Нина

Девочки засыпают в своих кроватях. Девочки перестают шушукаться, тихо перешептываться, поворачиваются на бок. И засыпают. А Люде не спится. Люда ворочается, мучимая страхами, тревогами и сквозняком. — Нина, — она зовет тихо, в надежде, что та тоже не спит. Ночная тишина молчит, и внезапно, через целую вечность Люда слышит ее спокойный голос. — Чего тебе? — Нина, мне страшно.  — Иди ко мне. Люда аккуратно встает, босиком проходит по затемненному полу, ступает осторожно, стараясь не разбудить остальных. Подруга приподнимает полог одеяла, и Люда, на секунду колеблясь, влезает к ней на узкую кровать. Нина переворачивается на бок, и в лунном свете ее глаза блестят странным светом. Черные косы распущены, и Люда осторожно пропускает гибкую прядь сквозь пальцы. Нина позволяет ей. — Не спится? — гортанный шепот вызывает мурашки по всему телу. «Наверное, холодно» — думает Люда. И жмется ближе к Нине. Отчего-то мурашки становятся только сильнее. — Не спится, — тихо повторяет она. — Мне тоже. Люда смотрит в высокий темный потолок. От Нины исходит тепло и необъятная душевная энергия, и Люда греется, осторожно касаясь холодной ступней ее ноги. Рядом с Ниной тепло. Уютно. Спокойно. Некоторое время они лежат в мягкой и убаюкивающей тишине. Внезапно, рука Нины — ловкая и проворная ложится ей на талию под одеялом. От неожиданности Люда тихо выдыхает. — Что ты делаешь? Рука Нины упорно и молча скользит ниже, аккуратно касается шелка ночнушки. Люда жмурится от мурашек, но с места не сдвигается — интерес и бесконечное доверие к Нине удерживают ее. Та не сделает ей ничего дурного. Но сердце отчего-то бьется так сильно, что Люде кажется — его слышат все. И Нина. Рука подруги тем временем проникает под сорочку, аккуратно гладит нежную кожу. — Нина… Подушечки пальцев скользят ниже, и Люда ахает от неожиданности. Нина благоразумно зажимает ей губы твердым и упрямым поцелуем. Пока Люда осознает, что происходит, пальцы Нины, тонкие, смуглые от ночи, оглаживают лобок, дразнятся, заставляют Люду трепетать в ожидании. Наконец Нина нащупывает бугорок, медленно оглаживает, мягко касаясь подушечками пальцев. Люда прерывисто дышит. Незнакомые ощущения охватывают ее с головой. Нина пропускает клитор между указательным и средним пальцами, нежно проводит по нему, ласкает, и внезапно ускоряется. Люда прижимается ближе, боясь, что их услышат, боясь того, что происходит. Когда пальцы Нины работают все быстрее, что-то новое, сладкое и невыразимое поднимается внутри Люды. Она прерывисто дышит, утыкается головой в Нину, и сотрясается в беззвучных судорогах. Наконец, наваждение отступает. Нина отстраняется, молчит. Люда замирает, не понимая что должна сказать, и нужно ли говорить вообще. — Это было чудесно, — наконец отрывисто произносит она. По ясному лицу Нины на мгновение скользит мягкая, почти сказочная улыбка. — Добрых снов, Люда.