Одиссея капитана Влада

В Нурменгарде Геллерту пришлось солоно. Да, там не было дементоров, как в Азкабане, но условия его содержания были отнюдь не райскими. Сырая камера со сквозняками, скверная еда и охранники, которые не упускали случая поиздеваться над заключённым. Нет, они не были садистами. Просто практически все потеряли близких в этой войне, которая перевернула, перелопатила всю Европу — и маггловскую, и магическую. Раны были ещё свежи, и первые десять лет Гриндевальд провёл в своём собственном Аду. А если учесть, что его практически постоянно держали в антимагических наручниках, то здоровье его эти первые десять лет заключения подорвали очень сильно… Но Гриндевальд терпел. Он ждал спасения от Альбуса и надеялся, что ему удастся одна из его хитрых придумок. Годы шли, и долгое время не менялось ничего. Геллерт посчитал себя преданным, он решил, что бессердечный друг-любовник попросту обманул его, подставил, списал со счетов. А время шло. Первые охранники, хорошо помнившие войну, постепенно сменились другими, которые относились к заключённому… нет, не хорошо, но уже достаточно нейтрально. Издевательства прекратились, пища стала лучше, ему принесли дополнительное одеяло, в камере перестали гулять ледяные сквозняки. А когда Гриндевальд серьёзно занемог, к нему даже вызвали врача. Тот констатировал двустороннее воспаление лёгких, общее физическое и магическое истощение и рекомендовал снять антимагические наручники, если, конечно, это не разновидность смертного приговора. Запертая магия не могла исцелять своего носителя, а вот уничтожить — вполне могла. После этого наручники сняли, оборудовали новую камеру — более удобную и тёплую, улучшили меню, разрешили прессу и книги. Именно из газет Гриндевальд узнал, что старый друг Альбус вполне себе жив и благополучен, директорствует себе в своей школе, входит в состав МКМ и возглавляет у себя на родине один из высших органов власти — Визенгамот. И даже пальцем не шевелит для того, чтобы как-то поспособствовать желанию Гриндевальда покинуть мрачные стены своей темницы. Геллерт от души выматерил неверного возлюбленного и постарался забыть о нём. Забыть было сложно. Гриндевальд был зол — он прошёл огромный путь, нашёл один из Даров Смерти, достиг… ну, практически достиг вершины — и что? Годы, проведённые в заключении, превратили его в старика, длинные золотистые волосы побелели, тонкое породистое лицо покрылось морщинами, к тому же, его магия… Для него не прошли бесследно десять лет заключения в антимагических наручниках. Магия медленно, но верно покидала его тело, превращая в бессильного сквиба. Возможно, это были ещё и последствия откатов — Геллерт прекрасно понимал, что натворил немало, и что пока его магическое ядро от полного разрушения спасало лишь то, что Нурменгард стоял на родовых землях Гриндевальдов. Так прошло ещё двадцать лет. За это время режим смягчился максимально, еда стала вкусной, одежда — хорошей и тёплой, ему разрешили не только получать книги, но и вести научную работу — чисто теоретические построения, но и это было уже огромным плюсом. В камере появились письменные принадлежности, краски и кисти — в последние несколько лет узник увлёкся ещё и рисованием… И да, с памятью у него всё было в порядке, раз-другой в год он писал неплохие статьи в «Вестник зельевара», «Европейскую магию», «Социалистическую алхимию», «Вестник магической Сорбонны» и даже тот забавный русский журнал «За передовую магию!». Естественно, под псевдонимом. Гриндевальд его выбрал сам и развлекался потихоньку, когда маститые алхимики, зельевары и чароплёты начинали спорить на страницах журналов, кто в действительности скрывается под псевдонимом «Каспар Хаузер». Кстати, к истине в этих спорах не приблизился никто. Но все эти статейки были просто для отвода глаз. Гриндевальд на самом деле хотел решить проблему с собственной, медленно утекающей магией. Он доверял бумаге немного, основные расчёты и гипотезы производил в уме, и это осложняло задачу. Но в конце концов он додумался. Решение было простым и изящным. Но для него было необходимо сразу два магических нейтральных, то есть не привязанных к магическому Роду Источника большой мощности. С помощью рун и специальных обрядов маг мог снимать последствия откатов, перенаправляя их непосредственно в Источник. С помощью другой рунной цепочки маг мог подчинить себе другой, «чистый» Источник и получать от него магическую подпитку, восстанавливая силы. Правда, для получения силы напрямую был необходим мощный выброс некроэнергии, который на некоторое время «оглушал» Источник, заставляя его подчиняться. Идея была богатая, но вот отработать её практически Гриндевальд не мог — охрана тщательно следила за тем, чтобы он мог заниматься теорией, но никакой практики не допускалось. К тому же сила Геллерта продолжала убывать… И вот, спустя тридцать лет заключения в Нурменгарде появился Альбус. Естественно, он вёл себя именно так, как подобает Победителю Гриндевальда. То есть, был величественен и благороден. Отмечалась тридцатая годовщина его победы, так что впервые за долгое время Дамблдор получил разрешение посетить Нурменгард. Геллерт смотрел на бывшего любовника и удивлялся. Ладно, он, Гриндевальд, находился эти тридцать лет в заключении, с этим и связано его плохое здоровье и преждевременная (для мага, разумеется) старость. Но и Дамблдор выглядел постаревшим — полностью седой, с морщинами и длинной бородой, в тёмно-красной, с золотой вышивкой мантии, он походил на старого волшебника из маггловских сказок, а не на крепкого мужчину средних лет, каким ему подобало выглядеть. Похоже, в своих проделках он тоже нарвался на откаты… А значит, он посетил старинного знакомого не просто так — хитрый Альбус вполне мог догадаться о сути его исследований — наверняка у него были свои шпионы в охране. Свидание было коротким — Альбус молол пафосную чушь о Всеобщем Благе и вторых шансах, Геллерт кротко кивал… В общем, всё прошло, как и должно было пройти. За одним маленьким исключением — Альбус сумел передать заключённому послание, написанное особым шифром, который они разработали ещё в юности. В нём он писал, что непреодолимые обстоятельства мешали ему освободить сердечного друга раньше, но вот теперь всё может получиться. В охране служит человек Дамблдора, он поможет Геллерту в нужный час принять Оборотное и Напиток Живой смерти, и сможет снять Охранные чары, чтобы вынести его из замка. Напиток Живой смерти был нужен для того, чтобы обмануть самые сильные чары, которые снять было невозможно. Они были наложены для того, чтобы Гриндевальд мог покинуть Нурменгард только мёртвым. Каким образом прошёл побег, и кто вместо него остался в Нурменгарде, Гриндевальд не знал. Он принял зелья, переданные ему охранником, и отключился. Очнулся он уже в Англии. То есть, уже потом Альбус сообщил ему, что он находится в Англии, в поселении Хогсмид, в трактире, принадлежащем брату Альбуса — «Кабанья голова». Геллерт оказался прав — Альбус каким-то образом понял, какие мысли занимают его, и решил таким образом убить двух зайцев — освободить бывшего возлюбленного и получить того, кто поможет ему увеличить собственную магическую силу и снять последствия своих неблаговидных действий, то есть, те самые откаты. И да, у Альбуса была своя цель — но о ней Геллерт узнал значительно позже. Деваться Гриндевальду было некуда — он, фактически, сменил одну тюрьму на другую. Правда, достаточно комфортабельную и с возможностью заниматься своими разработками не только в теории. В обширном подвале «Кабаньей головы» была оборудована магическая лаборатория, в которой Геллерт и трудился. В общем, жилось ему неплохо — Альбус был заинтересован в результатах его работы. К тому же их интимные отношения… возобновились, и это даже доставляло Геллерту определённое удовольствие. Странное, извращённое удовольствие, потому что Альбус стал куда более жёстким и предпочитал доминировать. Порой они занимались сексом под Оборотным, и Геллерт всегда принимал облик молодого стройного блондина — очень похожего на себя в молодости. Геллерт не спрашивал, у кого душка Альбус берёт волосы для Оборотного, он понимал, что худой мир лучше доброй ссоры. К тому же теперь он, всегда в сопровождении Альбуса, мог выходить наружу. А прогулки стоили того, чтобы потерпеть. Но он выходил не только для прогулок — его идея об Источниках нашла у Альбуса живейший отклик. И он не мелочился, нет. В качестве одного из Источников был выбран знаменитый Стоунхендж, в качестве другого — Источник школы Хогвартс. Несколько лет опытов — и у Геллерта всё получилось. Альбус с радостью воспользовался результатами его трудов, а вот самого создателя идеи он держал практически на голодном пайке в смысле получения Силы. Но Геллерт к тому времени дал своему любовнику столько магических клятв и обетов, что был вынужден подчиняться ему во всём. Но он всё ещё надеялся переиграть Альбуса. А в Британии начинало твориться что-то непонятное. Появился новый политический лидер — Лорд Волдеморт, которого частенько именовали Наследником Слизерина. И у Геллерта было стойкое ощущение, что это душка Альбус затеял новую игру. Во всяком случае, в тайну опытов Геллерта со Стоунхенджем Волдеморт был посвящён — и показать ему нужные ритуалы мог только Альбус. Так что между Тёмным Лордом и Светлым магом было куда больше общего, чем казалось на первый взгляд. Время шло. И вот в один прекрасный вечер Альбус заявил Геллерту: — Знаешь, мне кажется, что тебя пора легализовать. Будешь профессором в Хогвартсе, так тебе легче будет проводить опыты, да и твоё магическое ядро длительное пребывание на Источнике поддержит. — И как ты собираешься это сделать? — спросил насторожившийся Геллерт. Он прекрасно знал, что Альбус ничего не предлагает просто так. — Смотри, — сказал Альбус и показал Геллерту колдографию. На ней близоруко щурилась и неловко улыбалась довольно молодая волшебница в огромных очках, нелепых бусах и многочисленных шалях. — Это Сибилла Трелони, потомок знаменитой прорицательницы Кассандры Трелони, но талантов своей прародительницы она явно не унаследовала. Я пригласил её в Хогвартс на место профессора Прорицаний. — Ну, а я здесь причём? — удивился Геллерт. — Я — мужчина, к тому же у меня никогда не было к прорицаниям ни малейшей склонности. «А то бы я не угодил в твою ловушку», — мысленно закончил он. — В её чертах есть некоторое сходство с тобой, — пояснил Альбус. — Очки, парик, бусы, шали и немного маггловской косметики довершат образ. К тому же... эта женщина… она всегда была замкнутой, со странностями… так что никто не удивится, если она поселится в башне и будет выходить оттуда крайне редко. Создай образ, и он будет работать на тебя. К тому же — никакого Оборотного и тебя никто не разоблачит. Всё замечательно. — Ты забыл, что я не прорицатель, — хмыкнул Геллерт. — Меня быстро разоблачат. Тут рассмеялся уже Альбус. — Кто? Сибилла, конечно, училась в Хогвартсе, но мало с кем водилась. У неё, знаешь ли, слава немного чокнутой. И да, я тоже не думаю, что она — талантливая прорицательница, до сих пор она не предсказала ничего путного. А как и что преподавать — этому можно научиться и по учебникам. С твоими способностями это будет несложно. — А куда делась настоящая Сибилла Трелони? — проницательно сощурился Гриндевальд. Альбус немного замялся, а потом довольно бодро выдавил: — Я посоветовал девочке сменить место жительства. Климат Британии ей вреден, знаешь ли… Геллерт подумал, что «девочка» уже наверняка испытала на себе всю вредность климата Британии для собственного здоровья. И что исправить уже ничего нельзя. — Она что-то тебе предсказала, Альбус? — устало спросил он. — Что-то, что тебе очень не понравилось? Лицо Дамблдора на миг стало злобным и жёстким, и на мгновение Геллерту показалось, что старый приятель заавадит его прямо на месте, но Альбус сумел справиться с собой. — Непреложный Обет! — почти прошипел он. — Ради Мирового Разума, Альбус! Я уже столько дал тебе этих клятв, что даже цвет твоих трусов никому не смогу назвать! — поморщился Геллерт. — И тем не менее, — отрезал Дамблдор. — Иначе я просто сотру тебе воспоминания о нашем разговоре. И Геллерт дал клятву. После этого Дамблдор достал откуда-то из складок своей мантии уменьшенный Омут Памяти, увеличил его и поставил на стол. А после этого поднёс палочку к виску, извлекая воспоминания. — Смотри, — глухо сказал он. Геллерт погрузил голову в Омут Памяти и увидел перед собой лицо Сибиллы Трелони — бледное, с яркими пятнами румянца на щеках. Расширенные зрачки занимали почти всю радужку, из-за этого глаза молодой пророчицы казались тёмными и бездонными. — Грядёт тот, кто уничтожит ложный Свет, тот, кто не даст Всеобщему Благу воплотиться в жизнь… И будет участь ложного Света страшнее смерти… Тот, кто сможет победить, родится в середине лета, на исходе седьмого месяца… Огненная Лилия породит его… И будет жизнь его полна неожиданностей… Но только ему суждено погасить ложный Свет и подарить новую надежду… И только он сможет уйти и вернуться, помочь невинным и наказать виновных, он будет собой, будучи другим, и не его будут вести, но он поведёт за собою… Грядёт тот, кто уничтожит ложный Свет, так будет, если Первый не отступится от своего, Второй пойдёт не тем путём, а Третий уйдёт и останется… На этом воспоминание оборвалось, и Геллерт поднял голову. — Что за бред? — спросил он. — Альбус, что это было? — Истинное Пророчество, — спокойно сказал Дамблдор. — И касалось оно меня… — С чего ты взял это вообще? — спросил Гриндевальд. — Сам же говорил, что у неё нет таланта… — Я знаю, как определять наверняка! — отрезал Альбус. — В этот раз эта чокнутая дура сказала сущую правду! Геллерт пожал плечами: — Ну и что? Даже если так… Это тебя, что ли, она назвала ложным светом? И ты сразу поверил… Или… Или ты показал мне не всё? Было что-то ещё, что тебя убедило в её словах? — Неважно, — отрезал Дамблдор. — Ты видел больше, чем достаточно. Я должен изменить это… Должен обмануть судьбу… Глаза Дамблдора блеснули прямо-таки сумасшедшим огнём, и Геллерт впервые подумал, что находится в полной власти сумасшедшего. И это ему не понравилось. А ещё он понял, что Альбус может уничтожить его. Легко. Не задумываясь. С тем же маниакальным блеском в добрых голубых глазах. И он решил не противоречить и найти выход. Наконец-то освободиться и, возможно, начать всё сначала, не повторяя прежних ошибок. — Так ты согласен помочь мне? — спросил Альбус. — Согласен или нет? — О да, — спокойно ответил Геллерт. — Разумеется. — Тогда ты поможешь мне сделать так, чтобы Избранный прожил на этом свете совсем недолго, — сказал Альбус. — И для этого ты мне нужен именно в этой роли — прорицательницы Сибиллы Трелони. Ты должен изречь предсказание. Всего одно, но в нужный момент. Вот это… И он протянул Геллерту лист тонкой пергаментной бумаги. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…» — прочитал Геллерт. — Альбус, но это же сущий бред! — Это уже не твоё дело… Гели. Тренируйся. Ты должен быть убедителен, — холодно ответил Дамблдор, и Геллерт понял, что больше он не узнает ничего. Собеседование с «Сибиллой Трелони» прошло в «Кабаньей голове». Геллерт постарался быть убедительным, и ему это, кажется, удалось. Во всяком случае, тот черноволосый молодой человек в потёртой чёрной мантии, которого Аберфорт с ругательствами выставил за порог, был весьма впечатлён. Только потом, прочитав вышедшие после Хэллоуина газеты, Геллерт понял, в чём состоял план Альбуса. Ему очень хотелось уничтожить ребёнка, угрожающего его будущему могуществу, чужими руками. Руками местного Тёмного пугала — Волдеморта. Но не вышло. Пугало развоплотилось, мальчишка каким-то образом остался жив, правда, его родители погибли. Ему было немного стыдно смотреть на колдографию семьи в «Ежедневном Пророке» — молодой очкастый парень, смешной малыш с зелёными глазами и красивая молодая женщина — рыжая и зеленоглазая. Лили Эванс. Огненная Лилия. Похоже, что душке Альбусу удалось сыграть на опережение… но мальчишку чужими руками уничтожить он не сумел… А своими — по каким-то причинам не мог. Как же был зол Альбус… Геллерт знал с его слов, что он запихнул мальчишку к родственникам-магглам, ненавидящим само слово «волшебство», и никогда не упускал его из виду. А тот, кто больше всех был заинтересован в благополучии мальчика, отправился в Азкабан без всякой надежды выбраться оттуда. Остальным же Альбус напел сладкую сказочку о том, что сирота растёт в довольстве и безопасности. Никто не стал настаивать, никто не бросился проверять. Стадо… Просто стадо, вожаком которого сумел стать носитель ложного Света… Сам же Альбус регулярно проводил ритуалы, позволяющие нивелировать последствия откатов и подпитываться от Источника Хогвартса. И да, сила его была велика, но молодость так и не вернулась. Альбус продолжал выглядеть глубоким стариком. Добрым, ласковым, всё понимающим дедушкой. Ему верили, им восхищались, его слово стало истиной в последней инстанции. И только Геллерт знал о том, каков Альбус на самом деле. Его даже восхищало это умение Альбуса — манипулировать обществом Магической Британии в своих интересах. Сам же Геллерт продолжал опыты, порой ему требовались для них человеческие жертвы, которые предоставлял Альбус. Они были повязаны, крепко повязаны, да только Геллерта уже давно не устраивала роль послушной марионетки. И он медленно, по крупицам стал готовиться к своему освобождению. Да, это было трудно — клятвы, обеты, постоянная слежка… Но Геллерт был терпелив — тот, кто смог выдержать тридцать лет в Нурменгарде, не имел права на ошибку. К тому же ему показалось забавным водить за нос всех — маскировка, придуманная Альбусом, оказалась идеальной. Так прошло ещё десять лет — и в Хогвартс поступил тот, кого Альбус считал своим личным врагом. Мальчишка сумел выжить у родственников, хоть и выглядел жалким недокормленным воробушком с копной спутанных чёрных волос, в огромных очках и одежде с чужого плеча. Но этот воробушек каким-то образом умудрялся выбираться из раз за разом поставленных ловушек Альбуса и снова выживать. Раз за разом. Более того, из него не выбили умения думать и сопоставлять факты. Он рос, становился всё более опасным, и Альбус решился на совсем уж безумную авантюру с Турниром Трёх волшебников и воскрешением Тёмного Лорда в финале. И она ему удалась. Наконец-то Альбусу удалось нейтрализовать мальчишку — тот оказался в плену у воскрешённой нежити, мерзкого лича… Но он выжил и там. Тот самый юнец, который когда-то передал Тёмному Лорду фальшивое предсказание, спас его. Ох, как тогда бесился Альбус… Геллерт понял, что если он не найдёт способ освободиться, то следующего приступа злобы Светлейшего он просто не переживёт. В тот раз Альбус перешёл все границы, а Геллерт даже толком сопротивляться не мог. Но Альбус не был бы Альбусом, если бы не разработал очередную хитрую комбинацию… и она вроде бы удалась. Но потом всё пошло совсем не по плану, а Альбус, казалось, сходил с ума всё больше и больше. Он приказал Геллерту пропустить в Хогвартс слуг лича. Было названо время, приказ был отдан чётко и недвусмысленно, и Гриндевальд не мог не подчиниться, хотя в то время его самой главной мечтой было заполучить Альбуса в свои руки и медленно, с наслаждением пытать до тех пор, пока он не испустит дух. А потом принять его последнее дыхание и с ним — высвободившуюся силу. И Геллерт решился провести ритуал освобождения. Он выбрал момент, когда Альбус отсутствовал в школе, но для начала выполнил его поручение. Он не сомневался, что потом в нахлынувшей суматохе никто не полезет проверять жившую затворницей преподавательницу прорицаний. Всё было готово, материал для жертвоприношения он сумел купить в Лютном, пользуясь некоторой свободой, которую ему предоставлял Альбус. Если бы он успел выполнить всё до конца, то был бы к утру уже свободен и успел бы скрыться… чтобы потом вернуться и показать старому другу, кто всё-таки главный и кто достоин высшей власти и Даров Смерти. Но все карты снова спутал проклятый мальчишка. Мальчишка, который сильно изменился. Наконец-то утомлённый долгим рассказом Гриндевальд закончил говорить, и Влад почувствовал немалое облегчение. Вот, вроде бы и пора уже было привыкнуть к тому, какая клоака окружала бедного Гарри, но всякий раз, слушая такие откровения, Влад испытывал отвращение. — Но что же всё-таки было нужно Дамблдору? — спросил Сириус. — Ради чего все эти жертвы? Он и так имел многое. Глава Визенгамота, постоянный член МКМ, директор лучшей магической школы… Ему было мало? — Конечно, — пожал плечами Гриндевальд. — Он хотел другой власти. Неограниченной. Три Дара Смерти делали его практически неуязвимым, но кроме того у них было ещё одно свойство. Дары Смерти открывали их обладателю путь в Полые Холмы. — К сидам*? — удивился Сириус. — На кой драккл он им сдался? — Им-то он как раз совершенно не нужен, — фыркнул Геллерт. — Но имея три Дара, он мог потребовать благословения Владычицы сидов. Благословения, которое дарует молодость, красоту, бессмертие и неограниченную власть над магами, магглами и волшебными созданиями. — Сиды бы не пошли у него на поводу, — пробормотал Сириус. — Их уже долгие века нет в нашем мире… и пусть так и остаётся. Эти создания столь же безжалостны, сколь и прекрасны. Они обернули бы его власть против него самого… против всего нашего мира… Он бы нашёл там не власть, а гибель… — Он в это не верит до сих пор, будучи ослеплён собственным величием, — усмехнулся Гриндевальд. — И он ведёт мир к краху вернее, чем все Тёмные Лорды вместе взятые. Хотя… Теперь это не актуально. Вы крепко спутали ему все карты, молодые люди. Но Альбус всё ещё опасен. Очень опасен. — Разберёмся, — спокойно сказал Влад. — И что же нам теперь с Вами делать, Гриндевальд? Вариант «понять и простить» не рассматривается. *СИДЫ (Ши) — в фольклоре Шотландии и Ирландии героические эльфы. Эти высокие существа, — настоящие аристократы волшебной страны. Они так красивы, что людям опасно смотреть на них — можно сойти с ума. Правительницей сидов является королева Медб — золотоволосая голубоглазая красавица. Смертные мужчины, лишь раз увидев ее, сходят с ума от любви и умирают от тоски по ней. Эти эльфы практически не обращают внимания на людей, однако назойливых могут похитить и превратить в своих рабов. Если такому рабу удается вернуться в мир людей, он становится сумасшедшим. Впрочем, во многих легендах рассказывается, что «возвращенцы» становились и целителями. Особенно опасна встреча с сидами 1 мая (праздник Белтейн) и 31 октября (Хэллоуин), потому что именно в эти дни сиды переселяются на новые места жительства. (Источник: «Словарь духов и богов германо-скандинавской, египетской, греческой, ирландской, японской мифологии, мифологии индейцев майя и ацтеков.») Следующая глава во вторник. Здоровья вам, мои дорогие!