Non enim quid amor

Рядом с младшей сестрой Аша Грейджой чувствует себя мужиком; она кажется себе грубой, неряшливой и неуклюжей, неотесанной деревенщиной, а не дочерью лорда, когда все мужчины, от нищих и простых матросов до бравых капитанов, так пялят глаза на Тиону, наряженную в бархат и шелк. Сестра сладко благоухает розами и левкоем, улыбалась кротко, подрагивая ресницами, однако смотрит дерзко, нахально, вызывающе; одним своим видом Тиона провоцирует Ашу, равно как и всех окружающих. Только если мужчины жаждут сорвать с нее платье, то Аше хочется вцепиться в волосы Тионы, этой изнеженной зеленой леди, незнакомки, чужой здесь, на Пайке, но держащейся так, словно Острова принадлежат ей. Вздор; это Аша — наследница Бейлона Грейджоя. Она способна управлять кораблем и вести флот в бой, с топориками обращается не хуже дяди Виктариона, а капитаны прислушиваются к ее словам; Тиону, испорченную Старками, никто слушать не будет. Из нее вырастили жеманную куклу, годящуюся только для ублажения мужа; а так как в Аше силы и стойкости в разы больше, чем у северян, приславших на Пайк женщину, чтобы договориться с лордом Бейлоном, то Тионе придется постараться, чтобы сестра осталась довольна. А Аша с первого взгляда на Тиону кипит от раздражения. — Отец не станет тебя слушать, — выплевывает Аша, шаря жадным, полным зависти взглядом по нежной коже Тионы, по плавному изгибу девичьей шеи, округлой груди, подчеркнутой тугим корсажем, вышитом золотой нитью; для визита на Пайк Тиона выбрала платье, больше годящееся для приема у королевы. Аша презрительно усмехается; дура. Бейлона Грейджоя это не впечатлит. — Тебя не было слишком долго. Вместо того, чтобы докучать ему, лучше навести нашу мать, — продолжает Аша; Тиона с озорной улыбкой склоняет голову на бок и касается броши в виде золотого спрута, скрепляющего ворот ее бархатного плаща. Пальцы поглаживают изгибающиеся щупальца, скользят, повторяя контур, и Ашу отчего-то бросает в жар. Тиона, подметив это, улыбается еще пакостнее и шире. — Обязательно навещу нашу матушку. Но прежде — повидаюсь с отцом. Думаю, ему любопытно посмотреть, какой я стала. — Ты стала зеленой леди, — бросает Аша как оскорбление, — годной только для того, чтобы петь, вышивать и делать прочие глупости, которыми обычно занимаются женушки напыщенных разленившихся лордиков. Тиона горестно вздыхает, опуская взгляд в мнимой застенчивости. — Вышивание мне никогда не давалось. А вот петь я люблю. Леди Кейтилин очень меня хвалила, — она облизывает губы, и у Аши перехватывает дыхание; она с шумом прочищает горло, с яростью подмечая, что мужчины ловят каждый жест Тионы точно завороженные, что вызывает у Аши новый всплеск презрения к сестре. Этими шлюшьими повадками она надеется привлечь на свою сторону лордов и капитанов? Никто не допустит к Морскому трону потаскуху, как бы хороша она не была, а Тиона очевидно знает, что делать, чтобы затуманить сознание похотью. Даже Аша попала под воздействие ее чар; но лишь потому, что злость девушки требовала выхода. Ашу совсем не обрадовало возвращение сестры, да еще такой смазливой и говорливой; кто знает, что она нашепчет лорду Бейлону. Аша бы и сама с удовольствием разорвала бы все тряпки на Тионе, сдернула бы с нее рубашку и распластала бы нагую прямо на земле, чтобы отхлестать ремнем по спине и заднице. Тиона бы наверняка плакала и молила о пощаде, будучи не в силах вырываться, однако слезы младшей сестры не тронули бы Ашу. Сама виновата: следует думать, прежде чем что-то делать и говорить, особенно — на Пайке. Будь Аша ей чужой и мужчиной, после порки взяла бы Тиону, грубо, как портовую девку, под вопли и крики капитанов. Тиона бы извивалась и дергалась под ней, срывая горло от крика… или обняла бы, обхватила за пояс ногами, демонстрируя свою натуру потаскухи. Аша сглатывает, морщась от боли в пересохшем горле. Тиона смотрит сестре прямо в глаза и улыбается, словно готова прямо сейчас распустить лиф платья и встать перед Ашей на колени. Она не девица, Аша в этом не сомневается; она и сама не берегла свое девичество, поэтому не осуждает Тиону, но то, как младшая сестра смотрит на нее — оценивающе, хитро, будто лучше самой Аши знает, чего она хочет, — выводит девушку из себя. — Я могу спеть для нашего отца. Если он не станет возражать, — кротко замечает Тиона, на что Аша разъяренно фыркает. — Наш отец не нуждается в песнях. Знаешь, чего желает его сердце? Возвращения Родрика и Марона! Но братья пируют в чертоге Утонувшего бога, а их убийцы забрали себе воды, которые издавна принадлежали нам. Но тебе, зеленой леди, этого не понять. Вместо того, чтобы плыть сюда со своими стишками и песенками, лучше бы вышла замуж за того, на кого укажет Робб Старк. — Благодарю за волнение, сестрица, — нараспев произносит Тиона, — но мужа я могу найти и здесь. Аша хрипло, надсадно смеется, совсем не ощущая веселья. Ей хочется крови — крови Тионы, которая своей вредительской улыбочкой так и напрашивается на тумаки. — А ты самонадеянна. Думаешь, приехала вся разодетая, и мужчины Пайка упадут к твоим ногам? — Что же им делать у моих ног? — Тиона капризно надувает губы. — Это же неудобно и непрактично. А вот у меня между ног можно найти немало занимательного. Тиона подается вперед, навстречу к Аше; ее дыхание пахнет мятой и лимоном. — Не желаешь взглянуть, сестрица? — шепчет она. — Я готова тебе показать. В честь моего возвращения домой. — Может, и перед отцом решишь юбки задрать? — рассвирепев, цедит Аша, чье лицо лихорадочно пытает. Тиона смешливо морщит нос. — Нет, наш батюшка такого потрясения может не вынести. А вот наши дядюшки… В глазах Тионы Грейджой сверкают молнии, предвестницы шторма. — Я была бы не прочь с ними увидеться. — Богохульница, — Аша отшатывается, борясь с желанием ударить по холеному, свежему личику Тионы, — последнего человека, кто нес подобную хулу и ересь, отец изгнал с Островов под угрозой смерти. Не надейся, что к тебе он будет снисходителен потому, что ты его дочь. Эурон был его братом, а лорд Бейлон все равно велел ему покинуть Пайк! — Меня слишком долго здесь не было, чтобы вот так сразу выгонять, — парирует Тиона, омерзительно самоуверенная, не сомневающаяся в своей красоте, которую только подчеркивает Аша, одетая в шерсть и кожу. Она сильнее Тионы, старшую дочь Бейлона Грейджоя закалили шторма и морские ветра, однако сестра вынуждает ее чувствовать себя неловко, точно это Аша тут лишняя. Отец гордится ею, Аша это знает, однако лорд Пайка растил ее как сына, замену Родрика и Марона, а Тиона — это то, что хотят видеть отцы в дочерях: красоту, мягкость, медовые речи. Бейлон Грейджой в самом деле может решить найти Тионе мужа, который после смерти лорда Островов начнет претендовать на Морской трон. Аша не сомневается, что на руку Тионы найдется немало претендентов. А со старшей дочерью лорд Бейлон так ни за что не поступит. Да и Аша сама не позволит. Она рождена, чтобы править кораблем, нестись по волнам, не боясь ярости Штормового бога, а не чтобы угождать мужчинам, даже если один из них — ее отец. — Лорд Грейджой выслушает меня хотя бы из одного любопытства, — говорит Тиона, становясь серьезной, даже мрачной, — Старки ему не враги. Железные люди привыкли бороздить моря, а не снега, поэтому делить с северянами им нечего, а Ланнистеры потребуют преклонить колено, и лорда Тайвина не получится впечатлить смелыми речами. — Верно. Поэтому железные люди докажут ему свою удаль делами, — самоуверенно ухмыляется Аша под одобрительные возгласы своей команды. — Докажи мне свою и проводи к отцу, — Тиона вновь улыбается, провоцируя сестру на пощечину. Или на то, чтобы совсем не по-родственному схватить ее за шею и привлечь к себе. Ашу волнует не только мужская стать, но и женская прелесть, а Тиона хороша, настолько, что она могла бы забыть о том, что у них общая кровь.