Дюжина шагов в потемках

Тело Келебримбора гнило посреди площади два дня, а вечером третьего в покои Майрона постучался орк со свежим шрамом от бритвы на лице. Дарованная жизнь сделала его бесстрашным и исполнительным – гораздо более, чем прежде. – Владыка, – проговорил он в глубоком поклоне, – я бы не смел тревожить вас, но вы сами велели докладывать обо всем странном. Это правда, что вы распорядились погрузить всё оружие на баржу, стоящую у причала?.. – Что-о-о?! – взревел Майрон. – Кто сказал? Где эта тварь?!! Орк рухнул на колени, как подрубленный. – Я спрашивал, но никто не знает, владыка. Всем откуда-то известно, что вы велели так, и приказ исполня… – Прекратить! – Майрон смел его в сторону и помчался к реке. ...Он появился на причале именно в тот момент, когда тяжело груженая баржа отдалилась от берега на расстояние полета стрелы. Кругом лежали горы мечей, луков, метательные ядра и даже пара штурмовых лестниц – все, что не успели погрузить. Майрону не хотелось представлять, сколько этого добра сейчас на барже. Он замер, сжав кулаки на каменном парапете с такой силой, что тот начал крошиться. И увидел, пока еще не глазами, а незримым чутьем бывшего майа Ауле, как в недрах деревянной баржи разрастается огненный цветок. – На лодки! Живо! Достать всё, что успеете!.. И тут уже дымящаяся баржа накренилась, начиная стремительно погружаться под воду. «Он устроил пожар, чтобы дым мешал обзору, и сделал пробоину, чтобы всё скорее пошло ко дну. Но это нельзя провернуть на расстоянии, значит… он там?..» Майрон получил ответ на свой невысказанный вопрос тотчас же. На палубу, держась за борта, выбралась невысокая фигурка в одежде человека-южанина. Нижнюю половину лица закрывала повязка из темной ткани, через плечо была перекинута длинная белая коса. Майрон узнал его мгновенно. Он мог поручиться, даже с такого расстояния, что Тагрант тоже смотрит на него. Три удара сердца – и нандо спрыгнул в воду. А чуть позже на этом же месте закружилась а последнем водовороте полыхающая баржа. Майрон оглянулся. Орк со шрамом на лице стоял за его правым плечом, готовый принять любую волю владыки. – Собери отряд. Возьми лучших из лучших, следопытов, мечников, стрелков. Оседлайте самых быстрых варгов. И отправляйтесь по течению реки к лагерю Элронда. Теперь ты видел того, кто вам нужен. Доставьте его мне живым или порубленным в клочья, и тогда любой из живущих позавидует вашей награде. – Будет исполнено, владыка! – без раздумий выпалил орк. Потом все же задумался и осторожно уточнил: – Но почему вы не думаете, что он уже утонул? – Я знаю, – сквозь зубы прошипел Майрон, все еще глядя на то место, где скрылась под водой баржа. Теперь там плавали только обугленные обломки. – Не в его духе. Он видел, что орка распирает от желания спросить, откуда могущественный владыка столь хорошо осведомлен об особенностях характера какого-то нандо, но давать объяснения не собирался. Поэтому мотнул головой, отсылая орка прочь, и отправился к себе. *** Войско под предводительством лорда Элронда переживало короткую передышку. Натиск Саурона ослаб, и хотя во взятый Ост-ин-Эдиль не получалось пробиться, об отступлении тоже речи не шло. На берегу реки был разбит немалый лагерь. Раненые с прошлых битв выздоравливали, а речи об освобождении Эриадора звучали всё чаще. Пасмурное утро поздней весны ознаменовалось происшествием: в камышах у берега дозорные нашли лодку, которую, видимо, ночью прибило течением. Выглядела она потрепанной, хотя все еще держалась на плаву. – На погребальную похожа, – ляпнул кто-то, и всем резко стало холодно. Вверх по течению стоял Ост-ин-Эдиль, и оттуда не могло приплыть ничего хорошего. Дозорные – а их было четверо нолдор, рожденных под солнцем и не заставших древние времена – зацепили находку багром, подтянули к берегу и осторожно заглянули внутрь. На дне неподвижно лежал мужчина в одежде южанина, хотя лицом вовсе не похожий на уроженцев юга. Он не выглядел ни юным, ни стариком, впалые щеки покрывала густая недельная щетина, а вокруг головы разметалась истрепанная седая коса. – И правда погребальная, – прошептал самый молодой из дозорных. – Интересно, этот человек служил Саурону или воевал против него? – Вряд ли у тех, кто сражался со злом в Ост-ин-Эдиле, осталась возможность хоронить павших подобным образом, – горько отметил другой дозорный, постарше. – А вы уверены, что он мертвый? – третий дозорный кивком указал на слабо вздымающуюся грудь. – А вы уверены, что он человек? – проговорил четвертый и слегка повернул голову незнакомца, открывая на обозрение уши, вытянутые и заострённые, словно древесный лист. – Борода же… – Ну… помните, у Кирдана тоже борода. – Хочешь сказать, этому, перед нами, столько лет?! – А чем ты еще такие уши объяснишь?.. В этот момент незнакомец пошевелился (четвёртый дозорный торопливо отдернул руку) и открыл глаза. Зеленые, нисколько не человеческие, с ярким звездным сиянием в глубине. Внимательно изучил четыре склонившихся над ним лица и вполне обыденно, пусть и хрипловато, спросил на безупречном синдарине: – Господа, вы не подскажете, какое нынче число? – Д-двадцать второе мая, – выдавил один из дозорных. – Иронично, – непонятно прокомментировал незнакомец. Сияющие глаза проницательно прищурились. – Вы ведь караульные лорда Элронда? – Да… – растерянно сознался тот, что был помладше. А тот, что постарше, попытался взять дело в свои руки: – А вы кто такой? – Лорд Орсориль, первый советник короля Амрота, – представился незнакомец таким тоном, словно они сейчас были на высоком приеме у того самого короля. – А… э… что же вы делаете в лодке?! – Плыву, – лаконично ответил лорд Орсориль. Пошевелился и поморщился. – Господа, будьте любезны, помогите мне встать. *** Лорд Элронд потихоньку приподнял край занавеси у входа в лазаретный шатер и заглянул в щель. Незнакомец, именовавший себя лордом Орсорилем, полулежал на широкой скамье, и Элронд мог наблюдать его серебристый затылок, окровавленный левый бок и напряженную спину. Там, где мышцы проступили под кожей особенно четко, можно было разглядеть тонкие беловатые полоски шрамов. По всему выходило, что незнакомец не впервые попадает в подобную переделку. А вот юная, красная от стыда целительница штопала раны если не в первый, то уж явно во второй раз. Пока старшие были заняты более тяжелыми ранеными, этой девочке доверили сомнительную честь осмотреть незнакомца и в случае чего позвать на помощь. Девочка решила, что справится. Длинная рваная рана от бедра до подмышки действительно была неглубокой, не воспаленной и жизни не грозила, но вот об ощущениях лорда Орсориля стоило бы подумать и проявить милосердие. Игла соскальзывала, нитка путалась, слипалась от крови, и за прошедшие десять минут горе-целительница не сделала ни одного стежка. Когда Элронд уже собрался вмешаться, девочка сама, похоже, осознала тщетность усилий и пробормотала, что сейчас сбегает и позовет кого-нибудь поопытнее. – Милая леди, – прозвучал бесконечно спокойный голос. – У вас сейчас всё получится. Вдохните глубоко и попробуйте еще раз. Это не страшно и вовсе не стоит того, чтобы ваши пальчики так дрожали. Мы договорились? Целительница, став цвета вовсе свекольного, кивнула. Сделала вдох, закусила губы – и действительно попала иголкой куда нужно. Элронд осторожно опустил занавесь и обернулся к стоящему рядом дозорному – из тех, что нашли лодку. – Я бывал в Лоринанде, но не знаю в лицо советников короля Амрота. И уж тем более не припомню среди них кого-либо с бородой, – Элронд говорил негромко и на всякий случай на квенья, который лорд Орсориль, или кто он там на самом деле, вряд ли мог знать. А значит, не поймет, о чем речь, даже если обладает излишне острым слухом. – Но на человека это существо и впрямь не похоже. – Опасная темная сущность? – прошептал дозорный, сжимая клинок. – И опасности я пока не ощущаю, – признался Элронд. – Я был бы готов поверить, что он действительно тот, за кого выдает себя, но как советник короля Лоринанда оказался сперва во взятом Ост-ин-Эдиле, а потом в лодке посреди реки? Сомнительно. И его появление, и поведение. – И борода, – согласно прибавил дозорный. – Не спускай с него глаз, – велел Элронд. – И возьми дюжину помощников. Лучше перебдеть, чем потом расплачиваться за ошибки. Целительница тем временем закончила штопать, сделала перевязку и развернула теплый шерстяной плед. Лорд Орсориль закутался, неловко двигая левой рукой. Отбросил за спину косу, повернулся, садясь, и Элронд смог увидеть его лицо: узкое, с типичными синдарскими чертами, но совершенно по-человечески заросшее. А вот глаза сияли ярко, совсем как у тех, кто видел свет благословенного Валинора. «Кто же ты такой?..» Элронд решительно откинул занавесь и вошел, мысленно прикидывая, как повести разговор. Целительница поклонилась, увидев его. Орсориль чуть повернул голову и коротко кивнул. «Ведет себя как равный, если не высший по положению», – отметил Элронд и обратился к девушке: – Ступай отдыхать, вечером придешь снова и сменишь повязки. – Благодарю вас, милая леди, – тепло прибавил Орсориль. – И до встречи. Когда за девушкой опустилась занавесь, он поднял прозрачные зеленые глаза и осведомился: – Лорд Элронд, если не ошибаюсь? – Лорд Орсориль? – в тон ему поинтересовался Элронд. – Будем знакомы, – заключил тот. Облокотился о спинку ложа и поморщился от лишнего движения. – Как вы себя чувствуете? – счел нужным уточнить Элронд. – О, прекрасно. С учетом того, что меня угораздило два дня с распоротым боком проболтаться в лодке. Вообразите, как глупо: я предусмотрел всё, кроме злополучного обломка баржи, едва не раскроившего меня на лоринандский флаг. «Баржа? – удивился Элронд. – Какая еще баржа?!» – Вы из Ост-ин-Эдиля, – он сел напротив, пристально изучая собеседника. – Совершенно верно. – Как вы туда попали? – Верхом. Приехал вскоре после начала осады. «Исчерпывающе. Сюда приплыл в лодке, туда приехал верхом…» – Зачем? – Услышал, что Саурон объявился в открытую. На миг Элронд оторопел. Все синдар и нандор, которых он знал, предпочитали держаться подальше от зла, а не намеренно искать встречи с ним. – Но почему? – наконец нашелся он. – У меня есть на то причины, – уклончиво ответил Орсориль. Внимательно посмотрел Элронду в глаза. – К сожалению, мы не были представлены прежде, поэтому давайте сначала сделаем так, чтобы вы могли мне доверять. Элронд рассудил, что если его подозрения не тайна, то скрывать их не имеет смысла. – Кто может подтвердить, что вы действительно тот, за кого себя выдаете? Орсориль ненадолго задумался. – Среди ваших подданных есть уроженцы Лоринанда или затопленного ныне Оссирианда? Элронд с сожалением покачал головой. – Я не знаю. Но если больше некому, то о вас можно объявить на весь лагерь, и тогда точно кто-нибудь найдется. – Ни в коем случае, – решительно отрезал Орсориль. – Если до Саурона дойдет слух, что я здесь, он нападет тотчас же, невзирая на недостаток оружия и продовольствия, – и, пока Элронд осознавал услышанное, продолжил: – А как спасенные пленники из Ост-ин-Эдиля? Добрались ли они сюда? – Большей частью да, – медленно проговорил Элронд. – Но немногие остались в войске. – Жаль. Правда, на них надежды мало, поскольку почти никто не видел моего лица, когда я отпирал замки. – Постойте. Вы хотите сказать, что провели по меньшей мере неделю под носом у Саурона, спасли пленных и разозлили его настолько, что он охотится лично за вами и готов положить на это армию?! – Это все очень громко звучит, а я привык к тишине. Если здесь нет никого вроде Кирдана или леди Галадриэль, нет моих земляков, то постараемся договориться так. Я запишу вам всё, что сумел узнать в Ост-ин-Эдиле, и оставлю свою подпись, а вы при случае покажете эти сведения тем, кто может подтвердить мою личность. Но не советую задерживаться здесь лагерем надолго: Келебримбор мертв, войска Саурона многочисленны, и в ближайшие недели вас могут застать врасплох. Я же завтра покину вас. Элронд не знал, чему поражаться в первую очередь: тому, как легко Орсориль упоминает лорда Кирдана; косвенному подтверждению, что Саурон считает его личным врагом; куче сведений, которые он непонятно как вызнал; его безумному решению выдвигаться в дорогу завтра, толком не отдохнув и не залечив рану… И – Келебримбор, дедушка Тьелпэ, как же так, неужели всё кончено… – Быть может, вы все-таки останетесь? – проговорил Элронд, стараясь вернуть себе самообладание. – Сейчас небезопасно путешествовать. Лорд Орсориль чуть улыбнулся, и Элронд понял, что говорит это тому, кто в одиночку прожил неделю во взятом Ост-ин-Эдиле. Но отпустить его сейчас неведомо куда, оставив неразрешенными все загадки? – Послезавтра в лагерь приедет лорд Глорфиндель, и, возможно… – Глорфиндель? Это меняет дело. Почту за честь воспользоваться вашим гостеприимством до послезавтра. – Он тоже знает вас? – Да, и прекрасно. Но все равно одолжите мне бумагу, перо и чернила. Сведений много, чисел тоже, поэтому лучше, если все будет записано, – Орсориль скептически поглядел на плед, служивший ему сейчас вместо одежды. – И если у вас найдутся лишние туника и плащ, буду весьма признателен. – Конечно, – Элронд поднялся, давая понять, что разговор подходит к концу. – Я распоряжусь. Может, вам требуется еще что-нибудь? Орсориль с досадой поскреб щетину и признался: – Мне уже дней пять позарез нужна хорошая бритва. *** Лорд Глорфиндель прибыл в лагерь поздним вечером следующего дня. Поначалу Элронд собирался рассказать ему о сомнительном госте утром, но быстро понял, что к рассвету окончательно изведется от любопытства. К тому же, если Орсориль окажется безопасен, нет смысла еще одну ночь держать подле него тайный караул. Если же советник короля Амрота вовсе не тот, за кого себя выдает, лучше покончить с ним поскорее. Поэтому, когда Глорфиндель расседлал коня, перетащил вещи в отведенный ему шатер и за ужином справился о новостях, Элронд немедленно выпалил: – Скажи, тебе известен некто лорд Орсориль из Лоринанда? Глорфиндель надолго задумался и неуверенно ответил, что навскидку никого не припоминает. В Лоринанде живет столько квенди из разных мест, что и Валар запутаются. А с чем вообще связан подобный интерес? Элронд вздохнул. Он ведь почти поверил этому существу. – Вчера утром дозорные нашли лодку, плывшую по течению со стороны Ост-ин-Эдиля. Там и был этот… Орсориль. Сообщил, что у него есть много сведений о войске Саурона. Обмолвился, якобы он в одиночку освободил полтысячи пленных, устроил недостачу оружия и продовольствия, но если мы будем о нем болтать, Саурон лично явится со всей армией, чтобы его прикончить. Говорил, что его личность могут подтвердить уроженцы Оссирианда и Лоринанда, а еще лорд Кирдан и леди Галадриэль. Наконец, собрался уходить восвояси, хотя ему накануне зашили здоровенную рану на боку, но узнал о твоем скором прибытии и согласился остаться. Я предполагал, что ему нельзя доверять, поэтому выставил у шатра караул и велел… – Погоди, – перебил Глорфиндель. Он выглядел взволнованным. – Этот Орсориль… он синда среднего роста, волосы седые, глаза зеленые, и в любых обстоятельствах ведет себя так, словно выпил бочку настоя валерианы и закусил пустырником? – Д-да, – запнувшись, выговорил Элронд. – Так ты все же знаешь его? – Если это тот, о ком я думаю – то знаю, и весьма неплохо, но под другим именем. Впрочем, не важно, у него имен по две дюжины на каждые сто лет жизни, а жил он еще в те времена, когда твой предок Тингол созерцал воды Куйвиэнен. Если это тот, о ком я думаю… хотя, какие тут сомнения, в мире существует только один синда, точнее, лаиквендо, который в состоянии довести Саурона до белого каления, остаться в живых и довести еще больше. Эллерондо, проводи меня скорее к нему, пока он не соскучился ждать и не исчез в ночи, наплевав на все твои караулы. – А он может? – переспросил Элронд, холодея. – О! Этот может всё, – усмехнулся Глорфиндель, и из его уст заявление прозвучало поистине весомо. …Стражи исправно несли свой пост у лазаретного шатра. – Наружу почти не выходил, – шепотом и на квенья отчитался Элронду глава караула. – После смены повязок целый час болтал с целительницей о погоде, ее семье и призвании. Затем поужинал и лег спать. О нас либо не догадывается, либо успешно делает вид. – О, ну разумеется, делает вид, – фыркнул Глорфиндель. – И готов дать на отсечение собственную косу, если целительница заодно не выболтала ему всё о лагере и планах войны – насколько знала, конечно. – Ты уверен? – Элронд невольно нашел ладонью рукоять меча. – Я бы удивился, узнав обратное. А почему мы вдруг перешли на квенья, господа? Элронд кивнул на занавесь. Глорфиндель расхохотался в голос. – И вы все это время таились подобным образом? Знатно же кое-кто поразвлекся. Альтано, дружище, это действительно ты? И, к ужасу Элронда, из шатра на чистейшем квенья донеслось невозмутимое: – Лаурэфиндэ, счастлив тебя слышать. Ты как всегда приехал немного заранее, чем все ждали. – А ты как всегда скромен, вежлив и не мешаешь окружающим заблуждаться, – с теплотой продолжил Глорфиндель, легко переходя на синдарин. – Даэрдир, покажись, я не видел тебя полсотни лет! Откинулась занавесь, и на пороге шатра возник лорд Орсориль, полностью одетый, совершенно не заспанный, но тоже очень довольный. Потом Элронд наблюдал, как они с Глорфинделем обнимаются, хлопая друг друга по плечам. – До чего же густо ты зарос! – восхищался Глорфиндель. – Почтенный возраст тебе к лицу. – Любая маскировка насмарку, – ворчал Орсориль, он же Даэрдир, он же Альтано. – Как назло, во всем лагере ни одной бритвы, а моя погибла в сражении с замком. – Мне доводилось слышать, что люди умеют бриться при помощи любого мало-мальски острого клинка. Орсориль поморщился. – Я не настолько стар, чтобы иметь за плечами опыт в десятки лет. Поэтому предпочитаю бритву шрамам на лице. А теперь, если мы все друг другу одинаково доверяем, – взгляд на Элронда, – прошу составить мне компанию, светлейшие лорды. Я как раз закончил описывать численность и состав войск Саурона и хочу передать вам эти сведения до завтрашнего совета. – Но я не планировал завтра совет, – нахмурился Элронд. – Придется собрать, – развел руками Глорфиндель и первым скрылся за занавесью. *** Глорфиндель впервые услышал о Даэрдире еще в Валиноре. «Смотри, смотри, – сказали ему однажды. – Это же тот самый, друг Ольвэ и Арафинвэ, Даэрдир Ильбелег, по-нашему Альтано. Этот лаиквендо шестьсот лет прожил в Ангамандо, водя Моринготто за нос. А потом провел прямо в цитадель несколько сотен наших воинов и спас всех пленников из жутких рудников. Говорят, его пытал лично Саурон, а потом выхаживал лично Эонвэ. Да, если бы все жители белериандских лесов были такими, войну против Врага выиграли бы задолго до прибытия Феанаро!» Позднее они встречались на пирах, но близкое знакомство свели только на корабле, плывущем в Средиземье. Тогда Глорфиндель почуял на Даэрдире печать смерти, исцеленную в Лориэне, и приметил на запястье двухцветную ниточку, от которой исходило столько света, словно ее благословили несколько майар подряд. Лаиквендо оказался умнейшим собеседником, а о его непрошибаемом спокойствии к концу плавания по кораблю ходили легенды. Глорфиндель своими глазами видел, как однажды во время шторма с мачты сорвался плохо закрепленный накануне парус и рухнул прямо под ноги Даэрдиру и нескольким тэлери. Даже мореходы в первый миг отпрянули, а на лице лаиквендо не отразилось и смятения. С таким же невозмутимым видом он потом помогал вешать парус обратно. Впоследствии, ощущая себя любопытным мальчишкой, Глорфиндель осторожно спросил, правда ли Даэрдир вовсе не испытывает страх и ничему не удивляется. Тот грустно улыбнулся, показал свои ладони со следами впившихся ногтей и объяснил, что застывающее в минуты потрясений лицо – всего лишь привычка, но не слишком вредная, потому он и не стал от нее избавляться. Разумеется, о причинах Глорфиндель узнавать не стал. В Средиземье они виделись нечасто. Сразу по прибытии Даэрдир уехал на поиски жены, а затем поселился в Лоринанде. Тем не менее, изредка Глорфиндель натыкался на старого знакомого или его следы в Эрегионе, Гаванях Кирдана, Мории и еще полудюжине мест. Гил-Галад однажды признался, что сумел разговорить лаиквендо и вытянуть из него подробный рассказ о гибели дедушки Нолофинвэ, но представить обстоятельства, в которых у Даэрдира получилось стать очевидцем, просто страшно. С Кирданом Даэрдир держался запросто, порой называя мало кому известным именем Новэ. Сам Глорфиндель не видел, но ему рассказывали, что в разговоре друг с другом эти двое порой переходят на старинный диалект, который был в обиходе еще до Великого Похода. Словом, Глорфиндель знал Даэрдира ровно настолько, чтобы понять: лаиквендо полон сюрпризов, никому не дано постигнуть ход мыслей в этой древней голове, и удивляться чему-либо в целом бессмысленно. Примерно это Глорфиндель высказал Элронду, когда они вернулись в его шатер после разговора с Даэрдиром. Элронд потрясенно прижимал к груди плотную стопку исписанных бумаг, тяжело дышал, точно после нырка на глубину, и то и дело оглядывался через плечо, словно вездесущий лаиквендо и здесь мог услышать его слова. – Ведь у тебя юность прошла подле Кирдана, – мягко напомнил Глорфиндель, желая привести друга в чувство. – Ты мог бы привыкнуть к общению с теми, кто застал небо над Куйвиэнен. – Кирдан, – с чувством сказал Элронд, – не проникает в Ост-ин-Эдиль, не смешивается с пленными, чтобы затем помочь им бежать, отомкнув нолдорские амбарные замки обломками собственной бритвы. Кирдан не сидит неделю у Саурона под носом, прикидываясь то орком, то южанином, доводя войско до потери боеспособности, а лично Саурона – до приступов гневного безумия. Наконец, Кирдан не стал бы дразнить Саурона, помахав ему с горящей баржи и сиганув затем в воду, где заранее припрятал лодку для отступления. А если и стал бы, то вряд ли выжил. Скажи, ты всерьёз веришь, что Орсориль или как его там еще действительно проделал все это?! – Не вижу причин сомневаться, – пожал плечами Глорфиндель. – В эпоху сильмариллов он прожил с Сауроном бок о бок шестьсот лет. И неделя сейчас, видимо, капля в море. – Послушай, – глухим голосом проговорил Элронд, – ты действительно считаешь, что он ровесник Кирдана? – Я не знаю, кто из них старше, – честно ответил Глорфиндель. – Он… он жил в Ангбанде. И ему действительно можно доверять? – Валар считали, что да. Я слышал, что Даэрдир много времени проводил в садах Ирмо, но никогда до меня не доходили слухи, будто Валар призывали его в Круг для суда. Элронд глубоко вздохнул, смиряясь. – Что ж, да будет так. Завтра я озвучу его сведения перед советом и скажу, что время усиливать оборону и отступать, пока Саурон не зажал нас в клещи. Надеюсь, Даэрдир будет присутствовать на совете? Глорфиндель развел руками. – Вот утром у него и спросим. *** Наутро Элронд и Глорфиндель застали Даэрдира за сбором вещей. Со сноровкой бывалого путешественника лаиквендо складывал в невесть откуда взявшийся мешок бинты, склянки с мазями, смену одежды, огниво и съестные припасы. На его поясе видели два кинжала, а на свернутой постели гордо возлежали добротный синдарский плащ, лук со снятой тетивой и полный стрел колчан. – Нет смысла оставаться на совет и мелькать при штабе, – пояснил Даэрдир в ответ на расспросы. – Вернусь в Лоринанд и попрошу Амрота выслать войско вам в помощь. – Согласен, что это нам не помешало бы, – произнес Элронд, осторожно подбирая слова. – Но путь в Лоринанд неблизкий, а ваша рана еще не зажила окончательно. – Пустяки, – Даэрдир тепло улыбнулся, точно ребенка успокаивал. – Я уже вполне способен держаться в седле и на всякий случай беру все необходимое для перевязок. А Лоринанд не так уж далек, если пересечь горы через Морию. – Но вход в Морию находится почти в захваченном Эрегионе! Неужели вы собираетесь вернуться? – Пустяки, – с непрошибаемым спокойствием повторил Даэрдир, затягивая лямки мешка. – Гномы пока исправно вычищают от орков подступы к своим владениям, а Саурон старается не тревожить их раньше времени. Он понимает, что если гномы тоже вступят в войну, они сделают это на нашей стороне. – При всем уважении, – подал голос Глорфиндель, – я тоже не считаю твою затею безопасной. – Оставаться неразумно. Конечно, Саурон не сможет раньше времени повернуть главные силы ради одного врага, но если он окончательно не выжил из ума за минувшие века, то уже наверняка послал по моему следу убийц. И сперва они будут искать меня здесь, а вы подвергнетесь риску. – Но если вы предполагаете, что за вами охотятся убийцы, то разумнее скрываться не в одиночку, а под защитой всей армии короля Гил-Галада, – возразил Элронд. – Чтобы вскорости нескольких часовых утащили на пытки в качестве языков, а в лагерь была предпринята кровавая вылазка с целью выцепить меня? Нет уж, я слишком признателен вам за помощь, чтобы отплатить подобной монетой. – Но даже если вы покинете лагерь, убийцы не будут об этом знать, и все равно наведаются сюда. – Я уведу их за собой и запутаю следы. Лорд Элронд, сумеете одолжить мне коня? – Да, но… – Элронд почти беспомощно поглядел на Глорфинделя, и тот снова вмешался: – Дружище, я охотно верю, что ты и от погони уйдешь, и до Лоринанда доберешься, и в который раз оставишь Саурона с носом. Но наши сердца будут не на месте все это время. Если удача изменит, и ты погибнешь, раненый, вдали от помощи, то с кем Кирдану вспоминать былые годы на древнем языке? А твоя леди будет и вовсе безутешна. Наконец, весь народ квенди осиротеет ровно на одного мудреца. Я не вправе тебя отговаривать, но позволь мне отправиться с тобой. – Разве народу квенди будет меньше скорби, если он лишится еще и пресветлого героя? – тихо спросил Даэрдир. Глорфиндель положил руку ему на плечо. – А вот против нас двоих у врагов точно не будет ни единого шанса! *** Орк со шрамом на лице лег на брюхо и подполз к краю пригорка, с которого открывался вид на лагерь эльфийского войска. В отдалении стоял отряд – три дюжины отборных головорезов, ловких, умелых, по первому слову готовых скрываться, мчаться, крушить. Владыка не пожалел верных псов на это дело. Они наблюдали за лагерем со вчерашней ночи. Орк почти наверняка был уверен, что добыча там. При желании можно было устроить вылазку – с потерями и малыми шансами на успех. Орк полагал, что риск не имеет смысла. Если бы враг Саурона был трусом или обычным эльфом, которому случайно повезло спастись, то он постарался бы отсидеться за спинами воинов, сохранить шкуру, не высовывать нос из лагеря лишний раз. И вот тогда вылазка пришлась бы кстати. Но орк чуял, что их добыча из другого теста. Слишком нагло эльф вел себя в Ост-ин-Эдиле, чтобы теперь его можно было заподозрить в трусости. Этот враг – хитрая крыса, он не спрячется столь очевидно, а станет дальше запутывать следы. И вот тогда его можно будет перехватить. Но где именно? Лагерь большой, оттуда можно уехать на все четыре стороны. Если предположить, что эльф действительно живет в Лоринанде, то он будет стремиться домой. И ему хватит нахальства на попытку прорваться ко входу в Морию. Значит, его нужно ждать с северо-восточной стороны. Но орк со шрамом обогнул лагерь и привел свой отряд к юго-западу. Когда имеешь дело с хитрыми крысами, всегда надо учитывать, что они поступают наоборот. «Давай, недооцени меня, – мысленно умолял орк, вглядываясь в тропки у границ лагеря. – Ты ведь, как и все в твоем народе, привык считать нас тупыми прихвостнями Владыки. Покинь лагерь поскорее, думая, будто сбросил погоню с хвоста. Не жди подвоха. И тогда мы прищемим тебе задницу…» И он увидел то, что хотел. К краю лагеря подъехал одинокий всадник на серогривом в яблоках коне. Даже с такого расстояния было видно, что капюшон эльфийского плаща откинут, а по спине бьет длинная тугая коса. Орк узнал эту косу и верхнюю половину лица, отчего-то до сих пор скрытого платком. Именно так, издали, он видел эльфа на пристани Ост-ин-Эдиля. Быстрый знак отряду. Время ожидания прошло. Начинается погоня. Сейчас добыча немного отдалится от лагеря, пропадет из виду часовых, и тогда… Всадник не поехал по тропе прочь. Он развернулся и пустил коня быстрой рысью вдоль постов, не удаляясь от войска ни на шаг, но медленно пропадая из виду преследователей. «Ах, ты ж, хитрая тварь…» – На варгов! – велел орк со шрамом, вскакивая и подавая пример. «К лагерю мы не приблизимся, но его не упустим. Он не просто так вышел на прогулку. Когда-нибудь ему придется свернуть и уехать прочь. И вот тогда…» Он начинал понимать, почему этот простой эльф способен довести Владыку до такого бешенства. Орк и сам, ради собственного удовлетворения, уже был бы рад свернуть поганцу бледную шею. Выехать, показаться, раздразнить и – не угодить прямиком в ловушку, а увести охотников за собой, выигрывая немалую фору в расстоянии. Пока эльф огибает лагерь по малому кругу, погоне приходится описывать большой, одновременно таясь, чтобы не заметили часовые. …Когда далекая фигурка наконец свернула, обогнув ровно половину лагеря и выведя преследователей к той самой северо-восточной стороне, орк успел решить, что сворачивать ему шею не будет. Слишком мало боли. Нет, лучше запытать не до смерти, а потом отдать Владыке на потеху. Самая лучшая участь для хитрой крысы. К всаднику с белой косой присоединился еще один – с золотой. Прикинув, куда они держат путь, орк мысленно взвыл – в той стороне в паре часов пути начинались обширные леса, тянущиеся почти до самой долины у входа в Морию. Варги мчались на пределе сил, но и эльфийские кони неслись во весь опор. Эльфы наверняка чуяли погоню задолго до того, как преследователи перестали скрываться и показались на равнине. Если догнать их хоть на расстояние полета стрелы!.. Поначалу это казалось возможным. Но чем ближе была громада древнего леса, тем яснее орк со шрамом понимал, что фора эльфов, взятая в самом начале, стала решающей. Когда ветви деревьев вдалеке сомкнулись, скрывая всадников, орк велел отряду остановиться. – Разве мы не будем преследовать их в чаще? – удивился один из десятка людей, присутствовавших в отряде. – Знаю, вы не любите лесов, но дело того стоит. – Эта скотина явилась из Лоринанда, – объяснил ему орк со шрамом. – Если я хоть что-то понимаю в тамошних эльфах, мы выйдем из этого леса очень нескоро, ни с чем и не все. – Но что теперь? – спросил кто-то. Орк прищурился, облизывая губы. Он представлял на них привкус эльфийской крови. – Они надеются пробраться в Морию, прячась за своими грязными чарами. Для этого им придется ехать только по лесам, а это дольше, чем равниной. Мы успеем к Мории первыми и перехватим их в долине перед вратами. Они даже не смогут забраться на гору, чтобы постучать гномам и попросить о помощи. *** Сразу за границей леса Даэрдир натянул поводья, заставляя коня перейти на шаг. Глорфиндель, продолжавший мчаться вперед, оглянулся и тоже притормозил. – Что случилось? – Больше нет смысла загонять лошадей, – лаиквендо откинул с нижней половины лица платок и улыбнулся. – Ты полагаешь, они не сунутся за нами в лес? – Полагаю, им хватит на это ума. – Оркам?! – Среди них тоже изредка попадаются те, кто умеет соображать, – Даэрдир приблизился к спутнику, и кони пошли рядом, усталые, разгоряченные долгой скачкой. – Откуда ты можешь знать, что наши преследователи из таких? – Глорфиндель никогда не задумывался, много ли разума у отдельных орков, считая, что главным образом ими движет воля Врага. – Саурон не отрядил бы на мою поимку идиотов, – Даэрдир говорил об этом, как о чем-то отвлеченном. – Но на всякий случай я проверил перед выездом. – Ты говоришь о той гонке вокруг лагеря? – Именно. Будь они полными глупцами, то предприняли бы вылазку, дав себя перебить. Если немного поумнее – ждали бы нас у северо-восточного края. Но если предводитель отряда умеет думать, то, как в нашем случае, попытался меня перехитрить и устроил засаду у юго-восточной границы лагеря. – Если ты все это предвидел, – удивился Глорфиндель, – что стоило выехать там, где нас не ждут, и скрыться? – Орки все же не самые мудрые существа в мире, – пожал плечами Даэрдир. – Он бы нипочем не понял, что меня нет в лагере. Или пожелал бы убедиться, допросив и убив пару часовых. Я хотел не скрыться от погони прямо сейчас, а отвлечь ее на себя. В противном случае достаточно было снова сесть в лодку, проплыть дальше по реке до гор, а затем лесами близ их подножия пробираться в Морию. Дольше, зато на этом пути меня бы точно никто не нашел. Глорфиндель подумал, что начинает понимать, как друг ухитряется путешествовать по всему Средиземью в одиночку. – Что ж, прекрасно, – решил он. – Орки оказались достаточно умны, чтобы преследовать нас до самого леса, но не сообразили, что им в чаще ничего не грозит. – Ну, почему же, – Даэрдир снова улыбнулся, даже будто бы с сожалением. – Будь они самую малость поглупее, им пришлось бы здорово поплутать в поисках наших следов. Глорфиндель с подозрением огляделся вокруг. – Ведь это самый обычный лес. – Да, и как со всяким лесом, с ним можно договориться, – Даэрдир проехал около низко растущей ветки, и Глорфиндель мог поклясться, что та сама отодвинулась, чтобы не задеть лицо. – Видишь ли, мой дорогой валинорский друг, как говорят, до прихода нолдор жители Оссирианда не знали металлов, страшились огня и висели на деревьях, цепляясь косами за ветки, как звери хвостами. Однако еще мы неплохо умели чаровать. Сейчас уже не те времена, молодежь хуже слышит голос деревьев, да и сами леса стали тише. Но я сумею спрятать нас обоих и увести погоню в болото, даже если это отряд в несколько дюжин, а болот здесь не было отродясь. – Сдаюсь, пристыжен, – рассмеялся Глорфиндель. – Я непростительно возгордился и думал, что буду оберегать тебя в пути, а вышло наоборот. – Путь не закончен, – Даэрдир оглянулся назад, туда, где за пологом ветвей осталась погоня. – Думаешь, орки снова нас настигнут? – Если им и теперь хватит ума – то обгонят и устроят засаду у ближайшего к Мории края леса. По равнине туда ближе ехать, чем по чащобе. – Но почему мы замедлились, в таком случае? Поспешим! Возможно, у нас опять окажется фора. – Вряд ли, – Даэрдир спешился и неловко пошатнулся, хватаясь за бок. Глорфиндель тоже поскорее спрыгнул на землю, чтобы поддержать его. – Если бы меня не вело в Лоринанд срочное дело, я бы вовсе остался здесь на месяц, чтобы преследователи потеряли терпение и не дождались. Глорфиндель помог ему сесть и открыл седельную сумку в поисках целебной мази. Даэрдир тем временем, морщась, снимал плащ и верхнюю тунику. – Но медлить нельзя, – продолжал он. – Поэтому нам предстоит выехать из леса прямо в засаду. Впрочем, это все пустяки. – У тебя и на этот случай есть план? – поинтересовался Глорфиндель, уже разматывая повязку, кое-где вымаранную красным. Даэрдир прикрыл глаза и безмятежно ответил: – О, план всегда есть. Но если нужно, чтобы он был действенный, то лучше доработать его на месте. Часто бывало так, что импровизация получалась у меня куда изящнее, чем схемы, которые придумывались годами. Длинный шов на боку был в порядке. Только кровь выступила кое-где, наверняка из-за долгой и быстрой скачки. Глорфиндель полил на чистую тряпицу водой из фляжки и стер эту кровь, нанеся сверху слой мази. – Скоро вечер. Полагаю, до рассвета мы останемся здесь. – Нет-нет, – возразил Даэрдир. – Заматывай потуже и поедем. Лес подсказывает, что в нескольких часах пути есть отличная поляна с родником. Да и задерживаться из-за какой-то царапины не входит в мои планы. Глорфиндель посмотрел на тончайшие полоски шрамов через всю спину лаиквендо. Что-то ему подсказывало: даже когда Даэрдиру достались те раны, он сперва осуществил все свои задуманные и импровизированные планы, а уж потом, возможно, рухнул без чувств. *** К концу путешествия через лес Глорфиндель поклялся себе, что больше никогда не будет думать снисходительно о ком-либо из народа нандор, чем он, признаться, порой грешил в прошлой жизни, когда был лордом Гондолина. Даэрдир вел друга такими тропами, что если бы Глорфинделю случилось заплутать в одиночку, он так и остался бы в этом лесу, словно последний орк. Однажды на стоянке это едва не случилось: Глорфиндель отправился к ручью за водой, а когда собрался идти назад, то понял, что почти не чувствует направление. Но голос Даэрдира из-за кустов укоризненно произнес несколько слов на древнем диалекте, и лес сам виновато расступился, открывая нужную тропу. Когда до края леса оставалось совсем немного, Даэрдир предложил отпустить лошадей. – В открытую мы вряд ли сумеем пробраться к вратам через долину, – сказал он. – Придется идти тайно, а верхом это гораздо труднее. Я попрошу лес, и он сам выведет наших коней поближе к лагерю Элронда. – Я напишу ему записку, – решил Глорфиндель. – Пусть знает, что мы живы, и не тревожится, когда не увидит нас в седлах. Уже пешком они пробрались к опушке и ночью сделали вылазку, чтобы разведать обстановку. Сведения оказались неутешительны: долина кишела врагами. Одним отрядом, преследовавшим их от лагеря, тут явно не обошлось. Должно быть, из Ост-Ин-Эдиля пришло подкрепление. Войска в долине не стояли, наверняка опасаясь растревожить гномов, но под каждым камнем, каждым кустом, по всей опушке леса притаились орочьи караулы. Нечего было и думать, чтобы спускаться в долину. Путь до гор был перекрыт. Друзья отошли обратно в чащу и устроили совещание. – Дело хуже, чем я думал, – признался Даэрдир. – Ты недооценил, насколько Саурон тебя ненавидит? – предположил Глорфиндель. – Или не учел, что он может догадаться, зачем я стремлюсь поскорее попасть в Лоринанд. Ему совсем не нужно, чтобы наше войско успело на помощь Элронду. А это стоит подороже личной ненависти. Хотя, зная Саурона, обе причины могут быть одинаково важны ему. Он выглядел раздосадованным, и Глорфиндель твердо положил руку на его плечо. – Мы прорвемся через них. Выйдем в предутренний сонный час и постараемся миновать засады. А если не удастся – вступим в бой. Голос моего меча немало стоит. – Если нужда биться застанет нас близ леса или на середине долины, мы не сможем прорваться к вратам и в лучшем случае погибнем, – покачал головой Даэрдир. Глорфиндель представил «худший случай» и невольно поежился. – Впрочем, – Даэрдир посмотрел наверх, – у меня действительно есть план. Даже два. Но за второй мне было бы стыдно перед Ирмо. Я и так в Ост-ин-Эдиле совершал не самые праведные поступки. Он приподнял рукав, коснулся губами ниточки на запястье и ответил словно самому себе: – Да. Пожалуй, это действительно важно, и они со мной согласятся. Глорфиндель, давай-ка залезем на дерево. Вот на это, оно мне кажется выше прочих. Предложение прозвучало столь неожиданно, что Глорфиндель не удержал смешка. – Зачем? Всю дорогу показывал, как лаиквенди чаруют с лесом, а теперь хочешь показать, как цепляться за ветку косой? – А ты боишься свалиться? – Даэрдир уже ухватился за едва заметный выступ на коре, легко подпрыгнул и влез на нижнюю ветку. Глорфиндель в миг оказался на соседней ветке и потребовал: – Объясни, наконец, что ты задумал? – Дружище, тебе доводилось летать? – снова ушел от прямого ответа Даэрдир, взбираясь выше. – Вниз головой в пропасть считается?.. – Нет. Впрочем, мне тоже. Я никогда не использовал этот дар и теперь боюсь спугнуть словами удачу. Но если все получится, мы оба немного полетаем. Глорфиндель больше ничего не спрашивал, но когда они добрались до верхушки, почти догадался. Рассветало. Долина была наполнена туманом, как блюдце взбитыми сливками. Казалось, под прикрытием туманов можно легко пробраться к тому краю, где расходятся две высотные каменные дороги, а в озеро у подножия с грохотом льется водопад. Но миг, другой – и туман начал истаивать под солнечными лучами, открывая пестрый ковер разнотравья. Глорфиндель подставил ветру лицо, чтобы избавиться от налипших веточек и листьев. Даэрдир рядом, ухватившись за ветку, пристально всматривался в очертания гор. Глорфиндель посмотрел вниз. С первого взгляда долина казалась пустой, но там и тут можно было различить темные точки, над которыми вился дымок. Это жгли костры слуги Саурона. Их было много, не меньше полусотни костров, нечего и думать, чтобы пройти незамеченными. Тут нужен целый отряд, который будет отвлекать на себя внимание, пока кто-нибудь бежит к вратам. Или – крылья. – Летят, – прошептал Даэрдир, и Глорфинделю показалось, что его голос дрогнул. – В самом деле, летят! От горных вершин отделились два темных пятнышка. Они росли, приближаясь, и вот уже можно было различить исполинские крылья, поджатые лапы и увенчанные белыми перьями головы с зоркими янтарями глаз. Орлы подлетели бесшумно, даже сквозняк от их присутствия едва тронул листву. Даэрдир отпустил ветку, почти подпрыгнул, вытягивая руки, и его легко перехватили лапами поперек туловища. Глорфиндель почувствовал, как его тоже бережно сжимает что-то огромное, сильное… Полет был недолгим. Орлы набрали высоту, пересекли долину в несколько взмахов и опустили эльфов на каменную дорогу близ входа под водопад, где уже можно было различить очертания отвесной каменной стены. Даэрдир низко склонил голову вслед улетающим птицам, а потом сказал: – Поспешим. Соглядатаи не могли достать нас стрелами, но наверняка заметили орлов, и если промедлим хоть немного, они все подоспеют сюда. Пока они бежали под водопад, Глорфиндель не удержался от вопроса: – Как ты позвал их? Или сейчас начнешь рассказывать, что до прихода нолдор лаиквенди в Оссирианде еще и с орлами дружбу водили? Даэрдир улыбнулся. – Это долгая история. Скажем так: однажды я высказал Эонвэ большую обиду, а он пообещал, что больше со мной не случится подобного. О, а вот и врата! Глорфиндель посмотрел на сплошной гладкий камень перед ними. – Признаться, в последний раз я навещал эти края до того, как врата были достроены. – Тебе повезло, что я ходил через них частенько, – Даэрдир коснулся стены, и от его ладони разлилось серебристо-лунное свечение, образуя высокую арку. Глорфиндель еще не успел прочитать всех надписей на обоих языках, вплетенных в затейливый орнамент, а лаиквендо уже символически стукнул пару раз в центр арки, зачем-то поднял платок, скрывая бородатую половину лица, и буднично произнес: – Открывайте, это друзья. *** Орк со шрамом исступленно выругался, глядя, как две фигурки исчезают за стеной водопада. Проклятая крыса снова выскользнула из ловушки. Но кто мог знать, что им подчиняются орлы? Даже Владыка об этом не предупреждал. За спиной боялись дышать подчиненные. Даже если они могли надеяться, что сперва убьют их нерасторопного командира, собственная участь тоже представлялась незавидной. Орк обернулся и скривился в оскале, глядя на их страх. – Еще ничего не кончено! Эльфийские выродки стремятся на ту сторону гор. Живее к Владыке, он поможет нам оказаться за горами быстрее их! – Но… разве Владыке под силу? – еле слышно спросил кто-то. – Владыка всемогущ! – отрезал орк. И прибавил вполголоса: – А если он хочет голову этой хитрой крысы, то сделает и невозможное… *** – Ты знаешь, как гномы относятся к вторжению Саурона в Эрегион? – тихо спросил Глорфиндель, пока они шли по высокому сводчатому коридору. В этот ранний час пещеры Мории были полупусты, лишь пара сонных стражей убедилась, что через врата проникли действительно друзья. – Пока нет, – так же негромко ответил Даэрдир, почему-то с опаской озираясь. – Когда я проходил здесь по пути в Ост-ин-Эдиль, еще никто ничего не знал наверняка. Впрочем, Саурона здесь, разумеется, не любят. – Как думаешь, гномы вмешались бы в войну на нашей стороне? Конечно, иди речь о помощи Келебримбору, ответ был бы очевиден, но с королем Гил Галадом они дружбы не водили и союзов не заключали. Кстати, почему Мория не вмешалась, пока шла битва за Эрегион? – Полагаю, не успели, – Даэрдир в который раз оглянулся и повыше натянул платок. – Все произошло слишком быстро. Но мне нравится идея привлечь гномов сейчас. Лишняя сила не повредит, когда имеешь дело с Врагом. Я предложу Амроту поговорить о союзе, и когда наше войско будет проходить через эти своды на помощь Элронду… – Лучше пойдем к королю Дурину прямо сейчас, – предложил Глорфиндель. – Ты знаешь его лично? – Мы были представлены, но не более, – с сомнением проговорил Даэрдир. – По правде говоря, я хотел бы миновать Морию как можно быстрее, не задерживаться и не мелькать при дворе. – Тебе есть, чего опасаться? Поэтому ты выглядишь настороженным? – Не то, что бы, – Даэрдир снова глянул по сторонам. – Не хочу встретить кое-кого, причем для его же блага. – Попросим встречи с королем, не медля, – повторил Глорфиндель уже утвердительно. – Пока мы уговорим гномов, пока они соберутся на войну – как раз выступят одновременно с армией Лоринанда. Мы можем разделиться, ты поспешишь к своему королю, а я задержусь здесь. Даэрдир неопределённо пожал плечами. – Какую речь ты собираешься сказать Дурину, друг мой? Глорфиндель ненадолго задумался, подбирая слова. – Я скажу, что все мы – жители одного мира, почитающие Валар и Эру. Что гномы и эльфы испокон веков сражались вместе против зла. И коли это зло вновь пробудилось, то следует одолевать его сообща, не считаясь с потерями. – Хорошая речь, – отметил Даэрдир. – Я бы так сложить не смог, пожалуй. И за день-два ты бы Дурина уговорил. Пойду-ка я с тобой. – Был бы бесконечно рад, но как же твое нежелание… – начал было Глорфиндель, но тут из бокового коридора донеслось: – Ба! Ильбэ, шалопай эльфийский, это ты?! – А вот, собственно, и оно, – страдальчески произнес Даэрдир, заломив брови, и обернулся. – Дори, почтенный мой друг, как я рад встрече! Убеленный сединами, но еще вполне статный гном шагнул к ним, распахивая объятия. – А я иду поутру в кузни, смотрю, ты, не ты? Чего платок нацепил? – Да так, – уклончиво пробормотал Даэрдир, вполне искренне и радостно хлопая гнома по спине. – Пыльно на дороге. – Ты из Эрегиона? – Дори посерьезнел. – Как там? – Долго рассказывать. Кстати, именно за этим мы сейчас идем к досточтимому Дурину. Да, и позвольте вас представить: Глорфиндель, лорд короля Гил Галада. Дори, сын Дворина, лучший из мастеров-оружейников, кого я знаю. – Вот же льстец, да чтоб ты понимал, – проворчал Дори, но было видно, что ему приятно. – Рад знакомству, лорд Глорфиндель, очень рад. Вы, стало быть, тоже присматриваете за этим непоседливым юношей? Хотите верьте, хотите нет, но такого беспокойного эльфа еще поискать! Я его, конечно, учу уму-разуму, но вот до лет, когда он остепенится, пожалуй, не доживу! Глорфиндель покосился на Даэрдира, но тот всем своим видом выражал согласие со словами гнома, а поймав взгляд друга, лишь едва заметно качнул головой. – Присматриваю, – выговорил Глорфиндель. И усмехнулся: – В общем-то, с вами согласен. – А то! – гном явно не сомневался в своей правоте. – Шило у этого мальчишки пониже спины. Иной год туда-сюда через Кхазад-Дум носится, везде ему надо. Он так шею свернет однажды, если без присмотра! Вы уж ему спуску не давайте. – Всенепременно, – пообещал Глорфиндель, стараясь не расхохотаться в голос. Это было бы бестактно. – Дори, – подал голос Даэрдир. – Ты проводишь нас к своему королю? – Само собой, – закивал гном. – Важных гостей с важными вестями как не проводить? Но сперва прошу ко мне на завтрак. Как чувствовал: сегодня свою красавицу уговорил на мясной пирог. И пиво у нас свежее, накануне варили. – Быть может, в другой раз, – быстро проговорил Даэрдир, снова выдавая волнение. – Мы очень торопимся. – Знаю я, что ты всегда везде торопишься, – отмахнулся Дори. – Тебя, шалопая, вообще не спрашивают. Лорд Глорфиндель, окажите честь. – Благодарю, – поклонился Глорфиндель, отчаявшись понять что-либо. – Я бы с удовольствием позавтракал. – Вот! – гном довольно хлопнул Даэрдира по локтю. – Слушай, что старшие говорят! *** По пути в жилище гостеприимного хозяина у Глорфинделя не было никакой возможности тайком перекинуться с лаиквендо словечком и спросить, что все это значит, и почему почтенный Дори считает его неразумным юнцом. За этим явно скрывалась какая-то удивительная история, и Глорфиндель мог лишь надеяться, что разговорчивый гном сам прольет свет на загадку. Выдолбленный в толще камня дом был просторным и очень уютным, жена Дори – приветливой и милой, а обещанный мясной пирог – круглым, румяным и с поджаристой корочкой. Когда все расселись за столом, и было подано пиво, Дори решительно потребовал: – Ильбэ, сними ты, наконец, этот дурацкий платок! Хвала Махалу, у меня в гостях не пыльно. Даэрдир, явно уже прикидывавший, как половчее пить и есть прямо через повязку, тяжело вздохнул. Глорфиндель даже отчасти его понимал. Развязанный платок с шуршанием опустился на плечи. Дори замер с разинутым ртом, не донеся кружку пива. За прошедшие дни серебристая щетина лаиквендо стала еще белее и гуще, даже издалека в сумерках можно разглядеть, не то что за столом в ярко освещенной комнате. – Э…это что?! – оторопело выдохнул гном. – Борода, – обреченно ответил Даэрдир. – Понимаешь, у эльфов она тоже иногда растет. – Да… да я-то знаю, – Дори так и держал кружку на весу. Несколько капель выплеснулись на стол, но он даже не заметил. – Слыхал про вашего Кирдана, который древнее этих скал и с бородой ходит. А ты-то, ты?! – Ну… Я ведь говорил, как помнишь, что мне немного больше пятидесяти лет. – Немного?! Да ты насмехался надо мной! – Вот этого – не было, – неожиданно твердо сказал Даэрдир, и его зеленые глаза полыхнули светом. – Клянусь всеми своими тайнами, любовью моей леди и доверием твоего дома. Миг стояла тишина. А потом Дори шумно поставил кружку на стол. – Что ж. Дружили мы, когда я был старше, а теперь подружим, когда старше ты. Лорд Глорфиндель, знаю, не соврете: сколько на самом деле лет этому охламону? – Шесть или семь… – неловко проговорил тот. – Сотен?! – снова вытаращил глаза гном. Глорфиндель покосился на Даэрдира и честно поправил: – Тысяч. *** Остаток завтрака не меньше половины шуточек за столом были про Даэрдира и его скрываемый до сей поры возраст. Дори простодушно восторгался, когда узнавал, что друг видел и расцвет затопленных ныне земель, и небо без луны и солнца. В свою очередь, он подробно просветил Даэрдира, как правильно ухаживать за бородой, чем подстригать, чтобы не росла метелкой, как ловчее вплетать чеканные золотые бусины, и даже подарил ровно дюжину. Неудивительно, что об одалживании бритвы лаиквендо так и не заикнулся. Хотя на покровительственный тон гнома новые знания никак не повлияли, и Глорфиндель видел, что Даэрдир этому рад. Должно быть, дружба с Дори была дорога ему в первозданном виде. Наконец, пирог был съеден, пиво должным образом распробовано, хозяйка убрала пустую посуду, и Дори поднялся из-за стола. – Пойду, доложу о вас королю. Так будет быстрее и лучше, чем вы сами явитесь к нему под ворота. Ильбэ, древнее ты ископаемое, как тебя представить? Не так ведь, как я зову, у тебя наверняка есть длинное прозвище, о которое язык сломаешь, что кирку о мифрил. – И даже не одно, – не стал отпираться Даэрдир. – Скажи, лорд Орсориль, первый советник Амрота, короля Лоринанда, возвращаясь домой из захваченного Ост-ин-Эдиля, хочет засвидетельствовать почтение владыке Кхазад-Дума. Ну а как представить моего спутника, ты знаешь. Когда, в ожидании Дори, они остались наедине, Глорфиндель спросил: – Почему ты не сказал, зачем мы идем к Дурину на самом деле? – Разве? – пожал плечами Даэрдир. – Дори знает, зачем. И король поймет, он ведь не орк. – Я не о том, что ты хочешь рассказать про положение дел в Эрегионе, это действительно ясно, а о содержании речи, которую я заготовил. – А вот про это, – со значением приподнял брови Даэрдир, – до поры помалкивай. Не нужно с порога заявлять Дурину, что мы от него чего-то хотим. – Гномы не любят, когда с ними хитрят, – покачал головой Глорфиндель. – Мне бы не хотелось рисковать, умалчивая. – Никто этого не любит, – проворчал Даэрдир. – Ни гномы, ни люди, ни мы, ни орки, ни даже Саурон. Я собираюсь быть кристально честен. Но всякой хорошей речи свое время. С этим Глорфиндель поспорить не мог, хотя на сердце стало неспокойно. Он уже привык быть старшим в переговорах и полагаться на собственное чутье. Впрочем, именно в чутье Даэрдиру было трудно отказать. …Король Дурин принял их незадолго до обеда, и гораздо менее официально, чем можно было ожидать. Кроме короля в богато изукрашенном тронном зале были его сын и несколько приближенных, в числе которых оказался и Дори. Даэрдир подошел к трону настолько близко, что еще шаг, и расстояние сделается не вполне учтивым. Глорфиндель остановился чуть дальше. – Приветствуем тебя, досточтимый Дурин, и благодарим за гостеприимство, – мягко произнес Даэрдир, глядя королю гномов в глаза. – И мои приветствия вам, лорд Орсориль, лорд Глорфиндель, – кивнул Дурин. – Вы желанные гости в Кхазад-Думе, как для меня, так и для моего оружейника Дори. – О, гостеприимство Дори затмевает любые богатства твоей страны, – с живостью подхватил Даэрдир. В зале неуловимо потеплело. Дори засиял, король улыбнулся в бороду. Даэрдир шагнул вперед, но это больше не выглядело неуместным. – Воистину, после всех тягот пути славно оказаться в твоих владениях, да и врата стали для нас спасением. Благодарим также за честь высказать тебе это лично. Дурин приглашающе указал на массивные ступени вокруг трона, и Даэрдир тут же сел на верхнюю, так, что их с королем лица оказались вровень. Глорфиндель подошел ближе, но садиться не стал. – Поведай же о тяготах вашего пути и о том, что творится сейчас за стенами моего королевства, – попросил Дурин, и в его голосе слышалось нетерпение. – Мы выехали сюда из войска Элронда, что расположилось на северо-западе Эрегиона, – начал Даэрдир. – И за нами гнался отряд слуг Саурона в несколько дюжин. Впрочем, не столько за нами обоими, сколько за мной. Глорфиндель заметил, как Дори возвел глаза к потолку и бормотнул что-то на своем наречии, наверняка переводившееся как «ну, да, кто бы сомневался». – Неделю назад, – продолжил Даэрдир, – я навестил нового владыку Эрегиона в захваченном Ост-ин-Эдиле. Впрочем, ложью будет сказать, будто он меня приглашал. Среди гномов раздались одобрительные смешки. – Значит, твердыня Келебримбора пала, – проговорил Дурин. Он единственный не смеялся. – В ночь моего прибытия. Я пробрался в город мимо орочьих постов и смешался с пленными, чтобы разведать обстановку. – Не самое удобное прикрытие, – отметил сын Дурина. – Пленных наверняка запирают. – Да, поэтому на следующую ночь я отомкнул запоры, и почти все сбежали, а я затерялся уже среди людей, преданных Саурону. – Что же было дальше? – поторопил король. – Что с городом, много ли там войск? – Ост-ин-Эдиль разрушен почти до основания, – развел руками Даэрдир. – Увы, мне лично пришлось сжечь одну из двух уцелевших башен дома Мирдайн, поскольку в ней держали продовольствие. Мне не хотелось, чтобы тысячи, обирающие руины города, вскорости отправились на погибель войска Элронда. Моими стараниями отступление удалось отсрочить на несколько недель. – Именно поэтому Саурон сейчас охотится за ним, – негромко добавил Глорфиндель. Дурин встал, приближенные расступились. Даэрдир тоже поднялся и неуловимо шагнул на несколько ступеней ниже, по-прежнему оставаясь вровень с королем. – Лорд Орсориль, – обратился к нему Дурин. – Окажите вместе с вашим спутником честь отобедать с нами. Там и продолжим разговор. Лаиквендо почтительно склонил голову в знак согласия. *** К обеду был подан поросенок, зажаренный целиком, и пиво в широком кованом бочонке. Первое время в трапезном зале царила тишина, но когда был утолен первый голод, разговоры возобновились. – Жаль Эрегиона, – вздохнул Дурин, откладывая кость в тарелку. – Пусть врата Кхазад Дума крепки, и врагам сюда хода нет, уже ничего не будет, как прежде. – Да, – согласился Даэрдир, отхлебнув пива. – Эрегион потерян, теперь там хозяйничает зло. Увы, даже войска Элронда не в силах совладать с полчищами орков. Они на грани окружения, по правде говоря. Глорфиндель думал, что вот тут-то лаиквендо заговорит о помощи, но Даэрдир замолчал, отдавая должное мясу. – А что же Келебримбор? – спросил сын Дурина, весь подавшись вперед. – Удалось ли ему спастись и присоединиться к Элронду? – Увы, Саурон захватил его лично, – вздохнул Даэрдир и прибавил: – Келебримбор, к счастью, мертв. – К счастью? – сын Дурина нахмурился. – Страшно видеть гибель своей страны, но все же не хуже смерти! – О, вы правы, – не стал спорить Даэрдир. – Келебримбор пережил падение городов древности, гибель всего своего рода и, наконец, затопление Белерианда, который был не менее прекрасен, чем здешние края. Его бы не сломила гибель Эрегиона. Но вот оказаться в руках Саурона живым – намного хуже смерти. По залу будто прошел ледяной сквозняк, заставивший всех поежиться. – Зло отвратительно тем, – как ни в чем ни бывало продолжал Даэрдир, – что всякие вещи, созданные на благо, умеет обращать в свою пользу. Взять, к примеру, этот бочонок, – все синхронно покосились в центр стола. – Сейчас в нем вкуснейшее пиво. А если наполнить его живыми крысами, привязать к животу пленника и подогреть дно факелом, получится одна из тех вещей, которые перед смертью испытал Келебримбор. За столом повисла мертвенная тишина, лишь было слышно, как кто-то из советников Дурина давится пивом. – Или, вот, иголки, – Даэрдир словно ничего не замечал. – Можно шить ими одежду, а можно раскалить добела и загнать под ногти… Когда ногти Келебримбора стали чернее самой темной бездны, их просто вырвали. А там и пальцы раздробили его же собственным кузнечным молотком. Лишиться рук – что может быть ужаснее для мастера? Правда, он кричал громче, когда подпаленную жаровней кожу начали снимать – вот как с этого поросенка. И просыпать кровоточащее мясо солью, что есть на кухне у любой хозяйки. Должно быть, тот мешочек соли взяли именно с чьей-то кухни. Даэрдир отхлебнул пива, хотя никто за столом уже был не в силах прикоснуться к еде и питью. Сын Дурина выглядел так, словно его сейчас стошнит. – Ты видел всё это? – тихо спросил Дурин. – Я видел намного больше, десятки, сотни, тысячи раз, – в спокойном голосе Даэрдира что-то дрогнуло, и Глорфиндель с изумлением понял, что друг едва сдерживает слезы. – Ведь я жил в те времена, когда Враг – прежний Враг – захватил слишком много власти. Народы Белерианда были разобщены и не смогли противостоять ему до победы. О, я расшибусь в лепешку, чтобы этого не произошло снова. – Да здесь любой готов давить зло, пока оно не будет истреблено, – сквозь зубы проговорил Дори. – Собственно, за этим мы идем через горы в Лоринанд, – подытожил Даэрдир. – Я попрошу своего короля о военной помощи Элронду. Смею надеяться, это их спасет. Также мой друг, мой спутник, лорд Глорфиндель, хотел просить вас о том же самом. Не сочтите обидой его слова. – Обидой? – глухо выдохнул Дурин, вставая. – Да вы скорее обидите нас, если вздумаете, будто мы намерены отсиживаться в недрах гор, когда на равнине творится такое! Глорфиндель почувствовал, как Даэрдир слегка толкает его под столом, и понял, что пришло время говорить. Удобный момент, кто бы мог подумать… Слова шли от сердца, и гномы внимали им. И по их глазам Глорфиндель понимал, что ему не нужно объяснять, почему воевать с Сауроном так важно именно сейчас. *** Прощание с Дори вышло кратким, но необычайно сердечным. – Ильбэ, беспокойный ты старый хрыч, – говорил он, хлопая Даэрдира по спине. – Если ты испокон веку в каждой бочке затычка, то я не удивлен, почему Враг мечтает прихлопнуть тебя лично! Уж не доставь ему такой радости. А ты, – обращался он к Глорфинделю, – береги его. А то если он в шесть с лишним тысяч лет бузит, что мальчишка, это уж навсегда. И Глорфиндель обещал, что не даст непоседливого лаиквендо в обиду, да и вообще именно за этим с ним пошел. ...Когда они отошли по каменным туннелям достаточно далеко, чтобы гном не мог услышать разговора, Глорфиндель не выдержал и спросил: – Даэрдир, с чего так вышло, что Дори решил, будто ты едва ли не младше его? Лаиквендо с нежностью оглянулся назад и вздохнул. – Я познакомился с Дори, когда впервые посетил Морию в компании жены. Мы тогда совсем недавно воссоединились, не могли наглядеться друг на друга, ну и… – он снова вздохнул, улыбнулся и развел руками. – Сто лет нам можно было дать разве что на двоих. *** Орк со шрамом понюхал сырой дождливый воздух и осклабился. Эльфами не пахло. Значит, отряд успел пересечь горы раньше добычи. – Подождем их здесь, – негромко велел он остальным. – Они будут идти из Мории и неизбежно пройдут по этой тропе. – Быть может, надежнее подстеречь их у самых врат? – спросил один из людей. – Молчи и слушай, – велел ему орк. – Гнилая солома твоя башка! Если мы выцепим их у врат, эльфы либо забегут обратно, либо нашумят и привлекут на нас полчище гномов. Выждем подольше, и тогда наверняка сумеем распробовать их потроха. Ему вспомнилось искаженное яростью лицо Владыки, и липкий страх морозом сбежал вниз по хребту. Владыка был в гневе, когда узнал, что хитрую крысу не удалось прижать по ту сторону гор. Но он явно представлял себе ее коварство, если наградил своих охотников второй попыткой, переправив сюда. Теперь надо выполнить его наказ в точности. – Эльфа с желтой косой можете сразу рвать на кусочки, – напомнил орк, когда отряд устраивался в засаду на узкой тропе у подножия гор. – Эльфа с белой косой щекотать не до смерти – теперь он нужен Владыке живым. Можно не целым, – и за спиной раздались смешки. Был отвратительный солнечный день, высушивший влагу, и была ночь, по-летнему душная, пропитанная смрадом близости эльфийских лесов. Орку снились горящие глаза Владыки и голос, от звуков которого хотелось мгновенно лечь на брюхо и скулить от страха по-щенячьи. Он видел эти сны каждую ночь. Но вряд ли запоминал их. *** Восточные врата Мории были укреплены куда лучше западных. Прямо перед ними зияла бездонная пропасть, через которую тянулся тонкий каменный мост, по которому можно было пройти только друг за другом. – Удобно, – отметил Даэрдир в спину Глорфинделю. – Даже если вход в пещеры сломают, гномам останется обрушить этот мост – и враги не пройдут. – Удобно с обеих сторон, – согласился Глорфиндель. – Если гномам придется спешно покидать свое жилище, то они также могут обрушить мост за собой, и что бы за ними ни гналось, оно не сможет пройти. – Тебе тоже упорно приходит в голову это предчувствие?.. – …И так же упорно кажется, что им не обойтись без потерь. Они мысленно переглянулись и поспешили дальше. Снаружи от врат начиналась порядком заросшая дорога, спускавшаяся с предгорий на равнину. Даэрдир объяснил, что мало кто из его сородичей ходит в Морию или пользуется гномьим королевством, чтобы переходить горы. В Лоринанде живут главным образом нандор, а они убежденные домоседы, особенно те, кто не разменял и пары тысяч лет. Несмотря на запущенность дороги, идти по ней вниз было легко. Путники вышли из Мории на восходе солнца и еще до полудня одолели изрядное расстояние. День выдался теплый и погожий, по обе стороны дороги шелестела молодая осиновая роща. Чувство умиротворения было почти осязаемым, и казалось странным знать, что по ту сторону гор остались война и разоренный Ост-ин-Эдиль. …Острое чувство опасности заставило их споткнуться почти одновременно, но все равно слишком поздно. Осинник со всех сторон ожил, и на дорогу выскользнули орки, замаскированные листвой, и люди, одетые по-восточному. Прежде чем путники успели схватиться за оружие, к ним было обращено не меньше двух дюжин клинков. Вперед выступил высокий орк со свежим шрамом через лицо. Весь его вид выражал торжество. Он подошел к пленникам вплотную и остановился в нескольких шагах, с недоумением пялясь на Даэрдира. Вернее, на его бороду. – Что за… Но Даэрдир не дал ему договорить. Глорфиндель почувствовал, как друг напрягся, весь подаваясь вперед. Лицо лаиквендо исказила чудовищная гримаса, глаза засверкали. Он вперился в орка и незнакомым, хриплым, гортанным голосом властно выкрикнул несколько слов на неправильном, неблагозвучном языке, от которого у Глорфинделя невольно ёкнуло сердце. Он смутно узнал черное наречие, слышанное давным-давно, еще в прошлой жизни. Но никогда ему не доводилось наблюдать, как искареженные, пропитанные тьмой слова столь уверенно звучат из уст сородича. Орк тоже явно не ожидал подобного. Он дрогнул, встретившись взглядом с лаиквендо, невольно опустил глаза, попятился. Стена мечей вокруг смешалась, никто не понимал, что происходит, словно все оказались во власти оцепенения, вызванного этим чужим, страшным голосом. В этот миг Даэрдир с неожиданной силой схватил Глорфинделя за шиворот и прорвался сквозь окружавшее их кольцо, почти кубарем укатываясь прочь с дороги в гущу осинника. *** Осиновая роща была слишком мала, чтобы затеряться в ней, как в вековой чащобе, но достаточно податлива чарам, чтобы запутать следы и на какое-то время уйти от погони. Беглецы укрылись в заросшем овражке под обрывом и смогли отдышаться. – Как... Что это сейчас было?! – выдавил из себя Глорфиндель. У него в ушах до сих пор звучали слова искаженного языка. – Старые ухватки, – с некоторой досадой ответил Даэрдир. – Все-таки я шестьсот лет командовал орками Ангбанда. Он глянул на вытянувшееся лицо собеседника и тихо переспросил: – Разве ты не знал? Глорфиндель несколько раз мотнул головой. Он никогда не думал, как именно лаиквендо провел годы в цитадели зла. – Но... Если ты... Как, в таком случае, Валар... Эонвэ... Орлы... – Почему меня не судили, не наказали и продолжают помогать? – понимающе закончил Даэрдир. – Скажем так: однажды вляпавшись в дерьмо, я одумался и раскаялся прежде, чем успел измениться и наворотить непоправимое. – А Валар знали, что ты умеешь... Так? – Глорфиндель чувствовал, что его голос дрожит, но ничего не мог с собой поделать. Даэрдир наморщил лоб, и стала видна глубокая старая складка между бровей. – Это всего лишь подражание Саурону. Пожалуй, удачное, ибо у меня нашлось много времени отточить мастерство. Не думаю, что для Валар это было тайной. Я ничего не прятал от них. По правде говоря, тогда мне было не до того. Глорфиндель постарался успокоиться. – Что же ты сказал оркам? Даэрдир рассеянно пожал плечами. – Что-то повседневное, вроде «стой, где стоишь, тварь, иначе скормлю варгам твои грязные потроха». Я, признаться, не думал, что он так растеряется. То ли Саурон стал мягче, то ли орки измельчали в последние времена. – Или он не рассчитывал, что подобное ему выдаст пресветлый квендо, – отметил Глорфиндель, не добавляя, что и сам был потрясен не меньше. – Пожалуй, – не стал спорить Даэрдир. Он выглядел усталым, словно в одночасье состарился еще на тысячу лет. Глорфиндель коснулся его плеча. – Друг мой, ты ведь не думаешь, будто одна фраза, спасшая нам жизни, перечеркнет Альтано Ильбелега Даэрдира, которого я знаю? Лаиквендо чуть улыбнулся. Знакомо и тепло. – Не думаю. И по разгладившейся складке на лбу Глорфиндель понял, что в эту краткую фразу будет уместнее добавить «уже». – Решим, что предпринять теперь, – твердо сказал он, давая понять, что более не вернется к минувшему разговору. – Отсидимся до завтра, – с прежней невозмутимостью предложил Даэрдир. – За сутки они нас не найдут, если не придумают, как выкурить отсюда. – А потом? – Будем прорываться в Лоринанд. Здесь уже близко. – Зачем тогда отсиживаться? – не понял Глорфиндель. – Выйдем сейчас, пока они смятены, а если нагонят, примем бой. – Вот как раз боя мне хотелось бы избежа… – начал Даэрдир, но внезапно осекся, потянул носом: – Чуешь? «Что?» – хотел было переспросить Глорфиндель, но тут и он унюхал в ветре горьковатые нотки, становящиеся всё ярче, заглушающие все прочие запахи. Даэрдир вскочил. – Дрянные безумные твари! Они подожгли рощу! Что ж, остаётся следовать твоему плану и уповать, что орки ошиваются по эту сторону гор хотя бы пару дней. Глорфиндель собирался спросить, почему же для лаиквендо так важны эти день-два, но до ушей донесся треск древесины и гудение пламени. Разговаривать стало некогда. Впрочем, зная Даэрдира, в этом мог крыться очередной хитроумный план, как им выпутаться из переделки без потерь. За последние несколько дней Глорфиндель окончательно уверовал, что друг имеет подобный план на все случаи жизни, и мог лишь мечтать, что сам через пару тысяч лет достигнет такой же мудрости. Лоринандский лес в голубой дымке уже виднелся на горизонте. Но между ним и опушкой рощи была холмистая равнина без единого высокого деревца. Спокойным шагом и Глорфиндель, и Даэрдир преодолели бы ее за полчаса, любуясь красотами, но теперь этот путь превратился в смертельную гонку. Отсидеться в роще было нельзя: за спинами уже бушевало пламя. – Вырываемся с оружием наголо и бежим вперед, пока хватит сил, – предложил Глорфиндель, обнажая меч. – Выходим тихо, стараясь миновать первое кольцо засады, – возразил Даэрдир, натягивая поглубже капюшон и почти сливаясь в своем плаще с листвой. К кинжалам на поясе и луку он даже не прикоснулся. – Если не получится пройти мимо, тихонько убьем тех, кто встанет на пути, но не более. – Нас все равно окружат, к чему прятки? – Чем позже это случится, тем лучше. – Будь по-твоему, дружище, – не стал тратить время на споры Глорфиндель, но не удержался от подначки: – Никогда прежде я не видел столь наглядно, что байки о скрытном характере синдар правдивы. – И это я слышу от классически безбашенного нолдо, – в тон ему ответил Даэрдир, но сразу же посерьезнел. – Держись за мной, след в след. Им удалось миновать первую засаду и даже вторую, но когда была пройдена треть пути, Даэрдир, сунувшись в кусты, почти нос к носу столкнулся с человеком-южанином, нацелившим ему прямо в лоб стрелу. Глорфиндель, все время державшийся поодаль и потому незамеченный, налетел на врага сзади, но было поздно: перед смертью человек успел поднять шум. – Вот ловушка и захлопнулась, – выдохнул Глорфиндель, когда тело, уже безмолвное, рухнуло к их ногам. – Скорее на холм, теперь уже бесполезно петлять, а так им будет труднее подобраться. И постарайся снять лучников, прежде чем они подстрелят нас. Даэрдир не ответил. Единым жестом надел тетиву на лук, достал из колчана первую стрелу и полез на холм вслед за товарищем. С возвышения было заметно, как обидно мало осталось до спасительных зарослей Лоринандского леса. Но также Глорфиндель видел, что холм уже окружили со всех сторон, и врагов не меньше трех дюжин. Несколько раз подряд плеснула по воздуху спускаемая тетива – и ровно столько же лучников опрокинулись навзничь. Между лопатками кольнуло ощущение опасности, и в последний миг Глорфиндель успел развернуться и мечом отбить стрелу, направленную уже на них. – Сколько у тебя еще? – спросил он, не оборачиваясь. Само собой получилось, что они с Даэрдиром встали спина к спине. – Пятнадцать, – с досадой ответил лаиквендо. Ему не требовалось уточнять, что речь об оставшихся стрелах. – Валар, я так надеялся этого избежать. И снова холм… – После возьмешь меч и… – до Глорфинделя вдруг дошло. – Почему у тебя нет меча?! – Да не умею я с ним, – так же досадливо буркнул Даэрдир, пуская еще семь стрел по кругу. – Но своими кинжалами ты, надеюсь, не только дичь на привалах режешь?.. – Еще хворост для костра. И часовых снимаю, если требуется. На холм вылез первый орк. Глорфиндель отправил его вниз. – Постой, ты вообще когда-нибудь бывал в битвах?! – Да, – еще пять стрел. – На холме Амон Эреб, тысячу варгов навыворот через балрогову задницу! – Настолько давно? – ужаснулся Глорфиндель, у которого в голове не укладывалось, как это, выражаясь словами почтенного Дори, древнее ископаемое вообще дожило до своих лет, не владея мечом и минуя все битвы, при этом оставаясь в каждой бочке затычкой. – Это когда оттуда отступали феаноринги? – Нет, это когда погиб Денетор. – Кто?.. Даэрдир тяжело вздохнул, выпуская последние три стрелы в оставшихся лучников. – Вы, нолдор, тогда еще не приплыли. Глорфиндель по-настоящему осознал, отчего друг всеми силами пытался избежать прямой стычки. – Теперь ты держись за мной, – велел он. – И на всякий случай достань кинжалы. План меняется, постараемся прорваться к подножию холма, чтобы враги были только спереди, а спина прикрыта. И, клянусь, если мы выберемся из этой передряги, я лично вобью в тебя искусство мечного боя от и до!.. Обороняться спиной к холму было ничуть не проще, чем на самом холме. Друзьям удалось найти место, где пологий склон оканчивался обрывом, и подобраться сверху было нельзя. Но враги, пусть поредевшие после стрел Даэрдира, усилили натиск, наступая спереди. Яростно рубясь, Глорфиндель краем глаза заметил, как один из людей вскинул руки, и в воздухе засвистел аркан. Веревка сама собой пролетела мимо, и Глорфиндель понял, что целью был не он. Даэрдир позади коротко ахнул, веревка натянулась, затрещала и оборвалась, но вслед за ней уже летели новые. Глорфиндель понял, что не успевает помочь. Орк со шрамом торжествующе оскалился, человек с силой дернул за арканы. И – упал со стрелой во лбу. «Стрела? Откуда?! У Даэрдира ведь кончились, он опутан…» И в этот миг на орков налетела эльфийская конница. Глорфиндель отступил, вжимаясь в стену обрыва, чтобы не затоптали, и все еще не веря в чудесное спасение. Это был не просто конный отряд, а закованные в броню воины Лоринанда, стремительные, и явно с оружием гномьей работы. – Все же засада подстерегала нас дольше одного дня, – раздался невозмутимый голос рядом. Глорфиндель опомнился и повернулся к другу, чтобы помочь ему. Но Даэрдир и сам уже успел избавиться от большей части арканов. Он выглядел привычно спокойным, в точности как после падения тэлерийского паруса, но теперь Глорфиндель видел, насколько бледно его лицо, а зрачки расширены во всю радужку. – Как ты? – встревоженно спросил Глорфиндель, разрезая оставшиеся веревки. – Пустяки, – тихо ответил Даэрдир. И добавил, невидяще глядя туда, где один из лоринандских воинов легко снес орку изувеченную шрамом голову: – Слишком много лишней памяти. А ведь ничто не повторяется дважды. Глорфиндель тоже обратил взор на уже угасающую битву и внезапно понял. – Ты рассчитывал, что если слуги Саурона пробыли здесь некоторое время, то их заметили твои сородичи и вот-вот истребят? – Именно так. – Король Амрот настолько ревностно бережет границы своих владений? – Когда как, – Даэрдир сморгнул, румянец возвращался на его щеки. – В этот раз я был вне Лоринанда, значит, в опасности, когда окажусь возле леса. Глорфинделю показалась странной подобная уверенность. – А если бы Амрот не понял, что нужно высылать отряд на помощь именно теперь? – О, возможно, так и было. Но моя леди всегда знает, когда я собираюсь вернуться к ней, поэтому она пошла к королю и предупредила его. Ну а Амрот, осведомленный об орках, дал приказ стражам. – Такое часто случается?.. – Нет, подобная переделка со мной впервые. – Но тогда откуда ты… – Просто знаю, – пожал плечами Даэрдир. – Как и то, что прямо сейчас моя леди успокоилась и печет хлеб, ожидая нас обоих к обеду. Спрашивать о чём-то большем Глорфиндель посчитал бессмысленным и бестактным. К тому же, разговор все равно был бы прерван: один из всадников спешился, откидывая забрало шлема, и подошел к спасенным. – Орсориль, с тобой всё… – он осекся и разинул рот, уставившись Даэрдиру в лицо. Глорфиндель проследил за взглядом нандо и понял, что тот смотрит на многострадальную бороду. Даэрдир стоически поскреб подбородок. – Да, Румиль, мне действительно очень много лет. – А почему… – Одного квендо с бородой Средиземью вполне достаточно. – А кто… – Познакомься с лордом Глорфинделем, он мой давний друг. – А как… – Это долгая история, которую прежде должен узнать король. У вас есть потери? Кто-нибудь из орков сумел уйти? Румиль, окончательно лишенный дара речи, несколько раз мотнул головой. Даэрдир улыбнулся, знакомо и мягко. – Это же прекрасно. Больше нам тут делать нечего. Пара лишних лошадей есть? Что ж, тогда я сяду к тебе, а лорда Глорфинделя пусть возьмёт Гвиндэ. Румиль снова попытался задать вопрос. Глорфиндель восхитился его упорством. – Вас отвезти… – Именно, – кивнул Даэрдир, так же не дослушав, – ко мне домой. Королю доложите, что мы зайдем вечером. Румиль несколько раз хватанул ртом воздух и явно из последних сил выговорил: – А король, он… да?.. – Да, – ласково, как ребенку, кивнул Даэрдир. – Амрот, конечно, знает, сколько мне лет. Немного помолчал, все еще изучая ошарашенного сородича, коснулся шеи, на которой больше не было потерянного где-то платка, и со вздохом прибавил: – Весь Лоринанд теперь узнает, по-видимому. *** Жена Даэрдира оказалась именно такой, как Глорфиндель себе представлял: хрупкая среброволосая синдэ с древними синими глазами необычайной красоты. Чувствовалось, что эта женщина прожила тысячи лет и перенесла многие горести, не сгибая спины. Леди из свиты Мелиан, что здесь добавить. Но Глорфиндель никак не мог ожидать, что едва Даэрдир спешится, эта величественная утонченная красавица молча подойдет к нему и запрыгнет на спину, обняв шею руками, точно превратившись в плащ и явно наплевав на свое шелковое лиловое платье, тут же испачканное о дорожную одежду мужа. – Мой Ильбэ, ты дома, – прошептала она и уткнулась лицом в ложбинку на затылке. Даэрдир легко подхватил жену под колени и прямо на себе понес в дом, жестом приглашая гостя идти следом. Глорфиндель невольно оглянулся на провожатых. Удивлёнными они не выглядели. – Лорд Орсориль и леди Милвиэль, – понимающе развел руками Румиль. – Других таких нет. Глорфинделю оставалось только кивнуть на прощание и последовать за хозяевами. …Вечером друзья сидели на террасе, любуясь звездами. На завтра король Амрот назначил всеобщие сборы в поход на помощь Элронду, и оба наслаждались краткой передышкой. Вернее, Глорфиндель просто наслаждался, а Даэрдир обессиленно развалился на тахте после первого урока фехтования. Он был чисто выбрит – у леди Милвиэль, разумеется, нашлась запасная бритва – но Глорфиндель не понимал, кого друг теперь надеется этим провести. Видимо, привычка пересилила здравый смысл. – Саурон хитрее Моргота, – говорил Даэрдир негромко. – Но в итоге, как мне кажется, перехитрит сам себя. – Как думаешь, скоро это случится? – Не знаю, – лаиквендо прикрыл глаза. – Может, через сто лет. Или через три тысячи. Я не уплыву на запад, пока не удостоверюсь, что Саурона больше нет. – А ты все-таки собираешься вернуться в Валинор? – Мир меняется, – пожал плечами Даэрдир. – Если сейчас от моей бороды шарахается каждый встречный, то вообрази, что будет спустя еще полдюжины тысячелетий. К тому же, моя леди еще не знакома с внуками и ни разу не беседовала с Валар. Возразить тут было нечего. – Куда ты теперь? – спросил Глорфиндель. – Соваться в битву, когда едва научился правильно держаться за меч, не лучшая идея. – Амрот заявил, что оставит меня руководить советом в свое отсутствие, – поморщился Даэрдир. – Ничего, когда-нибудь я сманю ему из Линдона толкового заместителя. Глорфиндель понимающе рассмеялся. Даэрдир не был бы собой, не скажи он так. – Спасибо, что отправился со мной, – вдруг произнес лаиквендо. – Я был неприлично самонадеян, вообразив, что преодолею весь путь в одиночку. – Зачем благодарить? – Глорфиндель пожал плечами. – Разве ты на моем месте поступил бы иначе? Даэрдир покачал головой. На террасу вышла леди Милвиэль с парой пледов в руках. Один она предложила гостю, а во второй укутала мужа, уютно устроившись у него на коленях и закрыв глаза. Даэрдир крепко обнял ее и проговорил куда-то в звездную высь: – Сейчас где-то у костра травят байки о везучем нандо, который водил Саурона за нос целую эпоху и еще неделю сверх того. И беззастенчиво приукрашивают события. И почти каждый хочет быть таким же ловким, и войти в легенду. А всё мое великое счастье в женщине, которая спит у меня на коленях, и в друзьях, которые сделают для меня всё то же, что я для них. – А Дори бы сказал, – улыбнулся Глорфиндель, – что свое третье счастье ты самым бессовестным образом сбрил. Даэрдир в который раз медленно провел ладонью по гладкому подбородку и заключил: – Несомненно.