямо в сердце, насмерть, как и учили наставники. — «Что, что, а все-таки хорошо быть мелкой» — подумала Опунция, прикрываясь песчаным от новой морозной волны. Когда ледяной выдохся, Гибридка плюнула в ответ ядовитой струей, та попала прямо в морду, выжигая глаза и доходя до мозга. Опунция перекатилась в бок, доламывая крылья и уходя от огня ночного. Тот висел в воздухе и тщательно выцеливал радужную, а та не могла ничего противопоставить, все-таки она радужная только на половину и не может так далеко плеваться ядом, да и цвет изменяется не мгновенно. Гибридка посмотрела на ночного, тот оскалился и пустил новую струю огня. Гибридка сделала непростые вычисления и поняла, что огонь настиг ее раньше, чем ночной умрет от кровопотери. Приняв единственно возможное решение, она начала рассматривать землю, уклоняясь от огня. Найдя камень размером с кулак обычного дракона, Опунция сажала его и с перекатом, добавляя инерцию тела, кинула на ночного. Тот как раз открыл пасть, чтобы выпустить новую струю огня, но камень попал ему прямо в горло и не позволил выйти огню наружу, а в следующую секунду он упал вниз, а вся его шея и голова представляла из себя кусок сгоревшей плоти. Опунция улыбнулась, годы тренировок не ушли зря, однако даже это ей уже не поможет. Коготь вонзился в живот и пошел вверх, разрезая живот, радужная легла на спину и сунула в дыру на животе лапу, нащупав яйцо, она потянула его вверх. Яйцу оставалось находиться в ней всего пару дней, так что её дочь могла выжить, но не в умирающем теле своей матери. Адреналин схлынул, восприятие замедлилось, пришла боль, ужасающая, выжигающая всё естество, проникающее в самые отдалённые уголки разума. Опунция готова была заорать во всю глотку, но горло было обожжено и почти не подчинялось ей, так что умирающая мать издала лишь сипение. Такое простое действие, как вытаскивании яйца, стало слишком сложной работой, гладкая и скользкая поверхность яйца соскользнула с пальцев Опунции, она высунула из живота пустую лапу, попробовала вновь, яйцо чувствовалось прямо под кожей, но это было недостижимой целью для Опунции, как и остаться в живых. Сознание полупесчаной тихо и медленно угасло, не позволив сделать то, что она должна была сделать.Через пару часов.
Двое песчаных удивлённо смотрели на выгоревшую полянку с семью трупами. ─ И что ты думаешь? — спросил один из них, пытаясь опознать мелкую песчаную. ─ Думаю, что так им и надо. Все, кроме ночного, земляного и песчаной, — наёмники, я как-то был в Скорпионьем гнезде, они там куковались, — ответил ему второй, изучающе глядя на раны убитых. ─ А что ты там делал? — спросил первый. ─ Бархан, ─ поморщился второй, ─ я же говорил, не нужно ворошить прошлое. ─ Извини, Шестипалый, ─ примиряюще ответил Бархан, ─ постараюсь больше не спрашивать. Так, что будем с ними делать? Бархан перевернул ночного и удивлённо распахнул глаза. ─ Ночного, камнем, ну и ну, расскажу кому — не поверят, — удивлённо провозгласил песчаный. ─ Лучше забудь об этом, — мотнув головой, возразил ему более опытный Шестипалый, — видел низину, вон туда и притащим деревяшек, да сожжём их, а после постараемся забыть всё это. Бархан удивлённо посмотрел на мелкую песчаную дракониху со вспоротым животом, всё ещё покрытым льдом спиной, обгорелыми боками с шеей и мелким щитом. ─ Да, ─ согласился Бархан, ─ лучше забыть об этом. Двое друзей направились в лес и начали выволакивать ветви и стволы, бросив их в небольшую низинку, рядом с полем боя, они снова направились в лес, через пару часов большое кострище с семью трупами было готово. Песчаные одновременно выпустили две большие струи огня, поджигая костёр, огонь поднялся до вершин деревьев, пожирая всё, что могло гореть. ─ Летим, — выкрикнул Шестипалый, заглушая гул огня. Бархан лишь кивнул, после чего друзья поднялись в воздух. Костёр полыхал ещё долго, то и дело пытаясь добраться до вожделенного леса, чтобы пожрать и его, но не мог, из-за чего обиженно продолжал облизывать мёртвые тела драконов, но песчаные не рассчитали, деревяшки быстро обгорели полностью, превратив низину с тарелку из выплавленной биомассы различных драконов и коркой из чешуи и пепла с раствором в виде выплавившийся и застывшей плоти. Непонятно, что могло повлиять на дракомантию, скрытую в ещё недоношенном яйце, то ли смерти, то ли предсмертное желание матери, всей сущностью, желавшей спасти своё дитя, то ли ещё что-то, но дракомантия повлияла на ещё не мёртвый, но уже не живой зародыш, что лежал в яйце. Магия изменяла тело, оставив изначальную структуру и беря всё самое лучшее из того, что было в округе, а было в окрестности семь тел, всех видов, по воле судьбы или кого-то другого, собранные вместе и превращённые в расплавленный кусок биомассы, идеальный материал для создания нового. Прошло время и не мёртвый зародыш, разбив стенки яйца, начал выгрызать себе путь наружу, через сгнившие тела своей матери и её врагов, полусгнивший детёныш вылез из-под груды гнили и поднял мёртвые глаза к небу, круглый диск луны отразился в пурпурных, покрытых белой поволокой, очах. Детёныш полностью вылез и, опустив голову, вгрызся в гниющую плоть, многочисленные язвы и нарывы, сочащиеся гноем, медленно начали зарастать, а в мыслях детёныша промелькнула первая осознанная мысль — «Чума».