Одиссея капитана Влада

Ох и приставучие эти Уизли, никак с ними не закончу… Да, в Хогвартс с каникул вернулся вовсе не настоящий Том Риддл. Настоящий Том оказался в лаборатории Септимуса Уизли — той самой, которую обнаружили Влад и Сириус. После создания Тёмного двойника по заказу Дамблдора Тома нельзя было убивать… но необходимо было как-то замаскировать его пребывание в Норе. Некоторое время Том пробыл под заклятием Стазиса, а затем пытливый ум Септимуса придумал ещё одно применение нежданному пленнику — он, с помощью жены Цедреллы, стал ставить на нём самые разнообразные опыты и отрабатывать проклятия и контрпроклятия. Стоит сделать отступление по поводу жён Рода Уизли, которыми частенько становились чистокровные девушки. Дело в том, что проклятие Марго Беркли со временем прогрессировало, и то, что сначала было дано старой ведьмой как презрительная кличка, со временем стало самым настоящим клеймом, получившим название Печать Предателя Крови. Странно, но все представители Рода Уизли отличались непонятным обаянием, которое как магнит притягивало к ним молоденьких чистокровных дурочек. Остальное довершали уже отработанные приёмы — чары и зелья. Несмотря ни на что, Уизли продолжали оставаться чистокровными магами с неплохим потенциалом. Но откаты накапливались. И, несмотря на то, что в каждом поколении Уизли было не менее двух-трёх детей, в отличие от тех же Малфоев, но один из детей неизменно рождался сквибом. Бесполезных сквибов отправляли в маггловский мир, впрочем, это была обычная практика. Ещё одним последствием откатов было постепенное разрушение личности девушки, вышедшей замуж за Уизли. Нет, они продолжали оставаться довольно сильными ведьмами, но все, как одна, словно растворялись в своих мужьях и принимали их решения без малой толики критики. Прежняя родня, прежний Род словно переставали для них существовать… впрочем, так оно чаще всего и было. После брака с Предателем Крови девицу отсекали от Рода и прекращали всяческие контакты с ней. Произошло это после того, когда Винифред Браун вышла замуж за одного из Уизли, а родня, хоть и недовольная этим браком, не порвала с нею — родичи слишком любили девушку. Результат — богатый, хоть и не аристократический Род с трудом избежал Печати и потерял большую часть своих членов. Соученица Гарри Лаванда Браун была одной из немногих представителей этого когда-то многочисленного Рода. Возвращаясь к жёнам… Цедрелла Уизли, став женой Септимуса, настолько прониклась ненавистью всех Уизли к другим чистокровным, что самолично помогала мужу в его опытах, когда свёкор Галахэд не смог делать этого по причине слабости здоровья, и считала весь творившийся кошмар делом разумным и правильным. Возможно, дело было в том самом Блэковском безумии, возможно, в том, что после рождения детей сильная чистокровная жена принимала на себя часть откатов, а возможно, и в том, что безумие стало потихоньку поражать и сам Род Уизли. Нет, внешне полными психами они не были, хоть Галахэд и Септимус ими являлись без всяких кавычек. Просто идея Дамблдора — создать Тёмного Лорда и сделать большую часть гордых британских аристократов его рабами, привела их в состояние, близкое к нирване. То есть это были не просто психи, а идейные психи, и Цедрелла, бывшая Блэк, в полной мере восприняла ценности своей новой семьи. Несчастный Том, которого бессчётное количество раз подвергали бесчеловечным опытам, каким-то образом долго умудрялся сохранять свою личность и сопротивляться мучителям хотя бы пассивно. До тех пор, пока разозлённый Септимус не подверг юношу проклятию, которое не смог снять. Том Риддл превратился в существо, которое юный Артур, уже в раннем детстве отличавшийся богатой фантазией, стал называть «упырём». Надо сказать, что Септимус довольно долго трудился над контрпроклятием и сумел вывести некую закономерность — если изобретённое им проклятие удастся снять, то испытуемый будет в том же самом возрасте, в котором его подвергли проклятию. К несчастью, формула проклятия была заковыристой и включала в себя отмену только при условии попадания на губы существа крови того, кто находился в близком родстве с Певереллами. С какого перепугу Септимус включил в проклятие именно эту форму — он и сам вспомнить не мог… безумие овладевало им всё сильнее. А если учесть, что относительно прямыми носителями крови Певереллов остались только Поттеры, которые с Уизли не контактировали от слова совсем, то бывший Том Риддл был обречён пребывать в облике «упыря» веки вечные. Сначала Септимус расстроился, но когда выяснилось, что кровь и всё остальное у бывшего Тома годятся в дело даже несмотря на то, что он пребывает в таком облике, то быстро успокоился. Узнать бывшего слизеринского старосту в этом кошмарном существе было совершенно невозможно, способность говорить он утратил, а зелья и чары на нём можно было испытывать по-прежнему. Со временем Септимус охладел к своей игрушке, и «упыря» переселили на чердак Норы. Время от времени Цедрелла продолжала испытывать на нём зелья, кормила объедками со стола и следила за тем, чтобы бедняга не протянул ноги, поскольку он всё ещё нужен был живым. Тем временем Тёмный двойник Тома набирал силу и авторитет, он казался аристократам прекрасным политиком, отражающим их чаяния, а недальновидная политика Министерства привела только к росту популярности Вальпургиевых рыцарей. Никто, в том числе и сам Тёмный двойник, и не подозревал, что Лорд Волдеморт действует по плану Дамблдора. И когда он предложил такое средство связи, как Тёмная Метка, они согласились, не понимая, что таким образом принимают рабское клеймо… И не простое клеймо… Через Метку Волдеморт мог воздействовать на своих последователей, держать с ними связь и забирать их магию. И, более того, Метка воздействовала на души последователей Волдеморта, калеча их… медленно, незаметно, постепенно… Тем временем скончался Галахэд, подрос юный Артур, впитавший своеобразные семейные ценности Уизли буквально с молоком матери. Но в отличие от идейных психов отца и деда, Артур был не против материальных благ. Но, как говорится, бодливой корове бог рогов не даёт… К этому времени Уизли окончательно обеднели, и когда подросший Артур задумался о создании собственной семьи, то оказалось, что никто из чистокровных магов не желает иметь его в зятьях. Но это не слишком расстроило молодого человека, ибо он рассчитывал в этом вопросе на поддержку Дамблдора. И в этом Артур не ошибся. Правда, было другое препятствие — среди чистокровных девушек значительно поубавилось дурочек, желавших связать свою жизнь с Предателями Крови, а за теми, кто теоретически мог дать слабину, пуще глаза следила родня. Артур уже задумывался о том, чтобы взять в жёны сильную магглорожденную ведьму, хотя понимал, что это уже не то, и что в таком случае шансы продолжить Род сильно падают. И тут на четвёртый курс Хаффлпаффа* неожиданно поступила Маргарет Прюэтт, до этого находившаяся на домашнем обучении. Почему она не поступила в Хогвартс раньше, никто толком не знал, ибо то, что девочка была сильной ведьмой, стало понятно сразу же, а родня Маргарет, понятное дело, всех желающих просветить на этот счёт не спешила. Артур находился в приятельских отношениях с братьями Маргарет, которую довольно быстро стали называть Молли, — Гидеоном и Фабианом — и попытался расспросить их. Но рыжие братцы молчали не хуже партизан на допросе. Только потом окольными путями Артур выяснил, что девочке долго не удавалось обуздать собственную магию, да и светлым умом она не отличалась. Нет, дурочкой Молли не была… но она была на редкость ограниченной, больше всего её интересовали наряды и женихи, а любимым чтивом были любовные романы. Так что опасавшийся эксцессов Лорд Прюэтт не отпустил дочь в Хогвартс до тех пор, пока она не научилась безупречно контролировать собственную магию… и не была просватана. То есть, в Хогвартс Молли приехала уже будучи помолвленной с Джоном Эйвери, младшим братом Лорда Эйвери. Лорд Прюэтт считал, что ненадёжной дочери требуется твёрдая рука, и поэтому выбрал ей жениха постарше. К тому же для мага тридцать четыре года — не возраст, а старший брат Джона, Лорд Хэмиш Эйвери, был вдов и бездетен. Так что при определённом везении у Молли были все шансы стать не просто Леди Эйвери, а женой Главы Рода. Практика заключения ранних помолвок между юной девушкой, практически девочкой, и мужчиной гораздо старше её не была в магических семьях чем-то необычным и никого особо не удивляла, только вот саму Молли никто не спросил о том, хочет ли она быть женой Джона Эйвери. Папа сказал — дочка подчинилась, но юной Молли не нравился её «старый» жених, не нравилась его семья, не нравился мрачный замок — родовое гнездо Эйвери, в котором она чувствовала себя похороненной заживо. И романтичная девушка поклялась себе, что выйдет замуж только по любви — ведь помолвка — это не брак. В Хогвартсе Молли очень понравилось — к тому времени директором уже был Альбус Дамблдор, отменивший телесные наказания, карцер и некоторые другие изыски, ещё недавно бывшие нормой жизни. Рыжеволосая, с нежно-розовой кожей и прозрачными, как леденцы серо-голубыми глазами Молли легко прижилась на неагрессивном Хаффлпаффе, она, когда хотела, могла быть очень милой и щедро делилась с подругами сладостями и любимыми книгами с рассказами про прекрасных дам, мужественных кавалеров и великую любовь. Она не была отличницей, но неплохо успевала, не затевала ссор и всегда была не прочь посекретничать с подругами. К тому же мантии Молли были новенькими и модными, а её письменные принадлежности дорогими и красивыми. В общем — любимая дочь и богатая невеста. То, что нужно. Артур сделал стойку. Девушка понравилась ему чрезвычайно, к тому же он рассчитывал на помощь родных девушки в материальном плане. Ведь не откажутся же Лорд и Леди Прюэтт от помощи любимой единственной дочери? В общем, Артур стал потихоньку наблюдать за девочкой и понял, что, несмотря на кажущуюся простоту и обаяние, Молли совсем не так проста. Он сумел заметить, что со всеми обидчиками Молли — таких было немного, но они были, ибо не может человек нравиться абсолютно всем — так вот, со всеми обидчиками Молли рано или поздно происходили неприятности. Нет, ничего серьёзного — неукротимая рвота, прыщи, диарея, перекрасившиеся и запутавшиеся в колтуны волосы и прочее в том же духе серьёзного вреда не наносили, а репутацию могли испортить надолго. И всякий раз Молли нельзя было ни в чём обвинить, но Артур чувствовал, что хитрая девица причастна к этим неприятностям. Это его только порадовало — такая невеста станет ценным приобретением для Уизли даже без фамильных денег, хотя… хорошо бы, конечно, чтобы с ними. Артур стал потихоньку забрасывать удочки в направлении Молли — в молодости он был довольно красив, обаятелен и харизматичен, но тут активизировались Гидеон и Фабиан и по-тихому объяснили приятелю, что у Рода другие планы на будущее их сестрёнки. Артур затаился, Гидеон и Фабиан успокоились, но они даже и не подозревали, что своим поступком сделали Артура в глазах Молли романтичной страдающей натурой, и что если раньше она колебалась, то теперь решила точно — они с Артуром Уизли созданы друг для друга. Но Молли была слишком практичной для того, чтобы объявить об этом всему миру. Они с Артуром вели себя так, словно были лишь однокурсниками, но несколько записок, которые они умудрились тайно передать друг другу, букетик полевых цветов, перевязанный розовой ленточкой, и несколько милых пустячков из «Сладкого королевства» своё дело сделали. Молли влюбилась. Без всякой Амортенции, между прочим. А вот на следующий год Гидеон и Фабиан закончили Хогвартс, и у тайных влюблённых стало куда больше свободы. Молли взрослела, становилась всё более привлекательной и, поскольку на четвёртый курс она пришла почти шестнадцатилетней, семнадцать ей должно исполниться уже на шестом курсе. Артур выжидал, до поры до времени не позволяя себе ничего лишнего, он прекрасно понимал, что за это самое «лишнее» Лорд Прюэтт снимет с него шапку вместе с головой, а вот когда Молли исполнится семнадцать… то даже заключённая помолвка не поможет удержать юную романтичную девицу в узде. К тому же в магическом мире нарастало противостояние, которое позднее вылилось в то, что назвали Первой Магической войной. Тёмный двойник потихоньку стал переходить от политических (и вполне здравых) лозунгов к тактике запугивания и террора, Альбус Дамблдор провозгласил Волдеморта новым Тёмным Лордом и начал собирать первый состав Ордена Феникса, его идеи всё больше проникали в юные умы, причём не только магглорожденных, но и некоторых чистокровных. Артур, естественно, соглашался с лозунгами Дамблдора, который призывал к борьбе со злом, и это казалось Молли ещё более прекрасным и романтичным. Она всерьёз подпала под обаяние идей Дамблдора… как и повзрослевшие Гидеон и Фабиан, к сожалению. Лорд Прюэтт, будучи традиционным нейтралом, не сразу понял, каких взглядов стали придерживаться его дети. К тому же именно в этот момент занемогла леди Прюэтт, и много сил Лорда уходило на поддержку больной жены. А когда Молли приехала на каникулы, отец поставил её перед фактом — сразу после окончания Хогвартса она выходит замуж за Джона Эйвери. Молли возмутилась и заявила, что не пойдёт замуж за сторонника Тёмного Лорда (и это была чистая правда, Джон Эйвери к тому времени успел три вещи — похоронить старшего брата, скончавшегося от драконьей оспы, стать Лордом и принять Метку), но тут Лорд Прюэтт закусил удила и заявил, что молодёжное увлечение политикой ещё никому не мешало создать крепкую семью. И Молли поняла, что если она хочет соединиться с любимым, то должна действовать радикально. На седьмом курсе она со слезами призналась Артуру, что отец требует от неё свадьбы с нелюбимым, и что она хочет стать женой только Артура и никого другого. Артур обрадовался — наконец-то случилось то, к чему он шёл так долго. И да, в своих отношениях они дошли до конца, да так ретиво, что к пасхальным каникулам Молли поняла, что беременна. Она рассказала об этом Артуру, Артур немедленно предложил обратиться к Дамблдору… Светлейший, который давно был в курсе, в чью сторону смотрит Артур, немедля согласился помочь и соединить два любящих сердца. Так Молли Прюэтт стала Молли Уизли. Хогвартс она заканчивала уже будучи беременной, и идти ей было некуда, кроме как в Нору. Потому что надежды Артура на помощь родни Молли не оправдались — Лорд Прюэтт отрезал дочь от Рода недрогнувшей рукой. Правда, Гидеон и Фабиан не прекратили общаться с сестрой, немного помогала Молли и незамужняя сестра отца — тётушка Мюриэль. Что же касается матери Молли, то известие о поступке дочери её добило — женщина скончалась, несмотря на все усилия целителей. Когда Молли оказалась в Норе, то испытала самый настоящий шок — расстаться с иллюзиями ей пришлось довольно быстро. Цедрелла Блэк к тому времени уже скончалась, Септимус Уизли чувствовал себя не лучшим образом, денег практически не было, а что касается хозяйства… тут лучше не говорить ничего, поскольку все слова будут нецензурными. Так что пришлось белоручке Молли учиться ухаживать за домом, готовить и в полном объёме усваивать Бытовые чары. Артуру после Хогвартса Дамблдор устроил незначительную должность в Министерстве, так что молодой муж очень много времени отдавал работе, а вот свёкор с удовольствием общался с юной невесткой, капля по капле вливая ей в душу яд безумия Уизли. И Молли постепенно стала превращаться в ту самую грубоватую, эксцентричную громогласную особу, которая так хорошо описана в каноне. Но это была только маска. Постепенно Молли узнала о семейных тайнах Уизли и приняла их. Она тоже стала мечтать о возмездии спесивым аристократам — даже несмотря на то, что одним из них был её собственный отец. Более того, Молли была возмущена его поведением — разве у отца недостаточно денег, чтобы её дети ни в чём не нуждались? А ведь ей приходится экономить каждый кнат и порой выбираться в маггловский мир, чтобы прокормить растущую семью. И она, и Артур прекрасно разбирались в действительной ценности маггловских денег, знаменитая банка в гараже служила, скорее, для создания образа недалёкого недотёпы. Артур и Молли сумели создать для всех окружающих замечательную маскировку: мелкий служащий — неудачник и подкаблучник, и его громогласная бой-баба жена, умело управляющаяся с многочисленным семейством. На самом деле главную роль в семье всегда играл Артур, оставляя для жены роль громоотвода и верной помощницы. Первая Магическая война обошла их стороной — несмотря на то, что Молли и Артур продолжали участвовать в собраниях Ордена Феникса. Не посылать же, в самом деле, в опасные рейды вечно беременную домохозяйку или единственного кормильца семейства? Для опасных дел были другие — ставшие опытными боевиками Гидеон и Фабиан или юные романтичные дурачки вроде Джеймса Поттера или Сириуса Блэка. Ни к чему хорошему это не привело — Гидеон и Фабиан погибли, и люди знающие сказали бы, что погибли они именно из-за того, что так и не прекратили общаться с сестрой, ставшей Предательницей Крови, но Молли искренне по ним горевала. Однако даже потеря сыновей не заставила Лорда Прюэтта примириться с дочерью и начать помогать внукам. Он предпочёл стать отшельником и совершенно перестал интересоваться политикой. А потом случился Хэллоуин, и Тёмный Лорд убился об младенца. Маленький Гарри, отправленный Дамблдором к ненавидящим его родственникам, в одночасье стал для всей Магической Британии национальным Героем. Дамблдор был раздосадован — всё закончилось слишком рано, родовая аристократия не была повержена до конца, а значит, Лорду предстояло вернуться. Позже. Когда подрастёт Герой и Избранный и станет новой послушной пешкой в большой Игре. Молли и Артур были в курсе многих планов Дамблдора и они согласны были подождать. Ради того, чтобы месть Уизли свершилась окончательно. *Да, я в курсе, что Молли заканчивала Гриффиндор, как и Артур, но у меня ж неканон… Следующая глава в воскресенье. Здоровья вам, мои дорогие!