BRING ME TO

— Я не опаздывал на собственную свадьбу! — кричит в сердцах Сунён, ставя сумку с вещами на пол и сверля своего мужа взглядом. — Опоздал, — спокойно парирует парень, уже переодевшись в повседневную одежду, в то время как охотник всё ещё был в полной экипировке на всякий случай. Его стрелы и клинки тоже были с ним, он забрал из института всё, не забыв принести джихуновские книги, которые тот оставил, когда покинул институт. Тогда Джихуну было не до нажитого имущества. — Как и сейчас. — Я не опоздал, — ещё раз с нажимом повторяет Сунён. — В день свадьбы я потратил чуть больше времени на костюм, желая, чтобы всё было идеально, а сегодня вернулся в твою комнату, чтобы книги забрать. На, держи, не стоит благодарности, — фыркнул Сунён, кидая свёрток с писаниной, которую сам никогда не понимал, но Джихун любил читать, и Сунён уважал его интересы. Джихун останавливается в проёме, давая младшему пройти, и тот уходит в ванную, кидая напоследок «я уже и забыл, за кого вышел замуж». Домик рядом с жилищем мага и полукровки-фейри выглядит уютным и милым, даже снаружи, не говоря уже о том, что внутри он полностью напоминает Сунёну Джихуна. Внешне Джихун, казалось бы, и опасности не представляет, одеваясь простецки, и только лицо его выдавало, что внутри он совсем не тот, за кого себя выдаёт. Простое оформление в однотонных пастельных цветах дополняли картины, напоминающие настоящие шедевры из Лувра, хотя откуда, по мнению Джихуна, Сунёну было об этом знать? В кухню вместо двери вела арка, а ванная была совсем небольшая, но чистая. Он находит там пару полотенец, а затем, стискивая с себя одежду охотника, залазит в ванную и включает воду, закрывая глаза и погружаясь в свои мысли. Сунёну до ужаса хочется узнать, как там дела у его бывшего парабатая и мага, который рискнул своей жизнью, чтобы спасти его. Наверняка у них всё отлично, и они сейчас где-нибудь в Париже наслаждаются рождественскими праздниками, пьют пряный кофе и едят круассаны, планируя свою дальнейшую жизнь подальше от всех этих сумеречных дрязг. Он обязательно справится о том, как они и чем занимаются, но это будет потом. На его женихе белый смокинг с чёрными брюками, красная роза в кармашке оттеняет его явно не человеческую красоту. Рядом с ним стоит его брат, которого по умолчанию считают всегда более красивым, нежели его, но Квон Сунён так не считает. Джихун — его собственная грань и понимании совершенства. Кто сказал, что это должны быть общепринятые стандарты? Плевал он на них. Джихун впервые за долгое время выглядит счастливым, и Сунён хочет, чтобы так было всегда. Редкая улыбка сейчас сияет как никогда ярко. Сунён, ведомый своей матерью, не замечает больше никого и ничего вокруг. — Пока смерть не разлучит нас? — шепчет Джихун, когда Квон Сунён встаёт напротив него. — Это банально, — отвечает ему почти что Ли Сунён, — пока на земле не установится всемирный апокалипсис, пока ад не разверзнется, выпуская всех демонов наружу, пока не обрушатся небеса и ангелы не заплачут кровавыми слезами, возвещая нас диким плачем, что этому чёртовому миру, за который мы отдаём свои жизни, пришёл конец. Но знаешь что? Даже тогда я буду тебя любить. И пока ты будешь любить меня, ты будешь со мной. Для меня всё остальное не страшно, только одно — если ты в один день разлюбишь меня и попросишь тебя отпустить. — Этого не случится, — Джихун начертает свадебную руну на руке, и в этот миг Сунён уже не принадлежит себе. Он принадлежит ему. — Я люблю тебя, Ли Сунён. — Я люблю тебя, Джихун, — их губы встречаются в поцелуе, и аплодисменты тонут в вакууме, оставляя только один единственный звуку — его голос. Руна соединяет их жизни, и в этот момент Сунён может поклясться, что даже слышит стук сердца его мужа. — Вы в курсе, что вы оба такие шумные, что вас было слышно даже в нашей гостиной? — когда Сунён выходит из ванной, на пороге Джихун встречает новоиспечённых соседей. Поодаль стоит Мингю, отстранённо наблюдая за охотником и человеком своими фиолетовыми глазами, а Джонхан, фейри-полукровка, протягивает Джихуну собственноручно приготовленный пирог и красивую самодельную коробку, подвязанную лентами. — Это от нас с Мингю на новоселье! — Я ничего не собирался дарить, меня заставили, — бурчит Мингю, и тогда когда его взгляд переключается на Джонхана, то смягчается. Джихун и Сунён синхронно закатывают глаза. — И вообще, Сунён, на твоём месте я бы этот пирог не ел. — Вот это любезность, вот это я понимаю, — Джихун прыскает в кулак. — А почему только мне нельзя есть? За что вы меня так недолюбливаете? — А то ты очень дружен с магами, — хмыкает Мингю. — Это всё идея Джонхана. — Я всех люблю, не обобщай, — Джонхан как пёрышко легко влетает в квартиру, обнимая опешившего Джихуна. — Кстати, эту коробку я сам лично собирал. Там всякие травы, подписи к ним тоже есть, как ими пользоваться, элексиры на все случаи жизни, духи, специи и прочее. — Половину моих запасов выгреб, — шепчет раздосадованно Мингю. — Да что ты заладил как дедуля старый! — всплёскивает руками Джонхан. — Во, видали, я замужем за дедом ворчливым. — Мне триста двадцать один год, имею право. — Я собрал всё только самое нужное, а ты, Мингю, не жадничай, у нас всего этого навалом. — И всё-таки, — нарушает перепалку Джихун, — с чего такая щедрость? Мингю, спрятав свою магическую метку, вернув глазам человеческий вид, обнимает Джонхана со спины, и все продвигаются в гостиную, пока Джихун идёт на кухню заваривать чай. — Мы наслышаны, что вы помогли Сынёну, — тон Джонхана понижается, словно он боится, что его подслушивают, — и вернули охотника, которого он любит, вашего брата и парабатая. Сынён попросил вас отблагодарить, потому что сейчас они вынуждены скрываться от Конклава, но с ними всё хорошо. — Так этот дом — тоже ваша заслуга? — теперь доходит до Сунёна. Джихун, принёсший чай, отводит от него глаза, якобы он тут ни при чём, но Сунёну всё становится понятно. — Он ещё и под моими чарами, — нехотя признаётся Мингю, делая вид, что всё это он делает с большой неохотой, но в глазах его плещется уважение. Сунён польщён. — Мы с Сынёном давние друзья, так что я откликнулся на его просьбу. Можете обращаться к нам, если что-нибудь понадобится. — Спасибо, конечно… — начинает Сунён, но Джихун его перебивает. — Спасибо, Мингю, Хани, — Джонхан кокетливо улыбается, как и все фейри, и Сунён думает, что, наверное, быть его мужем — это надо быть абсолютно не ревнивым человеком, чего никак про Мингю не скажешь, иначе поубиваешь половину его знакомых. Джонхан ангельски красив, и Мингю приходится несладко. — Мы обязательно обратимся к вам, если что-то случится, но теперь, когда я стал обычным человеком, я буду как можно меньше вмешиваться во всё магическое. Вечер плавно перетекает в ночь, и вещи Сунёна уже разобраны по полочкам. Джихуна он находит на кухне, пьющего вино из тех запасов, которыми с ними поделился Джонхан. — Мне надо найти работу, — нарушает Джихун первым молчание, когда они впервые за весь день остаются наедине. — Я помогу тебе. — Не нужно… — Джихун, — Сунён резок, но ему надоело ходить вокруг да около, — если ты снова собираешься со всем справляться в одиночку, тогда зачем позвал меня жить вместе? Я подумал, что это наш шанс всё исправить и начать сначала. — Всё не бывает вот так просто. — Нет, бывает. Мы знаем друг о друге всё, и если бы ты не хотел, то… — Я хочу, — он поджимает губы, но не успевает договорить, потому перед ними над кухонным столом возникает огненное письмо. Сунён рефлекторно хватает его первым, потому что только маги или охотники умеют начертать такое, и чаще всего это призыв на службу. Но когда он вчитывается в текст, то оседает обратно на стул, и Джихун заинтересованно, но опасливо протягивает к нему руку. — Что такое? — Это Ынсан, — Сунён поднимает на Джихуна глаза и передаёт ему обугленный клочок бумаги. Тот тоже читает, даже несколько раз, прежде чем перебивает давящую тишину, вставая из-за стола и делая шаг к Сунёну первым. Обычно это всегд делал Сунён, но он прав — если Джихун не хочет, если он не научится тоже делать шаги навстречу, то нет никакого грёбаного смысла в том, что сейчас они оба на этой кухне, в этом доме, который Джихун выбирал для них двоих. — Помнишь? Я хочу жить с тобой. Я хочу просыпаться каждый день рядом, делать вместе самые банальные вещи вроде завтрака или похода по магазинам, потому что мы охотники и простые человеческие вещи мы делаем так редко. А без тебя я бы сам искал смерть, потому что жить без любви — пустая трата времени. А без твоей любви тем более. — И я не хочу тебя тебя жить, — глаза Сунёна становятся влажными. — Ты запомнил, что ты тогда сказал? — Я постоянно прокручивал это у себя в голове, и только ёбаная гордость не позволяла мне сказать тебе вслух ещё раз, чтобы ты понял, что я никогда не разлюблю тебя, что бы ты не натворил, — Джихун приникает к нему губами. — Давай начнём всё сначала? Сунёну остаётся только кивать, потому что все слова становятся лишними. Ему кажется, что вдвоём они сильны настолько, что могут победить в каждом своём сражении. И они всегда будут приводить друг друга и своих людей к победе.

***

«Моему парабатаю и моему брату. Пока мы не можем сказать, где мы, но с нами всё в порядке. Мы оба невероятно вам благодарны. Я скучаю, и когда всё закончится, мы сами вас найдём. Берегите себя, вы оба. Я люблю вас.»