Обтекаемый остров

** POV: Гермиона Грейнджер ** — Да куда запропастились эти гадские мальчишки? Вечно они нарушают правила. — Доченька, да не переживай ты так, — недовольно покачав головой негромко говорит мать. — Вы еще в этой школе понасмотритесь друг на друга. А мы тебя только через десять месяцев увидим теперь. — Мам, Хогвартс это не какая-то школа, а лучшая школа магии. А мальчишки… Вам не понять. — Ну да, ну да, — вздыхает мать. — Куда нам взрослым до наших детей. — Вот-вот, — влез в разговор Джон. — Я всё понимаю, но ты весь август провела у своего рыжего друга и мы тебя совсем не видели. Нам… — Не лезьте в мою жизнь. — Дочь, мы не хотим тебе вреда, но совершенно… — Не указывай мне. Ты мне не отец! — Вот значит как, — потемнев лицом, процедил Джон. — Тогда я желаю тебе хорошей дороги, моя дорогая не-дочь. А я, пожалуй, пойду. ** POV: Джон Грейнджер ** Душевная боль, иной раз, бывает куда страшнее боли физической. Я всё понимаю, она подросток и в это время бунт это их второе имя, но до чего же больно. Сердце словно спицей проткнули. А ведь как хорошо начиналось… Хм… Странно… Очень странно, но я только сейчас понимаю, что как-то излишне спокойно отпустил год назад свою дочь в какую-то сомнительную школу. Что на меня нашло? Может, околдовали? — Кхм… — неожиданно раздалось из-за спины. — Это конечно не наше дело, кто и зачем вас заколдовал, но уж больно громко вы об этом говорите посреди вокзала, предназначенного для нормальных людей. Резко обернувшись, обнаружил светловолосых мальчиков. Оба они были одеты в мантии и имели при себе уже знакомые мне сундуки, однако чем-то они всё же выделялись на фоне виденных мною учеников Хогвартса. И дело тут не в отсутствии символики факультета, нет, они просто выглядели до безобразия серьезными. Не было в них этого счастья поездки или же грусти расставания с родителями. — Я что, вслух это сказал? — даже растерялся под внимательными взглядами детей. — Именно, — подтвердил один из мальчиков. — Вы должно быть родитель маглорожденного ученика? — Эм… да, — неуверенно подтвердил я. — Мои соболезнования, — с сочувствием во взоре произнес второй мальчик и, положив ладонь на свой сундук, легко и непринужденно поднял его, не пользуясь ручкой. — Деннис, пойдем, не хочу расстраивать отца своим опозданием. — Что с вами? — остановив брата жестом, спросил первый мальчик и, прищурившись, всмотрелся в мое лицо. — Вам плохо? Очередная виртуальная спица воткнулась в сердце. Чужие дети проявили больше чуткости, чем не родная, но всё же дочь. — Не беспокойтесь обо мне, мальчики. Думаю вам лучше поспешить на поезд. Не хотелось бы, чтобы вы расстраивали родителей попусту. — Сам факт того, что мы отправляемся в это богом забытое место, расстраивает нашего отца сильнее, чем возможность нашего опоздания на поезд, туда идущий, — покривился второй мальчик, но сундук на землю опустил. — Вы не знаете, где здесь можно приличных конфет купить? У нас осталось немного фунтов, но времени купить сладкого уже не было… ** Монотонный перестук колес успокаивал и позволял немного забыться. Слишком много дел пришлось успеть сделать перед отправлением, чтобы оставались силы на хоть какой-нибудь интерес к окружающей действительности. В конце то концов, ничем особенным этот их Хогвартс-Экспресс не был. Поезд как поезд, обычные общие вагоны в антураже 19-го века. Не удивлюсь, если это списанные вагоны третьего класса, которые маги облагородили и пустили на свою карманную железную дорогу. — Очень даже, — пробормотал брат и, отложив десятую обертку от трюфеля, откинулся на спинку сидения. — Тебе не кажется, что мы и так задолжали их семье, а ты с него еще и конфет стряс, — ткнув ботинком в бок здоровенного пакета, что стоял на полу между нами. — Мы ничего им не должны, — покачал головой. — Не навешивай на себя обязательства попусту. — А галеоны? — приподнял брови Колин. — Девчонку никто не заставлял нарушать законы, причем дважды. А конфеты это оплата той информации, которую нас попросил передать ему отец. — Но он же просил её только донести до этого самого Джона, а не обменивать на конфеты. — Так я и не требовал их у него, он сам посчитал нужным вознаградить нас. — Софистика, — поморщился Колин и посмотрел на меня с явным осуждением. — Именно так, — кивнул. — Не смотри на меня как на говно. Это еще не самое поганое, что мне приходилось делать в жизни. — Крал? — Крал? О нет, всё куда хуже. Я целое лето продавал мобильные телефоны и аксессуары к ним. Вот там да, и детей обманывал, и стариков… Лучше бы, в самом деле, крал. Помолчали. — И зачем нам столько конфет? Тут же килограммов пятнадцать, не меньше. — Раздели на количество дней, которые мы проведем в замке, и ты поймешь, что здесь не так уж много сладостей. Сомневаюсь, что в школе будут выдавать сладкое. А если даже и будут, не факт что тебе понравится. — Угу, — согласно хмыкнул брат, покосившись на обугленный остов шоколадной лягушки, которую пытался дегустировать ранее. — Дорого, отвратительно, да еще и шоколад не лучшего качества. ** Зевнув, потянулся и, убедившись, что не померещилось, с кряхтением сел на сидениях. За окнами было, откровенно говоря, темно, а поезд явственно сбрасывал скорость. Приведя себя в порядок, с сомнением посмотрел на стратегический запас сладкого. Поразмыслив, воспользовался навыком и буквально заклеил пакет. А то мало ли, еще перевернут и всё наше честно награбленное вывалится. — Подписать, наверное, надо, — зевая, предложил дельную мысль брат. Хмыкнув на столь очевидную мысль, провел указательным пальцем по боку пакета на манер кисти, оставив на боку легко заметную надпись: «Дополнительный багаж Колина Криви, груз хрупкий, заранее спасибо». — А почему он мой, а не твой или общий? — полюбовавшись на надпись, уточнил Колин. — Нас могут распределить на разные факультеты и куда его тогда понесут? Не будем создавать персоналу школы проблем больше необходимого. Потом уже будем решать проблему хранения. — А разве есть какая-то проблема? — удивился брат. — Не уверен, что в комнатах есть холодильники, а без них конфеты могут и засохнуть, а может и испортиться даже. Шоколад тут настоящий. — Логично, — согласился брат и, еще раз зевнув, принялся раскручивать болты железной распорки, которой мы заблокировали дверь от открытия. — А разве бывает ненастоящий шоколад? — Ненастоящим бывает всё. И шоколад, и колбаса, и молоко, и сыр, и хлеб и даже яйца, — хмыкнул, припомнив свои последние блуждания по гипермаркету в поисках более или менее натуральных продуктов к столу. — Лет через двадцать, то, что мы с тобой трескали на летних каникулах, будет признаком довольно состоятельных людей. — Ну, так, — улыбнулся брат. — Так и напишу в своих воспоминаниях в старости. Так, мол, и так, ещё в детстве мы с братом не чурались измазать свои руки в машинном масле и земле. Неудивительно, что адекватные люди пошли за нами к звездам. — Красиво сказал, — улыбнулся в ответ и хлопнул Колина по плечу. — А? Что? — удивленно посмотрел на меня брат. — О чем ты? — Я говорю, что ты красиво про звезды сказал. Воодушевляющее прям. — Про звезды? — с еще большим недоумением переспросил брат и приложил ладонь ко лбу. — Не помню. И голова что-то побаливать стала. — Странно, — заподозрил я неладное. — С тобой такое уже было. В парке, например. Ты тогда тоже сказал, что ничего не помнишь. — Правда? — неподдельно удивился брат. — Надо же. Думаю, стоит аборигенов порасспросить, может это по их части. — Аборигенов? — Магов, — уточнил брат. — Если в этом замке учится местная знать, наверняка что-то полезное можно будет разузнать. Для них-то всё это привычно, а нам даже сплетни могут пригодиться. Отец сказал, что дети редко следят за тем, что говорят. — Он прав, — пожал плечами. — Тут главное самим чего-нибудь лишнего не ляпнуть. ** Стоим в отчаянно поредевшей толпе посреди большого зала и наблюдаем за происходящим. Колину просто интересно, а у меня ноги натурально ватные от ужаса. Как я мог забыть про распределяющую шляпу? Она же, блин, мысли читает, невзирая на защиту. Сейчас влезет ко мне в черепушку и всё, аллес. Пока я стоял и в панике соображал что делать, малыши как-то вдруг закончились и, к моему удивлению, шляпу убрали вместе с колченогим табуретом. Я с недоумением глянул на брата, тот поглядел на меня и плечами пожал. — Так же в этом году к нам перевелись два студента. Это Колин и Деннис Криви, — улыбнувшись в бороду, громогласно заявил Дамблдор. — Мальчики изъявили желание обучаться на лучшем факультете нашей школы, на Гриффиндоре. Макгонагалл, которая держала на руках распределяющую шляпу демонстративно поморщилась, окинув нас оценивающим взглядом. — Что?! — охнул я в наступившей тишине и, поддавшись ситуационному синдрому, озвучил заготовку, предназначенную для совершенно иной ситуации: — Я думал, лучший факультет это Когтевран. — Какой еще Когтевран? — не остался в стороне Колин. — Пуффендуй круче всех. Говорят у них самые лучшие спальни в замке и кухня рядом. — Тебе бы только пожрать, — поддержал я брата. — Надо ведь и о духовном думать. — А смысл? — окончательно отдавшись роли, поморщился брат. — За магию духа тебя упекут в тюрьму быстрее, чем ты успеешь произнести «Азкабан». Минерва пошла красными пятнами и кинула на директора яростный взгляд, тот развел руками и тоже без доброты во взгляде поглядел на Макгонагалл. Уж не знаю, что у них там такое произошло, но то, что нет шляпы это уже хорошо. А Макгонагалл? Что Макгонагалл? Переживем как-нибудь.