Одиссея капитана Влада

Часть первая. Не всё шоколад, что коричневое (Дамблдор) Примечание первое: не надо читать это тем, кто хотел развидеть прошлую главу! Вот конкретно эту часть — точно не надо! Примечание второе: реалии данного мира прочно связаны с книгой Макса Фрая «Гнёзда Химер», в чём автор и признаётся чистосердечно. — Сбавили бы вы цену, уважаемый Мэсэн, — со вздохом промолвил невысокий толстенький человечек в синей, вышитой серебром одежде. — Оптом всё же беру. Второй собеседник — высокий и тощий, в длинных сапогах, кожаных штанах и меховом жилете только головой покачал: — Никак не могу, уважаемый управляющий Вутюк. Сами видите — товар штучный, крепкие, выносливые, да и аппетит завидный. Гарантию опять же даю на год. Ежели кто из этих концы отдаст — заменю бесплатно. Хотя, это вряд ли. От лучшей самки приплод, знаете ли. Господину Пуппутэху я всегда лучший товар предлагаю. — Так-то оно так… — вынужден был согласиться управляющий. — О вашем товаре завсегда отзывы только благоприятные… Да только Мэсэн Пугыц своих предлагает чуть ли не вдвое дешевле… Прошлый-то раз я у него закупался… Тощий саркастически улыбнулся: — И где тогда… Пугыцево приобретение? — Передохли… — грустно отозвался управляющий замком Вутюк. — Господин Пуппутэх на днях пир устраивать изволили, а повар возьми да и прикупи на рынке какую-то заморскую пряность… Дескать, дивный вкус еде придаёт… Вкус и впрямь был дивный, ничего не скажешь… Только вот после этого пронесло всех крепко. И самого Господина Пуппутэха, и домочадцев его, и гостей, и слуг… Признаюсь, и я нездоров был. Хорошо хоть, что был весь день на ногах, только жаркого миску и успел уговорить. А уж те, что ночь напролёт чревоугодничали… Горшки за ними выносить не успевали. — Бывает… — равнодушно согласился Мэсэн. Его развлечения местной знати не особо удивляли. — Да уж, бывает, — согласился управляющий. — Не впервой. Только вот травка эта оказалась сущей отравой для дерьмоедов — они-то сначала жрали, как не в себя, а потом давай дохнуть… Пришлось за вами, уважаемый Мэсэн Тубзикк, посылать. — С пережору, небось, сдохли, — подвёл итог Мэсэн. — Бывает. Пугыц совсем за селекцией не следит, вечно слабых самок подбирает. А главное в селекции дерьмоедов что? — Что? — туповато переспросил управляющий, понимая, что Мэсэн сел на любимого конька и так просто его заткнуть не удастся. — Самка — главное, — со знанием дела сказал Мэсэн. — Ежели самка сильная да похотливая, то чем больше самцов её за раз покроет, тем сильнее будет потомство. Главное — одомашненных к ней не подпускать, они только на то и годятся, чтобы дерьмо жрать. Я вот диких отлавливаю. На болотах. Зато и приплод растёт быстро и вынослив на диво. — Да уж, — почесал затылок управляющий, — каждому в своём ремесле великое знание дано. Никогда бы не подумал, Мэсэн Тубзикк, что дерьмоедов разводить — такая премудрость. — А вы как думали? — ответил Мэсэн. — Я вон, уважаемый Вутюк, в управлении замком да землями не понимаю ничего, но в вашей премудрости не сомневаюсь, ибо сложное это дело. А при вас замок процветает. — Это так, — закивал управляющий, вдохновлённый признанием собственных заслуг и проникшийся к Мэсэну симпатией. — Так вот и я говорю — в любом ремесле своё великое знание. — Именно так, — согласился Мэсэн. — Вы это понимаете, я это понимаю, а вот Мэсэн Пугэц этого понимания не достиг. Прискорбно. Позорит профессию. Некоторое время оба собеседника помолчали, возведя очи горе, а потом Мэсэн заявил: — Слышал я про эту приправу. Вкус еде придаёт приятный и совершенно неповторимый, а вот для дерьмоедов — сущая отрава. Вот они и дохнут. Скоро её повсеместно запретят, но вот что я вам скажу, уважаемый Вутюк… Можно сказать, профессиональную тайну открою… дерьмоеды, что я вам продаю, к ней устойчивы. — Да неужто? — радостно спросил управляющий. — Слово даю, — отозвался Мэсэн. — Они все из помёта моей лучшей самки… Знаете, уважаемый Вутюк, я-то про эту приправу давно слышал… и даже купил… — И? — с неподдельным восхищением спросил управляющий. — И решил приучить трёх самок к отраве, подмешивая им понемногу… в корм… ну, вы понимаете… Управляющий закивал: — Да вы просто гений, Мэсэн Тубзикк! — А то! — польщённо отозвался Мэсэн. — Это ж новое слово в селекции дерьмоедов. Так вот, две самки померли, а вот третья… — Неужто выжила? — поинтересовался управляющий. — Выжила! — радостно заявил Мэсэн. — Более того, её помёт оказался к отраве устойчив! Лично проверял! С гарантией! — Вот как! — восхищённо всплеснул короткими пухлыми ручками управляющий. — Так это ж совсем другое дело! Даже торговаться не буду — забираю всю партию! — Вот это мудрое решение, — кивнул Мэсэн Тубзикк. — И не покупайте больше ничего у этого Пугыца. Сами видите, что из этого получается… Не место таким в нашей профессии… Ох, не место. Управляющий Вутюк покивал, вытащил из рукава мешочек с деньгами, отсчитал требуемое количество монет, и они незамедлительно исчезли где-то в широком поясе Мэсэна. Оба собеседника раскланялись, и управляющий заголосил: — Ымба, Дупа, Копец, а ну сюда, бездельники! Быстро, гоните дерьмоедов в загон! А то самих дерьмо жрать заставлю! Набежали одетые в серую холстину слуги с палками в руках и погнали низкорослых, коротконогих плотных существ с кожей цвета земли и грубо-карикатурными чертами лица во внутренний двор замка. После этого оба собеседника пожали друг другу руки, управляющий Вутюк отправился в замок, а Мэсэн Тубзикк вскочил в свою повозку и тронул поводья. Надо было ещё заехать на болота и наловить с десяток диких дерьмоедов — его лучшая самка должна была принести приплод со дня на день, после этого уже можно было подпускать к ней самцов. Эти существа настолько похотливы… Но необходимы, ничего не скажешь. Прихотливые Боги здешнего мира запретили людям осквернять землю дерьмом — ведь они живут под землёй, а кому интересно, когда тебе гадят на голову. Поэтому Мэсэны — заводчики и продавцы дерьмоедов — профессия нужная и уважаемая. И высокооплачиваемая, да… Если бы в неё ещё не совались всякие Пугыцы… Но довольно о грустном, ему ещё дерьмоедов ловить… И Мэсэн дернул вожжами, запевая хулительную песню: — По дороге едет парень, он — Мэсэн, его все знают, и штанами ему машут все жизгумы из Эльройна и урэги из Мактао. А куда он едет, хмурый, им, дурным, не догадаться!* К вечеру довольный Мэсэн остановил повозку у своего лесного дома, снял упряжь с запряжённого в неё зверя. Зверь напоминал кролика, но с короткой игольчатой шерстью и острыми зубами, да к тому же — плотоядный. Точнее — всеядный. Мэсэн дал ему кличку Бумер, и слушался зверь его беспрекословно, а при нападении достаточно глупых, чтобы напасть на Мэсэна, лесных разбойников регулярно прореживал их ряды. Мэсэн ласково почмокал губами и отправил Бумера кормиться в лес. Там всеядный зверь наверняка найдёт, чем поживиться, да ещё и хозяину дичи принесёт. После этого Мэсэн пинками выгнал из повозки десяток существ примерно такого же вида, какого недавно продал управляющему Вутюку, только куда более тощих и грязных. Мэсэн загнал существ в большой загон и вкатил туда две бочки с дерьмом, которые поставляли ему крестьяне из соседней деревни. Эти болотные существа вечно голодны и готовы жрать всё что угодно — вот и пусть привыкают. Да и подкормиться им не мешало, прежде чем начнут обхаживать самку. Кстати, как там она? Мэсэн обошёл хижину вокруг и направился к добротной постройке в дальнем углу двора. Над ней, как и над загоном для дерьмоедов и бочками с их… кормом, были установлены специальные устройства, впитывавшие неприятный запах. Мэсэн был человеком небедным и мог себе позволить дорогие штучки, привезённые с другого конца Хоманы. Да, он жил и богател за счёт продажи дерьмоедов, но лишний раз обонять эти ароматы не любил. Тем более что имел возможность обустроить свой быт с комфортом — Мэсэны вообще хорошо зарабатывали, а Тубзикк считался одним из лучших в своём ремесле. Тем не менее, от своих обязанностей он не отлынивал, а самка, которую он случайно отловил два года назад на дальнем болоте, оказалась воистину золотым дном. Мэсэн закрыл нижнюю часть лица маской из заговорённой ткани (самки отчего-то воняли в разы сильнее самцов), толкнул тяжёлую дверь и шагнул за порог. Внутри помещение было разделено на несколько деревянных клетушек. В трёх из них сидели самки дерьмоедов — две ещё молоденькие, из последних помётов той самой, старой. Они издавали низкие урчащие звуки, словно переговаривались. Третья самка — самая уродливая, карикатурно кривоногая, с огромным животом, лежала на спине, раздвинув ноги. «Вовремя приехал, — подумал Мэсэн. — Сейчас опростается». Услышав шаги Мэсэна, самка издала протяжный стон, подняла голову и взглянула на него. На мгновение Мэсэну показалось, что вместо крохотных чёрных глазок дерьмоеда на него взглянули вполне человеческие голубые глаза. Мэсэн аж застыл. — Л.м…н… длк… м.млчк… — издала несколько почти членораздельных звуков старая самка, но в этот самый момент Мэсэн увидел, что глаза у неё снова стали двумя чёрными горошинами и успокоился. «Не стоило мне пить тот самогон, что варит матушка почтенной Альвианты Дюэльвайнмакт, — подумал он. — Чистая ведь отрава… Вон, уже глюки пошли». Припомнив действие этого самогона, Мэсэн успокоился. Другим и не такое с него чудилось. Пронт вон вообще орал, что из камина прямо на него лезут пауки и змеи… Хотя не было там никаких змей, только приятно поющие бабочки… А то, что старый Пронт — алкаш ещё тот — это всем известно. Другие-то знатные начинают пить только с обеда, а он — с раннего утра… Успокоив таким образом себя, Мэсэн прошёл в стойло, прихватив большую корзину. Самка ещё раз застонала, дёрнулась, ещё шире развела короткие ноги с шишковатыми коленями, и из неё выскочил небольшой продолговатый бесформенный ком. Так… первый пошёл. Мэсэн подобрал первый ком и положил его в корзину, после первого всё пошло быстрее. Комки выскакивали из самки один за другим, падали на мягкую подстилку, а Мэсэн продолжал укладывать их в корзину. Десять… Двенадцать… Четырнадцать… Всё… Отлично, самка превосходно справилась и на этот раз. Потрясающая плодовитость… Мэсэн отнёс корзину с непонятными комками в отдельное стойло, разложил их на подстилке и включил подогрев. Он знал, что через несколько часов от тепла комки развернутся и станут самыми уродливыми детёнышами на свете. Несколько дней они будут поглощать специальный корм и расти как на дрожжах, а потом их можно будет перевести в отдельный загон, где они пробудут три месяца и достигнут размеров взрослого дерьмоеда. За это время важно окончательно приучить их к их рациону и научить простейшим командам. Через три месяца новая партия будет готова на продажу, к тому времени самка выносит ещё одну, беспрерывно спариваясь во время своей беременности с дикими самцами. Удивительно похотливая тварь — самцы уже чуть живые, а она всё ещё призывно стонет. Но ладно, самка принесла славный помёт. Заслужила, стоит её малость побаловать… Мэсэн вышел из стойла с будущим товаром, прошёл к только что опроставшейся самке и наполнил огромную миску, стоящую на полу, свежим… кормом. Потом достал из кармана мешочек с той самой приправой и посыпал корм сверху. В воздухе, заглушая привычную вонь, разлился тонкий, приятный, чуть кисловатый аромат. Самка, начавшая дремать, заинтересованно принюхалась, потом с трудом встала на четвереньки, подползла к миске и стала есть. Мэсэн хмыкнул, вышел из стойла самки, подбросил корма остальным и отправился в дом. За день он утомился, поэтому теперь хотел принять душ, поесть и отдохнуть. А самка дерьмоеда, помнившая себя Альбусом Дамблдором, продолжала жадно поглощать корм, источавший на сей раз тонкий запах лимона и шоколада. А когда миска опустела, самка подняла голову и тонко, протяжно взвыла, в очередной раз осознав всю глубину своего нынешнего падения и ничтожества. *См. Макс Фрай, «Гнёзда химер». Насчёт терминов — туда. Часть вторая. Другой мир (Гарри Поттер и Северус Снейп) Северус Снейп проснулся рано — за окном только начал заниматься рассвет. Гарри спал рядом, сонно дыша в шею и закинув ногу ему на бедро. Северус улыбнулся. Ему пришлось умереть, чтобы стать счастливым, но он и не думал жаловаться. Этот, другой мир, в котором он оказался после смерти, был куда добрее прежнего. И в нём Северус Снейп нашёл всё, что хотел. Свободу. Уважение. Любовь. Да, любовь… Вон она, любовь его лохматая, рядом сопит… Нет, ну как же всё-таки хорошо… И как трудно было привыкнуть к этому состоянию покоя… Но сейчас Северус Снейп был по-настоящему счастлив. Он прекрасно помнил зелёный луч, оборвавший его жизнь. Луч, который выпустил Драко, его крестник. Помнил отчаянное сожаление и душевную боль от того, что так глупо погиб, что не сумел спасти Гарри, что теперь мальчика с зелёными глазами снова ждёт жуткий плен. Эта боль и тоска была настолько всепоглощающей, что накрыла его с головой, и Северус не сразу понял, что… жив? Жив? Он лежал ничком в густой мягкой траве, источающей удивительно приятный запах, шумел ветер, где-то пели птицы и стучал дятел… Самый обычный лес… Стоп. Обычный? Северус резко перевернулся на спину и сел. Он лежал почти в центре поляны с мягкой густой травой и пёстрыми цветами. Поляну окружали вековые деревья, предрассветное солнце золотило голубое небо, неутомимо порхали вокруг деревьев маленькие разноцветные птички… Лес вроде бы был обычным, но в то же время в нём чувствовалось нечто… нечто волшебное? И Северус почувствовал, что этот лес словно бы обрадовался пришельцу. Но что это значит? Где он? Снейп огляделся, попробовал встать на ноги… и встал бы, но тут ему в объятия рухнуло тощее мальчишеское тело, прижалось и судорожно забилось в рыданиях. — Северус… Северус… — Гарри? — поражённо выдохнул Снейп. — Гарри… как ты смог здесь оказаться? — Не знаю, — ответил несносный мальчишка в перерывах между короткими всхлипами. — Они… Они снова надели на меня ошейник… Я не смог… Просто не смог… Я захотел к тебе… Я просто оказался рядом… Я… — Ничего, — обнял Северус Гарри, — ничего… Теперь всё точно будет хорошо. Мы ушли от них… Вырвались… Больше ничего плохого не будет. И странно, у Северуса появилась твёрдая уверенность, что он сказал чистую правду. Но, хоть стоять, держа в объятиях постепенно успокаивающегося Поттера, было, несомненно, приятно, нужно было решать, что делать дальше и куда идти. Северус погладил Гарри по голове и мягко сказал: — Идём. — Куда? — удивился мальчишка. — Искать нам пристанище. И заодно разбираться, куда нас занесло. Гарри вздохнул, кивнул и несмело улыбнулся. А Северус заметил, как среди вековых деревьев, окружавших поляну, возник небольшой просвет. Тропинка. Странно, он готов был поклясться, что минуту назад никакой тропинки не было, а вот поди ж ты… Но чувство опасности молчало, не было и ощущения ловушки, поэтому Северус взял Гарри за руку и пошёл вперёд. Тропинка была узенькой, она петляла по лесу, словно убегающий от лисы зайчонок, но шагалось удивительно легко. Напоенный запахами разогретой зелени воздух казался удивительно чистым и сладким, а лес — мирным. И удивительно, сказочно красивым. Гарри, вертевший головой во все стороны, с круглыми от восторга глазами, то и дело срывался с тропинки, а потом возвращался и показывал Северусу свою находку — горсть крупных ягод, похожих на землянику, пузатый гриб, несколько орехов… Северусу даже пришлось трансфигурировать какой-то сучок, попавшийся на краю тропинки, в большую корзинку, которая постепенно наполнялась этими лесными дарами. Трансфигурация без палочки получилась на удивление легко, и Северус облегчённо вздохнул. Даже если это и другой мир — в нём есть магия. А значит, он сможет защититься сам и защитить Гарри, если что. Тропинка закончилась новой поляной… и оба путника замерли. На поляне стоял домик, сложенный из дикого камня, покрытый гладкой коричневой черепицей. Рядом с домиком Северус разглядел сложенный из такого же камня колодец и огороженный палисадник — заросший, с одичавшими растениями. Похоже, в этой избушке давно никто не жил — из труб не шёл дым, небольшие окошки были закрыты ставнями с облупившейся краской, крыльцо покосилось… Но в целом эти разрушения не выглядели критичными, и Гарри восхищённо выдохнул: — Сеев… Этот дом… Он нас зовёт… Давай зайдём внутрь… Куда более критично настроенный Снейп, вспомнив рассказы своего мира о проклятых домах и призраках, скептически поднял бровь. Но несносный мальчишка уже побежал вперёд, к домику, промчался вихрем по ступеням и распахнул дверь. А когда заглянул внутрь — издал восторженный вопль: — Сееев! Иди сюда! Здесь здорово! Северус вздохнул и, осторожно поднявшись по сомнительному крыльцу, прошёл внутрь. Действительно, внутри домик выглядел довольно мило, если не обращать внимания на скопившиеся паутину и пыль. Небольшая прихожая, уютная гостиная с камином, кухня с развешанными по стенам медными сковородками, лестница на второй этаж. Необъяснимым образом это заброшенное жилище соответствовало всем представлениям Северуса об уютном доме, и ему ужасно захотелось остаться здесь. Но где же хозяин? — Интересно, кому этот дом принадлежит? — поинтересовался Северус, удерживая Гарри, который разглядел в углу гостиной полки с книгами, и рванул было к ним. — Так вам, стал быть, теперь… — раздался откуда-то скрипучий старческий голос. — Владейте, раз уж пришли… — Ой… — завертел головой Гарри. — Вы кто? — Фермиус меня звать, — отозвался голос, потом что-то щёлкнуло, хлопнуло, и перед ошарашенными Северусом и Гарри появился невысокий человечек в странном наряде — синие штанишки в жёлтую крапинку, кожаная жилетка и кожаные же сандалии. Образ органично дополняла седая окладистая борода и пучки волос, торчащие из ушей. — Я смотритель и обитатель сего места. Хозяин этого дома преставился год назад, а когда помирал, велел мне дождаться новых хозяев. — А вы что, любому, кто этот порог переступит, предлагали здесь поселиться? — Конечно, нет, — отозвался Фермиус. — Хозяин колдуном был и колдунам же дом завещал. Эти-то, деревенские, даже подойти сюда не могут. Хорошо, что вы пришли, а то я уже засыпать начал… от скуки. Так что, ежели податься вам некуда, то берите и владейте. А то деревенским без колдуна плохо… Ни зелье сварить, ни полечить — всё некому… Гарри и Северус переглянулись, потом посмотрели на странного домовика… и дружно кивнули. И ещё ни разу не пожалели об этом. Обрадованный Фермиус быстренько привёл дом в порядок, показал и книги, и небольшую зельеварню, и ещё кое-что оставшееся от прежнего хозяина — колдуна Фарция Тумбуса, умершего в возрасте трёхсот двадцати лет. Вообще, как выяснилось, колдунов в этом мире было немного, их очень уважали и ни в коем случае ни к чему не принуждали. Северус и Гарри зажили спокойной мирной жизнью, окрестные крестьяне, узнав об их появлении, устроили пирушку и робко пригласили обоих в гости. К удивлению Северуса, народ оказался доброжелательным и ненавязчивым, еда — вкусной, а компания — вполне терпимой. В общем, они начали обживаться, обзаводиться знакомствами, дружбами и славой… И перестали мучительно вспоминать прошлую жизнь, казавшуюся теперь далёким кошмаром… Гарри сонно зашевелился, что-то пробормотал и снова задышал Северусу в шею. Северус привычно обнял несносного мальчишку, зелёные глаза тут же открылись, Гарри прижался к Северусу всем телом и пробормотал: — Ого… — Ого… — передразнил его Северус и, повинуясь внезапно возникшему желанию, коснулся губами щеки. Но несносному Поттеру явно было мало этого, почти невесомого касания, он слишком явно хотел большего… и Северус не мог не ответить. Фермиус, возившийся на кухне, прислушался к звукам, доносящимся из спальни, убавил огонь под кофейником и улыбнулся. Следующая глава в воскресенье. Здоровья вам мои дорогие!