***
Чонин вскочил с кровати, холодный пот пропитал его футболку, от чего она прилипла к нему. Его затруднённое дыхание сдавливало грудь, поэтому он глубоко вдохнул, чтобы попытаться успокоиться после своего реалистичного кошмара. Он попытался поднять руку, чтобы вытереть затылок, но крепкая хватка не позволяла ему сдвинуть её с места. Чонин посмотрел вниз и увидел Чана, сидящего на деревянном стуле; его голова покоилась на краю кровати, пока он мирно спал, не беспокоясь о внезапных движениях Чонина. Молодой некромант посмотрел в окно, в котором проникал мягкий свет фуксии, свидетельствующий о том, что сумерки начали опускаться на город. Сынмин спал в другом конце комнаты, его одеяло соответствовало ритму неровного дыхания мальчика. Тишина давила на Чонина, и всё, чего он хотел, — это выбраться из комнаты. Осторожно вынув свою руку из руки Чана, парень начал на цыпочках пробираться через комнату в надежде не разбудить своих друзей. Он схватил свои ботинки и надел их, прежде чем покинуть место. Это было странно для Яна, что, хотя он покинул дом Шивана, он чувствовал себя точно так же пойманным в ловушку в комнате, в которой был с Сынмином и Чаном, и задался вопросом, будет ли он когда-нибудь чувствовать себя полностью свободным внутри себя. Он хотел поговорить с кем-нибудь, с кем угодно, только бы убраться подальше от воспоминаний и мыслей, которые мучили его в этот самый момент. Он двинулся вниз, к комнатам, в которых, как он полагал, остановились другие парни из его новой группы. Его новая группа, его новая семья. Чонин не смог сдержать лёгкой улыбки при этой мысли, прежде чем повернул ручку на первой попавшейся двери. Заглянув внутрь, он увидел спящие фигуры Чанбина и Феликса в их соответствующих кроватях, ни один из которых не сдвинулся с места, когда Чонин оглядел комнату, прежде чем плотно закрыть за собой дверь. Он не собирался будить никого из ребят только потому, что ему приснился кошмар, он больше не был маленьким ребёнком. Попробовав открыть следующую дверь, он обнаружил, что Хёнджин, Минхо и Джисон вырубились; храп Хана доносился через дверной проём, в котором стоял Чонин. Сегодня удача явно была не на его стороне, так как все остальные ещё спали после ужасного поворота событий прошлой ночью, хотя он не мог винить их. Он снова закрыл дверь в общую спальню, повернувшись, чтобы уйти, но вместо этого наткнулся на твёрдую грудь. — Проверяешь ребят, Чонин? Или тебе что-то нужно? — Чонин быстро отскочил от Кюхуна, чувствуя, что его застали за чем-то таким, чего он не должен был делать. Воспоминания о том, как его бабушка поймала его, когда он вынимал конфеты из её сумочки, когда она не смотрела на него, всплыли на поверхность. Он начал посмеиваться над самодовольным выражением, которое украсило черты лица Кюхуна, так как оно было чрезвычайно похоже на то, что было у его бабушки, когда она обнаружила, что он сделал. Ян быстро заговорил, так как старший явно ждал ответа. — Эм, нет, хён, я в порядке. Я просто… я имею в виду… я этого не делал- — Знаешь, ты не очень хорошо умеешь врать, Чонин, но это не так уж и плохо. Я знаю, что ты ещё не очень хорошо меня знаешь, но Хёнджин сказал мне, что ты продолжишь путешествовать с нашей группой. Я в восторге, но я хочу, чтобы ты знал, что если тебе что-то понадобится, или если ты просто захочешь поговорить, я рядом, так же как и все остальные члены группы. Никогда не нервничай и не бойся рядом с нами. Мы больше никогда не позволим, чтобы с тобой что-то случилось, хорошо? Многочисленные фразы пытались вырваться изо рта Чонина, но он был лишён дара речи из-за проницательности и доброты Кюхуна. Слышать утешительные слова, подобные этим, в последнее время стало для Чонина чем-то чуждым. Он впитывал их, думая, что никогда не устанет слушать заверения от старшего. — Может, мне приснился небольшой кошмар, но все остальные спали, и я не хотел их будить. Они все выглядели такими измученными, и они заслуживают того, чтобы отдохнуть после всего, что они пережили прошлой ночью. Было немного душно в тишине, поэтому мне нужно было выйти из комнаты. Это всё. Руки Кима упали на плечи мальчика, и Чонин вздохнул в его объятиях. — Мм, понятно. Ну, я не сплю, так что, если ты хочешь поговорить со мной о чём-нибудь, я весь во внимании. Чан в твоей комнате с Сынмином, да? Ты можешь прийти ко мне, так как там больше никого нет. Мы можем обсудить всё, что ты хочешь. Ян ответил тем же пожатием, которое он почувствовал на своей руке, когда его повели в комнату Кюхуна, где два парня обсуждали, где они выросли, какую еду они едят, кто их любимые певцы; оба парня говорили об их общей любви к американской музыке. Младший наслаждался долгим разговором с Бардом, хотя тема кошмара Чонина так и не всплыла. — Нет нужды начинать историю, которая сразу же испортит настроение, — подумал он. Золотистый свет погас, и на потемневшем небе появились звезды. Чонин даже не понял, как долго они разговаривали, пока он рассеянно не взглянул на часы на стене. Он быстро понял, что чувствует себя совершенно спокойно, в присутствии Кюхуна. Старший излучал атмосферу надёжности. Ким сказал, что если ему когда-нибудь что-то понадобится, то он должен просто спросить. — Кюхун-хён, ты сказал, что мы покинем город завтра, верно? — Кюхун кивнул головой, чтобы показать Чонину, что он всё правильно помнит. После того, как были сделаны объявления, группа обсудила возвращение в Хакнал, прежде чем отправиться в Мортан для участия в турнире. Если они выедут из Аквирии завтра, у них будет достаточно времени, чтобы добраться до столицы. — Ну, прежде чем мы уедем, не возражаешь, если мы все куда-нибудь сходим? Хотя бы ненадолго?***
Боль в шее Чана от его неудобного положения во сне заставила его поморщиться и застонать, когда он попытался сесть. Он хотел остаться рядом с Чонином после того как Хёнджин сказал ему, что раньше тот плакал во сне от возможных кошмаров. Он не собирался засыпать, но уснул. Треск костей раздался в его спине, когда он удовлетворённо вздохнул, растягивая свои конечности. Хотя он чувствовал боль после битвы, которая усугублялась его неловким положением во сне, он чувствовал себя хорошо отдохнувшим и полным сил на следующий день, но, судя по всему, до наступления нового дня оставалось ещё несколько часов. Взглянув на Сынмина, маленькая усмешка появилась на лице рыцаря, поскольку, несмотря на то, через что прошёл мальчик, он всё ещё был в состоянии спокойно спать. Он двинулся, чтобы ещё раз схватить руку Чонина, чтобы успокоить спящего мальчика, но, обнаружив, что кровать пуста, чувство невероятного ужаса затуманило остальные его чувства. Чан вскочил со своего места и начал быстро осматривать окрестности. Он не был в кровати Сынмина, и сама комната была пуста. Как он мог не заметить, что Ян исчез из постели? Как он мог быть таким беспечным? Он не хотел будить Сынмина и пугать мальчика, но подумал, что если Чонин пошёл куда-то один, то он мог рассказать об этом своему другу. — Эй, Сынмин, проснись. Пожалуйста, проснись, — Чан легонько потряс парня, но настойчивость в его голосе изменила его действия. Что, если что-то случилось с мальчиком, когда они только спасли его от такой ужасной ситуации? Сынмин начал шевелиться, и повернувшись лицом к своему хёну, стал протирать глаза от сна. — Чан-хён? В чём дело? — Сынмин всё больше просыпался, когда увидел страх в глазах Чана. — Эм, Чонин не говорил тебе, что он куда-то собирается? — озадаченное выражение лица Кима дало понять Чану, что он понятия не имеет о местонахождении Чонина, что только усилило его беспокойство о безопасности младшего. — Куда-то собирается? Почему? Где… — Сынмин вскочил с кровати, посмотрев туда, где он в последний раз видел Чонина, которого там уже не было. Выбравшись из-под мягкого одеяла, он с отчаянием в глазах схватил Чана за руку. — Где он, чёрт возьми?! Чан не успел ответить, так как Сынмин выбежал из спальни. Старший быстро последовал за ним. Когда они взбежали по лестнице, то оба остановились, услышав весёлый смех, доносившийся из спальни, которую они снимали. Чан подошёл к двери комнаты, которую он делил с Кюхуном, и распахнул её. Громкий удар эхом разнёсся по комнате, когда Ян начал тереть лоб от щелчка, который он только что получил от старшего, они оба смеялись, схватившись за животы. — Нини, почему ты так плохо играешь в камень-ножницы-бумага? Ты уже пять раз подряд проиграл! — Кюхун усмехнулся, увидев, как покраснел лоб младшего, когда тот вытирал слёзы с глаз. Сынмин почувствовал, что он рухнет, страх, удерживающий его в вертикальном положении, внезапно вылетел из его тела при виде младшего, который был цел и невредим. Две пары глаз остановились на мальчиках, стоявших в дверях. — Чанни, ты уже встал. Доброе утро, Сынмин. Хотя, ещё не совсем утро, но… всё в порядке? Ты выглядишь так, будто увидел привидение. Сынмин торопливыми шагами двинулся к Чонину, и младший слегка вздрогнул, когда его схватили за руки, чтобы поставить на ноги. — Никогда больше так не делай! Если ты куда-то собрался, скажи нам! Ты хоть понимаешь, как мы испугались, когда увидели, что тебя нет в постели?! Чонин довольно быстро понял, почему Ким начал кричать на него и попытался освободиться от хватки, которая, как он был уверен, оставит синяки на его руках, но безрезультатно. — Хён, ты делаешь мне больно. Тёплая рука легла на плечо Сынмина, и Чан велел ему успокоиться. Парень немедленно смягчил свою хватку, на его лице читалось извинение за столь резкую реакцию. Ян внезапно был притянут в объятия друга, когда услышал, как трепещущее дыхание старшего пронеслось мимо его уха. — Я думал, что с тобой что-то случилось, Чонин. Ян похлопал Сынмина по спине, как бы признавая, что он поступил неправильно, не сообщив им, что уходит. — Я в порядке, хён. Я просто проводил время с Кюхуном. Мы играли в разные игры. Вы должны присоединиться к нам. Чан посмотрел на Кюхуна, который удивлялся связи между двумя младшими мальчиками, прежде чем встретиться взглядом с Рыцарем. Он жестом пригласил другого сесть рядом с ним, и Чан подчинился, после чего голова Кюхуна упала на его плечо, и он блаженно вздохнул. — Чанни, Чонин спросил меня, не могли бы мы пойти на пляж попозже, когда все проснутся, прежде чем мы покинем город. — О, зачем? — Он ничего не объяснил, просто сказал, что никогда раньше там не был, так что хотел бы посетить один из них, даже если это технически нереально, — Чан посмотрел на Чонина, которого сурово отчитывал более старший парень, но хихиканье, исходящее от него, сказало Чану, что он не воспринимал угрозы Сынмина слишком серьёзно. — После всего, через что прошли эти дети, я уверен, что мы можем удовлетворить их маленькую просьбу.***
К счастью для Чонина, все ухватились за возможность пойти к океану для отдыха и релаксации. Никто не ожидал, что поездка в прибрежный город закончится вот так. Даже в самых смелых своих мечтах они никогда бы не подумали, что им придётся сражаться с кем-то из класса Чудищ или что они возьмут ещё двух людей под своё крыло. Пронзительное карканье чаек эхом разносилось по воздуху, пока мальчики приближались к своей цели. Вид и звук пенистых волн, плещущихся о берег, заставили Джисона схватить Минхо за руку и потащить его на зернистый песок. Пляж был не слишком переполнен, хотя это казалось идеальным днём для посещения такого места. Солнце опоясывало находящихся на пляже, но приятный бриз, который дул с моря, помогал переносить жару. Группа решила посетить этот район рано утром, чтобы они могли выехать около полудня и вернуться в Хакнал. Воздух, которым Чонин дышал, слегка царапал его горло и вызывал жжение, хотя он был рад, что наконец-то добрался до места, которое хотел посетить так много лет назад. Он сделал шаг вперёд в обжигающий песок, когда почувствовал, как две руки упали между его лопатками. Кюхун и Чан шли по обе стороны от него, мило улыбаясь. — Ну что, Нини, всё так, как ты и предполагал? Я думаю, что новизна пляжа немного стёрлась для меня, так как я был здесь много раз раньше, — Чан кивнул, соглашаясь с утверждением Кюхуна, так как с тех пор, как он жил в Австралии до переезда в Корею, он практически всё своё детство провёл на пляже. — Это очень мило. — Серьёзно? Это всё, что ты можешь сказать по этому поводу? «Очень мило»? Ну же, Нини, я думал, что у тебя будет более яркая реакция! — Чан игриво ударил младшего по спине, что вызвало тихое ворчание, хотя Чонин больше ничего не сказал о его впечатлении от золотых песков или сверкающего моря. Бан никак не мог понять, в чём дело, но реакция Некроманта заставила его скептически дёрнуть бровями. Он повернулся вбок, только чтобы увидеть, как Хёнджин с силой тянул Сынмина ближе к берегу, чтобы посмотреть на горизонт. Младший выглядел немного озадаченным, почему Хёнджин действовал таким образом; в конце концов, это был просто океан. — Чонин, какова причина, по которой ты хотел прийти сюда сегодня? — Ян поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Чану, когда тот задавал ему этот вопрос. — Я уже сказал Кюхуну, что я никогда не был на пляже, — Ким наклонил голову, чтобы посмотреть на Чана и его нерешительное выражение лица, прежде чем понял, к чему тот клонит. — Нет, Чонин, я спросил тебя, какова настоящая причина. Почему ты попросил так внезапно? Мы могли бы пойти на пляж в другой раз. Чонин опустил глаза на землю, прежде чем посмотреть на старшего прищуренными глазами. — Неужели все в нашей группе такие проницательные, потому что ужасно трудно хранить какие-либо секреты, так как вы все знаете, если я что-то скрываю, — Чонин издал невесёлый смешок, увидев выражение лица старшего при упоминании о том, что Ян не был полностью честен с ними. Он уселся на тёплый песок, Чан и Кюхун последовали его примеру. — Наверное, я должен вам рассказать, потому что именно по этой причине у меня такой класс. Я ещё никому об этом не рассказывал, даже Сынмину. Я не лгал, когда сказал, что никогда раньше не был на пляже. Когда я был маленьким, я часто приставал к родителям, чтобы они отвезли меня на море, но у нас никак не было шанса. Мне было семь, когда они, в конце концов, сдались и решили совершить однодневную поездку на пляж Хэундэ. Только я, мама и папа; мы трое были невероятно близки. Я знаю, что так должно быть в большинстве семей, но я понимаю, что не у всех есть роскошь в лице любящей семьи, — слова Чонина сильно ударили Кюхуна, когда он вспомнил о своих родителях. Они тоже безоговорочно любили его, но его время с ними было слишком коротким. С другой стороны, он думал о Джисоне, у которого никогда в жизни не было родительской любви. Он знал, что тот отдал бы абсолютно всё, чтобы иметь стабильную семейную жизнь, и Ким собирался попытаться дать ему это, как только они вернутся в реальный мир. — Я любил своих родителей, и они любили меня. Мы были так счастливы вместе, и я думал, что мы будем вместе ещё долго, но, к сожалению, я ошибался. Это был пьяный водитель. Мы были примерно в пяти минутах от прибытия на пляж, и я всё ещё помню, как смотрел на море из машины. Я помню, как был взволнован при мысли, что наконец-то окажусь там. Помню, как я опустил стекло и почувствовал на щеках свежий морской воздух. Помню, как мама кричала отцу, чтобы он был осторожнее, а потом темнота. Сердце Чана упало. Чонин рассказывал свою историю таким спокойным тоном, что оба старших вздрогнули, услышав нейтральность в его голосе. — Я очнулся в реанимации через три недели. Они поместили меня в искусственную кому, чтобы моё тело могло справиться с серьёзными травмами. Разрыв селезёнки, сломанная нога, пять сломанных рёбер, вывихнутое плечо, проколотое лёгкое и так далее. Моя бабушка сказала мне, что я был храбрым мальчиком и что это чудо, что я выжил. Я помню, как спросил её, почему она считает это чудом, и когда она расплакалась, я понял, почему она не могла ответить. Я пропустил их похороны из-за того, что сильно был ранен. Другой водитель умер от удара, и полиция сказала моей бабушке, что мужчина гнал в пять раз больше законного предела. Мои родители умерли только потому, что я хотел пойти на этот дурацкий пляж, — голос Чонина был едва громче шёпота, когда он произнёс последнюю фразу. В то время Чан и Кюхун смотрели на него с сочувствием в глазах. Они, конечно же, не ожидали услышать такую историю от мальчика, но ещё больше их поразило то, что он полностью принял случившееся или, скорее, то, что случившееся было его виной. Кюхун уткнулся лицом в плечо Чонина, поглаживая волосы парня, чтобы попытаться передать свои чувства по этому поводу. Он был уверен, что Чонин не захочет, чтобы другие увидели его и забеспокоились, почему Ким обнимает его, но он просто не мог этого не сделать. Когда Джисон с озабоченным видом повернулся, чтобы посмотреть на них, Чан улыбнулся и махнул ему рукой, как раз когда Минхо толкнул его на песок, прежде чем, хихикая, убежать. Джисон стрельнул в него убийственным взглядом, и побежал следом. — Нини, ты не должен думать, что то, что случилось с твоими родителями, было твоей виной. Это просто совпадение, что вы оказались в этом конкретном месте в это конкретное время, и ничто в мире не могло бы остановить это, — Ким наклонился и прошептал на ухо Чонину, когда его голова всё ещё была крепко прижата к груди. — Десять лет люди говорили мне, что это не моя вина, но это не меняет того факта, что это так. Мне вроде даже интересно, застрять здесь с этим классом, это прям этакое наказание. Будучи Некромантом, я постоянно вспоминаю о них, но не в хорошем смысле. Мне очень тяжело находиться в таком состоянии, и я ничего не могу с этим поделать. — А что подумали бы твои родители, узнав, что ты винишь себя в их смерти? — Кюхун и Чонин перевели взгляд на Чана, который пристально смотрел на неровное море. Старший перевёл взгляд с одного на другого с небольшим хмурым выражением на лице, когда его голос понизился и был покрыт предупреждающим тоном. — Чан, сейчас не время- — Что, Чонин? Ты думаешь, что они были бы счастливы от того, что ты давишь на себя? Что ты постоянно наказываешь себя за то, над чем у тебя не было абсолютно никакого контроля? Что, несмотря на то, сколько раз ты будешь винить себя, ты не сможешь изменить то, что произошло, независимо от того, как сильно ты этого хочешь? Как бы они себя чувствовали? — Чан! — Чонин резко вздрогнул, когда Кюхун повысил голос. Чан не сдвинулся со своего места, и Чонин почти чувствовал раздражение, исходящее от парня, который держал его. — Ты сказал, что твои родители любят тебя, и я знаю, что они были бы убиты горем, если бы узнали, что ты живёшь с таким грузом на плечах. Конечно, я никогда не был в твоём положении, и я надеюсь, что никогда не буду, потому что то, как ты относишься к этой ситуации, истощит меня. Ты не можешь продолжать в том же духе, Нини. Если ты не хочешь жить полной жизнью для себя, то сделай это для них. Быть здесь — не наказание, думай об этом как о возможности. Становись сильнее, старайся быть увереннее, потому что то, что я видел тебя и твои способности. Ты очень смелый и независимый человек. Я верю, что ты сможешь помочь другим и себе, в том числе. Мы позаботимся о тебе, а ты, в свою очередь, можешь позаботиться о нас. Мы же команда, так что не пытайся нести такое бремя в одиночку. Вот для чего мы все здесь, включая меня и Кюхуна, — Чан закончил свою лекцию, взглянув на Кюхуна, который успокоился, услышав то, что Чан пытался донести до Чонина. Сухие глаза, лишённые слёз, больше не были вариантом для Чонина, поскольку слова Чана нашли свой путь к его сердцу. Тихие всхлипы раздались от Некроманта, когда стена, которую он строил на протяжении стольких лет, постепенно начала рушиться. Ким крепче обнял его и подумал, что слова Чана были слишком суровы для младшего, но понял, что именно это нужно было, чтобы заставить Чонина увидеть смысл, и Чан понял это. Мягкость и доброта по отношению к Чонину не могли достучаться до него, он должен был услышать неумолимую правду, чтобы начать приходить к миру в своей ситуации. Чан прошаркал по песку, чтобы упасть рядом с Чонином, положив голову ему на плечо и обхватив руками за талию, хотя там же был и Кюхун. Все трое молча жались друг к другу, пока Чан, наконец, не заговорил снова; его голос сохранял тот же нежный тон, что и раньше. — Нини, теперь мы здесь ради тебя. Положись на нас и всех твоих хёнов в группе, хорошо? Ян кивнул головой так сильно, как только мог, пока его обнимали двое старших. Пальцы внезапно коснулись его боков, и он начал пытаться освободиться, пока Чан щекотал его. Слёзы, скатившиеся по его щекам, были теперь результатом смеха, когда он не мог пошевелиться, так как Кюхун был на стороне Чана и крепко держал младшего на месте, чтобы Бан мог продолжить свою игривую пытку. — Нини, хотя мы и твои хёны, и ты всегда можешь положиться на нас, просто знай, что мы также, вероятно, самые ребячливые люди, которых ты когда-либо встретишь. Теперь тебе от нас не уйти! — Чонин задавался вопросом, сколько времени потребуется, чтобы вытащить весь песок из его волос, когда они трое катались вокруг, пытаясь отбиться друг от друга. Чонин начал мстить, а Кюхун повернулся к Чану и впился пальцами в бока Рыцаря, вызывая пронзительные крики. Хотя Ян не мог полностью избавиться от вины, которую он так долго скрывал, слова Чана разрушили фундамент, который он построил вокруг себя. Он знал, что его хён был прав, его родители не хотели бы, чтобы он так жил. Они хотели бы, чтобы он жил в полную силу, и это именно то, что Чонин собирался попробовать сделать с этого момента.***
Вода встретилась с кончиками ног Сынмина, когда он устроился на песке. Хотя он прожил в Аквирии уже четыре месяца, ему казалось, что теперь воздух здесь совсем другой. Шум волн и города смешались вместе, когда встретились с его ушами. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, солёный воздух очистил его голову от любых негативных мыслей. Крепкие руки легли на плечи, заставляя Сынмина поднять голову и пристально посмотреть на Хёнджина. — Почему ты здесь совсем один? Присоединяйся к остальным, — улыбка Хвана была яркой, ярче солнца, которое теперь затмевала его голову. Он склонил голову набок, не дождавшись ответа от младшего, который молча смотрел на него. — Тебе не обязательно тусоваться со мной только потому, что ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что меня избили, Хёнджин. Я же сказал тебе, что это не твоя вина. Брови парня вопросительно сдвинулись, он был сбит с толку. — Чувствую себя виноватым? Подожди, о чём ты говоришь? Я хочу, чтобы ты пошёл и потусовался со мной и другими. — Послушай, я знаю, что я не самый интересный и не самый дружелюбный человек, так что тебе не нужно притворяться, что ты хочешь быть рядом со мной. Чонин, вероятно, подружился со мной только потому, что никто из остальных не хотел с ним разговаривать. Не волнуйся, я привык быть один, так что иди и присоединись к остальным. Я не против остаться здесь. Внезапная перемена в настроении Сынмина обеспокоила Хёнджина, поэтому он наклонился, чтобы встретиться с глазами младшего, схватив его за запястье. — Минни, о чём ты, чёрт возьми, говоришь? Почему ты себя так унижаешь? Чонин без ума от тебя, это все видят. Ему повезло, что у него есть такой друг, как ты, и я тоже хотел бы иметь возможность узнать тебя получше. Я бы не стал ни с кем общаться, если бы не хотел. Я не хочу тусоваться с тобой? Почему ты так думаешь? Прежде чем Ким смог ответить, Феликс бросился к ним двоим, падая рядом с Хёнджином и крича на своего друга. — Джинни! Защити меня! Он собирается убить меня! Сынмин быстро встал по стойке смирно при упоминании о насилии, как он привык делать, но понял по выражению лица Феликса, что он не был серьёзен в отношении угрозы своей жизни. Чанбин медленно подошёл к трём парням и взъерошил волосы, отчего из них посыпалось огромное количество песка. — Ли Феликс, теперь тебя ничто не защитит. Вываливаешь ведро песка мне на голову? Что заставило тебя подумать, что это умная идея? Ты должен был знать о последствиях. Феликс посмотрел на Хвана в поисках помощи, но старший просто поднял руки, чтобы показать, что этот бой не имеет к нему никакого отношения. Увидев это и приближающегося Чанбина, он бросился в объятия Сынмина, моля о защите. Хёнджин увидел, как неуклюже тело Сынмина подпрыгнуло, так как он явно не знал, как реагировать на хихикающего мальчика, который теперь лежал у него на коленях. Иллюзионист посмотрел на Чанбина, который внезапно остановился, когда множество фей выскочило перед ним и заплясало вокруг головы. Хлопки сверкающих крыльев смешивались со звуком серебряных колокольчиков. Со начал немного паниковать, так как понятия не имел, что с ним происходит. Почему он видит мистические сущности, стоя посреди пляжа? В конце концов, взгляд Хёнджина оторвался от многочисленных фей и снова обратился к Киму, который был полностью сосредоточен на создании иллюзий, чтобы отвлечь Чанбина. Медик, казалось, успокоился после короткого периода восхищения существами перед ним. Феликс медленно вышел из укрытия на коленях Сынмина и взглянул на маленьких существ, кружащихся перед глазами Медика. Он хихикнул, когда понял, что это был способ помочь ему и слегка сжал ногу парня, благодаря за спасение от гнева Чанбина.***
После того, как Джисон пробежал почти весь пляж, пытаясь поймать Минхо за то, что он толкнул его ранее, он остановился, чтобы попытаться отдышаться. Он так привык быть самым быстрым в их группе, но с тех пор, как Минхо присоединился, его позиция лидера в этом стала шаткой. Хан поднял глаза, чтобы попытаться найти старшего, когда тревожная мысль внезапно поразила его. Минхо не присоединился к их группе. Когда он попытался уйти после их первого дня прибытия в Аквирию, Джисон остановил его и попросил присоединиться к ним, чтобы посмотреть на шоу, но произошло так много всего, что тема Минхо, присоединившегося к их группе, фактически не всплыла. Джисон просто считал само собой разумеющимся, что с тех пор, как они столько пережили вместе, старший автоматически пойдёт с ними, но, возможно, Минхо этого не хотел, как бы сильно подобного не желал сам Хан. Ли, наконец, перестал убегать, как только увидел, что Джисон больше не гонится за ним, и побежал обратно к Вору. Увидев встревоженное выражение лица Джисона, Минхо наклонился, чтобы поднять его подбородок и спросить, почему он выглядит таким расстроенным. — Хён, что ты теперь собираешься делать? — Минхо склонил голову, чтобы узнать, что именно имел в виду младший. — Ну, теперь, когда мы уезжаем из Аквирии, куда ты поедешь? Минхо, наконец, понял вопрос Джисона и поднялся из своей согнутой позиции. Он не давал никаких указаний остальным, что хочет остаться в группе, и Хан предположил, что поскольку их миссия теперь была завершена, он оставит их всех, чтобы снова путешествовали в одиночку. Да, он хотел остаться с этой группой, но уже не по той причине, по которой изначально присоединился. Признание и доброта, которые он получил за последнюю неделю, было больше, чем он когда-либо получал за всю свою жизнь, и он пришёл к выводу, что ему нравится это чувство. Хотя главной причиной того, что он никогда не привязывался к людям, было то, что он не мог доверять им, так как они всегда находили способ подвести его, он чувствовал, что эти парни не сделают этого с ним и действительно хотели дать им шанс доказать свою правоту. — Мм, я ещё не думал об этом, Джисон. А что? — Минхо солгал, ожидая, что скажет об этом парень. — Мне просто интересно, — пробормотал Джисон, пожав плечами, когда Минхо начал ухмыляться его очевидному уклону от ответа. — Подожди, нет. Я тут подумал, может… может, ты захочешь пойти с нами? Прежде чем ты что-то скажешь, я знаю, что ты любишь самостоятельно путешествовать и что ты сказал, что ты одиночка, но мы можем дать тебе пространство, которое тебе нужно, когда это будет необходимо. Ты так хорошо вписываешься в нашу компанию, и был бы желанным дополнением к нашей группе. Конечно, мы ещё не обсуждали твоё вступление, потому что думали, что ты не захочешь, но я действительно хочу, чтобы ты пошёл с нами, эм, мы-мы действительно хотим, чтобы ты пошёл с нами. Минхо хотел остановить Хана, чтобы сказать, что он не хочет ничего больше, чем пойти вместе с их группой, но решил позволить ему продолжить. Услышав, как Джисон говорит, что он хотел, чтобы он присоединился к ним, и его сердце сжалось при мысли, что он когда-либо хотел использовать младшего для своей личной выгоды. Джисон был слишком добрым человеком, чтобы его кто-то мог использовать, и Минхо дал себе обещание, что никогда не причинит вреда Вору. Если Кюджин действительно собирался напасть на него, то Минхо собирался сделать всё, что в его силах, чтобы уберечь Хана от его брата. Он понял, что было бы легче сделать это, если бы он знал причину, по которой Кюджин преследовал его, но не мог спросить Джисона почему, не выдавая себя. Судя по тому, что он уже рассказал о своей жизни, Джисон пережил слишком много, чтобы Минхо добавил ему ещё боли. — Джисон, я с удовольствием пойду с вами. — Но, — Хан тяжело вздохнул, опустив глаза к песчинкам под ногами, и Минхо недоверчиво рассмеялся. — Никаких «но», Джисон. Это было полное заявление, я хотел бы присоединиться к вашей группе, — парень вскинул голову, и его глаза расширились от недоверия. — Т-ты действительно пойдёшь с нами? Ты не хочешь возвращаться к путешествиям в одиночку? Ты не бросишь меня? Старший с широко раскрытыми глазами наблюдал, как руки Джисона подпрыгнули и закрыли ему рот после того, как он произнёс последнюю фразу. Ли не смог удержаться, подходя к Вору после того, как тот стал очаровательно бессвязно бормотать, пытаясь объяснить, что он имел в виду. Минхо схватил его отчаянно размахивающие руки, пытаясь успокоить. — Нет, Джисон, я не оставлю тебя, обещаю. Лицо Хана вспыхнуло красным, к большому удивлению Минхо. Он протянул руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос с лица младшего, при этом его пальцы слегка коснулись лба собеседника. Минхо заметил, что дыхание Джисона внезапно остановилось, прежде чем он понял, что только что сделал, и быстро отдёрнул руку. — Э-э, да. Я думаю, что присоединюсь к вам. Может, ты хочешь пойти и рассказать остальным? Мы, наверное, должны дать им знать, да? Джисон никогда раньше не видел Минхо таким взволнованным, но подумал, что это очень мило. Но опять же, он думал, что всё в нём было милым. То, как его глаза закрывались, когда он смеялся, как будто не мог дышать, то, как он умудрялся вписаться в группу, как будто был недостающим кусочком, который они все искали, то, как он умел заставить его чувствовать себя в безопасности даже в самых опасных обстоятельствах; Джисон находил всё это захватывающим. — Да, хён. Давай пойдём и расскажем остальным. Идём, — Джисон схватил Минхо за руку, чтобы оттащить его к остальным, где Сынмин охранял Феликса своим телом, в то время как Хёнджин удерживал Чанбина от нападения на веснушчатого мальчика. Хан и Минхо начали задаваться вопросом, что же именно они пропустили. — Эй, вы все! Идите сюда! У Минхо есть кое-что, что он хочет вам сказать!