Non enim quid amor

— Лиссенийская красавица, господин, — надушенный управитель борделя в розовых и белых шелках да кружеве подтолкнул вперед девушку, — чистая и сладкая, что ежевичное вино. Иллирио окинул проститутку ленивым взглядом, апатично перебирая унизанными перстнями пальцами яшмовые четки. Красавицы о всех концов света — черные, как порок, летнийки, дотракийки, блестевшие намасленной кожей в свете свечей, увешанные золотом и бриллиантами, надушенные, готовые на все ради зятя кузена пентошийского принца. Но ни разу не вспыхнул огонек интереса во взгляде магистра. До сего момента. — Ее зовут Серра, — проворковал лиссениец и сорвал с девушки шелка, нежно-лазурные и тонкие, итак почти не скрывавшие стройного тела, — умела и искусна, просто создана для вашего наслаждения. Глаза хрустально-голубые, как утреннее небо, взирали на Иллирио с опаской, хотя девичьи губы цвели обворожительной улыбкой. Мужчина подался вперед, но выражение лица оставалось надменным и скучающим. — Прелестна, — обронил он холодно и зевнул. Если Прасет заметит, что девушка понравилась магистру, ее цена вырастет вдвое. Руки Серры лежали на чуть округлом животе, тонкие пальцы касались золотистых тугих завитков. Юная проститутка была мила, своей особой чистой и свежей красотой, присущей только лиссенийским женщинам, она выделялась среди прочих девиц, но руки… холеные, белые, изящно-тонкие — краше них Иллирио ни у кого не видел. Даже ловкие пальцы и ладони Вариса не могли с ними сравниться, раз уж на то пошло. Серра ничуть не стеснялась своей наготы, но щечки ее пунцовели румянцем. От тревоги, от волнений — быть может, господин магистр изволит выбрать именно ее и увезет из «Жемчужины». — Ну, как она вам? Правда ведь, хороша? — Прасет то и дело облизывал тонкие губы, предчувствуя выгоду. Предыдущих его жемчужинок магистр отсылал, едва завидев, а на Серру вон как любуется. А может, изъян выискивает? Лиссениец накинул на плечи проститутки шаль. Пусть покупает и смотрит магистр, сколько пожелает. Девушка нерешительно запахнулась, но Иллирио повелительно взмахнул рукой. Агат, черный янтарь и бирюза призрачно мерцали на его пальцах. — Подойти ко мне, красавица, — Серра нерешительно взглянула на Прасета, и тот кивнул, пускай и неохотно. Но не отказывать же зятю пентошийского владыки! От нее пахло лимоном и тмином, прохладой и весной. Иллирио протянул ладонь, и Серра робко коснулась его пальцев. От застенчивого нежного прикосновения по коже магистра пробежали мурашки, сладкая дрожь прокатилась по телу и растаяла, стоило девушку убрать руку. Мужчина улыбнулся проститутке ласково. Так он не улыбался даже собственной жене, благородной, знатной и богатой. — Вели отвезти рабыню Серру в мой дворец, — вымолвил он, наконец, и очи лиссенийки вспыхнули радостью и страхом. Серебристое пламя, пляшущее в глубине ее взгляда, сулило сжечь Иллирио, хитрого, осторожного магната и магистра Пентоса. — Я заплачу за нее тройную цену. И еще, — стянув с пальцев перстни, мужчина швырнул их онемевшему от несказанной удачи Прасету. — Это за ее руки. Во всех Вольных Городах не сыщешь столь нежных рук.