BRING ME TO

У Сунёна было такое чувство, как будто он собирался принять последнее ебанутое решение в этом году. Да и в жизни в целом. Двадцать пятого декабря, пять дней назад, следя за бейсбольным матчем американской лиги, под пиво и чипсы, самый что ни на есть яд, как бы сказал его бывший, он вдруг обнаружил у себя на скрытой почте уведомление о новой миссии где-то в глухой деревеньке недалеко от Аппалачей. Он был уже четыре месяца как отстранён от всех дел за провинность, повлёкшую за собой смерть одного из товарищей и серьёзное ранение второго, его лишили всяческого оружия и закрыли доступ к базам данных. Как правило, после таких решений начальство, Конклав — синдикат сумеречного мира и ядро всех знаний сумеречного мира, не давал провинившимся вторых шансов. Очевидно, кто-то замолвил за него словечко и, вероятно, пообещал, что больше Сунён не накосячит. Так или иначе, у него было всего несколько часов на сборы, чтобы затем в одиночку отправиться на задание, которое, скорее всего, должно было стоить ему жизни, но ради карьеры он был готов рискнуть. Ли Сунён был Сумеречным охотником — парнем со смесью человеческой крови и ангельской, он был призван защищать этот мир. Каждый Сумеречный охотник обладал Даром зрения, позволявший видеть сверхъестественный мир, соседствующий с человеческим. Кроме того, каждый Охотник имел дар наносить руны, помогающие справляться с разными монстрами и демонами, проходил обучение в одном из Институтов по всему миру, а затем выискивал и убивал злых существ, которых так или иначе закинуло в этот бренный мир. Сунён учился в Институте в Сеуле, принадлежал ветке невлиятельной и небогатой, но очень одарённой семье Квон, и, кроме того, он был единственным парнем из Сеульского института, который участвовал в Великой войне против Валентина Моргенштерна, просто потому что был на тот момент в Аликанте — на родине всех Сумеречных охотников. Сунён был уверен, что его вернули в Институт только за прежние заслуги, поэтому старался не зазнаваться. Он был выходцем из небогатой семьи, и не мог высоко задирать нос, поэтому своими успехами никогда не кичился. Однако сейчас, тридцатого декабря, за день до официального Нового года, пропустив Рождество вместе со своей семьёй, находясь в автобусе до Вирджинии от аэропорта Вашингтона, он был уверен, что его просто отправили на смерть, чтобы избавиться от него было не так палевно, как в Институте. Глава Сеульского института, молодая женщина по имени Ан Хеджин, ненавидела его и с ней он всегда спорил, потому что, отправляясь на миссии, никогда не ставил её в известность и не придерживался правил, которых должны придерживаться все охотники. Он был уверен, что это была её затея — отправить его в горы, ему неизвестные, в тысячах километров от родного дома, ради того, чтобы убить призванного каким-то дряхлым магом демона. С демонами Сунён был знаком хорошо. Лучше, чем с фейри, вампирами или даже магами. Магам он почему-то особенно не доверял. Был у него в Сеуле один знакомый — Ким Мингю, державший самую известную лавку магических сувениров в Каннаме вместе со своим мужем, Джонханом. Джонхан был выходец из фейри, но он был им только наполовину, мать же Джонхана была Сумеречной охотницей, как и сам Сунён. Мингю был ужасно говорлив и всегда заговаривал тебя при встрече так, что, когда ты выходил из лавки с полными карманами ненужных тебе колдовских амулетов, ещё долго был без понятия, как ты умудрился выложить кучу баксов за никому ненужные безделушки. Да, язык этого трёхсотлетнего мага был хорошо подвешен, не просто так к нему за помощью обращались все сумеречные существа, жившие в городе, но сам Сунён всё равно ему не доверял. Его телефон зазвонил в рюкзаке. Сунён успел задремать, начертив на своей шее руну Бесстрашия, чтобы не думать о том, что его ждёт в грозных, неизведанных Аппалачах. Он выудил из кармана рюкзака мобильный и, не глядя, кто звонит, ответил, прислонив к уху. — Ли Сунён, если ты ещё раз уедешь, не предупредив меня о том, что тебя восстановили… — Привет, Джун. — Какого лешего я узнаю об этом от ведьмы Ан? — Давай без леших, — зевнул Сунён, продирая глаза и приглядываясь, где он едет — как будто это ему поможет сориентироваться, — леших мне в горах не хватало с болотами. — В каких к чёрту горах?! — пуще закричал в трубку друг. — И чертей тоже не пророчь, я бы хотел обойтись без культов и пентаграмм. — Ты объяснишь мне, где ты находишься? Я вообще-то помочь хочу. — Да? Тогда сделай одолжение, выпроси у ведьмы Ан портал в Вирджинию, ах, да, тут же нет другого портала, через который ты мог бы телепортироваться! — Сунёна иногда раздражала истеричность Джуна, но, с другой стороны, никто больше не волновался за него, как лучший и единственный друг. — Стоп, что? Что ты делаешь в Вирджинии? — Ну, видимо, все американские аборигены-охотники сейчас очень заняты, чтобы справиться с маленькой локальной проблемкой в Аппалачах, и Хеджин отправила туда меня на условиях, что если я убью демона, которого какой-то недоумок вызвал какого-то хрена в горах, то она восстановит меня в Институте. — Ты… — запнулся Джун, — ты в курсе, что за демона призвали? Сообщения были по всем институтам. Ты явно отправился туда не один, а как подмога из Институтов, которые уже имели дело с высшими демонами. — Кто-то из высших? Я слышал только то, что, видимо, там было какое-то жертвоприношение, какой-то дебил собрался основать на вере в демона новую религию. Господи, как много ебанутых ходит по этой земле! Может просто отправить их всех в ад? — Асмодеуса, — не обращая внимания на болтовню Сунёна, выговорил Джун. — Они призвали Асмодеуса. И, думаю, что ты был отправлен туда не просто так. Сунён почувствовал холодок, идущий по спине. Это была подстава из подстав. И Хеджин должна была сообщить ему об этом. Потому что в прошлый раз он потерял одного из друзей как раз на миссии по отправлению Асмодея в ад. Его друг погиб, и Сунён, парализованный от шока его смерти, впервые чуть сам не лишился жизни. — Это шутка? — усмехнулся он, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Она знала, кто там, и отправила меня? — Слушай, я попробую с ней поговорить, и, может, я по крайней мере смогу телепортироваться в Вашингтонский Институт… — Она мне мстит, — его губы дрогнули в ухмылке, хотя глаза остекленели. — Она хочет, чтобы я, как и он, погиб там, на поле боя. Тогда она будет считать наказание достаточным для меня. — Сунён… — А если я выживу, что маловероятно, то по крайней мере меня будет за что восстановить в должности. — Сунён, блин. — Пока, Джун, я отключаюсь. Я почти приехал. Напиши… напиши ему, если что. Если я… — Сунён! — вскрикнул Джун, но Ли уже скинул звонок. Да, было бы странно, не попытайся Хеджин отомстить. Вообще-то он многого не понимал — например, как его товарищ по оружию и парабатай женился на этой ведьме, ведь ему было всего восемнадцать, а Хеджин уже почти двадцать пять, или то, как умело он скрывал, что на самом деле никогда её не любил. Это был брак по расчёту, такие часто практиковались в мире Сумеречных охотников, и всё ради того, чтобы иметь статус, уважение, признание. Сунён знал только один вид настоящего признания — через поступки, через боевые достижения, но старое поколение считало совсем иначе. Может, поэтому они допустили оплошность, дали возможность Великой войне быть после многих лет спокойствия и затишья. Они делали неправильно. Но Сунён ничего не решал. — Ладненько, — они остановились у подножия простирающихся в бесконечность гор, покрытых снежными шапками, и Сунён сгрузился вместе с рюкзаком, стрелами, мечами, сюррикенами и прочей охотничьей экипировкой, а автобус последовал дальше. В Вирджинии, несмотря на тёплый климат, валил снег, дул северный ветер по направлению от моря, которое тоже, если верить картам, должно было быть где-то недалеко отсюда. — Всего лишь убить высшего демона, какая простецкая задача! Первоклашка справится. Он всегда разговаривал сам с собой, когда нервничал. Четыре месяца назад его парабатай погиб, руна, нарисованная на животе, исчезла, как и чувство присутствия самого родного за исключением семьи человека. Парабая чувствуешь, даже находясь с ним в противоположных уголках планеты, знаешь, ранен он или здоров, волнуется или спокоен, счастлив или грустен, в опасности он или нет. А сейчас у Сунёна осталась только пустота. Он больше никого не чувствовал, не ощущал присутствия, не мог призвать на помощь. Ему бы никто не ответил и не помог. Плюнув на то, что оделся слегка не по погоде, Сунён двинулся в сторону идущего откуда-то дыма. Надо было с чего-то начинать. Он мог бы обратиться за помощью к Мингю, тот неплохо помог бы с выслеживанием демона, но цены у него за услуги были космическими. Никакой Джонхан бы не помог сбить цену за такую услугу, хотя муж Мингю был просто душкой. Кроме случаев, когда его мужу не грозила опасность, разумеется. Руна Выносливости помогала подниматься всё выше по плутающим тропинкам. С ним был амулет, когда-то в Аликанте подаренный одной из девушек, с которой он воевал вместе, а потом танцевал с ней же на свадьбе её брата. Этот амулет показывал приближение демона, и сейчас он только слабо мигал время от времени. Вернувшись мысленно к словам Джуна, он размышлял, наткнётся ли по пути ещё на кого-то, или, может, с проблемой уже разобрались без него, и он спокойно отправится домой на каникулы. Однако не успел он об этом помечтать, как выше что-то грохотнуло, горные цепи затрясло, Сунён остановился и прислушался. С вершин повалил кубарями снег. Так, он что, может умереть даже до встречи с демоном? Ничего себе заявочка! Вдалеке, за холмом, виднелась макушка хижины или что-то вроде неё. Сунён уже почти обрадовался тому, что хотя бы будет где согреться — не выгонят же путника, но чем ближе он подходил, тем отчётливее видел, что это совсем не хижина — мираж, который он бы хотел принять за реальность. Он понял это ещё и потому, что амулет замигал красным светом сильнее, и он остановился, не подходя ближе, чем на десять метров. Оттуда и валил дым. Он не слышал, но чувствовал чужое присутствие, и не одного человека. А скорее всего, это были и не люди. Да, отлично дерущийся на мечах Джун сейчас был бы очень кстати, потому что специализацией Сунёна были лук и стрелы, а на ближних боях, если вдруг придётся вырезать попутно культ обезумевших магов, он был не очень хорош. Спину всего прикрывал парабатай и он же первым бросался в бой, чтобы у Сунёна было время достать своё оружие и прицелиться. Сейчас, выглядывая из-за кустов, своего не очень надёжного укрытия, он прикидывал, сколько человек найдёт в этом странном сооружении, похожем на арку. И тут кто-то из неё вышел. В чёрном, как и подобает, плаще (хотя Сунён понятия не имел, с чего он это решил, но смотрелось канонично), тёмных облачениях, напоминающих его собственную экипировку охотника, но это был не охотник. Его выдавала магическая метка, которая так или иначе есть у всех магов, и его меткой были длинные когти как у волка или дикой собаки, в момент, когда он не мог её скрывать. Он знал этого мага, причём знал его всю свою сознательную жизнь. Его звали Чо Сынён, он был верховным магом Сеула. И ещё его разыскивали уже больше трёх месяцев, потому что он пропал сразу после возвращения Сунёна с провальной миссии. Кто-то схватил его за плечо прежде, чем он кинулся в эпицентр магического ритуала, который Сынён уже собирался начать. Этот кто-то развернул его к себе, заставив пригнуться в тот момент, когда Сынён заметил, что за ним кто-то наблюдает, бросил в холодный сугроб и навис сверху, целясь в него своим изящным смертоносным клинком. Сунён только заметил гравировку, сверкнувшую рядом с драгоценными камнями на рукоятке, потому что видел уже прежде и не раз любовался. Там было две буквы рядом — JS. — Ты выжил из своего чёртового ума? У Сунёна спёрло дыхание. Всего лишь несколько дюймов отделяли его от человека, которого он желал обнять уже столько времени, что потерял счёт дням. Сунён был уверен, что потерял его навсегда, когда вернулся с миссии один. — Я должен повторять? — с ненавистью прошипел нависший над ним парень, стянув с себя капюшон худи из-под куртки и явив своё лицо. — Что ты здесь делаешь, мой дорогой муж? Кто вообще пустил тебя на задание? — Ли Джихун, — прошептал Сунён, глядя, как завороженный. — Джихун… ты здесь. — Здесь я, блять, — закатил глаза тот, — это всё, что тебе есть сказать?! Ну-ка давай, скажи мне хоть одну причину не убить тебя прямо здесь и сейчас. — Ну я… я пришёл помочь, — с трудом выговорил Сунён, принимая во внимание то, что клинок в руках любви всей его жизни всё ещё метил в его горло. Это был Ли Джихун, его муж, он был здесь, не зная, что Сунён тоже отправится на это задание. А Сунён, пожалуй что, впервые не пожалел, что согласился. По крайней мере, если ему суждено умереть до наступления Нового года, он предпочёл бы умирать у него на руках.