***
У Главного были крайне необычные способы развлекаться. На самом деле, он не так сильно любил ракию, как изначально показалось Маше. Зато у него была другая вредная привычка — задавать ТАРДИС случайные координаты и смотреть, куда они приведут. Маша пыталась подвергнуть его неистовое желание риска сомнению, но разве упрямого повелителя времени переубедишь? ТАРДИС зажужжала, видимо, координаты ей не понравились. Главный пнул консоль, на что она издала непонятный стреляющий звук. Главный рассыпался в извинениях. — Главный, ты сейчас… извинился? — Маша удивленно вскинула брови. — Она живая, — тихонько ответил Главный, погладив консоль. ТАРДИС мерно заворчала, как двигатель старого автомобиля. — И у нее есть сознание. Ты ей нравишься, к примеру, а Мисси — не очень. Когда сюда пытался пролезть Мастер в обличье Саксона, она его телепатически засрала и вышвырнула. Надо было видеть его лицо, — Главный в голос засмеялся и нажал на рычаг. ТАРДИС еще раз заворчала и приземлилась. Главный пригляделся к монитору с картами и мигающими точками. На таком же мониторе Маша увидела умирающую Мисси. Это была карта с указанием жизненных форм. Тут никто не умирал, что не могло не радовать. Даже наоборот, тут жизнь била ключом. — Мы на корабле «Ковчег». Сейчас 2105 год по вашему летоисчислению… постой… — Главный закопошился на консоли. — По местному летоисчислению — 25 кислева 5865 года. — А по-русски? — А по-русски 11 декабря. Кажется, этот корабль населяют евреи. — Что за корабль, Главный? — удивленно переспросила Маша. — Космический. Они улетели с Земли. Она больше не пригодна для жизни, — объяснил Главный. — Пошли. Ах да, найди что-нибудь, чтобы повязать вокруг бедер, чтобы к тебе не привязались. — Главный, это называется юбка, — бросила Маша, отправляясь в гардероб. Не то, чтобы она любила юбки, но если тут собрались привязчивые сексисты, надо хотя бы попытаться не обратить на себя их внимания.***
Единственная не приватизированная Мисси юбка в гардеробе ТАРДИС, которая не походила на ошметки, была отвратительно длинной. В случае Маши и ее роста она просто волочилась по полу. Но Маше дико не хотелось выслушивать нелицеприятные вещи от местного населения. На корабле кипела жизнь. То самое население вовсю готовилось к какому-то праздненству. Стены были увешаны бережно нарисованными пончиками и шестиконечными звездами, то тут, то там мигали гирлянды, оформленные в виде светильника с девятью свечами. Люди радостно бегали по коридору, в который Маша и Главный вышли из неприметного шкафа, под который замаскировалась ТАРДИС. Повсюду звучал иврит, что заставляло Машу чувствовать себя дико неуверенно, но в какой-то момент она начала выхватывать из диалогов русские слова. Главный заметил ее удивленный взгляд, моментально понял, что происходит, и шепнул, что ТАРДИС переводит чужую речь на родной язык. Волшебным образом не имеющие смысла надписи на иврите трансформировались в корявое и слабо читаемое (видимо, потому что отраженное на 180 градусов) «Счастливой Хануки». Кто-то широко им улыбнулся и пожал Главному руку. Приятная смуглая женщина обняла Машу, а потом вручила ей пончик. Основная масса людей направлялась в одну сторону, и Главный с Машей решили подтянуться за большинством. Они оказались в просторной светлой зале, неуловимо напоминающей одновременно православный и католический храмы, но тем не менее, мощно отличающейся от обоих. Под высоким сводчатым потолком висел большой светильник, по бокам залы висело множество маленьких светильничков. Было светло, уютно и тепло. Стены были расписаны растительными узорами в восточном стиле. Над кафедрой (это возвышение больше всего напоминало кафедру) красовалась огромная шестиконечная звезда. На самой кафедре стоял светильник с девятью свечами. Свеча посерединке была зажжена. Было людно. Главный охнул и спешно повел Машу куда-то вбок. За невысоким бортиком сидели женщины. Только тогда Маша осознала, что все люди, которых она видела в зале раньше, были мужчинами. Маша села на краешек скамейки. Женщина, сидящая на ряду впереди, оглянулась и ободряюще подмигнула ей. На кафедре появился солидный мужчина в причудливой светлой накидке. Видимо, он должен был толкать речь. Маша нашла взглядом Главного в толпе. Он внимательно смотрел вперед и, казалось, весь обратился в слух. Раввин говорил долго и причудливо. Он вспоминал все невзгоды, с которыми приходилось сталкиваться еврейскому народу с момента его сотворения. Он говорил страшные вещи. Конечно же Маша знала о Холокосте, но она никогда не задумывалась, как этот ужасный отрезок истории воспринимается потомками тех, кто его пережил. Для этих людей со времен ужасов войны прошло более ста лет, и они все еще помнят. Маша ощутила огромное уважение. Раввин говорил о катастрофе, которая случилась накануне прошлой Хануки, и божественной помощи в создании судна, на котором еврейский народ смог эвакуироваться с замерзающей и задыхающейся Земли. — … «Когда вошли греки в Храм, осквернили все храмовое масло. И когда восстали против них Хашмонаи и победили их — искали и нашли только один кувшин с маслом, запечатанный печатью первосвященника; но находившегося в нем масла хватало только на один день. И произошло чудо — масло зажгли и его хватило на восемь дней», — Гемара, трактат «Шабат», 2-й раздел, — очевидно, раввин процитировал священное писание. — Так что же нам дает этот праздник? Прежде всего, он говорит о силе еврейского народа! Наш народ подвергается несметному числу испытаний. Каждое из них стремится нас уничтожить, но наша сила! И наша вера! Никогда не позволят поставить нас на колени. И как бы ни пытались забрать у нас всё — мы находим в себе силы, чтобы преодолеть все трудности. Эта Ханука особенная. Мы впервые празднуем ее в новом доме. Помолимся же за этот дом! Все присутствующие синхронно встали с мест и громко, слаженно запели молитву. Зрелище было величественным и не могло не впечатлять. Маша никогда не была особо религиозным человеком, но подобные мероприятия вызывали у нее неподдельный восторг. В такие моменты люди становились единым целым, и это было мощно. После того, как все закончили петь, раввин зажег семь свечей на светильнике, который стоял на кафедре. Спустя еще пару коротких речей ни о чем от капитана корабля и еще каких-то людей, видимо, очень важных, радостно галдящая толпа направилась на выход из залы. Маша нашла Главного, который принялся торопливо объяснять ей, что означают восемь свечей и для чего нужна девятая, что сам светильник называется ханукией, а еще — что там случилось на Земле в прошлом году. Люди так и не научились жить спокойно, всё закончилось войной и ядерной зимой. В общем, это даже не удивительно. Ну, а дальше по классике, кто обладал соответствующими технологиями — те эвакуировались, а кто не обладал — остались гнить и мутировать на Земле. На немой вопрос Маши Главный только тяжело вздохнул. Обеденный зал, настолько огромный, что в нем могли поместиться все, примыкал к молельному. Мужчины и женщины опять сидели порознь, и Главный, помахав Маше рукой, отправился в мужскую половину зала. Маша же, найдя глазами женщин, с которыми сидела на молитве, попросилась подсесть поближе к ним. Они крайне обрадовались, увидев девушку, и пригласили ее за стол. — Надо же, как много людей на корабле, уже год здесь живем, а никак всех не запомним, — сказала одна из них, невысокая, с большими зелеными глазами и носом с небольшой горбинкой. Глядя на этот нос, Маша невольно вспомнила… а потом дала себе мысленного пинка и постаралась забыть это лицо, тем более что она его никогда не увидит. — Да, до сих пор восхищаюсь, какое мощное судно, — немного помявшись, ответила Маша. Она не была уверена, что местные обитатели воспримут историю их прибытия адекватно. Она сама бы еще недавно никогда в такое не поверила. — Я Мария. — Я Лея, — ответила женщина, протягивая руку. Маша честно пыталась в нежное рукопожатие, но у нее не получилось. Лея сморщилась. Маша рассыпалась в извинениях. — Ничего страшного! — ответила Лея. — А тот высокий мужчина… — Он мой дядя, — не задумываясь, выпалила Маша. Наступило неловкое молчание, а потом у Маши пиликнул мобильный телефон. Девушка с удивлением достала его, ожидая уведомлений из интернета, но это было всего лишь предупреждение о низком уровне заряда. — У тебя такой странный девайс, — сказала Лея. Маша с досадой вспомнила, что она находится в сотне лет от дома, и смартфоны такого вида сейчас должны казаться дикостью. — А да, он старый, — призналась Маша. Ни фига он был не старый, она купила его с первой зарплаты на новом месте работы. Вот предыдущий — да, вот он был старый. Но здесь это никого не волновало. — А когда мы жили на Земле, у нас такие девайсы были не в почете. Маша думала, что ее глаза сейчас вылезут из орбит от удивления. В смысле, телефоны не в почете? — Как, вы не знаете? Лет сто назад произошла история с этой проклятой Алисой. Маша хотела было что-то сказать, потому что не поняла ничего, но внезапно по стенам зала раздался громкий стук. Люди начали тревожно озираться. Стук повторился, только теперь он стал громче. Раввин, капитан судна и еще какие-то люди кинулись в неизвестном направлении. Начала подниматься паника. — Извините, мне надо найти дядю, — пробормотала Маша. — Очень приятно было познакомиться… Лея понимающе кивнула и помахала рукой. Главный возвышался над толпой, высматривая Машу. Девушка подбежала к нему, вцепилась в руку и резко поморщилась — рука была просто ледяная. Раньше она такого не замечала, хоть дружеские рукопожатия Главный любил. — Мне кажется, или к нам кто-то влез? — спросила Маша. — Я такое в кино видела. — Тебе не кажется. Пошли, — бросил Главный. В коридоре была жуткая давка. Свет постоянно мигал. Из-за этого украшения на стенах периодически перерождались во что-то крайне криповое. Маше привиделось, что звезды перемещаются и сливаются в огромного монстра. Свет продолжал мигать. Лица людей начали искажаться, ухмыляться, переливаться разными неестественными цветами. Девушка вцепилась в Главного, и тот, пользуясь своим ростом, начал пробираться в неизвестном направлении, расталкивая толпу. Люди поначалу шипели, но пропускали, глядя на Машу, буквально повисшую на рукаве повелителя времени. Затуманенным взглядом Маша осматривала толпу, через которую ее вел Главный, рисунки на стенах, складывающиеся в зловещие образы, самого Главного, который иногда казался огромной черной фигурой. Стуки в стенах становились все чаще и громче, и Маша воспринимала их как раскаты грома. Маша не сразу смогла понять, где эти стуки, а где Главный барабанит в глухую стену. Они ждали довольно долго, и Маша почти отрубилась, как в стене будто открылось отверстие. Главный моментально вошел внутрь. Они оказались в просторном помещении, освещенном ярким белым светом, где суровые люди в военной форме что-то обсуждали. Высокая худощавая дама усадила Машу на стул, и в ее руках магическим образом оказалась палочка, издававшая омерзительный запах. Даже нашатырный спирт так не вонял. В голове прояснилось. Главный уже вовсю что-то обсуждал с капитаном корабля — тем самым, который толкал речь на празднике, — причем, в основном говорил капитан, а Главный слушал. Картина, мягко говоря, непривычная. — Мы путешествуем в этом квадрате уже очень давно! Мы прекрасно осведомлены обо всех угрозах, которые тут могут встретиться! А вы кто вообще такой? — То есть, вы утверждаете, что живое существо может передвигаться по космосу без защиты? И не мутирует? Не погибает от переохлаждения? И ест энергию? — возмущался Главный. — Как такое возможно? — Послушайте меня, господин хороший! — вдруг раздался голос из-за угла. Это был внезапный раввин в капитанской каюте. — Мы здесь живем, мы хозяева этого корабля, и у нас есть куча экстренных протоколов, в том числе на такой случай. Все знают, кто такой птинг, и я уверен, что там за дверью люди уже догадались, что к чему. По нашим подсчетам, сейчас большая часть корабля обесточена из-за него. Капитанская рубка переключилась на запасной источник энергии, но это ненадолго, скоро он доберется и до нее, а там и до двигателя недалеко. А на случай назойливых незнакомцев, которые только мешают, у нас есть отдельный протокол. Убедительная просьба не мешать. Главный притих. По нему было заметно, насколько его самолюбие было ущемлено. Неудивительно, ведь, по его рассказам о Галлифрее и Академии, он должен знать почти все на свете, а тут такая оказия — люди знают больше, чем он сам. — Шира, возьмешь пятерых добровольцев и пойдешь к двигателю. Запасной склад оружия один. Марк, ты, Яффе и Роза отправляетесь на склад номер два. Там тоже лежат бластеры. Идете к запасному генератору. Капитан продолжал раздавать приказы. Маша и Главный сидели тихонько на стульчиках и наблюдали, как люди берут судьбу корабля — своего дома — в свои руки. Военные уехали на лифтах, капитан остался. Он вперился в мониторы видеонаблюдения, параллельно вбивая что-то на сенсорной клавиатуре. Главный и Маша подошли поближе. Сидеть на месте было невозможно, а от осознания собственной беспомощности начинало ныть под ложечкой. — Мы можем чем-то помочь? — тихо спросила Маша. Капитан вздохнул. — Ваша главная помощь сейчас — не мешать. Смотрите за обеденной залой, раз усидеть не можете, — он казался скалой. По его внешнему виду было непонятно, волнует ли его происходящее. — Как часто тут встречаются эти… птинги, да? — Маша представила себе уродливое существо с огромными глазищами и корявыми лапами. — Не очень. На всех судах есть протоколы защиты, но выживают не все. Вероятность — около двадцати процентов, — сухо ответил капитан. — Да где же он, ему пора появиться! — и тут Маша заметила, как капитан нервничает. Он сжал челюсти так, что зубы разве что не скрипели, а пальцы ударяли по сенсорной панели особо остервенело. Главный вперился в экран, подписанный как «Синагога». Камеры, которые все еще продолжали работать (кстати как?), судя по всему, перенастроились на ночное видение, и Главный заметил там необычное оживление. Среди тьмы и хаоса горела ханукия. Вокруг нее вроде как собралась толпа. Может быть, они решили помолиться, а может быть, происходило что-то другое. — Он пришел к генератору? — спросил Главный. — Нет. — А к двигателю? — Нет. — А что в синагоге происходит? — Ханукия, — капитан выговорил только одно слово и сорвался с места. — Вы стрелять из бластера умеете? — Я да, она — нет, — Главный ответил за двоих. Маша хотела было возмутиться, но из травматического пистолета она стреляла крайне паршиво, а бластер вообще видела только в кино, поэтому решила промолчать. Капитан приложил большой палец к полу, как показалось Маше, в совершенно рандомном месте, и в полу открылся люк. Он достал из люка два огромных, как у штурмовиков в «Звездных войнах», орудия, и подал одно Главному. Сбоку каждого бластера был любовно нарисован флаг Израиля. Уже в лифте Главный вытащил из кармана своего неизменного адидаса разводной ключ и подал Маше. — Направляешь на птинга и нажимаешь вот эту кнопочку. Только близко не подноси, руку оттяпает, — объяснил Главный. — Эта штука может дать неслабый заряд энергии, ему хватит. — А вы быстро учитесь, — отметил капитан, только-только закончивший с кем-то разговаривать через крошечный девайс у него на воротнике. В левом ухе Маша заметила наушник. — Вы даже не представляете, насколько быстро, — ответил Главный. Капитан вел их по пустым темным коридорам, подсвечивая фонариком. Здесь не было украшений на стенах, зато были какие-то непонятные символы. Судя по всему, это были коридоры военных. Тут не до праздников. Параллельно Маша стала замечать, что что-то не сходится. Что-то неправильно. Вот только что? — Мы близко, готовьтесь, — бросил капитан. В этот же самый момент за стеной будто прогремело несколько взрывов. Капитан приложил палец к стене, и та будто расступилась. Маша округлила глаза. Нет, когда она заявляла, что ее уже ничем не удивить, она сильно поспешила. В синагоге было темно. Горела ханукия. Вокруг нее столпились темные силуэты людей. Бах. Раздался очередной взрыв. Оказалось, это были не взрывы, а бластерные выстрелы. Вспышка света выхватила маленькое бледное пучеглазое существо, которое кинулось на луч света, словно кошка на бантик. Капитан выключил фонарь — еще не хватало, чтобы птинг сожрал и его. Вслед за одним выстрелом последовало еще несколько. Птинг поймал их все. Для своих пропорций он был весьма ловок. В стене напротив открылась такая же «дверь», и оттуда вышли другие военные — видимо, с ними капитан и разговаривал в лифте. Новые выстрелы были более мощными, и существо кинулось за ними. Маша вытянула руку с разводным ключом, которая предательски холодела и дрожала. Птинг кидался от одного выстрела к другому, но уходить из синагоги не собирался. Девушка не была великим военным экспертом, но очевидно было, что скоро бластеры разрядятся, и незваный гость примется за ханукию, а потом за генераторы и двигатель. Так что этого красавца надо было как-то выпроводить с корабля. — Тут есть выходы? — наивно спросила девушка. — Вы о чем вообще, мы на корабле! — бросил капитан. — Ну вы же как-то сюда сели? — уточнил Главный. — Вы ж не всю жизнь тут живете. — Там открытый космос. — Спасибо, мы в курсе. Туда-то нам и надо — птинга выдворить, — заявил Главный. — Проводите нас. Главный выстрелил. Птинг кинулся к Главному и вцепился в дуло бластера. Главный от неожиданности повалился с ног. Маша вспомнила, что тот может откусить руку, и спрятала ключ от греха подальше. Капитан прицелился в птинга, чтобы его отвлечь, но видимо рассчитал, что может подстрелить Главного (Маша представила, как Главный опять регенерирует, птинг наедается энергией, корабль разлетается на маленькие кусочки, а Главный из-за птинга может регенерировать не до конца, пошло-поехало). От раздумий ее отвлек капитан, который потащил ее вглубь коридора со словами «Мы ему не поможем». — Главный! Отдай ему бластер! — вместо этого крикнула Маша. В этот же момент к ним резко подскочил темный силуэт и раздался громкий удар. Птинг отвратительно заверещал и, судя по направлению звука, собрался напасть на обидчика, но тут вскочил Главный и дал птингу смачного пинка. Тварь покатилась в направлении Маши, и девушка протянула ключ и нажала на кнопку. Раздалось жужжание, и головка ключа зажглась красным, словно нагрелась. Птинг резко сориентировался и затопотал в сторону Маши. — Кис-кис-кис! — от отчаяния завопила девушка, убегая вглубь коридора. Капитан куда-то исчез вместе с фонарем и бластером, поэтому она шла, буквально прилипнув к стене. Главный, судя по шагам, следовал за ними. Птингу, как оказалось, тоже не очень улыбалось перемещаться в потемках в таком большом для него пространстве, поэтому он топал гораздо медленнее, чем в синагоге, к примеру. Это не могло не радовать. Проклятая юбка неимоверно мешала, и в какой-то момент Маша споткнулась и упала. Спина похолодела. Девушка протянула руку, чтобы попытаться сориентироваться и встать, и покрылась холодным потом: совсем близко была стена, о которую она могла разбиться насмерть. Маша спрятала ключ за спиной. Птинг тихонько топал коготками по полу, будто готовился к прыжку. — Маша! Ты там в порядке? — раздался голос Главного. — Жива, но он сейчас на меня прыгнет. У тебя есть бластер? — Этот говнюк его прокусил, — ответил Главный. Маша вспомнила, как сверкали зубы птинга во всполохах выстрелов, и порадовалась, что он прокусил всего лишь бластер. Он и правда может отхватить руку. Вдруг стена за спиной отъехала, и Маша, только-только облокотившаяся о нее, опять завалилась назад. Над ее головой просвистело несколько особенно мощных выстрелов, и тьму пронзил свет фонаря. Девушка поползла подальше от птинга, поедавшего выстрелы с молниеносной скоростью. Главный тоже поспешил в образовавшийся проход. Стрелявшие начали отступать, уводя птинга за собой. Главный подполз к Маше. Девушка опять подумала, что в этой истории есть что-то странное. — Ты жива? — Угу. Это всегда так опасно? — пробубнила Маша, на ощупь проверяя, цел ли разводной ключ. — И ты только сейчас меня спрашиваешь? — Только сейчас, да. А еще мне кажется, что в этой истории что-то не так. — Ты о чем? Их разговор прервали шаги за поворотом. Потом опять зажегся фонарь. Это был капитан корабля. — Я пришел вас поблагодарить, — сказал он. — А я хочу извиниться. Верите, сколько лет живу, никогда такой зверушки не видел, — ответил Главный. — Вы мне одно скажите. Почему я дал вам оружие? — капитан спросил прямо, и у Маши в голове сложилась картинка. С чего бы военный при серьезном звании стал раздавать бластеры непонятно кому, даже в экстренной ситуации? — Ну считайте, что я внушаю доверие, — уклончиво ответил Главный. — Меня зовут Главный, кстати. А это моя подруга Маша. — Алам Абрахам Шлейден к вашим услугам.***
— А теперь скажи мне честно, почему он дал тебе бластер, — заявила Маша, как только они оказались в ТАРДИС. Их отпустили не сразу, а только после угощения пончиками, массовых обнимашек и речи раввина об очередном ханукальном чуде и храбрых незнакомцах, которых послал бог, чтобы вернуть на «Ковчег» свет. Главный подсказал, как быстрее починить основной генератор энергии, за что инженеры по очереди долго жали его руку. — У меня к тебе будет просьба. Не осуждай. — Я постараюсь. — Я был свято уверен, что смогу помочь. И применил телепатию, — быстро и на выдохе бросил Главный. — В итоге сам чуть не покалечился и тебя подставил. — Ты телепат? — спросила Маша. Лицо Главного вытянулось. — И это все, что ты мне хочешь сказать? — А чего ты ждешь? Лекции, что копаться в чужих мозгах плохо? Или что иногда все могут справиться без тебя? — усмехнулась Маша. — Ты и сам это знаешь. Как и то, что от Мисси ты не то, чтобы сильно отличался, как бы тебя это ни бесило. Так ты правда телепат? — Вообще мы все телепаты. Были, — Главный опять погрустнел. — Мне очень жаль, Главный, — вздохнула Маша. — Отвези меня, пожалуйста, домой. Мама там наверно уже с ума сходит. — Она не заметит. Не переживай.***
Когда ТАРДИС приземлилась в Санкт-Петербурге в июле 2019 года, город стоял не то, что в руинах — но в знатном подтоплении. Это был точно тот же день, когда произошла вся канитель с лягушками, поэтому Маша смогла вернуться в хостел, шлепая по затопленным улицам, и забрать вещи. Из Питера явно надо было уезжать.***
Соседка по плацкарту всю ночь играла в крайне шумную игрушку с каким-то восточным саундтреком и манерным женским голосом, восклицавшим: «Султан! Султан!» Остальные на нее шикали. Кто-то в вагоне достал жареную курицу. Маша жевала бургер с вокзала, которым явно не наестся, и тихо ненавидела этих обжор. В районе 11 утра поезд прибыл на Ленинградский вокзал. Огромный билборд приветствовал пассажиров поезда крайне знакомым Маше лицом.