***
Из укусов на пальцах Минхо, которые он получил, от волнения вонзив в них зубы, начала сочиться кровь, но это, похоже, не беспокоило Охотника. Неконтролируемые ноги подскакивали, пытаясь успокоиться, но безрезультатно. Сидя в спальне и ожидая возвращения остальных участников группы, Минхо чувствовал, как у него крутит живот. Дело не только в том, что у Кюджина был человек, о котором он заботился больше всего на свете, и что он мог заставить его пройти через море боли, но также и в том, что ему придётся ждать реакции всех ребят, которые собирались вернуться к ним. С тех пор как они вернулись в комнату, Чонин уселся напротив него, свесив ноги с кровати в явно взволнованном состоянии. С тех пор как они вернулись, между ними ничего не было сказано, и Минхо был уверен, что реакция Чонина будет более сдержанной. Дверь распахнулась, чтобы показать Сынмина и Феликса, встретившихся на обратном пути в гостиницу. Минхо пришлось дважды оглянуться, чтобы убедиться, действительно ли за спиной Иллюзиониста стоит Феликс, поскольку цвет его волос изменился с тех пор, как он был здесь прошлой ночью. Они посмотрели на Охотника, прежде чем опустить глаза на землю, не зная, как приветствовать своего хёна, который, очевидно, использовал их, и сразу же направились к Чонину. — Нини, хорошая работа. Ты смог доставить сообщение всем остальным? — Да, хён. Это заняло немного больше энергии, чем я думал, но мне удалось послать шесть огоньков сразу. Я почти уверен, что им удалось добраться до всех, — вздохнул Чонин с усталой улыбкой. Минхо не мог не чувствовать себя немного гордым за молодого Некроманта, зная сколько тот боролся со своими силами. Наблюдая, как Феликс ерошит волосы младшего, Минхо захотелось подбежать и сделать то же самое, поздравляя его, но он остался сидеть, подавляя чувства, которые, как он был уверен, никто из них больше не хотел получить от него. Его мысли снова были прерваны, когда Хёнджин ворвался в дверь, оглядывая остальных, прежде чем посмотреть на Минхо. — Хён, — Алхимик просто кивнул в сторону старшего, чувствуя себя немного неловко из-за обстоятельств, в которые все они были помещены. Чану и Кюхуну не потребовалось много времени, чтобы вернуться, их дрожащие тела и затруднённое дыхание показали Минхо, как быстро они бежали. Минхо было совершенно очевидно, что Чан плакал, его глаза опухли и покраснели, как бы он ни старался это скрыть. Рыцарь всегда более открыто высказывался о своих чувствах по сравнению с почти всеми остальными в группе, возможно, за исключением Хёнджина, и его истощённые черты лица показали, насколько сильно он беспокоился о Джисоне. Старшие парни молча стояли в дверях, пока Минхо не поднялся со своего места на кровати, чтобы поприветствовать их лёгким поклоном. Чанбин едва успел обогнуть дверной косяк, как увидел, что Кюхун подошёл к Минхо и ударил его прямо в челюсть, отчего Охотник потерял равновесие и рухнул на землю. — Кюхун! — Чан поднял руку, чтобы остановить движения старшего, но, увидев, что гнев на его лице рассеялся, когда он нанёс удар, он немного расслабился. Это не имело значения для Чанбина, когда он бросился вперёд, чтобы удержать Барда, но, похоже, он закончил с тем, что намеревался сделать. — Ах, чёрт, как больно, — прошипел Кюхун, тряся рукой, пытаясь хоть немного облегчить боль от удара. — Мне просто нужно было это сделать. Давай, Минхо, вставай, — Кюхун протянул руку к распростёртому на полу парню, схватившемуся за подбородок после неожиданного удара. Минхо выглядел немного нерешительно, но в конце концов схватил его руку, медленно поднимаясь с твёрдого деревянного пола. — Мы можем поговорить обо всём этом позже. А сейчас нам нужно найти Джисонни и убедиться, что с ним всё в порядке. Я ничего не знаю об Охотниках, но наверняка у тебя есть какой-то навык, который ты можешь использовать, чтобы найти его. Ведь в этом и смысл вашего класса, верно? Минхо почувствовал, как на его плечи легли невероятно тяжёлые ожидания, когда семеро парней, которых он называл своей семьёй, с надеждой смотрели на него. — Я… я могу попробовать. Если я достаточно хорошо знаком с аурой человека, и он не пытается скрыть её от меня, то обычно я могу уловить общее направление, в котором он находится, и как только я приближаюсь к нему, его аура становится ярче, и я могу определить его местонахождение. Трудно сосредоточиться на ауре одного человека среди тысяч и тысяч окружающих меня, но если это аура Джисона, я думаю, что смогу. Никто не произнёс ни слова, пока Минхо объяснял им способности своего класса, с которыми они все были незнакомы, а Охотник просто хотел, чтобы всё вернулось к тому, что было пару дней назад, когда никто из них не смотрел на него так, как будто у него были какие-то скрытые мотивы или что он собирается предать их. — Хён, что ты имеешь в виду под «если они скрывают это от тебя»? — Минхо взглянул на Чанбина, который своим вопросом нарушил неловкое молчание, и был рад, что хотя бы один из его бывших членов команды всё ещё разговаривает с ним в обычной манере. — Если кто-то достаточно силён, он может научиться контролировать свою ауру так, что Охотники не смогут её уловить, но это исключительно редкий навык. Аура также слабее, если кто-то спит или находится без сознания, и она полностью гаснет, если человек уме- Минхо знал, что в подобной ситуации он не может позволить себе начать задыхаться. Ему нужно было сохранить ясную голову, если он собирается найти Вора, но мысли о чрезмерно возбуждённом солнечном свете, которого больше не будет рядом, заставили его грудь сжаться, достаточно, чтобы его затошнило. — Послушай, мы не думаем о чём-то подобном. Минхо, ты сможешь сделать это прямо сейчас? Сможешь понять в каком направлении он находится, и как далеко? — Чан снова взял под контроль свои эмоции, услышав, что Минхо может помочь им, увидев в его глазах страх потерять Джисона. Минхо кивнул головой, отгоняя мимолётное отчаяние, терзавшее его сердце. — Окей, это может занять пару минут. Мне нужно попытаться сосредоточиться только на ауре Джисона, — Минхо успокоил дыхание и закрыл глаза, чтобы почувствовать перемену, которую так привык ощущать всем своим телом. Чонин сосредоточено смотрел на своего хёна, пока тот работал. Он хотел найти Джисона как можно быстрее, но знал, что это займёт время, и не хотел торопить Минхо в его сосредоточенном состоянии. Если бы он так поступил, это заняло бы ещё больше времени. Заметив, что Минхо на мгновение закрыл глаза, его собственные глаза расширились, когда глаза Минхо открылись, показав красивые золотистые радужки, которые метались из стороны в сторону, ища нужного человека. Если Минхо был честен с самим собой, то он знал ауру Джисона лучше, чем кого-либо другого во всём мире. В те несколько ночей, когда они делили комнату, он активировал свой третий глаз, чтобы просто полюбоваться аурой Джисона, когда тот спал. Мягкий вишнёво-красный цвет, исходивший от него, когда он ворочался в постели, всегда вызывал у Минхо ощущение уютного тепла в груди. Конечно, когда он был в сознании, аура Джисона излучала такую энергию, что иногда Охотник чувствовал себя пьяным и ошеломлённым, но в хорошем смысле. Он излучал игривую вибрацию, которая оживляла Минхо, когда он нуждался в ней. Однако, когда он спал, его энергии было достаточно, чтобы усыпить Минхо и побороть бессонницу, которая иногда мучила его. Хотя аура Кюджина также содержала тот же вид энергии, что и аура Джисона, она имела немного другой оттенок красного, более резкий тёмно-бордовый, и Минхо удивлялся, как ему удалось спутать их, когда он впервые обнаружил Джисона, думая, что он его брат. Они были совершенно не похожи. Шли минуты, пока Минхо вкладывал столько энергии, сколько мог, в поиски Вора, в то время как его глаза метались по всему миру, обследуя сначала область вокруг Мортана и медленно распространяясь дальше. Он уже начал беспокоиться, что Хан оказался слишком далеко и они не успеют добраться до него вовремя… там. Вот оно. Оно было не таким сильным, как обычно, указывая Минхо, что он, возможно, больше не в сознании, и это заставило его пальцы сжаться сами по себе, но аура Джисона всё ещё была видна ему, а это означало, что он был жив. Так как он уже был сосредоточен на его местоположении, Минхо подумал, что он подтвердит их теорию, когда также поищет ауру Кюджина. К сожалению, она тоже была там. Минхо ожидал, что она окажется в том же самом месте, но его сердце всё равно замерло, когда он убедился в этом. Отключив свой третий глаз, Минхо вернулся к мальчикам, которые смотрели на него с беспокойным блеском в глазах. Он был так погружён в поиски Джисона, что не знал точно, как долго его не было, но то, как его ноги подкосились, когда он вернулся, заставило его подумать, что с тех пор прошло больше нескольких секунд. Он почувствовал, что его поддерживают две руки, и увидел Кюхуна и Чана по обе стороны от него. — Я нашёл его. Я знаю, где он.***
Ледяная вода была такой, словно кто-то оставил довольно резкую пощёчину на его щеке, когда она была брошена ему в лицо, намочив переднюю часть одежды. Джисон очнулся от своего кратковременного сна и резко вдохнул, чтобы побороть чувство, что он тонет. Он задался вопросом, сколько раз он уже падал без сознания, потеряв счёт после третьего раза. Голова упала на спинку стула, чтобы дать ей отдохнуть, и Джисон выдохнул через нос, когда его веки снова затрепетали и закрылись. — Перестань падать в обморок. Оно того не стоит, если ты ничего не чувствуешь. Он не знал, как долго просидел в тесной комнате с блондинкой перед ним, но за то время, что прошло, он пришёл к выводу, что она была чрезвычайно похожа на его брата в некоторых отношениях, самым заметным из которых было её очевидное удовольствие мучить его. Не встречаясь с ней взглядом, Джисон склонил голову набок, глядя на хирургический поднос рядом с ним, на котором лежало огромное количество маленьких инструментов, которые Соён использовала, чтобы сделать его пребывание здесь более невыносимым. Скальпель на конце подноса капал кровью на пол, Соён ранее использовала его на предплечье и бедре Джисона. Ничего страшного, ему приходилось терпеть и похуже. Даже многочисленные пощёчины и удары по лицу, которые он постоянно получал, никак на него не влияли. Нет, причина, по которой он продолжал терять сознание, заключалась в электрических ударах, которые он продолжал получать. Зажимы, установленные на металлическом стуле, на котором он сидел, время от времени оживали по команде Соён, посылая ударные волны по всему его телу. Его грудь сжималась слишком сильно, чтобы он мог издать крик. Джисон всегда хвалил себя за высокий болевой порог, но это было чертовски больно. — Итак, ты готов к следующему раунду? Всё ещё стремясь доставить ей как можно больше хлопот, Джисон вздохнул, бросив равнодушный взгляд на раздражённую женщину, стоявшую перед ним. Он попытался думать о своих друзьях, чтобы пережить ту агонию, которая должна была на мгновение овладеть им. Он думал о глупой улыбке Чана, о мягких объятиях Кюхуна, об игривых мучениях Чанбина, о заразительном смехе Хёнджина, о радушных объятиях Феликса, об успокаивающей сущности Сынмина, о милосердном духе Чонина. Но больше всего он невольно думал о руках Минхо, обнимающих его, о его тёплом дыхании, щекочущем кожу, о его ярких, карих глазах, прищуренных, когда он смеялся, как будто Вор был самым смешным человеком в мире. Джисон подумал о том, как сильно он всё ещё любит парня, несмотря на всё случившееся, и, недоверчиво посмеиваясь над собственным разумом, поднял голову, чтобы посмотреть прямо на Соён. — Когда будешь готова, детка. Полетели искры и осветили тёмное пространство, когда Вор открыл рот, чтобы снова издать беззвучный крик.***
Кюхун последовал за другими парнями в их комнаты, чтобы убедиться, что они все достаточно подготовлены, прежде чем уйти, чтобы попытаться помочь Джисону и спасти его от когтей его брата. Они хотели уйти быстро, но знали, что есть причина, по которой Кюджину удавалось так долго выживать, и они хотели быть уверенными, что будут готовы настолько, насколько это возможно, если они столкнутся с этим человеком. Чану оставалось только вооружиться своим оружием, а Минхо сидел на кровати, погружённый в собственные мысли. Несмотря на то, что Чан двинулся, чтобы остановить Кюхуна после того, как тот ударил его, Минхо был уверен, что Рыцарь тоже хотел ударить его, хотя ему удалось сдержать свой гнев. Старший всегда был очень болтливым, пытаясь завязать разговор с Минхо, даже в самом начале, когда было совершенно очевидно, что Охотник не заинтересован в светской беседе. Именно это обстоятельство делало молчание между ними ещё более удушливым. Именно это заставило Минхо думать, что Чан больше не воспринимал его как одного из своих друзей, как одного из своей семьи, как одного из своих мальчиков, и это разбивало его сердце. Это сильно ударило его, когда он подумал, что, должно быть, все они чувствовали то же самое, когда услышали, что Минхо использовал их ради награды. Теперь он понимал, почему никто из них больше не сможет ему доверять. — Твои мысли очень громкие. Я слышу их даже отсюда. Минхо поднял глаза и уставился на плечи Чана, пока тот рылся в своём рюкзаке, чтобы убедиться, что всё готово, позвякивая несколькими целебными зельями. — О, извини, я постараюсь думать потише, — Охотник снова опустил глаза и уставился на свои сцепленные руки, его дрожащие пальцы танцевали, пока он ждал, когда все они закончат свои приготовления. Взглянув на Минхо краем глаза, Чан испустил довольно тяжёлый вздох, глядя на выражение лица младшего. Во время разговора с Кюхуном он сказал, что верит Минхо, когда тот сказал, что его нынешняя цель уже не та, что была, когда он присоединился к ним, и чистое, мучительное беспокойство на лице Охотника только подтверждало этот факт, но слова Кюхуна всё ещё звенели в его ушах. — Не знаю, имеет ли это сейчас какое-то значение. Он лгал нам. Коротко встретившись взглядом с Минхо, когда младший наконец поднял голову, Чан быстро отвернулся, чтобы продолжить работу, заработав тихий, но слышимый всхлип от мальчика, сидящего на кровати. Но этот приглушенный звук заставил его вздрогнуть, а сердце закричало, чтобы он встал и обнял Минхо, чтобы успокоить его, сказав, что они найдут Джисона и всё будет хорошо. Однако его инстинкт защиты Вора отодвинул эти чувства в сторону, и пока он с ними не разберётся, он не сможет утешить Минхо в трудную минуту. — Ты хоть понимаешь, как ему было больно? Минхо закрыл глаза, снова чувствуя себя виноватым. Оно на мгновение покинуло его с тех пор, как он был так настроен найти Джисона, но теперь, в тишине после вопроса Чана, оно внезапно атаковало его, как незваный гость. — Да. Это было так тихо, так полно сожаления и печали, что Чан не был уверен, действительно ли он слышал, как Минхо сказал это, или ему просто показалось, что это слово прозвучало у него в голове. Увидев, что голова младшего упала ему на руки, он был уверен, что это не было иллюзией. — Тогда почему, Минхо? — Потому что для таких, как я, тебя было легко использовать в самом начале. Вы все были так доверчивы, так добры и без труда поверили, что такой презренный человек, как я, просто так помогает вам. «Почему бы и нет?» — подумал я. У Кюджина была высокая награда, а мне нужны были деньги. Должен ли я был заботиться о том, чтобы использовать каких-то случайных незнакомцев, чтобы они помогли мне получить то, что я хочу? Нет. Люди всегда так или иначе бросают тебя, поэтому я научился делать это первым. Привычка из моего детства. Чан задумался, почему из всего того, что говорил Минхо, его больше всего беспокоило, когда он называл себя «презренным». — Я собирался остаться здесь до тех пор, пока не появится Кюджин, и планировал использовать эту возможность, чтобы убить его, получить награду и оставить вас всех позади. Вы не должны были ничего значить для меня, никто из вас не должен был, но в конце концов всё обернулось иначе. Помнишь, как мы с Джисоном отправились на разведку в дом Шивана? Перед тем как я ушёл, ты обнял меня, сказав, что надеешься, что я вернусь целым и невредимым. Когда мы вернулись, Кюхун-хён тоже обнял меня, а потом сказал, что благодарен за то, что меня послали присматривать за Джисоном. Все младшие мальчики заставляли меня чувствовать себя принятым, даже когда я просто находился рядом. Ты обращался со мной как со своим, хотя я был совершенно чужой, ты принял меня с распростёртыми объятиями, хотя ничего обо мне не знал. У меня никогда не было ничего подобного за всю мою жизнь, и я точно не заслуживал этого от таких замечательных людей, как вы, но мне нравилось чувство, что меня принимают просто за то, что я есть. Я провалился слишком глубоко и не знал, как выбраться. Я просто не мог придумать, как это сделать. Во всяком случае, так я себе говорил. В основном, я был трусом, боялся того, как вы отреагируете после того, как узнаете, кто я, что мой класс позволяет мне делать, что я делал в прошлом. Я не хотел, чтобы ты смотрел на меня… как смотришь сейчас. Чан гадал, с каким лицом он смотрит в сторону Охотника, но что бы ни выражало его лицо, оно заставило Минхо свернуться калачиком, скрывая своё эмоционально израненное лицо от старшего. — Я решил, что мне больше неинтересно гоняться за Кюджином, и что я просто хочу путешествовать с вами, ребята. Поскольку я знал, что он охотится за Джисоном, я был уверен, что никто из вас не пострадает, я думал, что смогу защитить его, но посмотрите, где мы сейчас. Чанни-хён- Минхо остановился. Может ли он всё ещё называть Чана своим хёном после того, что сделал? Он не должен позволять себе снова чувствовать себя комфортно, если потом его попросят уйти, как только они найдут Джисона. — Чан-щи, я сожалею обо всём, что сделал, и ты никогда не поймёшь, как ужасно я себя чувствовал, скрывая от всех вас, кем я был. Я знаю, что это, вероятно, просто пустые слова для тебя сейчас, но я чувствую необходимость сказать их. Хотя, честно говоря, ты видел настоящего меня с тех пор, как мы покинули Акварию. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Джисон был прав, когда просил меня уйти. Я просто хочу найти его и убедиться, что он в безопасности. Пожалуйста, господи, пусть он будет в безопасности. Голова Минхо снова оказалась у него в руках, дыхание сотрясалось в груди, и Чан увидел, что сдерживаемые слёзы наконец-то вырвались наружу. У старшего больше не было сил сдерживаться, когда он увидел, как один из людей, которых он любил больше всего на свете, разразился тихими рыданиями. Подойдя к кровати, матрас прогнулся, когда Чан занял своё законное место рядом с Минхо и обнял парня. Ли замер, почувствовав успокаивающее тепло, окутавшее его. — Ты можешь называть меня хёном, если хочешь. От Чан-щи разговор кажется слишком формальными. Младший невольно издал сдавленный смешок, когда Чан повторил фразу, которую Минхо использовал в отношении Феликса при первой встрече, чтобы попытаться завоевать его доверие. Чан не ненавидел его, он не хотел, чтобы Минхо держался как можно дальше, он не видел в нём просто инструмент, необходимый для работы. Чану было не всё равно. Ему было не всё равно, и это заставило Минхо заплакать ещё сильнее. — Чанни-хён, прости, прости, прости… Он знал, что не заслуживает такого прощения, что он не заслуживает счастья, что он не заслуживает такого друга, как Чан, но, похоже, Рыцарь не собирался отпускать его в ближайшее время. Обняв старшего за плечи, Минхо спрятал лицо в изгибе шеи Чана — молчаливая благодарность за то, что он дал ему второй шанс. — Минхо? Охотник чуть повернул голову, прислушиваясь к тому, зачем Чан зовёт его, мысленно проклиная себя за то, что испортил толстовку Бана своими слезами. — Ты сказал, что мы знаем истинного тебя с тех пор, как покинули Акварию, так что получается то, что мы видели с Джисоном, было по-настоящему? Минхо не знал, как точно передать то, что он чувствовал к Джисону, поскольку всё это рухнуло после того, как он неосторожно сказал Вору, кто он на самом деле. Простым кивком головы он дал Чану понять, что его чувства к младшему никогда не были фальшивыми. — Ты любишь его, правда? — Больше, чем что-либо в этом мире или в реальном. — Хорошо, это всё, что мне нужно знать. Пока Чан нежно пробегал пальцами по волосам Минхо, пытаясь смягчить его всхлипы, Кюхун вернулся, чтобы закончить подготовку к операции. Минхо не слышал, как он вошёл, уткнувшись лицом в грудь Чана, пытаясь выровнять своё прерывистое дыхание, но Чан заметил, что Бард вернулся, одарив его любящей улыбкой, продолжая утешать мальчика в своих объятиях. Кюхун понял, что то, что они подозревали, было правдой, что чувства Минхо ко всем им, а не только к Джисону, были настоящими. Он знал, что Чан так легко не простит Минхо после того, что он сделал с Джисоном, поэтому, что бы ни случилось за то время, что он отсутствовал, очевидно, было достаточно для Чана, чтобы, по крайней мере, признать, что он сожалеет о том, что сделал. — Все готовы идти, Кю? Поняв, что Чан больше не разговаривает с ним, Минхо тут же выпрямился, смахивая оставшиеся слёзы с глаз, твёрдо держа их на земле перед собой и подальше от Кюхуна. — Да, Чанни. Готовы. Я знаю, что это большое дело, и мы хотим использовать как можно больше огневой мощи, но… Чанбин думает, не попросить ли нам Джебома и остальных о помощи, но я не знаю, стоит ли подвергать их такой опасности, особенно после всего, что они уже сделали для нас. — Ты совершенно прав. Может быть, после того, как мы уже уйдём, Чонин сможет послать огонёк назад, чтобы сообщить им, что произошло. Мы должны быть уверены, что дадим себе достаточно времени, чтобы вырваться вперёд, чтобы они не смогли последовать за нами. Я не хочу, чтобы они пострадали из-за того, что вмешались в наши дела. Это наша проблема, мы спасём Джисона сами. Минхо молчал во время разговора, подняв глаза только, когда почувствовал мягкую хватку на своём подбородке, заставившую его слегка поморщиться от боли, вызванной кулаком Кюхуна. — Ах, похоже, я немного переборщил, начинает проявляться синяк. Мы попросим Чанбина присмотреть за ним после того, как уйдём. Извини, Минхо, наверное, больно, да? Кюхун легонько провёл большим пальцем под челюстью Охотника, показывая, как плохо он на самом деле себя чувствует, выместив своё разочарование на младшем. — Ты не переборщил, хён, и не извиняйся. Я это заслужил, так что не беспокойся. Эм… Услышав неуверенное бормотание Минхо, Кюхун и Чан отошли от парня, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Я знаю, что вы не хотите впутывать в это дело людей, но я думаю, что смогу найти кое-кого, кто может быть полезен.***
Минхо знал, что Юкхэю было трудно слишком долго сидеть на одном месте, поэтому, когда он вернулся в бар, где раньше сидел вместе с Ассасином, он не ожидал увидеть его там. Он мог бы использовать свой третий глаз, чтобы найти его снова, но после того, как он потратил так много энергии, чтобы найти Джисона, это нанесло бы необратимый ущерб его телу, если бы он сделал это снова так быстро. К счастью для него, Юкхэй сумел сделать невозможное и оставался сидеть всё то время, что его не было. — Минхо, ты вернулся. Всё в порядке? — Минхо слегка выдохнул, услышав искреннее беспокойство в голосе младшего. — Вообще-то нет. Джисон… э-э, брат Кюджина пропал, и мы почти уверены, что он у Кюджина. Я нашёл его ауру. Это примерно в десяти милях к юго-востоку от города, и мы собираемся пойти и спасти его. Это долгая история о том, почему он у него, но я знаю, что если мы не уйдём сейчас, то он не вернётся живым. Ты же знаешь, какой этот ублюдок извращенец, и я не хочу, чтобы Джисон пострадал. Юкхэй кивнул, потягивая свой напиток, заинтересованный тем, почему Минхо здесь, объясняя ему ситуацию, а не собирается сам разобраться с ней. — Мы подумали, что нам может понадобиться немного больше помощи в случае, если что-то пойдёт не так, и я подумал, не мог бы ты пойти с нами? Не то чтобы я хотел увеличить твоё эго больше, чем оно уже есть, но ты лучший, кого я когда-либо видел в своём классе. У меня нет денег, чтобы нанять тебя, но я подумал, что если нам удастся победить Кюджина, то ты сможешь забрать награду за него. Юкхэй поставил свой стакан обратно на стол, слегка откинувшись назад, чтобы полностью рассмотреть парня, стоящего перед ним. — Ты позволишь мне забрать награду за Кюджина? Это то, к чему ты стремился последние пять месяцев. Почему ты так легко отдаёшь его мне? — Меня это больше не интересует. Я просто хочу благополучно доставить Джисона домой, и я думаю, что ты сможешь мне помочь. Я знаю, что обычно ты работаешь только если тебе платят вперёд, но- — Минхо, всё в порядке. Я помогу тебе. Если я получу награду за Кюджина, то окей. Если ему снова удастся сбежать, это тоже окей. Охотник подготовил список аргументов для Ассасина, чтобы попытаться убедить его пойти с ним и его группой, но, похоже, ему это было не нужно, так как, к большому удивлению Минхо, Юкхэй согласился следовать за ним, не сопротивляясь. — Ты поможешь? Почему? Что это за внезапная перемена в настроении? — Потому что по тому, как ты говоришь о нём, я могу сказать, как много этот парень значит для тебя. Когда ты рассказывал мне о нём раньше, ты был равнодушен, не заботясь о том, что причиняешь ему боль. Теперь ты совсем другой человек, и, может быть, это тоже не так уж плохо. Приятно видеть, что ты больше не бесчувственный робот. Тебе позволено чувствовать себя счастливым, Минхо, независимо от того, насколько недостойным этого ты считаешь себя. За всё то время, что Минхо знал Ассасина, ему ни разу не удалось серьёзно поговорить с ним, но Охотник мог сказать, что сейчас Юкхэй не шутит. В его тоне не было ни капли веселья. — По правде говоря, ты только однажды попросил меня о помощи, и то лишь для того, чтобы убедиться, что дети, с которыми ты путешествуешь, будут в безопасности. Ты, очевидно, заботишься о них, и, возможно, теперь я смогу немного понять это. Минхо поднял брови, не совсем понимая, о чём говорит парень, поскольку он всегда был одиночкой, несмотря на свою общительность. — Возможно, я начал путешествовать с несколькими другими людьми. Ещё один Ассасин и Охотник за головами. Проклятые надоедливые ублюдки, которые заставили меня изменить все мои моральные взгляды. Кун-хён думает, что мне нужно перестать фокусироваться на людях, которые не сделали ничего плохого. Хотя сейчас это не важно, он уехал на подработку с Чону-хёном, и они вернутся только через неделю, так что я могу помочь тебе, так как всё равно сижу здесь на заднице весь день. Поиск Кюджина был единственной причиной, по которой я вообще приехал в Мортан, — казалось, Юкхэй немного смутился. — Кроме того, я думаю, что должен тебе больше, чем несколько одолжений за все те разы, когда тебе удавалось спасти мою задницу. Я немного разыграл тебя, когда попросил заплатить за то, чтобы я позаботился о Шиване. Я забрал награду за него, так что мне заплатили больше, так что просто думай об этом как о халяве. Сколько бы дерьма мы друг другу не давали, мне нравится думать о тебе как о друге, даже если ты не считаешь меня таковым. Очень немногие люди в этом мире терпят меня. Я знаю, что большую часть времени веду себя как раздражающий мудак, так что спасибо, что сумел меня вытерпеть. Ты хочешь найти брата Кюджина? Окей, пошли. Юкхэй допил свой напиток и начал собирать вещи. Минхо стоял ошеломлённый. Он должен был признаться себе, что Юкхэй раздражал его и в лучшие времена, главным образом потому, что он был счастлив, что ему везло, независимо от обстоятельств. Как будто он никогда не умел быть серьёзным, особенно в ситуациях, которые требовали этого, но это, казалось, изменилось, когда Юкхэй без колебаний согласился помочь Минхо, когда тот был ему нужен. Ассасин слегка ободряюще подмигнул, и они вместе направились к двери. — Спасибо, Юкхэй. — Бля, ты и в самом деле стал слишком мягким со мной. Скажи мне, если я ошибаюсь, но думаю, что это был один конкретный человек в вашей маленькой группе, который заставил тебя так сильно измениться. Ты слишком привязался к его брату, да? Джисон? Так ведь его зовут, верно? — Заткнись, Юкхэй. — Ладно, ладно, я буду держать рот на замке. Но как ты собираешься познакомить меня со своими маленькими друзьями? Ты, наверное, не хочешь, чтобы я раскрывал, кто я такой, верно? — выйдя за дверь, Юкхэй окинул взглядом группу парней перед ним, большинство из которых раскачивались из стороны в сторону, явно чувствуя себя неловко из-за того, что им пришлось так долго ждать, чтобы спасти своего пропавшего друга. — Я уже сказал им, что ты друг, который может помочь нам найти Джисона, и это всё, что им действительно нужно было услышать, чтобы согласиться, чтобы ты пошёл с нами. — Погодь. Ты реально представил меня как своего друга? Я и не знал, что ты так любишь меня, Минхо. — Боже, забудь. Оставайся здесь и жди возвращения своих друзей. Ты мне не нужен. Обняв Минхо за плечи, Юкхэй рассыпался в извинениях и смехе, радуясь, что Минхо наконец-то немного потеплел к нему после всего того времени, что они знали друг друга. Добравшись до конца лестницы и других мальчиков, Юкхэй весело помахал им с яркой улыбкой, но немного отпрянул, когда понял, что сейчас, вероятно, не время быть весёлым и жизнерадостным, учитывая ситуацию, в которую они собирались попасть. — Привет, я Юкхэй. Приятно познакомиться со всеми вами. Вы хотите пойти и найти своего друга прямо сейчас? — Ассасин даже не дал остальным времени ответить, прежде чем пошёл в направлении, которое Минхо упомянул ранее, и все они вскоре последовали за ним. — Минхо, ты правда доверяешь этому парню? Уверен, что он сможет нам помочь? — потянув Минхо за рукав, Чан оттащил его подальше от ушей Ассасина. Он только познакомился с другим парнем и не хотел оскорблять его, сомневаясь в его преданности, как только он присоединится к группе. — Я доверяю ему, хён. Он помогал мне в прошлом, — услышав заверения Минхо, Чан кивнул, крепко держа Охотника за рукав, когда они шли довольно быстрым шагом, желая добраться до Джисона как можно быстрее.***
Уже начало темнеть, когда Джисон открыл глаза, единственное крошечное окошко под потолком комнаты оставляло лишь пятнышки света, когда солнце исчезало за горизонтом. Очевидно, он снова потерял сознание, но на этот раз ничто не разбудило его снова, кроме его собственной врождённой потребности двигаться. Оглядевшись вокруг, он заметил, что Соён больше не было в комнате, и он по какой-то неизвестной причине был предоставлен самому себе. Он слабо потянул за верёвки, но понимал, что в таком состоянии никуда не денется. Джисон несколько раз использовал свои способности до такой степени, что это высасывало всю его энергию из него, и, хотя он никак не сопротивлялся, в его теле не осталось ни единой унции силы. Глухая к его крикам, Соён постоянно мучила его в течение, казалось, нескольких часов, но судя по тому немногому, что он мог видеть через крошечное окошко, на самом деле прошло не так уж много времени. Синяки и порезы покрывали всё его тело, а под кожей скрывались невидимые шрамы от удара током. Ему было трудно дышать, хотя ничто не мешало ему делать это. Его голова поникла, тело кричало, чтобы он ещё немного отдохнул, но он не мог позволить себе снова заснуть. Хотя он и не умолял Кюджина сохранить ему жизнь, мысль о смерти в этом грязном месте тоже не доставляла особого удовольствия. Он предположил, что у него отобрали оружие, поэтому пошевелил поясом, чтобы проверить, не услышит ли он знакомое звяканье оружия, и вздохнул, когда в комнате воцарилась тишина. Однако Соён, должно быть, думала, что он будет оставаться без сознания в течение некоторого времени, так как она оставила инструменты, которые использовала, чтобы причинить ему вред, на подносе слева. Не сводя глаз со скальпеля, Джисон очень осторожно попытался слегка подвинуть стул, чтобы протянуть руку и схватить инструмент, который мог бы ему как-то помочь. — Ох, блять, ещё чуть-чуть… Вор не был уверен, сломана ли его рука или запястье, но боль от попытки дотянуться до того, что он искал, ударила его, как тонна кирпичей. Всего в нескольких сантиметрах от него Джисон попытался сдвинуть руку чуть дальше, чтобы схватить скальпель, когда услышал шаги, доносящиеся прямо за дверью. Он отодвинул свой стул назад в исходное положение, опустив голову и делая вид, что всё ещё находится в бессознательном состоянии, чтобы попытаться избежать ещё большей боли, которую могут вызвать те, кто находится за пределами его тюрьмы. — Джи, у меня есть очень интересные новости! Несколько моих маленьких птичек сказали мне, что у нас будут гости. По-видимому — эй, Джи, посмотри на меня — по-видимому, твои друзья идут сюда за тобой! Разве это не невероятно? У вас действительно удивительная связь, да? Они идут за ним? Нет. Им нужно было держаться подальше от этого места и Кюджина. Он знал только о Соён и Кюджине, но тот сказал, что «его маленькие птички» рассказали ему о друзьях, которые идут за ним. На самом деле, он понятия не имел о том, сколько последователей Кюджин сумел собрать за то время, что они были врозь. Джисон не хотел, чтобы из-за него пострадала его семья. Он не стоил всех их жизней. — Это чертовски облегчает мою работу. Мне не нужно их искать, они сами придут за мной. Ещё один тоже увязался за ними, какой-то Ассасин, но мне и раньше удавалось от него убежать. О, возможно, ты будешь счастлив узнать, что твой возлюбленный тоже идёт. Не думал, что он вернётся к тебе. Минхо продолжает меня удивлять. Минхо тоже придёт за ним? Джисон был озадачен этим. Как тот узнал, где он находится? Неужели остальные обратились к нему за помощью? Это его нисколько не удивило бы. Зная их, они, вероятно, сделают всё, чтобы вернуть его, даже пойдут к тому, кто лгал им всё это время. Но почему Минхо вообще пошёл с ними? Джисон был уверен, что Охотнику на него наплевать. — Он, вероятно, шёл с намерением получить награду за Кюджина, — подумал Джисон. — Знаешь что? Поскольку я такой добрый, то не прикоснусь к тебе, пока они не придут за тобой. Я хочу, чтобы ты был в сознании, и видел всё то, через что я собираюсь заставить их пройти. Ну, знаешь как говорят: глаз… — Кюджин указал на обезображенную часть своего лица, улыбаясь Джисону, -…за глаз. Ты заставил меня страдать, и я собираюсь сделать то же самое с тобой. Я не трону тебя, но у Соён могут быть другие идеи, когда она вернётся. Так что увидимся позже, Джи. Джисон невольно вздрогнул, когда Кюджин захлопнул за собой дверь, насвистывая какую-то знакомую мелодию, пока шёл по коридору. Они шли за ним, все вместе. Они рисковали своими жизнями ради него, и хотя Джисон не хотел, чтобы они были где-то рядом с этим местом, он не мог не чувствовать себя более чем немного любимым, когда знал, что они были готовы сделать это для него. Изо всех сил стараясь не потерять сознание от боли, он улыбнулся и поднял голову к небу, осторожно пряча украденный скальпель в рукав.