We Hope You Enjoy Your Time Playing Phantasm

Чан со стоном проснулся. В нижней части спины отдавало болью, но он сумел устоять и принять вертикальное положение. Его желудок внезапно скрутило, и он повернул голову в сторону, выкашивая остатки завтрака. С руками и коленями, покрытыми грязной лесной землёй, Чан не мог не чувствовать странное чувство дежа-вю, когда осматривал своё окружение. Это не то же самое место, где он проснулся, когда впервые прибыл в Фантазм, но он мог видеть и чувствовать сходство, особенно путаницу, не зная, где он находится, когда огромные деревья зловеще нависали над ним. Немного пошатываясь, Чан поднялся на ноги, огляделся и попытался привести в порядок мысли. Судя по небу, проглядывавшему сквозь листву, уже темнело. Какого чёрта он оказался в лесу? Почему у него кружится голова? Почему он не с остальными? Остальные. Несмотря на то, что Чана уже вырвало тем, что было у него в желудке, чувство ужаса заставило его подавиться ничем. Он вспомнил, как подбежал к Чанбину после того, как Кюджин грубо швырнул его в стену. Боль, которую он испытал, когда Маг крови использовал на нём свою магию, была невыносимой, и он знал, что Джисон подвергался таким пыткам, пока был со своим братом. Кюхун прижал его к себе, говоря, что всё будет хорошо, хотя Чан мог сказать, что тот был более чем напуган. Тогда Джисон сделал то, что останется с ним надолго. Вор был добродушным человеком, человеком, который и мухи не обидит, если только речь не идёт о жизни или смерти, он был тем, кто защищал тех, кто его окружал, и он убил своего брата, потому что его друзья были в опасности. Это было не то, что можно легко принять, но Чан не мог найти в себе ничего, кроме облегчения от того, что Кюджина больше нет ни в этом мире, ни в любом другом, если уж на то пошло. Он не сможет причинить вред ни одному из них, ни Джисону, но Чан даже не знал, жив ли кто-нибудь из остальных. Нет. Он не мог думать о чём-то подобном, ни сейчас, ни когда-либо. Он вспомнил, как женщина подошла к безжизненному телу Кюджина, как здание начало рушиться и трястись вокруг них, а потом он вспомнил, как падал. Падал, падал и не останавливался. Потерял ли он сознание по дороге? Не время сейчас думать об этом, думает Чан. Если он поймёт, где находится, тогда, может быть, он поймёт, что делать. Сохранять ясную голову было главным приоритетом в такой ситуации. Если он начнёт паниковать, то… всё будет плохо. Никаких негативных мыслей, никаких предположений о том, что случилось что-то плохое, продолжать думать наперёд, к позитивному будущему, которое, как он знал, у него было. Они никогда не обсуждали, что делать, если их когда-нибудь разлучат, потому что, честно говоря, они никогда бы не выпустили друг друга из виду, если бы могли. Тем не менее, это всё равно случилось, и они ничего не могли с этим поделать. Чан больше не хотел оставаться один. Он проводил много времени в реальном мире один, если только не работал, помогая заботиться о детях, но в своей домашней жизни он был довольно одиноким человеком. Он также проснулся в игре один, но с тех пор, как он встретил всех остальных, он пришёл к выводу, что быть одному ему больше не нравится. Он нуждался в компании, нуждался в своих друзьях, и он определённо собирался найти их, всех их, даже если это было последнее, что он сделает. Он задумался, в каком направлении ему следует двигаться дальше. Сначала ему нужно было выяснить, где он находится, но он лишь немного познакомился с географией этого мира. Кюхун в последние ночи рассказывал ему о некоторых деталях Фантазма, прежде чем они засыпали. Чан хотел узнать, как можно больше, и, оказавшись в подобной ситуации, он был рад, что его любознательная натура сделала его любопытным. Чтобы перегруппироваться, они отправятся туда, где все они были раньше, в безопасное место, где, как они знали, их не будет ждать опасность. Хакнал. Чан подумал, что если он когда-нибудь найдёт остальных, то, вероятно, именно в том месте. Если они всё ещё в этом мире. — Перестань, Чан, перестань думать о таких вещах! — ругал он себя вслух, зная, что никто не подумает, что он сошёл с ума, разговаривая сам с собой, когда единственное, что его окружает, — это нежный шёпот ветра. Неужели он всегда был таким пессимистом? Или его негативизм стал ещё более очевидным после появления в этой богом забытой игре? Пытаясь собраться с мыслями, Чан пошёл в каком-то направлении. Ему посчастливилось, что меч на бедре и щит за спиной по-прежнему были с ним. В маленьком мешочке, висевшем сбоку на его ноге и закреплённом на поясе, было несколько монет и целебные снадобья, если они понадобятся ему в ближайшем будущем. В отличие от своего первого опыта в Фантазме, Чан думал, что, если бы он столкнулся с другим диким зверем, он был бы более чем способен победить его, особенно после того, что он узнал от Бэмбэма. Он тяжело вздохнул при мысли о своём друге, которого оставил. После того, как они прошли несколько миль за пределами города, Чонин послал огонёк их друзьям, чтобы сообщить им, во что они собираются ввязаться. Он чувствовал себя более чем виноватым, что они раньше не проинформировали старших о ситуации, зная, что они захотели бы помочь, что они, вероятно, будут волноваться за них, особенно теперь, когда они не вернутся в Мортан, во всяком случае, не скоро. Причинять им ненужную панику не входило в их намерения, но они, вероятно, всё равно её вызвали. Горечь ночи начала накатывать на Чана, он обхватил себя руками, когда увидел, что солнце начинает исчезать за горизонтом. Он не видел вокруг никаких признаков жизни и начал думать, не придётся ли ему провести ночь в этом лесу. Они, конечно, разбивали лагерь снаружи, но всегда были друг у друга, располагаясь в стороне от проторенной дороги, чтобы сделать их менее очевидными для опасности. Кюхун предупреждал его, что по ночам оживают более злобные и смертоносные существа, и это не то, с чем хочется иметь дело. Эта мысль немного напугала его, так как они вступали в контакт с довольно сильными монстрами, так что, что бы ни происходило ночью, это было не то с чем бы он хотел иметь дело. Сумерки становились всё ближе и ближе, и Чан был почти готов сдаться и попытаться найти какое-нибудь укрытие на ночь. Оглядевшись вокруг, он начал размышлять, что можно было бы использовать для постройки какого-нибудь жилища, которое обеспечило бы ему некоторую безопасность. Пройдя ещё несколько минут, он нашёл небольшую группу деревьев, изогнутых так странно, что они создавали идеальный навес, под которым Чан, возможно, мог бы спокойно отдохнуть. Он подумал, что лучше не разжигать костёр, хотя и был близок к тому, чтобы замёрзнуть, но мысль о привлечении к себе многочисленных зверей была не самой привлекательной мыслью. Слабое мерцание света между ветвями привлекло внимание Чана, хотя он и не знал, было это что-то доброе или угрожающее. Он замер, ожидая, отступит ли свет или приблизится к нему. Это было маленькое голубое свечение, которое пробиралось к нему довольно быстрым шагом, ветви деревьев ломались прямо за ним, хотя Чан мог сказать, что маленький свет не был причиной этого. Рыцарь слегка отшатнулся, но странным образом почувствовал, что ему нечего бояться, когда свет становился всё ближе и ближе. Он остановился прямо перед его глазами и продолжал мерцать, покачиваясь из стороны в сторону. Рыцарь не знал почему, но его потянуло к маленькому голубому шару, окутанному ярким, но приветливым пламенем, и странное чувство ностальгии нахлынуло на него. Ему потребовалась минута, чтобы понять, почему он почувствовал такое знакомое ощущение от света, ведь ранее он видел его. Чонин посылал ему один из своих маленьких огоньков, чтобы сообщить, что он нашёл Минхо, прежде чем они отправились на поиски Джисона. Пламя слегка подрагивало на ветру, но Чан подумал, что оно не может быть здесь, если только… — Чан-хён! Чан мог сказать с абсолютной уверенностью, что он никогда не чувствовал большего облегчения за всю свою жизнь, чем когда услышал голос Чонина, зовущий его, и увидел мальчика, бегущего через заросшие ветви, чтобы добраться до него. Хёнджин ярко улыбался, следуя за ним. Бежа изо всех сил, Чонин спотыкался об валяющиеся ветки, Хёнджин помогал ему подняться, чтобы они могли добраться до Чана вместе, а старший уже бежал к ним, чтобы встретить их на полпути. Как только они встретились, оба парня упали в объятия Чана, немного всхлипывая после того, как, наконец, нашли ещё одного своего друга. Рыцарь нежно поцеловал их в макушки, благодаря богов за то, что они оказались так близко от него. Он задавался вопросом, были ли остальные там же в этом районе, а Хёнджин и Чонин просто ещё не нашли их. Он не хотел отпускать младших, когда они плакали на его груди, он никогда не хотел отпускать их снова. Он немного боялся, что это всего лишь иллюзия, созданная его разумом, слишком хорошо, чтобы быть правдой, что он нашёл не только одного, но и двух своих друзей и что они, казалось, совершенно невредимы. — Хён, я так испугался, когда ты исчез. Ты провалился через портал, и я подумал… подумал… — слёзы Чонина не давали ему сложить полные предложения, не давали передать чувство облегчения в груди, когда он снова увидел старшего. Чан шикнул на него, обнимая Хёнджина с левой стороны. Он больше не был один. Слава богу, он был не один. — С вами обоими всё в порядке? Дайте мне взглянуть на вас. Чан на мгновение оттолкнул мальчиков от своих объятий, чтобы посмотреть на их заплаканные лица, убедившись, что ни один из них не получил никаких травм, кроме тех, которые они получили от рук Кюджина. К счастью, Хёнджин не был подвергнут пыткам, слишком занятый тем, чтобы помочь Сынмину пережить его личный кошмар. Чонин получил небольшой удар по затылку от удара о стену, но в остальном выглядел нормально. Услышав, как младший снова начал хныкать от потери контакта, Чан немедленно притянул их обоих к себе и мягко покачал из стороны в сторону, молчаливо давая им понять, что всё будет хорошо. — Нини, Хёнджинни, что случилось после того, как я провалился? Где остальные? — на самом деле Чан не ожидал оптимистичного ответа, просто такого, который дал бы ему понять, что они всё ещё часть этого мира. — Когда ты упал через портал, все замолчали, так как мы не были уверены в том, что произошло. Ну, все, кроме Кю-хёна. Он кричал, выкрикивал твоё имя, царапал землю, пытаясь вернуть тебя. Прижавшись к его груди, и Чонин, и Хёнджин почувствовали дрожащий вдох, который Чан втянул, услышав о реакции старшего на его исчезновение. — Здание трясло так сильно, что я подумал, что мы застрянем под ним, если оно рухнет. Следующим провалился Хёнджин, а потом и я. Я не знаю, что случилось с другими. Как ты думаешь, хён, с ними всё в порядке? — Нини, не волнуйся, я уверен, что они выбрались. Я уверен, что Ликс, Сынмин, Чанбин, Минхо, Джисон, Юкхэй и… Кюхун тоже провалился. С ними всё в порядке, я уверен, — он мог бы сказать самые успокаивающие вещи в мире младшим мальчикам, чтобы попытаться облегчить их беспокойство, но он знал, что это не так легко сделать, особенно потому, что он не был уверен, верит ли он своим собственным словам. — Как вам удалось найти меня? Как вы нашли друг друга? Вы проснулись вместе? — Нет, мы проснулись не вместе. Нини нашёл меня, сделав то же самое, что он сделал, чтобы найти тебя. Он послал огонёк, чтобы отправить мне сообщение, и следовал за ним, пока он не нашёл меня. Слава богу, это сработало, — Алхимик обнял младшего за шею и прижался носом к его щекам, тепло улыбаясь. — Хён, Хёнджин был третьим человеком, которого я пытался найти. Джисон был первым, а Сынмин вторым. Чан замер. Если никого из них здесь нет, значит ли это… — Они живы, хён, не волнуйся. Произошло то же самое, что и в прошлый раз, когда я пытался найти Джисона. Моё огонёк пожаловался на то, что мой энергетический уровень слишком низок, чтобы он мог путешествовать на большие расстояния. Значит, они живы, но далеко. Рыцарь не мог не вздохнуть с облегчением при подтверждении того, что Сынмин и Джисон всё ещё были в этом мире. Им удалось это сделать, они спасли Джисона, но его не было с ними, и это вызывало тревогу внутри Чана. Что, если он один? Он был так сильно ранен, что если он был без сознания, в нигде? И некому было ему помочь. Чан не думал, что он долго протянет, если не получит медицинской помощи, но он ничего не мог с этим поделать, и это убивало его. Его детей не было рядом и это убивало его. — После того, как я нашёл Хёнджина, я попробовал найти тебя, и это сработало. Я ещё не пытался найти остальных, но я не знаю, как далеко смогу добраться с тем количеством энергии, которая у меня осталась. Я очень устал, хён. Мало того, что Чонин только что послал огоньки, чтобы найти этих двоих, он также посылал огоньки им всем, чтобы сообщить, что он нашёл Минхо днём раньше и вступил в бой с людьми Кюджина. Парень выглядел совершенно измученным, и Чан знал, что ему нужно отдохнуть, прежде чем он рухнет на землю. Хёнджин, думая о том же, схватил руку Некроманта и закинул её себе на плечо, чтобы поддержать часть его веса. — Нини, ты сегодня очень хорошо поработал. Как только ты немного полежишь, ты сможешь попытаться найти всех остальных. Не напрягайся, другие были бы этому не рады. Чан сообщил обоим парням о своём плане разбить лагерь на ночь, указав Хёнджину, где он мог бы уложить Чонина. Алхимик вытащил из своей сумки маленький шар, похожий на тот, которым они пользовались недели назад, чтобы согреться во время сна на улице, когда снег покусывал их кожу, прежде чем добраться до Аквирии. Положив его рядом с младшим, он начал излучать успокаивающее тепло, которое заставило Чонина прижаться к коленям Чана и заснуть в течение нескольких секунд. Мягкое, ровное дыхание парня заставило и Чана, и Хёнджина почувствовать себя немного более непринужденно, прежде чем тревожная возможность затуманила чувства Хёнджина. Чонин собирался попросить своих огоньков найти остальных, но что, если они не смогут? Что, если огонёк не просто жаловался на расстояние, как это было с Джисоном? Что, если он не двинулся с места, потому что не осталось никого, кому можно было бы передать сообщение? — Хёнджин, я могу сказать, о чём ты думаешь, просто взглянув на твоё лицо. Не думай пока о худшем, ладно? Они все в порядке, я знаю. — Хех, хён, как бы я ни ценил твои чувства, ты не знаешь, что с ними всё в порядке. То, что нам удалось выбраться целыми и невредимыми, ещё не значит, что это сделали все остальные. Что, если мы никогда больше их не увидим? Что, если я никогда не смогу сказать им, как много они для меня значат? — Хёнджин, они все знают, что значат для тебя. — Не все. — Ах, Сынмин? Ты боишься, что не сможешь сказать ему о своих чувствах? Алхимик мог бы отрицать это, вести себя так, будто он взволнован, когда Чан затронул эту тему, притвориться, что он не имел в виду Сынмина, но он не стал. Он лишь ругал себя за то, что у него никогда не хватало смелости сказать Иллюзионисту, как сильно тот изменил его жизнь. — Хён, Нини сказал, что он жив, но что, если он ранен? Что, если он сам по себе? Что, если с ним что-нибудь случится? Что, если кто-то попытается забрать его снова, потому что нас нет рядом, чтобы защитить его? Что, если… Чан не мог сказать, что у него не было точно таких же мыслей, когда дело касалось других, особенно когда дело касалось Кюхуна, но, как обычно, будучи старшим, он должен был попытаться облегчить беспокойство младшего. Притянув его к себе, и убедившись, что он не потревожит спящего на его коленях Чонина, он позволил голове Хёнджина упасть на его плечо. — Ш-ш-ш, Хёнджинни, не беспокойся о нём. Ты уже должен знать, что Сынминни очень силён, и я знаю, что он сможет сам о себе позаботиться. Может, он провалился через портал рядом с кем-то ещё, как и мы. Мы их ещё увидим. Я верю в это, так что не теряй надежды, ладно? Кивая головой, когда он был окутан теплом рук Чана и его собственным изобретением, Хёнджин никогда не осознавал, насколько он устал, пока не почувствовал, как его уносит в сон. Прижавшись спиной к дереву, защищённый миниатюрным навесом и окружавшими его мальчиками, Чан тихо рассмеялся, прежде чем заговорить сам с собой. — Тебе следует прислушаться к собственному совету. Ты увидишь их снова, всех, так что не теряй надежды.

***

Лёгкое влажное прикосновение к его щеке заставило веки Феликса затрепетать. Распластавшись на земле, его пальцы зарылись в грязь, прежде чем он поднёс их к голове, чтобы стереть напряжение, нарастающее в его виске. Глядя в затянутое тучами небо, парень пытался осмыслить окружающее, пока что-то не затуманило его зрение, что-то, что заставило его сердце выпрыгнуть из груди. Над ним стоял Гойог, большой пёс, которого Феликс видел на одном из представлений в Аквирии несколько недель назад. Он стоял, его блестящий мех отражал лучи солнца, пробивающиеся сквозь густые облака, и смотрел в глаза Феликса. В груди было невероятно тесно, воздуху было трудно вырваться, когда он начал впадать в панику, но вскоре он начал понимать, что дополнительное давление было вызвано дополнительным весом. Глаза на мгновение оторвались от зверя над ним, переместились вниз, чтобы увидеть Мани, мягко склонившего голову набок, пытливо переводящего взгляд с хозяина на другого монстра, нависшего над ними обоими. Феликс не совсем понимал, что происходит. Последнее, что он помнил, было то, как Кюджин посмотрел на них и вот они летят против своей воли. Неужели он потерял сознание? Не поворачивая головы, он попытался оглядеться вокруг и увидел только бесконечные мили открытых полей. Никаких признаков остальных. Он был один, и это заставило Феликса задержать дыхание ещё сильнее, чем раньше. Почему остальных не было рядом? Где его друзья? Что, чёрт возьми, произошло после того, как он потерял сознание? Внезапно монстр над ним издал лай, но не на самого Феликса, а в открытое небо над ним. Вздрогнув от шума, руки Феликса инстинктивно потянулись вниз, чтобы схватить Мани и попытаться найти хоть какое-то утешение, способ сказать себе, что на самом деле он вовсе не один. Во-первых, почему над ним парит Гойог? Тот выглядел довольно заинтригованным, глядя на парня и его зверя, лежащего на земле. Он не нападал на него, как обычный монстр, но почему? Один из вопросов, который беспокоил Феликса больше всего, заключался в том, почему Мани тоже здесь. Он был без сознания, он не вызывал маленького лиса, но все же тот уткнулся носом в его грудь, когда его глаза были прикованы к массивному псу над ними. Гойог осторожно опустился вниз, чтобы обнюхать плечи и шею Феликса, прежде чем двинуть своим грубым носом, чтобы сделать то же самое с Мани, когда Феликс прижал его к себе. Лисёнок пискнул, прежде чем столкнулся носом с носом другого зверя. Феликсу показалось странным, что Мани не нападает на другого, как он делал, пытаясь защитить его на арене. Похоже, Мани сумел уловить, что этот зверь не причинит вреда ни одному из них. — Эй, ребята! Я нашёл ещё одного! Феликс почувствовал, что снова может дышать, как только Гойог отодвинулся и побежал на голос, который исходил от кого-то в нескольких футах от него. Всё ещё крепко держась за Мани, он сел и посмотрел на небольшую группу, пробирающуюся к ним. Пёс, который только что парил над ним, теперь бежал к молодому человеку, шедшему впереди отряда. Взъерошенные волосы мужчины стали ещё более взъерошенными, когда поднялся ветер и сделал ходьбу немного более трудной. Он осторожно наклонился, чтобы погладить зверя, который теперь присоединился к нему, и Феликс мог только предположить, что этот человек также имел класс Повелителя Зверей. — Хороший мальчик, Социо. Привет, дитя. Ты в порядке? Феликс слегка отодвинулся назад, когда Мани тихонько замурлыкала у него на груди. Это странно ослабило лёгкий страх, начинающий подкрадываться к Феликсу, их связь давала ему понять, что Мани не чувствует опасности в этой ситуации. — Гм, да, думаю, что да. Спасибо, — Феликс осторожно пожал протянутую ему руку, когда увидел ещё четверых в отдалении, приближающихся, чтобы присоединиться к своему другу. — Ты уверен? Лёжа-то в такой глуши? Ты ранен? — спросил мужчина, лицо которого исказилось от беспокойства и скептицизма, когда он схватил Феликса за руки, чтобы проверить, нет ли травм. — Не думаю. Немного болит голова, но в остальном, думаю, со мной всё в порядке, спасибо. — Хорошо, если ты уверен. Какая милая Чию. Ты тоже Повелитель Зверей? — Да, но не очень хороший. Мани — единственный зверь, которого я могу призвать. У меня есть небольшая фобия животных, — Феликс не мог понять, почему он раскрывает один из своих самых больших секретов незнакомцу, которого встретил около тридцати секунд назад, но он чувствовал, что этот человек был тем, кому он мог доверять, просто глядя на него. — И они дали тебе класс Повелителя Зверей? Чувак, это извращение, но ты сумел контролировать то, что так сильно тебя пугает. Это ужасно впечатляет! А это один из моих, его зовут Социо. У него отличный нюх, и он сумел найти тебя вместе с остальными. — Остальными? Лицо мужчины просветлело, как будто он совершенно забыл о своих друзьях, которые стояли сзади. — А, ты уже третий человек, которого мы нашли за последний час. Мы были на тренировке, и внезапно услышали громкий гул поблизости, поэтому пошли посмотреть что это. Мы нашли парня лежащим на земле, и он выглядел немного раненым, поэтому мы решили отвезти его обратно в деревню, чтобы вылечить. На обратном пути мы увидели ещё одного на обочине дороги. Он выглядел не так уж плохо, но был без сознания, поэтому мы подумали, что лучше забрать и его, и теперь ты третий. Мужчина кивнул в сторону своих друзей, которые поддерживали на спине ещё двоих, потерявших сознание и вцепившихся в их рубашки. Феликс чувствовал, что вот-вот сломается, и, возможно, одна или две слезинки всё же проскользнули, когда он увидел, что Кюхун и Сынмин были всего в нескольких футах от него, без сознания, но относительно невредимы. Увидев слёзы, брызнувшие из его глаз, мужчина встревожился ещё больше, поспешив к Феликсу и спросив, всё ли с ним в порядке. — Они мои друзья. Нас разлучили, но, похоже, мы снова нашли друг друга. Спасибо, что были так добры и взяли их с собой. Ничего, если я тоже пойду, просто чтобы убедиться, что с ними всё в порядке, когда они проснутся? Вам не нужно ничего делать для меня, я не причиню вам никаких неприятностей, обещаю! Если нужно, я заплачу! — Воу, успокойся. Конечно, ты можешь пойти с нами, ты кажешься приличным ребёнком, и выглядишь так, будто тебе не помешает горячая еда. Давай, пойдём. Ах, я даже не спросил, как тебя зовут. Они пошли впереди остальных, блондин поправил очки на носу, не потрудившись представить своих друзей, когда они направились к тропинке. — Я Феликс, а те, кого несут твои друзья, — Сынмин и Кюхун. У нас довольно большая группа, но я не знаю, где все остальные. Надеюсь, мы найдём их по пути, как вы это сделали с остальными, — Феликс не мог не беспокоиться о своих пропавших друзей, не зная, в порядке ли они, не зная, где они и как до них добраться. — Что ж, Феликс, очень приятно познакомиться. Меня зовут Джэ, а это мои друзья, Сонджин, Вонпиль, Доун и Брайан- — Джэ, клянусь богом! — Прости, прости, он не любит, когда его так зовут, хотя это его настоящее имя! Я не понимаю, почему он так злится. Чаще всего его зовут Ёнхён или Ёнкей, — Джэ указывал на каждого из молодых людей, которые слегка кивали с улыбками. Сонджин и Доун крепче сжали парней, которые сидели на их спинах. — Мне почему-то кажется, что в твоей истории кроется гораздо больше, чем ты мне рассказал. Как насчёт этого? Мы дадим тебе тёплую одежду и еду. Доун позаботится о твоих друзьях и о том, чтобы они были в безопасности. Тогда ты сможешь рассказать нам всё о том, что с тобой случилось, нормально звучит? Джэ ободряюще улыбнулся парню, давая понять, что ему не нужно бояться, тем более что он продолжал настороженно смотреть на его верного зверя, который держался рядом с ним, хотя при этом полностью игнорировал Гойог. Пытаясь заполнить тишину, молодые люди старались отвлечь Феликса от его забот, хотя и понимали, что это, вероятно, будет не так легко сделать. Если бы кто-то из них был разлучен со своими друзьями, они бы тоже очень переживали из-за их отсутствия. — Звучит неплохо, но могу я спросить? Где мы? — О, мы совсем рядом с Рикшей. Это примерно в двадцати минутах ходьбы отсюда. А что? Они были рядом с Рикшей? Этого не может быть. Они только что были в Мортане на турнире, так как же они могли быть где-то на другом конце света? Где-то в сотнях и сотнях миль от того места, где он был в последний раз. Он подумал, что ему точно придётся спросить Сынмина и Кюхуна, что, чёрт возьми, произошло после того, как он потерял сознание. Феликс чувствовал, что это будет очень долгое объяснение.

***

Это чувство, когда ты сразу просыпаешься и знаешь, что ты не в знакомом месте, Минхо испытывал много раз, так как в этом мире или реальном у него никогда не было места, которое можно было бы назвать домом, но атмосфера вокруг него убаюкивала его чувством безопасности и тепла, и Охотник не был уверен, что ему нравится это чувство. Если не считать тех случаев, когда он делил комнату с кем-то из других парней, то он мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз он чувствовал себя комфортно, просыпаясь в незнакомой комнате. События последнего времени, когда он бодрствовал, нахлынули на него, и он осознал, что его руки больше не баюкают раненое тело Джисона, вызвав несравненный ужас, поднявшийся по всему телу, от чего он резко проснулся, вздрогнув от боли. Оглядывая скудный интерьер изящной комнаты, он не мог не задаться вопросом, что же произошло за то время, пока он спал. Потрескивание угасающего огня было единственным, что ударило в уши Минхо, когда он попытался активировать свой Третий глаз и проверить, есть ли какие-либо источники жизни внутри дома, в котором он сейчас находился. Он покачнулся, охваченный чувством головокружения, когда его тело закричало ему, чтобы он не пытался сделать это снова с таким жалким количеством энергии в теле. Он посмотрел на свои вещи на столе в дальнем конце комнаты, его катана была прислонена к изголовью кровати рядом с ним, и он протянул руку, чтобы схватить её. Думая, что больше не может здесь сидеть, Охотник начал спускать ноги с кровати, прежде чем дверь в его комнату мягко распахнулась, открыв молодого человека, несущего поднос с едой, аромат которой мгновенно достиг Минхо и заставил его желудок заурчать. Однако, будучи человеком, внушающим страх, Охотник немедленно обнажил свой меч, нацелив его прямо на другого, который остановился и слегка подпрыгнул при виде оружия, направленного на него. Поставив поднос на стол, мужчина поднял руки в знак вынужденной капитуляции. — Воу, вижу ты в порядке. Я не причиню тебе вреда, я просто- Мужчина сделал ещё один шаг к Минхо, лежащему на кровати, заставляя младшего поднять катану к горлу мужчины. — Держись от меня подальше. Не делай больше ни шагу, или я отрежу твою голову. — Хорошо, тогда, может, мне пойти и позвать твоего друга? Я просто медленно выйду из комнаты, по-прежнему твёрдо держа голову на плечах. Как только мужчина вышел из комнаты, Минхо поспешно вскочил с кровати, чтобы схватить свои вещи. Он не знал, кто этот парень, он никогда не видел его раньше, и независимо от того, что его положили в тёплую, удобную постель и собирались накормить тем, что выглядело действительно вкусной едой, ему нужно было выбраться отсюда и найти остальных, найти Джисона. Только когда он наклонился, чтобы достать ботинки, всё его тело сотрясли болезненные спазмы. Он пришёл к выводу, что ещё не исцелился после того, что сделал с ним Кюджин, но сейчас это было последнее, что его занимало. Едва натянув кроссовки, дверь снова открылась, и на пороге появился тот же мужчина с лиловыми волосами, что и раньше. Минхо немедленно поднял катану, и мужчина раздражённо вздохнул, прежде чем отступить в сторону, чтобы показать ещё одного позади себя. Звон меча Охотника эхом разнёсся по безмолвной комнате, когда он упал на пол, и почувствовал, как слёзы радости начали подниматься в его глазах при виде одного из его друзей, выглядевшего таким же радостным, как и он. — Чанбин? Медик не успел ответить, как Минхо оказался рядом с ним, обняв младшего. Охотник почувствовал себя ещё более непринуждённо, когда почувствовал, как руки Чанбина надёжно обвились вокруг его талии, возвращая настойчивое, но мягкое объятие. — Ты наконец-то решил проснуться, а, хён? — Чанбин осторожно погладил его спину, так как знал, как Минхо должен чувствовать себя после всего, через что прошёл вместе с остальными. Лёгкое покашливание человека, стоявшего в дверях, заставило Минхо поднять голову, но не отпустить Чанбина, когда тот уставился на другого. — Я чувствую, что прерываю важное соединение, но Чанбин, не мог бы ты дать этому парню знать, что я не собираюсь убивать тебя? Думаю, он набросится на меня при первой же возможности. — Конечно. Минхо-хён, этот парень нашёл нас, когда мы провалились через портал. Он спас нас, мы, к счастью, упали рядом с его домом, и он взял нас четверых без вопросов после того, как я рассказал ему обо всём, что с нами случилось. Его зовут Намджун-щи, и он живёт здесь с другими членами своей группы. Так что, как он и сказал, он не собирается нас убивать, насколько я могу судить, — Чанбин дерзко улыбнулся Намджуну, заставив старшего поморщиться при мысли, что его объяснение не очень убедительно и что Минхо в конце концов может накинуться на него. Минхо кивнул, хотя и скептически, его брови сморщились в замешательстве от слов Чанбина. — Четверо? Кто-то ещё упал вместе с нами? — Юкхэй, но он уже ушёл. Он увидел, что с тобой всё в порядке, и хотел попытаться вернуться к своей группе друзей, прежде чем они начнут беспокоиться о нём, так как он сказал им, что будет ждать их в Мортане, когда они вернутся со своей миссии. Мы приземлились довольно далеко. Намджун-щи сказал мне, что мы находимся в Оурло, это в паре сотен миль от Мортана, насколько мне известно, так что Юкхэй сказал, что получит фору, — всё ещё склоняясь в объятиях Чанбина, Минхо кивнул, мысленно поблагодарив чересчур энергичного Асассина за всю его помощь и за то, что он пришёл, когда Минхо больше всего нуждался в нём. — Он также просил передать, что будет рад увидеть тебя вновь и, если что помочь. Я также спросил, не попытается ли он найти Джебома и остальных, чтобы сообщить им о том, что произошло. Я думал, что, по крайней мере, должен им это после того, как оставил их вот так. Я попытался расплатиться с Юкхэем, но он отмахнулся, сказав, что раз уж он всё равно направляется в ту сторону, то это не так сложно. Минхо не мог не думать о том, как сильно Юкхэй изменился с тех пор, как видел его в последний раз. Он подумал, что, возможно, это из-за его новых друзей, поскольку именно это и случилось с самим Минхо. Это было действительно удивительно, как некоторые люди могут изменить всю вашу личность, просто находясь рядом с вами. — Чанбин, ты сказал, нас четверо. Был ещё один, кто провалился? — Как мог Джисон не упасть вместе с тобой, когда ты всё держал его за руку даже после того, как прошёл через портал? Джин-щи, ещё один член группы Намджуна-щи, сказал, что то как ты держишься за него даже после такого — очень мило. Минхо наконец отпустил Чанбина и с величайшей настойчивостью схватил его за предплечья. — Джисон здесь?! Ты не мог начать разговор с этого?! С ним всё в порядке? Он проснулся? Он ведь всё ещё жив, верно? Где он? Могу я его увидеть? Чанбин? Медик позволил старшему успокоиться, прежде чем ответить довольно мрачным тоном. — Джисон жив, хён. Он спит в соседней комнате, но ещё не проснулся. Он был ранен так сильно, что я пытался исцелить его всю ночь, и даже человек из группы Намджуна помогал мне. Чимин-щи тоже целитель, но мы всё ещё не довели его до приемлемого уровня. — Но он будет, верно? — Что? — Джисон проснётся, верно? Он не был ранен так сильно, чтобы… Чанбин уловил суть вопроса Минхо, но не смог ответить утвердительно. — Честно говоря, хён, я ничего не могу сказать наверняка. Я делаю всё, что могу, но я правда не знаю. Ругая себя за то, что не добрался до Джисона раньше, Минхо испустил хриплый вздох, прежде чем попросить Чанбина отвести его к Вору. Он собирался оставаться рядом с Джисоном, пока тот не проснётся, и не собирался уходить, что бы тот ни скажет. Взглянув на стоявшего в дверях Намджуна, он увидел, что тот сочувственно улыбается, и задался вопросом, много ли Чанбин рассказал ему об их ситуации. Дом излучал гостеприимство, которое заставило Минхо немного расслабиться, когда он шёл по тускло освещённому коридору. Проходя мимо открытого окна, Охотник увидел, что снаружи всё ещё темно, солнце ещё не выглянуло. Во время их проникновения солнце как раз опускалось за горизонт, когда они пробирались в убежище Кюджина, поэтому Минхо подумал, что, должно быть, прошло не так много времени за то время, что он спал. По крайней мере, он надеялся, что проспал только одну ночь. Толкнув большую деревянную дверь, Чанбин отошёл в сторону, пропуская Минхо в комнату. Искры вылетели из камина и осветили пространство достаточно хорошо, чтобы парень смог разглядеть фигуру Джисона, съёжившуюся под грудой одеял, которые Чанбин, скорее всего, положил на него. Он молча подошёл к кровати, как будто его шагов было достаточно, чтобы потревожить спящего парня. Схватив табуретку из угла комнаты, Минхо устроился на ней, прежде чем схватить руку Джисона, уже начав нежно поглаживать её. Взглянув на Вора, старший понял, что Чанбин имел в виду, говоря, что он ещё не исцелился до приемлемого уровня. Большая часть рваных ран вокруг его лица исчезла, поверхностные раны исчезли из виду, но цвет лица Джисона, его общее телосложение были не такими, как обычно. Следы удара током, тёмные круги вокруг глаз, волдыри на коже всё ещё были на месте, и Минхо в гневе прикусил губу, увидев их. Он знал, что злиться больше не на кого, Кюджин умер и раздавлен под тяжестью рухнувшего здания, но чувство ярости не рассеивалось. Услышав, как рядом с ним скользнул ещё один стул, он знал, что это Чанбина, но не посмотрел на Медика, не сводя глаз с Джисона и наблюдая, как его грудь поднимается и опускается от неглубокого дыхания. — Что изменилось? Минхо каким-то образом сумел оторвать взгляд от Джисона, чтобы встретиться взглядом с Чанбином, когда тот задал вопрос старшему. — Что? — Что изменилось? Ты присоединился к нам, чтобы найти Кюджина и получить за него награду. Джисон был тем звеном, которое тебе было нужно, но что-то явно изменилось с тех пор, как ты сказал Юкхэю, что больше не заинтересован в награде и просто хочешь вернуть Джисона домой в целости и сохранности. Это большая разница в приоритетах, и мне просто интересно, что произошло? Минхо мог вдаваться в глубокие, запутанные объяснения обо всём, что двигало им, но вместо этого ему приходил в голову самый простой набор слов, который он мог связать вместе. — Случились вы. Всё очень просто. Всё, что вы, ребята, представляете собой, всё, что вы отстаиваете, заставило меня осознать, каким ужасным человеком я был и что если я буду продолжать вести себя таким образом, то ни за что не заслужу быть рядом с такими, как вы. Вы изменили меня. Это не оправдывает того, что я сделал в прошлом, или причины, по которой я вообще присоединиться к вам, но я пытаюсь, Чанбин, правда пытаюсь, и я искренне надеюсь, что в конце концов вы сможете это понять. Чанбин не был слепым, он мог видеть, что Минхо пытался, что он менялся, и после всего, через что он прошёл, чтобы добраться до Джисона, он знал, что тот больше ни в коем случае не лжёт им. Он видел Минхо таким, каким он был на самом деле, испуганным молодым человеком, который старался не полагаться ни на кого и ни на что, чтобы не привязаться и не получить травму. — Хён, я пойду прилягу на некоторое время. Мне нужно зарядиться энергией, прежде чем я смогу залечить ещё какие-нибудь раны Джисона. Я не хотел оставлять его одного, но теперь, когда ты здесь, ничего, если я доверю тебе присмотр за ним? — это был вопрос со стороны Чанбина, но он знал, что на самом деле ему не нужно было спрашивать другого, будет ли он следить за Джисоном. Это была работа Минхо, всегда была, и Медик знал, что старший не подведёт. — Я никогда больше не покину его, ни за что. Я останусь рядом с ним, Чанбин, можешь на это рассчитывать, — глаза Охотника снова остановились на Джисоне, даже когда Чанбин пожелал ему спокойной ночи и бросил небольшую улыбку в их сторону. Все четверо выбрались живыми. Он был бесконечно благодарен за это маленькое чудо, но задавался вопросом, было ли ему позволено ещё одно или два желания. Сложив руки вместе, он молился, чтобы другие члены его группы были в безопасности, даже если они не были вместе. Что, благодаря какому-то маленькому чудесному событию, они все выбрались в какое-то другое место в мире. Он подумал о Феликсе, о том, как им только что удалось рассказать друг другу о своих чувствах, но теперь они были оторваны друг от друга, и мысль о том, что он никогда больше не увидит улыбку веснушчатого мальчика, заставила его сердце замереть. Ему нужно было увидеть его снова, нужно было обнять его и дать ему знать, что он всегда будет рядом с ним, если чудо позволит это. Наконец, он умолял Джисона проснуться. Ему не нужно было просыпаться в ближайшее время, просто проснуться. С полученными травмами его тело защищало его, удерживая в глубоком сне, но Чанбин не знал, сможет ли он оправиться от чего-то подобного, не физически, а морально. Он так много пережил за время пребывания в Фантазме, о многом из которого они не знали до недавнего времени, и после того, что он только что пережил от рук своего брата, Медик задавался вопросом, позволит ли разум парня когда-нибудь ему проснуться и прийти в себя после чего-то подобного. Поклонившись Намджуну, проходя мимо него в коридоре, Чанбин скинул ботинки, прежде чем забраться в кровать, которую мужчина так любезно разрешил ему использовать. Молитвы кружились у него в голове, не переставая, пока Чанбина не унесло в страну грёз.