Архитектор Иллюзий

Гарри задумчиво рассматривал чёрную розу в своей руке. Ему хотелось прыгать от счастья, но он привычно взял эмоции под контроль. Тем не менее, следующим мгновением он бросил розу прямо в стену. Она прошла сквозь неё и исчезла. «А ты думал, всё так просто?» — хмыкнул про себя Гарри. Он находился в тренировочном зале особняка. И это место было идеальным для оттачивания любого рода чар: движущиеся манекены, отражающие стены, полная звукоизоляция, полки для книг и зона для чтения за мощным щитом — словом, все что нужно. ХЛОП! Из воздуха появился Кикимер и низко поклонился. — Хозяин, гости, — пролепетал домовик. — В спальню, — бросил Гарри и Кикимер без лишних слов перенёс хозяина в его хозяйскую спальню. Парень и не думал поблагодарить домовика, жестом выпроводив из комнаты. В первый день после въезда на Гриммо, когда дома никого не было, Гарри позвал Кикимера. Тот сходу начал сыпать оскорблениями и воплями о недостойных и на кровь нечистых. Тогда Гарри просто взорвался. Он минут пять, не останавливаясь, высказывал домовику все что о нем думает, а под конец обвинил того в причастности к смерти последнего из рода Блэков и пообещал, что голова домовика никогда не окажется на знаменитой стене с головами. С тех пор домовика как подменили. Чувство вины у этих существ весьма специфичное, как не крути. Теперь Кикимер надеялся во всем угодить «юному хозяину», лелея надежду, что тот сохранит род, ведь на леди рода надежды не было — они при всём желании не могли обеспечить наследника с фамилией Блэк. А магический крестник почившего Сириуса вполне мог претендовать на главенство в роду. Сам он, естественно, ничего не подозревал, а домовик, недолго думая, вступил в сговор с портретом дражайшей леди Вальбурги. Та, конечно, очень скептически отнеслась к кандидатуре Поттера, но решила при удобном случае понаблюдать и поговорить с отпрыском рода Поттеров. Кикимер исправно докладывал ей о действиях Гарри, и она отметила, что тот тренируется в зале в тайне от недостойных магглолюбцев, которые приходили в дом пару раз в неделю. Конечно, её возмущал тот факт, что парень не выставил их к чертям из родового гнёздышка Блэков и позволял им здесь ходить как у себя дома, о чем она успешно заявляла во весь голос несколько раз в день. Но все уже давно привыкли к её громким и оскорбительным речам, а потому эффект был ровным счётом нулевой. Тем не менее, у Поттера появились секреты от этих недостойных. Значит, можно будет попытаться направить его в нужное ей русло. В конце концов, всегда можно сыграть на смерти Сириуса. Тусклые воспоминания о сыне на миг что-то всколыхнули в искусственной душе портрета, но она отбросила подальше это чувство. Благополучие рода прежде всего. — Гарри, ты дома? — послышалось снизу, и парень неспешно спустился в гостиную, куда уже прибыли члены Ордена для очередного собрания. Не все поддерживали нынешний расклад, при котором парень большую часть времени оставался один в этом жутком особняке. Однако, Дамблдор настоял, что Гарри должен почувствовать самостоятельность и увидеть, что ему доверяют. Старый волшебник надеялся на благоразумие юного мага и хотел восстановить пошатнувшееся доверие. В конце концов, портрет Финеаса доложил бы, если бы с парнем что-то случилось, и Орден тут же поспешил бы на помощь. Дамблдор не учёл, что портретов в хозяйской спальне не было, а в тренировочный зал и обратно Гарри перемещался исключительно с помощью домовика. Остальное время парень исправно поддерживал иллюзию, что время от времени прогуливается по особняку, но не рискует заглядывать в темные уголки и прикасаться к подозрительным вещам. Он жалел, что не в состоянии наложить настоящую магическую иллюзию и уделить больше времени чтению и тренировкам. Но сам себя утешал, что рано или поздно придёт к такому высокому уровню. — Добрый день. На очередное собрание? — краем губ улыбнулся Гарри (что уже вошло у него в привычку), рассматривая прибывшую компанию. Сегодня они прибыли в «компактном», как его окрестил Гарри, составе: Грюм, Люпин, Тонкс, и тот самый солидный легилимент, чью фамилию мозг Гарри упорно отказывался запоминать. Ну и, само собой, Дамблдор. — Удивительная проницательность, Гарри, — лукаво подмигнул Дамблдор, — Да, у нас есть несколько дел для обсуждения. Мы признательны тебе за гостеприимность, и не сомневайся — когда ты будешь готов, тебе тоже предстоит вступить в ряды Ордена. По моему скромному мнению, ты заслуживаешь этого как никто другой и твоя помощь будет неоценима. Если согласишься конечно. А пока, позволь нам проследовать в столовую, время не ждёт, — с фирменной доброй улыбкой произнёс старый маг. — Да, конечно. Я пойду поработаю над заданием на лето, — ответил Гарри и, получив ободряющий кивок, удалился в свою комнату. «Будешь готов, будет неоценима — как же», — размышлял подросток лёжа в кровати. «Я знаю пророчество, и мне придётся столкнуться с Ним в любом случае. Открыто вступать в дуэль со змеелицым — самоубийство для любого, кроме Дамблдора. А меня даже никто не обучает, вот какого хрена? Дамблдор и Волдеморт в моем возрасте наверняка знали и умели куда больше. Конечно, я сам виноват, что не уделял должного времени учебе, но, черт возьми, теперь я знаю пророчество и не собираюсь сидеть сложа руки. Мне нужно будет переплюнуть в знаниях всех, Гермиону в том числе. Да что там Гермиону — чтобы конкурировать с Волдемортом, мне нужно быть на голову выше преподавателей Хогвартса. Даже Грюм не выстоит против него и пяти минут. Хотя у старого аврора, пожалуй, больше всего шансов после директора выйти из такой схватки живым. Я успел выучить несколько отличных боевых заклинаний, но этого мало. Иллюзии даются мне относительно легко, но время не оставляет шансов освоить эту ветвь магии на высоком уровне. Нужно что-то ещё…» Пребывая в состоянии крайней задумчивости, Гарри направился в библиотеку Блэков. Иллюзии требуют максимального контроля и эта магия очень зависит от подсознания и сознания. В магии иллюзий не существует ни одного заклинания, по крайней мере, если речь о настоящих иллюзиях. Об этом не раз говорил Аноним в своих книгах. Мол, если наткнулись на «заклинание иллюзии» — то это детские игрушки, а не магия. Иллюзии призваны искажать реальность, скрывать действительное. Было бы глупо выкрикивать в бою заклинание и надеяться, что противник ничего не поймёт. Или выпускать видимый луч, из которого появится твой двойник, огромный тигр или, например, оазис посреди пустыни. Нет, здесь всё куда тоньше. Иллюзии — это проекция мыслей мага в реальность — мыслей из сознания. Подсознание же поможет не задумываясь проработать все мелочи, чтобы проекция была совершенной. Именно подсознание позволило Анониму создать за собой шедевр в виде огромной армии. Каждое лицо, каждая фигура были уникальны. Как писал маг, ему удалось вытащить из подсознания тысячи людей, которых он видел хоть раз в жизни. Разные голоса, модели поведения и даже осязаемость отбросили сомнения противника, если таковые и были. Осязаемость — высшая ступень магии иллюзий. Это игра со всеми чувствами противника. Если он ударит твоего двойника кулаком — тот упадёт, противник почувствует боль и даже увидит, как краснеют его костяшки. Но на деле ничего этого нет. Можно заставить врага целый час сражаться с несуществующей армией, а потом добить его обессиленного и, как он будет думать, раненного. Да, Гарри уже догадался, что высший уровень магии иллюзий неразрывно связан с ментальной магией. Окклюменция — для работы с подсознанием. Легиллименция — для работы с врагом. И против такой легиллименции не поможет типичный щит или стена в сознании. Это тонкая работа на поверхности, которая пройдёт совершенно незаметно, если враг к этому не готов. «Ну что, Снейп, придётся в очередной раз доказать, что ты хреновый учитель» — усмехнулся Гарри, входя в святая святых особняка на площади Гриммо, 12.