***
Юнги: Я не знаю, как тебе помочь; я не знаю, как помочь нам. Это так больно, - видеть, как самое чистое и светлое сердце, что я только встречал, гибнет в моей собственной тьме: я отталкивал Чимина, как только мог, и так долго, как только мог, - но вот он сидит верхом на мне сегодня, я вижу его прекрасное тело над собой, и мне… так… Оставайся, оставайся, - Оставайся На дне боли Двигай телом, Тьмы на фоне; Растекайся, Обжигай же - Следом своих Тонких пальцев… «Прости меня за все, что я сделал с тобой… За то, что заставил тебя пасть так низко - и оказаться на мне сегодня так высоко. Я люблю тебя, всем сердцем, честное слово, - я люблю твое падение… в мою похоть и мой порок.» Или… Ты всегда таким и был?..***
Чимин: Юнги бывает глуп. А еще - самонадеян. Я уверен, что он до сих пор думает, что все это - лишь его вина… Он наверняка уверен, что наши «отношения» - это итог его собственной развращенности. Он никогда не помнит обо мне. Он никогда не помнит о синем шелке. Он никогда не помнит ни одного синяка, что я оставляю на его шее или ключицах… Он бывает так наивен. - Сильнее… пальцы, сильнее!.. И пальцы Юнги и впрямь послушно напрягаются, сжимая мой зад крепче. Так-то лучше. «Я хуже, чем ты думаешь. До сих пор не могу понять, почему ты отказываешься признавать это?.. Мы оба стоим друг друга. И в этом - наше преимущество… И в этом - мы с тобой.»***
Слаще быть просто не может. Самый горький твой привкус дороже мне любого шоколада, даже самого дорогого его сорта… Ты красивее всех картин, чудом уцелевших в пожарах и войнах, что случались на протяжении веков, - мой любимый, самый дорогой мой… Я боюсь так многого. Меня страшит всё то, что имеет надо мной преимущество, то или иное превосходство, - но ты… Тебе я бы позволил даже убить меня. - Сильнее… да, еще… Я едва могу дышать; мой голос превратился в сиплый хрип - но мне мало, мне мало, мне чертовски тебя мало… Давай же, черт возьми, давай, как в ту ночь, перед съемкой для «Диониса»!.. Чимин высовывает язык, он касается уголка своего рта - и галстук на моей шее затягивается сильнее… Последнее, что я вижу, - это как напряглись твои руки, как проступили вены на твоих руках… Я падаю во тьму. И в ней - ты. Расстилайся, Растекайся Эхом боли - Той, что режет, Той, что давит, Убивая. Я хотел бы Так погибнуть: Задыхаясь… В твоей… Коже.***
- Эй, эй… Ты в порядке? Все хорошо? - Да, я… да. Обними меня, пожалуйста… И Чимин обнимает меня.***
Твое сердце Будто плачет Замирая В моих пальцах Оставайся, Оставайся, - Погибай же В моих венах. - Я так сильно привязан к тебе, и я так сильно люблю тебя, пожалуйста, не отпускай меня… не уходи от меня, пообещай, что не уйдешь, я… мне так стыдно, прости!.. - Нет-нет, все хорошо… Я не уйду от тебя, я обещаю. И пока Юнги, вцепившись в обнаженную спину Пак Чимина, бормочет что-то невнятное, - Чимин безмолвно улыбается, глядя куда-то в пустоту; его зрачки черны, и блестят так ярко… Я доволен Тем, что вижу; Я - убийца… И я - жертва. Отобрав мое сердце, Ты остался… В моей власти