Non enim quid amor

На тело акробата, смуглое и блестящее от масла, Мирцелла смотрела украдкой: делала вид, что занята апельсиновым пирогом с мятой и медом, а сама бросала взгляды, быстрые, жадные, острые, что осиные укусы, сквозь золотистые ресницы, но так, чтобы септа Эглантина не заметила. Септа сидела, всей своей позой выражая неодобрение, побагровела, когда мимо нее пробежала танцовщица, одетая лишь в пестрые шали и пояс из монет. На акробате же не было ничего, кроме цветастых шаровар до колен, мускулы перекатывались под лоснящейся медной кожей, красноватые отблески свечей стекали по его напряженной спине, крепкой груди на тугой живот… несмотря на прохладу дорнийской ночи, принцессе сделалось жарко, а понимающий, лучащийся лукавством взгляд леди Ним, подаренный ей через стол, и вовсе плеснул на нее дикого огня. Горели щеки, шея, все тело, под легким закатно-розовым шелком, девушка схватилась за кубок и одним глотком осушила половину. Септу Эглантину жажда Мирцеллы встревожила, а песчаных змеек, напротив, рассмешила. — Все в порядке, ваше высочество? — озабоченно пробормотала женщина, касаясь сухой ладонью лба девушки. — Дитя мое, да у вас жар! — О, нет повода для волнений, септа, — леди Нимерия поднялась с софы с грацией пантеры; в хищно прищуренных глазах плясало золото свечей, черный шелк струился по телу, — вы же в Дорне. Здесь вскипит даже самая холодная кровь, северная… — Или же септинская, — звонко договорила за сестру Тиена, и за высоким столом вспыхнул смех. Септа Эглантина чопорно поджала губы, а принцесса вновь взглянула на акробата. Он больше не плясал — близнецы Фаулер сдернули его с помоста и зажали с двух сторон: одна из них играла концом золотистой ленты, повязанной у акробата на лбу, вторая же прильнула к нему, будто в слабости, и его сильная рука поддержала девушку за тонкую талию. В зале были еще около дюжины акробатов, они становились друг другу на плечи, взлетали в воздух, ходили на головах; человек, черный, словно мейстерские чернила, с красно-желтой татуировкой на груди изрыгал огонь словно дракон; дикий пустынный кот катался на спине, тянулся лапами к связке колокольчиков, которой укротитель потрясал у него над мордой, забавляя гостей, однако принцесса Мирцелла не могла отвести глаз от молодого акробата и девиц Фаулер. Он был очень хорош собой, с курчавыми волосами, выкрашенными в ярко-малиновый цвет, с чертами правильными, но несколько грубоватыми, с тонкими, шало улыбающимися губами. Девушка на мгновение перестала дышать, когда эти самые губы прижались к шее Джейн, или Дженнелин, принцесса так и не научилась их различать, а потом поднялись выше, к зовуще приоткрытому рту. Зеленые глаза Мирцеллы ошеломленно распахнулись, она пугливо огляделась по сторонам: вдруг кто увидит, будет же скандал! Леди Фаулер же из знатного дома, а он!.. но пир шумел, не обращая внимания на молодых людей, даже отец их, лорд Фаулер, не замечал, чем заняты его дочери — был слишком увлечен нагой летнийской танцовщицей, кружащейся в вихре разноцветных перьев. Принцесса спешно опустила голову, пряча взгляд за каскадом упавших локонов, но любопытство жгло, тянуло, и Мирцелла снова исподволь покосилась на акробата, но не сдержала разочарованного вздоха — и он, и сестры Фаулер успели исчезнуть. — О чем грустите, моя принцесса? — хмель звучал в веселом голосе Деймона Сэнда, внезапно оказавшегося подле Мирцеллы. Девушка вздрогнула, испуганно вскинув голову, едва не уронила кубок, который дородный слуга заботливо для нее наполнил. Бастард нахально опустился на свободное место рядом с принцессой и придвинул к себе ее чашу. — Сколько страха в этих зеленых глазах… неужто я так ужасен, ваше высочество? — Н-нет, что вы, совсем нет, — щеки пылали, в затылке свербело от присутствия септы Эглантины и жалили спину взгляды песчаных змеек. Мирцелла порывисто схватила из вазы абрикос и прижала его к губам, вдыхая терпкую фруктовую сладость, пока Дэймон Сэнд безмятежно попивал вино из ее кубка. — Вы сегодня невеселы, ваше высочество. Тоскуете по принцу Тристану? — ее нареченный уехал в Водные Сады, навестить принца Дорана и должен был вернуться завтра. — Если бы он увидел, какие взгляды вы бросаете на того танцора, — от улыбки на щеках бастарда появились ямочки, — все могло закончиться немного грустно. — Я ничего не сделала! — вскинулась принцесса и тут же досадливо прикусила губу, однако септа Эглантина, увлеченная перепелами с начинкой из риса и винограда, не заметила вспышки своей воспитанницы. Мирцелла чинно расправила складки на платье, избегая синего взгляда Деймона. — Я просто смотрела. Этот юноша… он очень искусен… — Как в танцах, так и в поцелуях, — смех Сэнда прокатился приятной дрожью под розовым шелком. — Надеюсь, наш принц в этом тоже умел, а, ваше высочество? — Не сомневайтесь, — надменно бросила Мирцелла, борясь с детским желанием убежать. Будь здесь ее матушка, услышь, о чем с принцессой из дома Баратеон разговаривает этот бастард, приказала бы его высечь! И не важно, что он оруженосец принца Оберина, от которого и перенял эти замашки разбойника, улыбку, дерзкую, опасную, что нагая сталь, и хищно прищуренный взгляд. Деймон придвинулся ближе, и у Мирцеллы в миг пересохло во рту. Она — принцесса, чужая невеста, а он — бастард, всего лишь какой-то Сэнд; Серсея могла прогнать его одним взглядом, а ее дочь зарделась ярче розы, когда Деймон коснулся золотого локона, лежащего у нее на плече. — Рад это слышать. Мы все любим Тристана и волнуемся за него. И за вас тоже, моя принцесса. Однако, не могу не заметить, что вас гложет любопытство. Это может подтолкнуть вас к некоторым озорствам, хотя, признаться, не могу представить вас безобразничающей… или могу? — он снова улыбнулся, и сердце Мирцеллы взволнованно затрепетало, но слова Деймона превратили этот трепет в гневную дрожь. — Ваши речи возмутительны, сир! — Конечно! Я ведь дорниец, да к тому же бастард, — Сэнд залпом допил вино и поставил кубок на стол, — а вы так милы и нежны, ваше высочество… но если собираетесь выжить при дорнийском дворе, отрастите коготки. В игре престолов они вам пригодятся. А для другой забавы будет довольно и ваших сладких губок. Прежде, чем принцесса осознала смысл сказанного, мужские пальцы сжали ее подбородок, а губы, пахнущие вином, коснулись ее губ. Вздох замер в груди девушки; поцелуй, быстрый и пьяный, был сродни удару молнии. Как… как он смел?! Мирцелла обручена с Тристаном, зал полон гостей, принцесса Арианна, септа Эглантина, лорды и леди, что они подумают?! Пылающий румянец сменился бледностью, но через мгновение пожаром разгорелся снова на скулах. Мирцелла прижала пальцы к губам, поцелованным мужчиной, который не имел на это никакого права, который улыбался ей, и принцесса тонула в синеве его глаз, хотя в закоулках сознание эхом звучало имя ее жениха. Деймон Сэнд подмигнул принцессе, поднимаясь, и склонился перед ней в церемонном поклоне. — Эта игра попроще, но требует тоже большой осторожности. Так что будьте осмотрительны… ваше высочество, — и ушел, растворился в праздничной суете пира, оставив Мирцеллу с бешено колотящимся сердцем и губами, на которых горел его поцелуй.