Non enim quid amor

Мия представляет, что ее сердце — это камень, кусок скалы, который ничего не чувствует; она убеждает себя в этом, силясь унять боль от предательства Микеля. Какой же дурой она была, считая, что он и вправду женится на простолюдинке, погонщице мулов! Но Мия так любила Микеля, что осмелилась поверить в свое счастье с ним; неважно, что отец вынудил его жениться на Изилле Ройс, для девушки это ничего не меняло. Микель показал, что Мия для него неважна, а быть его любовницей и рожать бастардов она не собиралась; лучше уж всю жизнь прожить с мулами, чем еще раз довериться молодчику, будущему рыцарю, знатному да галантному. После своей свадьбы Микель пытался поговорить с Мией, однако она не пожелала его видеть; а что им обсуждать? Дочь горного козла явно не пара сыну лорда; у него теперь есть благородная жена, вот пусть возле нее и вьется. Девушка плакала, глядя в окно своего дома на понурого Микеля, отъезжавшего верхом от ее дома, и презирала себя за слабость и слезы; считала себя такой смелой и ловкой, способной покорить гору, бесстрашной, что сами соколы, взлетавшие выше самих облаков, а оказалась самой обычной глупой, доверчивой девицей. Мужчины бесчестят даже барышень, соблазняют их и бросает; что сыну лорду Редфорда какая-то Мия Стоун? Девушка запрещает себе думать о Микеле, об Изилле, которая отняла у нее любимого; бессмысленно на нее злиться — если не Изилла Ройс, так нашлась бы какая-нибудь другая невеста. Мия твердо решает больше не подпускать к себе парней, как бы хороши они не были и как бы складно не пели; септы и Молчаливые сестры живут без мужчин, значит, и она сможет, или вовсе возьмет себе мужа из козлиного племени. Как оказалось, козлы мало чем отличаются от доблестных рыцарей. Поэтому, когда Мию представляют Роббу Старку, приехавшему в Долину Аррен для встречи с лордами и леди Лизой, сестрой его матери, она кланяется, но хмурится в ответ на улыбку юноши. Робб Старк — синеглазый и рыжеволосый — хорош собой, как и Микель; наверняка, и у него есть невеста. Его отец умер, значит, будущую жену для сына выбирала леди Кейтилин с выгодой для их семьи; Мие хочется думать, что она уродливая: косая или хромая, а, может, сварливая, как сотня старух, чтобы жизнь этому Старку медом не казалась. Запрягая мулов, девушка в раздражении кусает губы; чтоб у Микеля хрен опал и больше никогда не поднялся! Из-за него теперь Мие в каждом парне, который ей улыбнется, даже без умысла, мерещатся враги. — Поедете во второй люльке, — объясняет Мия Роббу Старку и его матери; леди Кейтилин бледна, кутается в лисьи меха и с беспокойством поглядывает наверх, на Орлиное Гнездо, упирающееся башнями в небо. Мие уже доводилось подниматься вместе с леди Кейтилин, но женщина волнуется, будто в первый раз. Горы способны напугать и взрослых мужей, однако Робб Старк кажется воодушевленным, как ребенок перед поездкой на пони; он тоже смотрит вверх, и взгляд юноши лучится азартом. Совсем как у Микеля. Мия кривится, раздраженно встряхивая головой, и смоляные, неровно остриженные волосы падают ей на лоб; когда-то она мечтала отрастить длинные косы, вплетать в них жемчуг и шелковые ленты, чтобы нравиться Микелю, а теперь подрезает их кинжалом. Перед кем девице Стоун красоваться? Перед мулами? Так они любят ее и так; животным неважно происхождение и имя; жаль, что с людьми не так. — Уверен, вы доставите нас к лорду Роберту в целости и сохранности, миледи, — весело говорит Робб, на что Мия зло щурится, вскинув голову. — Какая я вам леди?! Много вашей милости встречались благородных погонщиц мулов? — бросает она и тут же кланяется, багровея лицом, сжимает кулаки, проклиная себя за несдержанность. — Простите, ваша милость. Иногда я сама регочу, как мул. Робб Старк усмехается. — А если я вам скажу, что иногда вою по-волчьи, вы поверите? Мия небрежно пожимает плечом. — Повыть иногда всякому приятно, — она чувствует себя совершеннейшей дурой; так сорваться на короля Севера, племянника леди Лизы! Хуже только, если бы она явилась в септу во время свадьбы Микеля и попыталась бы поколотить его невесту; Мия уверена, что ей бы удалось справиться с Изиллой Ройс, только этот мимолетный триумф едва ли стоил бы многого: за испорченную свадьбу и нападение на леди Мию Стоун бросили бы в темницу, высекли бы или еще, что похуже. Достоин ли Микель ее страданий? Конечно же, нет. Однако сердце еще болит. Но не Робб Старк виноват, что Микель бросил Мию ради Изиллы. — Сударыня, — осторожно начинает молодой король Севера и пятится от девушки, вызывая у нее насмешливое фырканье, — возможно ли будет позволить Серому Ветру ехать с нами? Я бы не хотел оставлять его здесь одного. — Ваша милость, — Мия качает головой; право же, иногда мужчины как дети. — Если мои мулы и выдержат дорогу, то ваш лютоволк может слишком… разволноваться в дороге, а это никому из нас не нужно. Лютоволкам в горах делать нечего, так что не мучайте попусту животное. Он прекрасно проведет время, дожидаясь вас в Воротах Луны. — Говорите, как моя леди-мать, — морщится Робб, и Мия хмыкает: у короля мать — леди. Забавно же. Как у иных ублюдков отец — король. — Что же… доверюсь вашему совету, сударыня. Объясню Серому Ветру, что поездка в горы на мулах не для него, — юноша улыбается, Мия Стоун в ответ морщит лоб и скупо кивает; не станет она краснеть и восторженно хихикать, как какая-нибудь знатная неженка, как бы король Севера не расточал тут перед ней свои любезности. Пусть катится в пекло вместе с Микелем, хотя лично Робб Старк ни в чем перед Мией не провинился. Просто нечего улыбаться ей и называть «миледи»; будь Мия настоящей леди, Микель бы женился на ней, а не на Изилле, и перед Роббом Старком она бы предстала не в шерсти и вываренной коже, а в шелках и бархате. Однако об этом не стоит даже мечтать; придется довольствоваться мулами. Мия Стоун уверяет себя, что ей и этого хватит, но, глядя, как король Робб треплет за ушами своего лютоволка, будто обычного пса, вздыхает грустно и обреченно.