Так оно и есть....

На самом деле, у каждого, кто встал на этот путь во Фронтире была своя личная трагедия. И чем она больше-тем человек был бесчеловечнее. Но вампиры отличались тем, что их трагедии делали их ещё большими монстрами, коими они являлись от становления. Ворт скакал на всех порах в «Дыру в стене"-ведь именно в этой сраной скале сейчас укрывались все сливки криминального общества, включая и лидеров «Дикой Банды». Зачем он убил Санденса, переняв его облик? Он давал вполне обычный ответ: «Чтобы развлечься». Но что он под этим подразумевал? Убийство людей ради мимолётных секунд превосходства неживого над живым? Плетение многомесячных, многолетних интриг ради момента раскрытия интриги, или её срабатывания, чтобы получить одобрительный смешок от своей несуществующей души? Он сеял раздор. Панику. Смерть. И это было единственное, что давало ему отдушину на протяжении стольких лет. Он был пуст изнутри, изначально, как принял Объятия. Он представлял из себя целый вагон личностей и интересов, но он уже потерял личность, которая была Вортом. Даже его «истинная» сущность не более чем карикатура на его настоящую, данную при рождении личность. Личность, которая прошла испытание огнём и мечом во множественных революциях. Личность, которая истекая кровью под баррикадами в Франции, попросила относительно случайного прохожего добить его. Но нееет, удача всегда ему изменяла, поэтому он стал полагаться на холодный расчёт. Буквально насмехаясь над ним, этот цыган сделал его Равносом. В насмешку. И бросил, скрывшись в переулках. Ворт понимал, что вся его нежизнь-это шутка. Плохая шутка, смешная лишь тому монстру, который её проделал. Пускай по началу, как и все, ван Винкольн считал, что это дар. Бессмертие, многоликость, обманы… Идеальное оружие партизана, для смены режимов. Идеальное орудие… Тогда в нем была искра патриотичности, искра перемен. Он был бунтарём, похлеще любого Бруха. Он был готов на все, чтобы изменить жизнь своей страны к лучшему. Множество изощрённых убийств политиков, множество подстав, раздора в военных планах. Смена власти. Первая французская империя, первый император, а Ворт уже тогда почувствовал, что одних «жадных до власти аристократических блядей» заменят другие, при любой революции. Ещё одна кровопролитная война, которая осушила Францию до последней нитки, хотя она была успешна. Небольшое перемирие. Вновь война, далеко от родных земель. Множество диверсий на русском фронту, но бездарность командования нельзя было описать без вагона оскорблений. Проигрыш за проигрышем, уже захват Франции, капитуляция императора. Судьбу их страны решали уже даже не французы, а меркантильная знать других стран! Возмутительно! Невозможно! Как до такого дошло? Опять переворот, первый император вернулся. Быть может, Наполеона заключение исправило, и его гений преумножился? Нет. Мгновенный разгром, очередные сборы иностранцев, которые драли глотки друг другу за каждый дюйм страны. Чужой страны. Затишье под гнетом временного правительства. Очередная революция, в которую Ворт рвался, надеясь что хотя бы в этот раз всё станет лучше. Но он бросил эту идею наполовине, ибо заметил цикличность событий, только уже слишком поздно. И вот, неделю назад в газете он видит, что первым президентом Франции станет Луи Бонапарт. Внутри Ворта окончательно что-то сломалось. И вновь, и вновь, снова и снова. Он прыгал в пламена революций, стараясь изменить страну к лучшему, привести народ к процветанию. А получил? Смерть под баррикадами. Шутка от цыгана, и он уже вновь живчик. Ещё больше сплетений интриг, убийств и обмана. Скольких людей он убил за всё это время? Скольким людям он ломал жизни и судьбы, пытаясь оправдать их жертву, во имя будущего остальных? Он не мог сосчитать. Ему это было слишком трудно. Он понимал, что ему за всё его злодеяния был готов отдельный котёл в аду. Он боялся смерти только из-за того, что его ожидало после. Он уже потерял всякую человечность, и убивал ради удовольствия. Он не лгал себе или кому-то, что это высшая цель, эфемерное благо. Он жил ради убийств, той дозы эйфории от обмана себя или кого-то. Он стал наркоманом, который ломается без дозы. Без дозы убийств или крови. Ему это нравится. Он просто обязан это делать, такова его суть. И в тайне, в глубине души, он хотел чтобы нашелся достойный человек, который сможет его убить, во имя высшего правосудия. Он делал так же, хах? Пейзажи пустынь не менялись. Он скакал. Он на всех порах нёсся в точку назначения. Ради следующей дозы. Он пытался сбросить с себя балласт постоянных раздумий, но не мог. В чем был смысл его организации «Дер ин Ринде»? Пошалить во время Техасской Революции и войны Южан против Северян? Да, именно так. Хотя нет, не совсем. Он всегда грезил о мире без власти. Где единственным судом будет твой верный Уолкер, мачете и голова на плечах. Ибо во всей этой политической машине никогда не будет ничего хорошего. Успев побывать в Камарилье, он её возненавидел ещё больше чем Францию. Если во Франции всё это делают люди, и им свойственно ошибаться, заменять друг друга и прочее, то в Камарилье князья не меняются столетиями. Одни и те же напыщенные ебала. Один и тот же метод ведения дел. Одни и те же интриговые дрязги, окунавшие, казалось, идеальное общество в пучину дерьма. Пробыв там всего пять лет, на него ещё в Старом Свете объявили Кровавую Охоту, которую он избегал со всей своей игривостью и получал удовольствие от каждого раза, когда проводил вокруг пальца трёх из шести Юстициариев, заставлял Шерифов и Чистильщиков сбиваться в огромные отряды, которые отправлялись на поиски «этого блядского Равноса», и терпели постоянные неудачи, пока Ворт даже не напрягался, обманывая их. Секретари носились в спешках, стараясь наладить все действия по поводу поимки этого «цыганского отродья», но всё безуспешно. Он был этакой легендой, которой пугали неонатов. «Кровавая Охота-наихудшее что может произойти с вампиром, по сути своей представляет смерть. Единственным, кого за всё это время не поймали, это Ворт ван Винкольн-Равнос, которого каждый боится как огня. Именно поэтому не связывайся с этими лжецами. «, так говорят о нем Сиры, наставляющие своё потомство. Почему ему не понравился Шабаш? Он считает их зверьми. Просто сбродом животных, творящих всё на уровне примитивных инстинктов. Пускай по плану человечности он был немногим лучше них, Ворт очень строго, сильно и крайне широко знал обо всем другом, и он в общении с Сородичами, которые не пытались его «наебать едва увидев» крайне уважителен и приятен. С некоторыми людьми, которые его не боятся, но при этом не изрыгают ненависть, он тоже так относится. Шабашевцы же-звери до мозга костей. Сброд бродячих собак, цель которых лишь ебаться, жрать и убивать. Поэтому он и не относился ни к кому. Он хотел общество без высшей власти, но с человеческими качествами, без «падения до животных» как в Шабаше. И пускай он так-то был каитиффом, без Сира, этаким отродьем, однодневным баловством, но к нему относились с уважением абсолютно все здравые люди и сородичи. С уважением, страхом и бдительностью. И план с "Дер ин Ринде" частично удался. Он смог расплодить своими действиями много банд, держащие Фронтир в беззаконии. Частично, этого он и хотел, особо-снизошедших до животных инстинктов существ он старался устранить сам. Пускай его банда и разошлась, он смог частично воплотить мечту, и не собирался останавливаться. Он не хотел, чтобы сюда пришла политическая машина. Ни Камарильи, ни Шабаша, ни людская. Он не имел ничего личного к Курту и его друзьям, это просто дало толчок для образования "Братьев Далтонов" и "Дикой Банды", так сказать размен один на два, плюс он замотивировал этих сверхъестественных существ творить бесчинства, тем самым лишь дав толчок. Они все служили его инструментами для беззакония, и он их уважал за отвагу, не мог он их презирать за то, что они не догадываются, что почти все их действия под его чутким взором. В дальнейшем, его идеи, претерпев сильные изменения, будут воплощены Анархами, но знай Ворт о таком "наследии", он бы его лично и уничтожил. Он был уже не так далеко, все таки два дня езды подряд. Он был недалеко от цели. Последние мысли он обдумывал, стараясь понять, что его поставило на путь революционера? Он старался вспомнить, что его вынудило прийти к этому. Жизнь до Объятий он помнит крайне смутно, кроме одной персоны, которая впилась в его память. Он не мог вспомнить её полностью. Она осталась мимолетным видением о его прошлой жизни. Видением, ради которого он был готов на всё, и до объятий и после, жаль изменить ничего нельзя. Невысокая девушка лет двадцати, одетая в белую блузку, синюю юбку до колен и черные чулки, с изящными, маленькими туфельками. Шатеновые волосы, уложенные в слегка небрежное каре, маленький хвостик держащийся на сиреневом банте, миловидное, ангельское личико с большими и открытыми голубыми глазами, которые буквально были вратами в рай. Та, на которой он хотел жениться. Та, которая погибла в бесчисленных пожарах революции. Та, ради которой Ворт и шел на штыки, на баррикады правительства, чтобы перевернуть мир, ради которого они вместе бились. Та, чья гибель стала причиной всех событий в его жизни. Та, ради которой он был готов отдать свою будущую жизнь и нынешнюю, побывав с ней ещё хотя бы день.