***
Начало ХХ века в Америке иногда называют «позолоченным веком»* для верхних слоёв американского общества, которых не сильно затронул экономический кризис 1873 года. «Бароны-разбойники»**при помощи своих семейных, деловых связей управляли Американским Севером. Эдвард Мэйсон, успешный адвокат среднего возраста, чье собственное юридическое бюро размещалось в самом центре Чикаго на Magnificent Mile, шел быстрым шагом по Lower West Side, где на каждом шагу спотыкался о немецкую, польскую или странно-непонятную английскую речь. «Зачем я договорился с англичанами на эту встречу!» Эдвард Мэйсон был достаточно богат, чтобы позволить себе отказаться от непонравившегося клиента. Энтони Фриманн предложил ему сумму в три раза больше, чем обычно брал адвокат Мэйсон за сопровождение документов. Условие было только одно. Дело должен был вести сам Эдвард Мэйсон. Адвокат отпустил водителя, это расточительство ехать на машине несколько кварталов. Автомобиль использовался только для поездок в банк ибо Эдвард никому не доверял документы, связанные с его работой. Он сам лично закрывал свой личный банковский сейф, хранящий многие секреты этого безумного города. Мистер Мэйсон не любил Чикаго и мечтал когда-нибудь обзавестись семьей и купить домик на севере, в пригороде; а может уехать в Канаду, или даже в Европу. От этой мысли Эдвард Мэйсон сморщил лицо будто выпил польской водки, ему и здесь опостылели эти несносные итальянцы, французы, мексиканцы. Он голосовал за акт исключения китайцев***, и жалел, что не приняли соответствующие акты и против других стран. Энтони Фриманн уже допивал свой чай, свой чертов английский чай, когда мистер Мэйсон появился в дверях ресторана. Хорошо, что не нужно обедать вместе, адвокат ненавидел совместные трапезы с клиентами. После приветствия — английский Фриманна был сносным для ушей Эдварда Мэйсона — адвокату передали тонкую папку с несколькими листами, на которых значилось, что все деньги, недвижимость в Штатах и в Англии переходят по наследству дочери Фриманна, мисс Элизабет, только в случае ее замужества до смерти самого Энтони Фриманна. Адвокат часто сталкивался с подобными завещаниями, богатые отцы боялись, что после их смерти молодых девушек обманут очередные охотники за наследством. Мистер Мэйсон не понимал, зачем Фриманну понадобилось его личное присутствие. Стандартное дело, стандартная оплата. — Мистер Мэйсон, — протянул Фриманн, — я вряд ли дождусь замужества моей Элизабет до моей смерти. Адвокат вопросительно приподнял бровь. — Моя дочь связалась с суфражистками, она совершенно обезумела! — старик прокашлялся, — Подумать только! Женщины хотят избирать и не хотят замуж! Мэйсон только кивнул, на самом деле ему было абсолютно все равно, хотя с возникновением суфражистского движения ему прибавилось работы, а значит денег, а значит косвенно он был на стороне этих женщин. Да, определенно на их стороне. Вернее на стороне своих денег. Адвокат снова спросил у Фриманна, что же он хочет от своей дочери. — Она должна привести мужа! — разгорячился англичанин, — А я должен согласовать с ним, как будут работать в дальнейшем мои деньги. — Так вам важнее ваша прибыль после вашей смерти, чем жизнь дочери? — не удивился Мэйсон. — Мне важно, чтобы Элизабет жила безбедно, чтобы мои внуки жили не так как я, боясь каждую минуту обвала доходов с недвижимости, я хочу умереть спокойно. — Вы выглядите хорошо, зачем так скоро говорить о смерти? — Эдвард Мэйсон хотел выяснить, не болен ли клиент. В любом случае, он сможет разузнать об этом через своих агентов, но адвокат предпочитал не тратить денег там, где можно сберечь их. — Я умру через год. Врачи дают мне три года, но они всегда врут! — прошипел старик. — Я адвокат, мистер Фриманн, я не сватаю девиц, даже таких богатых наследниц как ваша дочь, — покачал головой Мэйсон. — Ты не должен ее сватать, — выдохнул Энтони Фриманн, — ей просто нужно вправить мозги, а вы, адвокаты, умеете уговаривать человека лучше любого психиатра. Эдвард Мэйсон вспоминал этот разговор, когда ждал Элизабет в ресторане. Она была такая же яркая как ее красно-рыжие волосы, такая же свежая как ее зеленые глаза. Элизабет посещала бедные семьи, приносила им продукты и лекарства; она консультировала рабочие профсоюзы; она помогала многодетным матерям; она ходила на демонстрации, требуя избирательного права для женщин. Мистер Мэйсон никогда не уговаривал ее выйти замуж, он знал, что такая девушка как Элизабет сделает все наоборот. Эдвард Мэйсон сопровождал ее на фабриках, заводах, демонстрациях; он медленно и неукоснительно повторял, что она, дочь Энтони Фриманна, может позволить себе помогать бедным женщинам, потому что она богатая наследница. Элизабет не думала, на какие деньги куплен ее автомобиль, на какие деньги она покупает лекарства и продукты для бедных. Мэйсон хвалил ее за каждый акт помощи, подчеркивая, что она может себе это позволить. Мэйсон встретился еще раз с отцом Элизабет. У него была странная просьба — урезать доступ девушки к деньгам. Мистер Фриманн был умным человеком, он уволил прислугу, объяснив, что не может платить им; продал машину; выставил на продажу свой огромный дом в северном пригороде Чикаго и попросил Элизабет поискать квартиру подешевле. Он «случайно» оставил проект своего завещания на столе, где говорилось, что после его смерти наследницей становится его дочь Элизабет, если она будет замужем; либо его племянник Гарри, проживающий в Лондоне, если Элизабет останется незамужней. Во втором случае для дочери мистер Фриманн предусмотрел небольшие ежегодные пособия от доходов с недвижимости, которых хватит только на экономное проживание в Чикаго. Элизабет была неглупой девушкой и решила срочно искать жениха. Но так как среди ее знакомых в основном были рабочие, члены профсоюзов или родственники ее подруг из суфражистского движения, то Элизабет решила обратиться за помощью к мистеру Мэйсону. — Мне нужно замуж! — выпалила Элизабет как только села за столик в ресторане. Эдвард Мэйсон сделал удивленное лицо. Ему не было равных в игре на публику. — Что-то случилось? Адвокат пальцем поманил официанта, пока он заказывал — для себя и для Элизабет. За время совместных визитов бедных районов Чикаго мистер Мэйсон успел изучить вкусы девушки, на самом деле особых предпочтений она не имела, если голодная, то ела то, что предложит ближайшее кафе на дороге. Поэтому Эдвард Мэйсон заказал сочные стейки и красное вино, предлагая Элизабет сделать глоток напитка и изложить проблему. — Мне нужен муж, ну хотя бы жених! — девушка размахивала руками, — Иначе я останусь без денег. — Я не верю, что ваш отец оставит вас без средств к существованию, — заметил адвокат. — Он мне оставляет какой-то минимальный доход! — Но вам этого хватит для проживания? — Я не смогу помогать остальным! — Вы не можете распоряжаться отцовскими деньгами… Элизабет не дала возможности закончить фразу. — Эдвард Мэйсон! Вы же холостой! Женитесь на мне! Адвокат был готов к любым поворотам — искать жениха для Элизабет; сообщить мистеру Фриманну о том, чтобы он сам подобрал мужа для дочери; закрыть это дело, так как он добился того, что дочь его клиента изменила решение. Но Эдвард Мэйсон и не собирался жениться на Элизабет. Он вообще не собирался вступать в брак по крайней мере в ближайшие десять лет. Черт возьми! Мэйсон был действительно растерян. Он поднял глаза на Элизабет, но она смотрела мимо него, в окно. Эдвард Мэйсон тоже обернулся. За стеклом медленно махала черно-рыжими крыльями бабочка. Может быть, она искала теплого и сухого места, и пыталась попасть в ресторан. Мистер Мэйсон загадал, если бабочка улетит, то он откажет Элизабет. Она обидится, конечно обидится, но он не обязан жениться на дочери своего клиента. Если же бабочка сядет на стекло, то Эдвард Мэйсон сейчас не откажет, а пообещает помочь найти другого жениха. — Nymphalis, отряд Lepidóptera или бабочки, — прошептала Элизабет, затем объяснила Мэйсону, — так называют рыжую многоцветницу. Она — редкая бабочка для Америки. Наверно прибыла на корабле из Европы. Девушка любовалась бабочкой, которая все-таки села на стекло, а Эдвард Мэйсон по-другому посмотрел на Элизабет. Не на дочь мистера Фриманна, клиента адвокатской конторы. Не на суфражистку, с которой он обошел все Чикаго. Элизабет Фриманн была красива, умна, воспитана. Она могла бы стать идеальной женой, подругой, компаньонкой. — Я согласен, — прохрипел Эдвард Мэйсон. Элизабет непонимающе уставилась на него. С чем согласен этот адвокат? С тем, что бабочку зовут многоцветница? — Я согласен, — повторил Мэйсон, — я буду вашим мужем.***
20-го июня 1901 года, ровно через год после бракосочетания, у Эдварда и Элизабет Мэйсон родился сын, Эдвард Энтони, названный в честь дедушек Эдварда Мэйсона старшего и Энтони Фриманна. Он был их единственным ребенком. Мистер Эдвард Мэйсон прекрасно понимал, что для Элизабет этот брак был вынужденным, чтобы не потерять отцовских денег. Между ними не было той всепоглощающей любви, о которых пишут во французских романах. Но адвокат ценил их партнерский брак, уважение друг к другу. Эдвард Мэйсон мог быть уверен в верности своей супруги, мужчины как любовники ее не интересовали, она искала тех, кто мог поддержать бедные районы Чикаго, но с каждым разом таких людей становилось все меньше. Элизабет расстраивалась и в итоге переключилась полностью на ребенка. Она отказалась от няни и сама занималась и кормлением и прогулками, а иногда даже стиркой детских вещей. Ребенок был похож на мать и внешностью, такие же рыжие волосы, зеленые глаза, белая кожа; и характером, он был весь в мечтах о будущем. Отец, мистер Мэйсон, пытался привлечь Эдварда к своей адвокатской деятельности, но мальчику было скучно все то, чем занимался Эдвард Мэйсон. Сейчас мистер Мэйсон как никогда понимал старого Энтони Фриманна, его внук стал не сможет продолжить ни карьеру дедушки ни карьеру отца. Элизабет научила сына всему, что умела сама — играть на фортепиано, водить машину, красиво вести переговоры. К семнадцать годам Эдвард Энтони Мэйсон стал довольно популярным молодым человеком в Чикаго, больше всего благодаря адвокатской конторе своего отца и своей собственной симпатичной внешности. За глаза его называли «красавчик с деньгами». Эдвард не был глупым парнем и ограничивал общение с потенциальными «невестами», встречаясь с молодыми девушками только на благотворительных вечерах, которые организовывала его мать. Эдвард мечтал писать музыку, собирать большие концертные залы, выступать в разных странах. Он и сейчас выступал в кругу друзей его родителей, но никто из них не интересовался музыкой. Если были приглашены друзья его отца, то они перешептывались и обсуждали рост акций либо очередную модную красотку. Если собирались знакомые его матери, то почти всегда говорили о деньгах и о бедняках. Элизабет стала одержима благотворительными сборами, ее муж переживал, что она потратит трастовый фонд и ограничил ей доступ к семейным деньгам. Он ждал скандала, но Элизабет ничего не сказала, а лишь с удвоенной силой и энергией стала искать спонсирующие компании. Помогать беднякам — это как кидать деньги в черную дыру, эти слова Энтони Фриманна застряли в голове мистера Мэйсона. Старика давно нет в живых, он предвидел, что станет с его недвижимостью, если она попадет к Элизабет, все будет продано, а деньги окажутся в бедных кварталах Чикаго. Элизабет не понимала или, скорее всего, она просто не хотела этого видеть — ее деньги не помогали. Ее деньги — это еще одна бутылка дешевого виски, еще один рабочий, который бросает фабрику (зачем работать, если добрая Элизабет еженедельно навещает их); еще одна ставка в подпольном казино. Элизабет пыталась привозить продукты и лекарства, но бедные женщины просили ее давать только деньги. Все равно нам придется продавать все на черном рынке. Элизабет пару раз посещала прибывших иммигрантов, они плохо говорили по-английски, выглядели очень болезненно, кашляли, температурили. Миссис Мэйсон привозила им лекарства, но люди угасали за одну-две недели. Эдвард придумал себе новый вид времяпровождения — он выбирал любого прохожего и шел за ним, когда тот заходил в бар или добирался до дома, то Эдвард выбирал следующего. Таким образом молодой мистер Мэйсон отказывался сопровождать свою мать в ее безумных благотворительных поездках, и не попадался на глаза своему отцу, который требовал от сына определиться с его будущим. Эдвард ненавидел клиентов отца, наворуют, убьют, затем прикрываются деньгами от правосудия. Эдвард ненавидел тех, с кем общается его мать, ленивые, пьяные бездельники. Он любил музыку. Он хотел бы писать свои произведения, в его голове всегда звучали мелодии. Но его отец был категорически против его «пустых» занятий. Эдвард тайком воровал деньги, которые его мать откладывала на покупку очередных мешков с мукой, и ходил на малые концерты, сидел в джаз-клубах, куда белые почти не заглядывали, он ставил выпивку пианистам из баров и иногда сам садился за разбитые рояли. В одном из черных клубов ему даже предложили работу. Хозяин — толстый, черный как черт пятидесятилетний старик уже мечтал о вывесках. «Белый пианист играет черный джаз». Эдварду пришлось бы объяснять дома, где он проводит ночи. Он был уверен, что его отец просто закроет его на ключ. Сегодня было мало прохожих, от матери Эдвард слышал, что в бедные кварталы попала лихорадка, кажется ее привезли итальянские иммигранты, а мистер Мэйсон старший говорил что-то о падении акций, о революции в далекой России, о войне в такой-же далекой Европе. Раз нет прохожих за кем можно бродить, Эдвард выбрал собаку, она воровато оглядывалась и добежала до парка. Там Эдвард потерял ее, зато наткнулся на двух молодых девушек, которые захихикали и быстро засеменили на выход. Эдвард никогда не выбирала женщин, чтоб идти за ними, боясь напугать их. Но на самом деле он боялся, что вдруг ему придется общаться с ними. Эдвард перечитал все романы, которые были в его доме, и ждал «ту самую», которая должна была показаться ему лучом света, его личным солнцем, его морфием. Но знакомые девушки, а это были дочери друзей его отца, либо краснели в его присутствии и не могли произнести ни слова, либо вели себя слишком развязно, это значило только одно, что у них было гораздо больше денег, чем у Мэйсонов. Сердце Эдварда не скакало, не прыгало, не дергалось рядом с этими девушками. Он привык замечать их недостатки — прыщ на шее, крупный нос, неровные зубы, тонкие губы, обгрызанные ногти, слишком много духов, слишком открытое платье…***
Он даже сходил один раз на свидание, правда по настоянию своего отца. Ее звали Сесиль, родители всеми силами подчеркивали французские корни. Мистер Мэйсон старший дал водителя с машиной и денег на ресторан. Эдвард заехал в лавку и купил самый дорогой шоколад, который можно было найти в Чикаго. От бокала шампанского Сесиль болтала без умолку, время от времени проводя пальцем по своим обнаженным плечам. Эдвард только мило улыбался, понимая, что за всей ее глупой болтовней стоит только желание понравиться всеми силами. Сесиль должна была выйти замуж за перспективного молодого человека, иначе ее семья могла оказаться в числе тех, кому помогала Элизабет Мэйсон. У Эдварда разболелась голова, и он сделал глупость — выпил еще шампанского. Каким-то образом Сесиль удалось уговорить Эдварда зайти к ним домой. Мать Сесиль собиралась выехать в оперу, она только кивнула молодому человеку. Отец Сесиль все вечера проводил в покерном клубе. Молодые люди оказались одни, не считая сонной прислуги. Сесиль увела Эдварда в гостиную, обещая сыграть ему на рояле. Она неплохо владела инструментом. Эдвард думал, что если бы Сесиль меньше жеманилась, то могла бы играть лучше. Сесиль позвала Эдварда сыграть в четыре руки, она выбрала увертюру «Кармен» Жоржа Бизе. Их пальцы летали над клавишами, переплетались, касались. Сесиль пересела ближе к Эдварду и повернулась в нему. Так близко, что ее грудь касалась его. Эдвард еще играл партию primo, но остановился, когда понял, что басы, партия sесondо, не звучат. Девушка подняла лицо, закинула руки ему на шею и поцеловала, так жадно, страстно, приоткрыв губы, чтобы он ощутил ее голод. Эдвард замер. Он не ожидал, что Сесиль может так умело целоваться. Сначала он хотел прижать ее к себе, но затем отстранился. — Что ты делаешь? — прошептал Эдвард. — Как что? Целую тебя! — засмеялась Сесиль. Если бы она вела себя чуть скромнее, чуть загадочнее, возможно Эдвард и захотел бы ей ответить. Но когда девушка сама приспустила платье на правом плече, глядя на Эдварда из-под ресниц блестящими глазами, то тело молодого человека напряглось от неприязни. Сесиль неправильно поняла его молчание. Эдвард не хотел обижать девушку, отталкивая ее. Его молчание, его застывшее тело для Сесиль казались результатом его застенчивости. Тогда девушка решила сделать все сама. Сесиль отклонила голову и провела пальчиком по его губам. И Эдвард почувствовал, что она пытается прижаться еще плотнее, ее тело касалось его плоти, что вызывало жаркие ощущения. Сесиль смотрела в его глаза, затем потянулась к его губам. Но Эдвард уже вскочил и оказался по другую сторону от рояля. Он понимал, что глупо отказываться от того, что тебе предлагает девушка. Но Эдвард был неглупым парнем, он часто слышал, как его отец, адвокат Эдвард Мэйсон старший, часто жаловался на скучные матримониальные дела, один молодой человек соблазнил одну девушку, затем она жалуется своим родственникам, которые призывают молодого соблазнителя к совести или к суду и всеми правдами и неправдами заставляют его жениться. Эдвард решил, что сексом он займется только после бракосочетания. А значит невесту будет выбирать на трезвую голову. Что не скажешь о сегодняшнем вечере, когда он выпил почти две бутылки шампанского. Девушка обиженно вздохнула и стала наигрывать на рояле одну модную грустную мелодию. Эдвард, джентльмен до мозга костей, почувствовал себя неудобно, он своим поведением обидел Сесиль, только не знал, как все испавить. Тогда Эдвард приблизился к ней и попытался поцеловать, вышло неумело, быстро, без страсти. Сесиль запрокинула голову, открывая доступ к шее и Эдвард заскользил губами по белой, трогательно-беззащитной шее. Он чувствовал запах сладких фруктовых духов, пыльной пудры, кислого пива, которым многие женщины мыли волосы. Эдвард целовал эту шею и отмечал неровности кожи, маленькие родинки, зарождавшиеся морщины. Его мозг даже в пьяном состоянии не давал расслабиться. Он бы хотел пригласить девушку — не Сесиль, а просто некую девушку — в театр, на прогулку, познакомиться поближе с ее родителями, подарить ей кольцо, с тревогой ждать дня бракосочетания, и уже потом снимать с жены подвенечное платье. — Я так не могу, — прошипел Эдвард, отстраняясь от Сесиль. Она задохнулась и одним движением сдернула платье и сорочку до талии. Ее грудь захватило все внимание мистера Мэйсона, он протянул руку, но не дотронулся до ее тела, а лишь прикрыл ее, поднимая платье до плеч. Сесиль пыталась расстегнуть его жилет и рубашку. — Не нужно, — Эдвард уже начинал злиться. Никогда прежде он не был так близко от женщины. Эдвард подавил свое физическое влечение, живот болел и боль отдавалась внизу позвоночника. Молодой человек поморщился. Неужели первый секс должен произойти сейчас? Сесиль — красивая девушка, но Эдвард никогда не задумывался о том, чтобы просить ее руки. Черт возьми! Боль внизу живота мешала думать. Может позволить себе расслабиться, раствориться в женских ласках? Эдвард-джентльмен хотел вступить в брак девственником и он не позволит какой-то там смазливой мордашке сбить его с пути. Молодой Мэйсон пулей вылетел из дома Сесиль.***
На улице наступили сумерки, его любимое время суток. Эдвард искал нового проводника-прохожего, чтобы идти за ним по вечернему Чикаго. Но перед его глазами пролетела серебристо-серая огнёвка, редкая бабочка, которая летает в сумерках. Эдвард залюбовался ее лунными крыльями, они сверкали мягким серебром и словно звали за собой. Молодой человек как завороженный шел за вечерней огневкой и очнулся только в порту, когда его толкнул докер, нагруженный мешками. Эдвард проследил за ним, товар грузили на большой пароход, отправляющийся в Европу. Это судьба! Мистер Мэйсон наконец-то решил, что он хочет. Не работа в адвокатской конторе, не благотворительность, а музыка. Он уедет в Лондон, где у его семьи есть недвижимость, будет писать музыку, играть на концертах, выступать перед английским королевским двором. Эдвард поблагодарил бабочку огневку за подсказку и быстрым шагом отправился домой. — Ты никуда не поедешь! — Мэйсон-старший не сдерживался, когда кричал на сына, — Ты не понимаешь, что в Европе идет война! Ты для них — зажравшийся американец! Адвокат закашлялся. Эта новая болезнь, которую привезли итальянские иммигранты, просочилась во все дома. Мистер Мэйсон заразился от своей жены Элизабет, когда та посещала своих любимых бедняков. Элизабет уже несколько дней лежала с лихорадкой. Домашний доктор спустил ей кровь, он боялся, что ее пациентка захлебнется кровью.**** От его действий Элизабет откинулась без сил и кажется, уснула. Эдвард Мэйсон старший кашлял и жаловался, что ему трудно дышать. На семейном совете решили, что Элизабет должна лечь в больницу, мужчины не могли обеспечить ей должного ухода. Домашний врач посоветовал инфекционное отделение, где работал его знакомый доктор Карлайл Каллен. Эдвард отвез мать к нему. Он удивился, насколько бледным был этот человек. Светлый волосы аккуратно зачесаны назад, желто-ореховые, почти золотые глаза смотрели с усталостью. И голос. Этот голос не должен был прятаться за врачебной маской! Музыкальный слух Эдварда уловил мягкость и звонкость его голоса, звучащего как тихий полноводный ручей. Эдвард был готов слушать и слушать этого доктора, смотреть в его добрые золотые глаза. Гипнотическое чувство! Доктор Каллен предупредил Эдварда, что его мать не выживет, на ее лице показались серовато-синие пятна, развивается цианоз. Он посоветовал Эдварду уехать в Европу, где болезнь уже пошла на спад. Еще одно совпадение или судьба? Эдвард разузнал, когда отплывает корабль в Англию, собрал свои вещи, взял наличные деньги, все, какие мог найти в доме, оставил прощальное письмо отцу и отправился в свое первое путешествие. Его сильно лихорадило в дороге, но молодой организм выкарабкался, молодое тело хотело жить. Только по прибытии в Лондон Эдвард узнал, что его родители умерли от испанки, от отца ему достались доходные дома в Манчестере и Лондоне, хотя на самом деле они принадлежали его дедушке по материнской линии, мистеру Энтони Фриманну; мать оставила фамильные украшения в надежде, что ее сын подарит их своей невесте, доставить которые было поручено выжившему в эпидемии гриппа секретарю адвокатской конторы. Эти кольца и ожерелья больше никогда не видели женского тела. Эдвард Энтони Мэйсон так и не нашел «ту самую» женщину. Он стал достаточно известным музыкантом, виртуозным пианистом. Эдвард выступал вместе со знаменитыми оркестрами. Но Эдварду не хватило таланта, чтобы о нем заговорили как о великом композиторе, хотя он никогда не жалел о своем решении. Эдвард Энтони Мэйсон дожил до глубокой старости (поговаривали, что он был старым девственником) и умер во время одного из концертов, сидя за своим любимым белым Zimmermann. На его похоронах играл Лондонский филармонический оркестр, его друзья и коллеги из Ройял Фестивал Холл. Его поклонницы вытирали слезы кружевными платочками.*** *** ***
В 1663 году в Лондоне Карлайл Каллен помогал своему отцу охотиться на вампиров, один из которых напал на Карлайла и успел укусить его. Карлайл не мог смириться с тем, что он обратился в вампира. Не желая пить человеческую кровь, он стал употреблять кровь животных и стал вампиром-вегетарианцем. В 1863 году молодой майор Армии Конфедеративных Штатов Америки Джаспер Уитлок встретил вампиршу Марию, которая его обратила. В 1918 году от испанского гриппа умер адвокат мистер Эдвард Мэйсон и его жена миссис Элизабет Мэйсон. Их единственный сын Эдвард Энтони Мэйсон двумя неделями раньше отплыл на корабле в Англию, где и прожил до глубокой старости. В 1920 году в психиатрической больнице Билокси, Миссисипи, старый вампир обратил Мэри Элис Брэндон. В 1921 году в больницу доставили миссис Эсме Эвенсон (урожденная Эсме Энн Платт) после попытки суицида, она была еще жива, Карлайл обратил Эсме в вампиршу. После обращения Эсме стала напарницей Карлайла. В 1933 году в Рочестере, Нью-Йорк, Карлайл наткнулся на избитую и изнасилованную Розали Лиллиан Хейл, он обратил ее в вампира, чтобы спасти ее жизнь. В 1935 году в горах Теннеси медведь напал на молодого человека по имени Эммет МакКарти. Он истекал кровью, когда его тело обнаружила Розали, она принесла молодого человека к Карлайлу, который обратил его в вампира и спас его жизнь. После обращения Эммет стал напарником Розали. В 1950 году Джаспер и Элис присоединились к Калленам. Вампирский клан Калленов состоял из шести вампиров: глава ковена Карлайл Каллен, его жена и напарница Эсме, и их «приемные дети» Розали, Эммет, Джаспер, Элис. Когда семья Калленов — Карлайл, Эсме, Розали и Эммет — жила недалеко от Форкса во время Второй мировой войны, они столкнулись с индейцами племени квилетов, с индейцами-оборотнями. Клан Калленов заключил с ними соглашение — вампиры могут жить по соседству с квилетами, если не будут охотиться на территории индейцев и не укусят ни одного человека. Близость вампиров, хладных, активировала ген оборотня и молодые индейцы получили способность трансформироваться в волков.***
Семнадцатилетняя девушка Изабелла Свон переезжает из штата Аризона в штат Вашингтон, в дождливый городок Форкс, к своему отцу Чарли. Ее мать, Рене, вышла замуж и Изабелла хотела освободить ее от материнских обязанностей, дав возможность путешествовать вместе с молодым мужем, бейсболистом Филом Дуаером. Ее новые подруги — Анжела, Джессика, Лорен — рассказывали последние школьные сплетни. Одноклассницы заняли центральный столик во время ланча, таким образом Лорен могла показать свои обновки, а Джессика обсудить с ней других подростков. Всегда начинали с Майка Ньютона, блондина с пронзительными синими глазами. Сначала он понравился Белле, но Майк становился навязчивым, и Свон была бы рада ограничить с ним общение. Джессика тихо страдала по Майку, но парень игнорировал ее. Белла считала, что девушка и сама может подойти первой, пригласить первой, о чем она сказала за столом Анжеле, которая вздыхала по Эрику Йорки. В Форксе не было принято приглашать парней на свидания, девушки показывали свою заинтересованность другими способами. Лорен, например, одевалась весьма вызывающе: глубокое декольте и короткие юбки заставляли некоторых преподавателей терять нить рассуждений на уроках. Джессика пыталась следовать своей подруге, но у ее родителей не хватало денег на все модные безумства. Тогда девушка обещала достать выпивку, чтобы быть приглашенной на вечеринки. Но и на вечеринках ей не везло, либо она оказывалась со старшеклассниками, которых интересовало только то, что в ее бутылке; либо ее мать прибегала со скандалом и уводила Джессику домой; либо она напивалась так, что ее любимым парнем на всю ночь становился унитаз. Анжела считала, что если будет заниматься тем же хобби, что и парень, то он рано или поздно обратит на нее внимание. Пока Эрик интересовался новенькой, Беллой, а не постоянной одноклассницей мисс Вебер. Джессика рассказывала как она приехала в магазин Ньютонов, они продавали спортивное оборудование, и как она застряла в подсобке с Майком. Белла закатила глаза. Эти истории гуляли в ее школе в Аризоне пару лет назад. В старшей школе уже все жили парами, кроме таких фриков как она. А в Форксе жизнь отстает на несколько лет. Белла вздохнула и перестала следить за повествованием Джессики о том, кто кого схватил за руку и насколько близко были их носы. На несколько секунд в столовой повисла тишина. Белла повернулась, чтобы увидеть ИХ! Она проводила взглядом две шикарные пары. Такие разные и такие похожие. Высокий мускулистый блондин, который вышагивал как король, рядом с ним невысокая худенькая брюнетка с модной стрижкой; еще один высокий и мускулистый парень, выше и крепче первого, и его девушка, красивая, фигуристая блондинка с длинными волосами. Все они были словно картинки из журнала мод. Белла осталась сидеть с открытым ртом, на что Лорен и Джессика показывали на нее пальцами и ржали как молодые кобылы. — Ты тоже на них запала? — Хахаха! — Кто они? — Белла уже не знала, куда деваться от смущения. — Каллены! — выпалила Лорен. — Это приемные дети доктора Карлайла, — произнесла Анжела. — Все четверо? — Белла не верила, что кто-то готов усыновить четверых детей сразу. — Нет, — Джессика стала громко шептать, — усыновили только Эммета, это большой брюнет и Элис, она маленькая брюнетка. А двое блондинов — Джаспер и Розали — они родственники Эсме, жены доктора. — Но они все похожи, словно родственники, — Белла все еще рассматривала Калленов, — они такие белые и такие красивые. — Так они с Аляски, поэтому и бледнолицые, — засмеялся Майк. Потом он ткнул Беллу пальцем: — Ты тоже не сильно загорелая, Аризона! — Я — альбинос в третьем поколении, — неудачно пошутила Белла. Никто не понял ее сарказма, за столом вспоминали события двухгодичной давности, когда в город приехал доктор Карлайл со своими детьми. Калленов до сих пор называли «новенькие», что ужаснуло Беллу. Неужели и ее будут считать «новенькой» до окончания школы. Остаток дня прошел спокойно, Белла собрала подписи преподавателей и завершила первый учебный день в административном корпусе, где пожилая секретарша выдала ей учебники и материал для повторения некоторых дисциплин. На школьной парковке осталось совсем мало машин, ее красно-ржавый грузовик Chevrolet оказался напротив темно-серого Jeep Wrangler, который принадлежал Калленам. Белла подумала, что для таких старшеклассников машина должна быть соответствующей. А для нее — старый грузовичок. Белла со злостью хлопнула дверцу и с шумом выехала на основную дорогу. — И что? Совсем нет никакого выхода? — Карлайл задавал этот вопрос в третий раз. Элис покачала головой: — Она исчезает из моих видений, что бы мы ни делали! Джаспер устал от их диалога: — Давайте я ей сверну голову и мы не будем больше думать об этом. — Дай пять! — усмехнулась Розали. Они играли роль близнецов, дальних родственников Эсме. Но Джаспер часто думал, что его «сестра» ближе ему по духу, чем напарница Элис. Больше месяца, а точнее пятьдесят дней до приезда Беллы, Элис стала мучаться странными видениями. Она теряла их, видела расплывчато. То, что касалось их семьи, их денег, работы ясновидящая видела на годы вперед и не сомневалась в своих картинках. Но с того момента как в Форксе окажется Белла Свон, то будущее, связанное со школой, учебой, старшеклассниками, непосредственно с Беллой, становилось неясным, с провалами во времени. Элис боялась, что Белла принесет проблемы. Карлайл, Эсме, Розали не хотели уезжать из Форкса, Эммету было все равно, а Джаспер переживал за сохранность секретности существования их рода. Если от Беллы будут проблемы, то он видел два выхода решения проблемы — уехать из Форкса до ее приезда, что он и предлагал; либо избавиться от Беллы, нет человека — нет проблемы. Но доктор Карлайл запретил приближаться к «новенькой». На семейном совете четыре голоса против одного, Джаспера, проголосовали за то, чтобы остаться в Форксе. Элис не голосовала. Она всегда надеялась на свои видения и сейчас мучалась от неизвестности. — Она всегда погибает! — кричала Элис, — Ее сбивает фургон старшеклассника около школы, если мы спасем ее от машины; тогда она идет в магазин и подворачивает ногу, попадает в больницу и мои видения исчезают, значит она умирает в больнице; если мы не даем ей зайти в магазин, то она едет на пляж с одноклассниками и снова мои видения исчезают; либо она оказывается в Порт-Анжелесе и ее насилуют; либо она теряется в лесу или тонет в океане или… Элис почти плакала. — Я пыталась проследить за ней дальше, до двадцати лет, она всегда, всегда, всегда погибает! Это какой-то монстр в беде! Ее невозможно спасти! Джаспер слегка приобнял жену и своим даром эмпата заставил ее успокоиться. — Если эта девица в беде всегда попадает в неприятности, значит не надо к ней лезть. Природа совершила ошибку и хочет все исправить. Карлайл хотел что-то возразить, но ему вдруг ответил Эммет: — Мы не можем выдать свое существование. У нас договор с квилетами. Мы не трогаем людей, индейцы не трогают нас. — Эммет прав, — сказал Джаспер, его стратегический ум уже решил, что нужно как можно быстрее избавиться от Беллы, — если Белла Свон решила самоубиться, мы не имеем права вмешиваться. Мы не должны так много контактировать с людьми. Глава семейства понял, что сейчас не важно, как погибнет Белла, если она все равно сделает это. Важно сохранить существование вампиров в секрете. Карлайл вздохнул и попросил Элис следить за будущим Беллы, если семья Калленов может ей помочь выжить, то они постараются сделать это. — До конца недели солнечная погода, — объявила ясновидящая, — отправляемся в гости к Денали. — Ты что-то плохо предсказываешь будущее, — съязвила Розали, — мы с Эмметом будем в нашем домике. У каждой пары были отдельные охотничьи деревянные дома, раскиданные в лесах Канады и Америки, на случай когда пара хотела уединиться. Розали побежала по лестнице в свою гардеробную. Джаспер ухмыльнулся и начал считать. — Один… два… тр… — Эммет! — закричала блондинка, — Что застрял? Тащи сумки! Элис красноречиво смотрела на Джаспера, но он не предлагал сбежать в их домик, он давно уже ничего не предлагал, а со скучным видом следовал за ее видениями. Вот и сейчас Джаспер пробурчал, что раз она видела Денали, то они проведут остаток недели на Аляске. Элис была не рада. Может она «сломалась»? Она видела, что после того, как скажет про сестер Денали, Розали помчится собирать вещи для секс-марафона с Эмметом, она даже не хотела заглядывать в их будущее, а Джаспер должен был прошептать ей, что они тоже могут отправиться в свой домик. Но ее муж этого не сделал! Он давно портил ее видения! Он просто не принимал никаких решений! Черт возьми! Еще и эта Белла! Все, что было связано с ее будущим — это размытые пятна, она исчезала. Всегда. Элис зло топнула ногой. Раз сама выдумала поездку, то придется ехать, хотя она терпеть не могла этих суккубов, они вечно терлись вокруг ее мужа. Белла уже неделю не видела Калленов. Она думала об их странных именах, такие давали детям в начале двадцатого века, но с другой стороны, жизнь в Форксе переносила ее на десять лет назад, может быть на Аляске, откуда приехали Каллены, вернулась старая мода. Удивительно, что учителя словно не замечали пропуски всех четырех Калленов. Белла об этом спросила Анжелу, она не была такой сплетницей как Джессика. — Каллены часто устраивают походы, — рассказала Анжела немного мечтательным голосом, — всей семьей. Доктор берет выходные, он словно знает когда будет солнечно. — А учителя? — не унималась Белла. — Ты не знаешь, что Каллены все хорошо учатся? У них «А» по всем предметам, но может Эммет чуть похуже, но он играет в бейсбольной команде школы, его в любом случае не выгонят. Для Беллы это было сюрпризом. Она считала, что красивые блондинки, как Розали например, могут только любоваться своей внешностью, а не учиться. Но призналась себе, что она не блондинка, не красавица, и учится очень средне. Ее настроение ухудшилось, она такая серая, обыкновенная, ничем не выделяется — ни внешностью, ни знаниями, ни занятиями спортом. Белла передернула плечами, сегодня физкультура, которую она ненавидела больше, чем математику. Конец недели для Беллы означал домашние дела, она все еще продолжала убирать дом Чарли, ее отца. Он как мог поддерживал порядок, протирая от поли центр комнаты, но Белла решила провести генеральную уборку. Чарли уехал на рыбалку, уроки она сделала еще в пятницу вечером, поэтому в субботу с утра Белла натянула старые спортивные штаны, растянутую футболку непонятно-зеленого цвета и принялась вытирать пыль из самых затаенных уголков. Она уже заканчивала мыть полы на кухне, когда услышала мужской смех — вернулся ее отец вместе с другом Билли Блэком, индейцем из резервации квилетов. Билли не мог ходить после аварии, в которой он потерял жену. Коляску Билли вкатил его сын Джейкоб, долговязый парень с длинными черными волосами. Он был очень высоким и накаченным. Белла сначала не узнала его, она помнила его старших сестер и маленького смуглого мальчика, с которым играла в песочнице. — Белла, держи рыбу! — отец Чарли был в хорошем настроении. Билли подъехал на коляске поближе, чтобы поздороваться с девушкой. — И как тебе грузовичок? — Нормально, — удивилась Белла. — Это мой сын перебрал мотор и подготовил красного монстра к твоему приезду, — самодовольно заявил Билли Блэк. — Спасибо? — пожала плечами девушка. Она морщила нос от запаха рыбы и не думала, что ее субботняя уборка закончится грязными следами от сапог и рыбьей чешуей, раскиданной по всей кухне. — Давай я! — вызвался помогать Джейкоб. Его улыбка и почти щенячья радость смутили Беллу. Она знала, что Джейкоб младше ее на год, но благодаря своему внешнему виду — загорелое лицо, резкий подбородок, миндалевидные ореховые глаза, сильное мускулистое тело, высокий рост — он выглядел гораздо старше Беллы. Джейкоб ловко расправился с рыбой, девушке оставалось только пожарить ее и подать к столу, на котором красовались несколько бутылок пива, купленные Чарли. Белла быстро поужинала с мужчинами, внимание которых было полностью в телевизоре и поднялась к себе. Она решила почитать свой любимый «Грозовой перевал» Эмили Бронте, сравнивая себя то с Кэтрин, то с юной Изабеллой. Но Беллу отвлек тихий стук в дверь. Джейкоб. Девушка вздохнула и отложила книжку. — Как дела? — улыбался парень, — Прости нас. — За что? — Белла уже не могла сердиться на него. — Я понял, что ты навела порядок в доме, а мы вломились как дикие медведи. Джейкоб состроил грустную морду, но его глаза смеялись. Белла уже не злилась, а смеялась вместе с ним. Они вспоминали «время песочницы» и свои детские проказы, когда Билли засобирался домой. Джейкоб неумело чмокнул Беллу в щеку и сбежал по лестнице. Белла не могла уснуть всю ночь. Дождь стучал по крыше, по окнам, то громче, то тише. Только под утро, когда оставалось несколько часов до звонка будильника Белле приснился сон с медведями, волками, белокожими незнакомцами. За ней бежал молодой человек лет двадцати, с очень белой коже, словно он никогда не был на солнце. Он улыбался, но не так как Джейкоб, по доброму, весело; а наоборот — зло, хищно. Белле стало страшно и она пыталась убежать, но как всегда это случалось с ней — Белла упала, зацепившись за корень дерева. Она поцарапала руки и на месте маленьких ран появились капли крови, но не красной, а черной. Белла заорала и из чащи вышли дикие звери — медведи и волки, которые напали на бледного парня. Белла проснулась от собственного крика. Она часто дышала. Белла решила принять душ и собираться в школу. Только на улице она заметила, что дождь давно закончился и на мокрой, замерзшей земле лежит снег. Ноги Беллы разъезжались в разные стороны, к ее природной неуклюжести — вот кому надо было родиться косолапой медведицей — добавилась ледяная корка на асфальте. Белла чертыхнулась и очень осторожно выехала на дорогу. Перед поворотом на парковку ей пришлось затормозить, дорогу перегородил внедорожник Калленов. Непонятно что случилось, но машина лежала на боку, хотя все четверо братьев и сестер стояли рядом здоровые и невредимые. Они не предпринимали попыток убрать Jeep Wrangler, словно ждали кого-то. Белла вздохнула и оставила машину на обочине. Она уже дошла до Калленов, когда за ее спиной раздался визг тормозов. Белла обернулась и увидела испуганное лицо одноклассника Тайлера Кроули. Его фургон ехал прямо на Беллу. Еще секунда и он прижмет Беллу к внедорожнику Калленов. Но что-то кинуло Беллу в сторону, словно сильный ветер сдул ее с места. Белла упала, но достаточно далеко от фургона и внедорожника, она набила синяки, такие же как и во сне, но осталась жива. Все четверо Калленов смотрели на нее с ненавистью. Затем Эммет и Джаспер поставили внедорожник на колеса, отодвинули с дороги фургон Тайлера, он разбил фару и поранил себе голову от удара. Машина «Скорой помощи» увезла Тайлера, а Каллены куда-то уехали. Белла хотела отправиться в школу, но уже подъехала машина шерифа, Чарли Свона. Он оформил протокол и взял с собой Беллу в больницу, проверить ее ушибы. Белла так хотела спать, что не заметила, как задремала на кресле в приемной врача, ее разбудил тихий шепот. -… я видела, что она сидит в машине… -… твои видения не работают с самоубийцами… -… кто знал, что она пойдет под колеса фургона… -… может оставить все как есть… если ей суждено умереть, зачем нам вмешиваться… — Кстати, она не спит. Белла не открывала глаза, пока до ее руки не дотронулись холодные пальцы. Перед ней стоял ангел в белом халате. Девушка тряхнула волосами. Конечно же не ангел, а просто красивый белокурый мужчина с золотыми глазами. — Я доктор Карлайл Каллен, — представился красавец. Белла тяжело вздохнула, из ее горла вырвался только хрип. — Ты Белла Свон? — уточнил врач. Девушка кивнула. — Я сейчас осмотрю твои ушибы, — доктор что-то тихо говорил, пока осматривал глаза, синяки на руках и ногах. — Ничего страшного, выпишу обезболивающие на ночь. С этими словами Карлайл Каллен отпустил Беллу домой. Всю неделю Белла была в центре внимания как и Тайлер, шептали, что она хотела отбить Тайлера Кроули у Лорен. Каллены все также кидали на Беллу презрительные взгляды, кажется, больше всех ее ненавидела Элис. Иногда она подходила к Белле и задавала совершенно неуместные вопросы, от того какая цвета ее пижама до марки зубной пасты. Белла стала считать брюнетку психически ненормальной и раздумывала, не рассказать ли отцу о ее навязчивом поведении. Как раз во время таких мыслей к ней подошла Элис и заявила, что она не желает ей ничего плохого, только хочет подружиться и не знает как. Белла немного успокоилась. Но все равно решила держаться от Калленов подальше. На выходных старшеклассники собирались отдохнуть на пляже Ла-Пуш. Белла сомневалась, ехать или нет, она не собиралась вмешиваться в отношения Лорен и Тайлера, за прошедшую неделю Белла здорово устала от них. Также ей не хотелось терпеть шутки Майка и сплетни Джессики. Но ее подруга Анжела очень просила составить ей компанию, она мечтала провести побольше времени с Эриком. В итоге Белла оказалась на продуваемом всеми ветрами, холодном пляже. Как только Майк развел огонь, он оказался достаточно умелым, Белла мысленно похвалила его, к ним подошли индейцы. Рослые, мускулистые, смуглые парни лет двадцати. Лорен и Джессика забыли про своих одноклассников и стали заигрывать с индейцами. Квилеты принесли пиво, а Майк и Тайлер поделились копчеными сосисками. Позже всех к огню пришел Джейкоб. Белла обрадовалась, что могла с провести время со своим другом. Сэм, так представился самый старший парень, стал расспрашивать Джессику про новичков в городе. Белла не удивилась, так как ее мать работала в администрации и заведовала регистрацией жителей городка, и была большой сплетницей. Джессика пошла в мать. — Кроме Калленов и Беллы Свон в Форкс больше никто не приезжал, — закончила фразу Джессика. — А Калленов никто не пригласил сюда? — вдруг забеспокоилась Лорен. Она не теряла надежды познакомиться поближе с Эмметом. Мускулистый брюнет ей нравился больше, чем Джаспер, от которого веяло опасностью. — Каллены здесь не бывают, им нельзя в резервацию, — ответил Сэм. Белла шепотом спросила у Джейкоба, откуда взялся такой запрет и ее друг позвал Беллу прогуляться вдоль пляжа. — Я не могу тебе обо всем рассказать, — загадочно произнес Джейкоб. Белла шла молча, подбирая редкие ракушки. — Но я могу посвятить тебя в старую квилетскую легенду, — улыбнулся парень. — Индейцы-квилеты произошли от древних волков, мы сохранили волчьи повадки, привычки, но стали людьми. Квилеты долгое время жили как люди пока рядом с их племенем не появился бледнолицый. Он не был обычным человеком. Он был хладным. Мертвым. Он пил кровь людей, убивая десятки и сотни. И когда хладный добрался до квилетской деревни, то вождь смог преодолеть свою человеческое тело и обратился в волка. В оборотня. Только оборотень мог победить хладного. Джейкоб торжественно замолчал. Только Белла пожала плечами, причем тут Каллены. — Ну… племя квилетов считает себя оборотнями-волками. — Хорошо. А почему Калленам нельзя приезжать на пляж? — Белла решила, что индейцы ненавидят Калленов из-за цвета кожи. Говорят, что в Америке унижают негров? Нет, в Америке самые бесправные — это белый средний класс. Об этом часто говорил его отец, шеф местной полиции. Он тоже не понимал, почему его друг Билли Блэк так ненавидит доктора Каллена, это все дурацкие предрассудки. — Каллены и есть хладные, — торжественно произнес Джейкоб. — Почему ты их называешь хладными? — Беллу раздражало высокомерие индейцев. — Потому что они бледнолицые кровососы, хладные, вампиры! — Джейкоб, я могу простить такие вещи твоему отцу, он старый человек и пережил автокатастрофу, потерял жену и… — Белла не хотела добавлять, что Билли потерял разум, но Джейкоб понял и без слов. — Белла, мне тоже не нравится, что мой отец ведет себя так странно, но я обещал рассказать тебе древнюю легенду. — Хорошо, Джейкоб. Пойдем к костру, — девушка развернулась на пятках и чуть не свалилась в воду. Ее схватили крепкие горячие руки. Сильные. Уверенные. Белла подняла голову и столкнулась с серьезным взглядом ореховых глаз. Они никогда не думала о Джейкобе как о парне. Для нее он был другом, скорее дальним родственником. Белла могла обнять его по-сестрински или поцеловать в щеку. Джейкоб склонился так, что их лица оказались совсем рядом. — Осторожно, — прошептал Джейкоб, — камни очень скользкие. — Да, я знаю, — ответила Белла и опустила глаза, боясь признаться самой себе, что ждет ее дальше. Она вцепилась в теплую рубашку Джейкоба, машинально отмечая, что он не носит куртку, а его тело все равно горячее. Джейкоб прижался губами к ее волосам и не делал попыток искать ее губы. Белла была разочарована. Ее позвали в машину, одноклассники собирались в Форкс. Момент был упущен и Белла злилась на Джейкоба, на себя, на друзей, что помешали. Вечером, сидя в своей комнате, Белла раз за разом прокручивала момент, как Джейкоб держал ее в своих руках. Черт! Почему она сама не поцеловала его? Вот дура! А может Джейкобу она не интересна как девушка? Может она ему как сестра? Белла ворочалась в кровати, когда раздался звонок на ее телефон с неизвестного номера. — Алло? Да? Говорите? В ответ кто-то тихо дышал и положил трубку. Расстроенная Белла выпила успокоительное, которое стащила в аптечке своей матери, и вскоре уснула.***
— Лорен, перестань дергать радио! — кричала Джессика с заднего сиденья. — Правда, Лорен, уже голова болит, — заметила Анжела. Девушки ехали в Порт-Анжелес на черном Mercedes´е Карлайла Каллена. За рулем сидела Элис. Непонятно каким образом, но эта брюнетка добилась того, чтобы Лорен, Джессика, Анжела и Белла поехали вместе с ней, на машине доктора Каллена за платьями к танцевальному конкурсу. Белла не собиралась идти на бал. Но Анжела настояла, чтобы ее одноклассница пригласила Джейкоба. Сама. Как это сделала Анжела. Она сама пригласила Эрика. И тот с радостью согласился. Белла еще не видела своего индейца и не знала, захочет ли он пойти с ней в школу, где учатся хладные белые Каллены, с иронией думала Белла. Элис нашла общий язык с Лорен и Джессикой, они обсуждали мальчиков, моду, актеров, моду, известных личностей, моду. Кажется Элис Каллен была помешана на моде. Она знала всех кутюрье поименно, знала кто что придумал, сшил, кто у кого украл идею, и самое важное — она знала последние сплетни про знаменитостей. Элис вела машину Карлайла ничуть не заботясь об ограничении скорости, и кажется только Белла напоминала, что они едут слишком быстро. И действительно, до Порт-Анжелеса они добрались меньше чем за час. Элис прекрасно ориентировалась в городе и сразу отказалась от выбранных ранее магазинов, приводя единственный довод — ей там не нравится. В итоге все согласились на центральный коммерческий молл, где можно подобрать вечерние платья, туфли, и заодно пообедать. Белла так устала от общества Элис, Лорен и Джессики, что тихо свернула в боковой выход и буквально сбежала, предупредив только Анжелу. Элис была зла. Она была больше чем зла. Оставив девушек в первом же отделе, вампирша побежала на улицу. Ей пришлось обойти огромное здание пока она не нашла запах Беллы — смесь фрезии, клубники и зеленых яблок, целый фруктовый сад. Элис чертыхнулась и направилась по следу. Элис сделала все возможное, чтобы оградить эту неуклюжую неудачницу от изнасилования, которое она видела в будущем. Ясновидящая уговорила Карлайла одолжить машину, она всю дорогу работала клоуном для Лорен и Джессики, развлекая их веселыми историями, она потратила выходной день на эту поездку. А Белла вместо того, чтобы просто выбрать платье, просто погулять по центру города, просто пообедать с одноклассницами, эта самоубийца пошла искать приключения на свою задницу. Элис все еще не могла простить ей тот день с разбитым фургоном Тайлера. Белла должна была сидеть в машине пока Тайлер не доберется до внедорожника Эммета. Все было рассчитано. Все было подготовлено. Тайлер должен был попасть в аварию. Этого нельзя было предотвратить. Элис постаралась подстроить так, чтобы пострадал только сам Тайлер. Его фургон должен был врезаться в Jeep Эммета. Но нет. Белле понадобилось вылезти из своего ржавого грузовика и потащиться пешком на парковку. Элис была готова убить ее сама, но вместо этого она оттолкнула Беллу в сторону, получив при этом выговоры со стороны всех Калленов, а особенно от своего мужа Джаспера. Старшеклассники могли увидеть насколько быстро двигается Элис, насколько она сильная. Но все смотрели на Тайлера, даже сама Белла ничего не поняла. Но Джаспер ей запретил вмешиваться в судьбу Беллы Свон. Поэтому Элис пришлось звонить Белле, чтобы услышать ее голос и узнать, жива ли она, когда ее ближайшее будущее растворилось в тумане. Элис просто хотела выиграть. У смерти, у видений, у самой Беллы. Ясновидящая вампирша хотела выиграть жизнь Беллы. Но Белла Свон снова пропала, вернее растворилось ее ближайшее будущее. Элис прибавила шаг, она слышала как ей свистят вслед, вампирша не обращала внимания. И вот она. Белла. Она была не одна. Рядом с ней крутился черноволосый парень, индеец. Даже с расстояния Элис почувствовала как от него пахнет псиной. Ясновидящая сморщила нос. Белла решила устроить тайное свидание? Тогда вампирше тут делать нечего. — Ты что, следил за нами? — Белла громким шепотом высказывала Джейкобу. — Папа сказал, что ва… что одна из Калленов повезла вас куда-то на машине Карлайла, — парень виновато опустил голову. — Твой отец — параноик! Оставьте уже семью Калленов в покое! — Белла никак не могла успокоиться. Легко защищать права негров. В Америке все боятся высказаться плохо про черных. А про белых — пожалуйста, она не могла даже пожаловаться в полицию. В резервации индейцев свои законы и местные полицейские к ним не суются. Черт! С другой стороны ей стало жаль Джейкоба. Он выполнял поручение отца и ему хватило ума написать смс-ку Белле. Пусть будет незапланированное свидание. Они отправились в ближайшую пиццерию, заказали колу и три пиццы. Джейкоб был голоден. Он признался, что растет и прибавляет в мускулах и ему нужно хорошо питаться. Белла сейчас смотрела на него как на незнакомого парня. Тот Джейкоб из детства остался только в ореховых глазах, веселых, добрых. А тело Джейкоба становилось все более мужским и надо отдать должное — гораздо привлекательнее чем хлипкие тела ее одноклассников. Хотя нет. Эммет и Джаспер могли посоревноваться с Джейкобом и выиграть его. Белла ахнула про себя. Вот в чем дело! В тестостероне! Молодые индейцы как молодые волки соревнуются с молодыми Калленами — кто сильнее, быстрее, у кого больше девушек. Нет никаких хладных, белокожих, вампиров, оборотней. Просто одна группа молодых придурков против другой. Каллены могли бы собрать вокруг себя Майка, Тайлера, еще пару качков из старшеклассников и ходить на границу резервации выяснять отношения, как это делали группировки в других городах. Но Каллены поступили умнее — они просто наплевали на рычания индейцев и не посещали резервацию. Белла зауважала эту семью и поняла, почему Чарли всегда защищает их. А пока Джейкоб развлекал ее историями о своих друзьях. Он сожалел, что многие перешли в группу к Сэму. — Это такой взрослый парень? — уточнила Белла, — он еще расспрашивал Джессику про Калленов. — Да, это он, — кивнул Джейкоб, — он уводит ребят куда-то в лес, я даже хотел проследить за ними, но они убежали так быстро, что я потерял их след. — Странно все это, — задумалась Белла, — может рассказать Чарли? — Не нужно! — вскрикнул Джейкоб, — у них на плечах одинаковый татуировки, вдруг они стали наркотиками заниматься. Я не хочу, чтобы убили твоего отца. Белла молчала. Затем Джейкоб добавил: — Я хочу уехать из резервации. — А твой отец? — Он не останется один, ты забыла про моих сестер. У девушки даже появилась мысль уехать вместе с Джейкобом, это тот парень на которого можно положиться. Но позовет ли он ее с собой? — Ты должна вернуться к одноклассницам? — Джейкоб вернул Беллу на землю, — я могу отвезти тебя домой… если ты не против. Белла была рада отправиться вместе с Джейкобом на его старом байке. Она прижалась к горячему крепкому телу Джейкоба и спрятала лицо за его широкой спиной. Мысли Джейкоба путались, маленькие руки Беллы сначала осторожно, затем со всей силы схватили его за футболку. Он никак не мог разобраться — ехать ему быстрее, чтобы эти руки еще сильнее держались за него, чтобы девичье тело прижималось к его спине; или сбавить скорость, чтобы у него было больше времени почувствовать горячее дыхание Беллы. Он желал ее, и это желание не ограничивалось физическим влечением. Он уже знал, что хочет получить нечто большее. Его чувства еще не сформировались, но это не только страсть и вожделение, это нечто больше, глубже. Джейкоб позволил себе расслабиться, вдруг ее рука скользнула чуть ниже пояса, Белла не понимала что делает, она удобнее перехватила тело Джейкоба. А с его губ сорвался хриплый стон. Сейчас Джейкоб прибавил скорости, он не выдержит такой сладкой пытки. Они остановились напротив дома Свон. Белла тяжело дышала. Они никогда не была так близко от мужского тела, и во время поездки Джейкоб стал для нее больше чем друг. Джейкоб помог Белле спуститься и не отпускал ее. Испуганная, Белла отдернула руку, но он поймал ее ладонь и вернул назад, позволяя изучать его тело и глядя ей в лицо, где любопытство смешивалось с изумлением. Джейкоб смотрел на ее полуоткрытые губы, рассеянный взгляд, потом он осторожно привлек ее и поцеловал. Сначала неумело, осторожно, но молодой организм умело подсказывал и язык Джейкоба требовал входа, раздвигал губы Белла. Она забыла обо всем на свете. В ее крови словно танцевали язычки пламени. Белла прижалась к горячему телу Джейкоба и страстно отвечала. Они стояли на крыльце, их руки, губы переплетались. Белла была готова к продолжению, но зазвонил ее телефон. Снова незнакомый номер. — Я слушаю! — Белла выдохнула в трубку. — Белла? Ты жива? — тихий голос звучал как журчание родника. — Я Белла и я жива. Кто это, черт возьми?! Телефон отключился. Джейкоб вопросительно смотрел, но Белла не стала ничего говорить. Она поблагодарила его за поездку и попрощалась с ним. Джейкоб с глупой улыбкой на лице доехал до резервации, чтобы выяснить, что еще один его друг ушел в группу к Сэму. Ребята делали татуировки, стригли волосы, ходили в одних шортах, приговаривая, что им жарко; они сутками бродили по лесу и Джейкоб никак не мог найти их. Однажды он обнаружил, что группа Сэма прыгала со скалы, это было чертовски опасно. Адреналинщики! Вот кто они. Не наркотики, не оружие. А тестостерон и адреналин. Еще их объединяла ненависть к Калленам. Джейкоб был согласен с Беллой, что сейчас не средневековье и делить людей по цвету кожи — это глупо. Ладно, его отец Билли Блэк придерживался старых взглядов, но Сэм, Пол, Квил… молодые парни! Неужели они хотят биться клан на клан, группа на группу как показывают в фильмах? Джейкоб решил, что он ни за что не присоединится к Сэму. Он лег в кровать, вспоминая поцелуй с Беллой, ее мягкие розовые губы, большие карие глаза. Черт! Он хотел продолжения и этот глупый звонок! Джейкоба начало трясти от лихорадки. Неужели заболел? В последнее время ему было жарко, но он привык к повышенной температуре тела. Отец говорил, что все мужчины в их роду имеют такую особенность. Джейкоб никогда не болел, даже в детском возрасте. Он всегда считал, что его здоровье зависит не только от крови Блэков, но и от постоянных занятия спортом, от плавания в холодном океане, от бега в утреннем лесу, от хорошего питания. Надо предупредить Беллу, что он заболел, вдруг и она прихватила вирус? Джейкоб и не подумал позвонить ей, а просто побежал в Форкс. Он сам не понимал, что творит его тело. Ему просто необходимо увидеть Беллу. Увидеть, почувствовать ее, обнять, поцеловать. Оказалось, что он пробежал почти половину расстояния, черт возьми! Если его лихорадка связана со скоростью, то он готов температурить и быстро бегать! Джейкоб остановился под окнами комнаты Беллы, у нее горел свет, девушка не спала. Джейкоб несколько раз вздохнул, выровнял дыхание и заодно проверил, что полицейской машины Чарли нет рядом с домом, отец Беллы на дежурстве. Джейкоб кинул камушек в окно. Подождал, но Белла не подходила к окну. Тогда он взобрался на дерево и раскачал ветку, чтобы она царапала раму. Наконец, зашевелилась занавеска и Белла — лохматая, с открытым ртом, с большими удивленными глазами — смотрела на него. Она махнула рукой, чтобы Джейкоб спустился и через минуту он входил в ее дом. — Что случилось? — Белла была напугана. Джейкоб пока ничего не мог ответить, от волос Беллы пахло как-то неприятно сладко, словно она побывала в морге. Он сморщил нос. — Ничего не случилось, — Джейкоб старался не вдыхать этот сладковатый запах, — у меня началась лихорадка, но вроде она сейчас прошла, и я хотел предупредить тебя, если ты тоже заразилась. — А ты не мог просто позвонить? — Белла так и не поняла, зачем Джейкоб пришел к ней так поздно, — Тебе нужен парацетамол? Она повернулась и махнула рукой на диван, чтобы Джейкоб устроился сам. В аптечке Белла держала успокаивающие, в Форксе она могла купить любые лекарства без рецепта, снотворные, обезболивающие. Наконец нашла упаковку парацетамола, налила воды и… Джейкоб уже стоял за ее спиной. — Нет, мне не нужны лекарства, — произнес он хриплым голосом. — Что же тебе нужно? — Белла боялась представить, что именно ему нужно. Она нервно кусала губы, сама того не подозревая, привлекала внимание Джейкоба. Индеец произнес в голове все, что ему было бы нужно, но вслух он только сказал, что хотел увидеть ее. Белла прикоснулась к Джейкобу проверить температуру. — Даже градусник не нужен! Ты весь горишь! — Мне не нужны ни градусник, ни лекарства, — прошептал Джейкоб и сжал Беллу в своих крепких руках. Стоило ему прикоснуться, как Белла едва удержала стон. В ее крови полыхал огонь. Лихорадка? Вирус? Или вожделение? Джейкоб стянул футболку и Белла совсем рядом увидела как перекатываются каменные мышцы под загорелой кожей. Она положила прохладные ладони на его пылающий торс, ощупывая его, поглаживая. Белла представляла, как его предки-индейцы превращались в волков, сражались, охотились, чтобы он получил высокий рост, крепкие кости, сильные мышцы. Белла сравнила его тело с изображениями древних богов — сильные, мощные, бесстрашные. Джейкоб поцеловал ее в висок: — Ты. Ты мне нужна. Белла вздрогнула от хриплого страстного шепота. Она читала в романах о том, когда наступает этот единственный момент, сейчас все зависит от нее — оттолкнуть или принять. Джейкоб смотрел на нее так, словно был готов продать душу ради нее, его трясло от вожделения, от горел от страсти. Белла хотела бы сначала услышать слова любви, но умом она понимала, что живет не в мире Бронте или Шекспира. Сейчас девушки сами приглашают парней на свидание. И не только парней, вспомнила Белла о лесбиянках. Белла потянулась к Джейкобу и он принял ее в свои объятия. Его горячее тело будоражило кровь, их губы встретились, руки ласкали друг друга. Джейкоб вел себя более уверенно. Белла подумала, что за пару часов он словно повзрослел. Джейкоб положил руки на ее ягодицы и прижал к себе, ее тело — а Белла была только в тонкой пижаме — ощутило жар и твердость его плоти. Девушка смутилась и покраснела. Зато Джейкоб знал как действовать, он приподнял Беллу словно пушинку, ее руки обхватили его крепкую шею, а ноги обняли его бедра. Джейкоб страстно целовал, кусал и терзал ее губы. Белла не ожидала встретить в Джейкобе, в ее добром друге, такого зверя. Об этом поцелуе она мечтала с той самой минуты, как вернулась домой. Он оторвался от ее губ и требовательно сказал: — Идем в твою комнату. Белла перестала сомневаться, он просто отдала бразды правления Джейкобу — его силе, желанию обладать, страсти, решимости. Джейкоб подхватил ее и понес по лестнице на второй этаж. Белла не заметила, когда он скинул шорты и ахнула, когда они оказались на ее кровати. Она лежала в пижаме, вернее Джейкоб уже разрывал ее, ничуть не стесняясь собственной наготы. Она была перед ним обнаженная, открытая, горячая, предназначенная только для него. Джейкоб осторожно лег на нее сверху, придавливая своим мускулистым телом. Просунув руку под спину Беллы, он привлек ее к себе и, крепко обнял. Сложив руки на груди, она попыталась сохранить некоторое расстояние между ним и собой. Джейкоб держал ее крепко, не давая возможности отодвинуться. Одна рука обнимала ее талию, ладонь покоилась на бедре. Другой рукой он прижал ее голову. Джейкоб терзал ее губы, ласкал маленькие груди, щипал возбужденные соски. Белла только судорожно хватала воздух, она не ожидала столь сильных эмоций. Затем Джейкоб коснулся ее влагалища, провел пальцем по влажным складкам. Белла сжала бедра, но Джейкоб поцеловал ее глубоко и нежно, словно спрашивая разрешения. Белла кивнула и раздвинула ноги. Он водил одним, двумя пальцами, гладил и ласкал, медленно проникая внутрь. Грудь Беллы вздымалась, рот приоткрылся, дыхание стало быстрым и частым. Затем палец Джейкоба скользнул в горячее влагалище, ее тело напряглось и Белла закрыла глаза. — Я не сделаю тебе больно, — прорычал Джейкоб. Его глаза горели, а тело тряслось от лихорадки и похоти. Он продолжал ласкать ее грудь, живот, давая Белле возможность привыкнуть и осознать удовольствие. И с радостью ощутил, как ее тело расслабилось. Тогда Джейкоб нащупал ее клитор и стал нажимать пальцем, одновременно лаская влажные упругие стенки ее влагалища. Он не сомневался, что Белла еще не с кем не спала, они оба были девственниками, но его звериная, волчья сущность знала, как доставить удовольствие самке. Джейкоб видел как потемнели глаза Беллы, как покраснела ее бледная кожа, он почувствовал, как ее ногти впиваются в кожу. Белла ловила ртом воздух, выгнулась и вдруг зашептала: — Прошу тебя… Джейкоба не нужно долго уговаривать. Ее тело, влажное, горячее, прижимается к его плоти. Джейкоб хотел ее безумно. Его зверь не мог сдержаться, нечто первобытное проснулось в Джейкобе. Индеец зарычал, резко раздвинул ее бедра, еще раз провел пальцем по ее складкам, Белла призывно скользила по его руке. Ее поражала едва сдерживаемая сила, которую он излучал. Как дикий волк, готовый к прыжку. От жадного, требовательного взгляда его глаз Белла превратилась в охваченное желанием, жалобно стонущее существо. Она мечтала, чтобы Джейкоб как можно скорее взял ее, пусть грубо, пусть болезненно. Головка члена уже дразнила вход. Было невозможно оставаться неподвижной. Тело само начало подниматься навстречу, обуреваемое желанием вобрать его внутрь. Каждое прикосновение заставляло ее гореть, как в огне, и сочиться влагой в предвкушении еще большего удовольствия. Джейкоб стал медленно, дюйм за дюймом проникать в ее тело. Белла интуитивно выгнула бедра, она принимала его, каждым тугим дюймом, пока он не вошел так глубоко, как мог. Девушка застонала он ощущения его мощи внутри. Ее ногти вонзились в его плечи. Твердый и горячий член Джейкоба сжимали тесные стенки ее влагалища. Его глаза сверкнули, губы сурово сжались. Сжав ее бедра, он вышел из нее. Белла выдохнула с облегчением, было немного больно. Но тут же ей захотелось, чтобы он вернулся обратно! Джейкоб не остановился на полпути, он вошел глубоко и беспощадно. Новая вспышка боли. У Беллы занялось дыхание. Мышцы сжались, спина выгнулась дугой. Джейкоб крепко держал ее в руках и что-то ласково бормотал в шею. Белла задрожала от желания. Пусть Джейкоб возьмет ее еще глубже, еще жестче. Она слегка двигала бедрами навстречу каждому новому выпаду. Внизу ее живота появился тугой узел наслаждения, заставляя ее кричать. Джейкоб трясся в лихорадке. Он рычал. Его тело раздвоилось — он чувствовал горячее, влажное, тугое тело Беллы и хотел ее как никогда, с другой стороны его ноздри втягивали приторно-сладкий запах ее волос, Белла пахла чужим запахом, который получила либо в машине, когда ехала вместе с одноклассницами, либо когда ходила по магазинам; и этот запах сводил с ума. Джейкоб вошел еще глубже. Вниз и вверх. Его горячий толстый член двигался мощными рывками. С его губ слетел тихий стон, а ритм движений нарастал. Толчки становились быстрее, все глубже пронзая ее тело. Сильные руки сжимали ее тело. Ее сердце билось как безумное; казалось, оно сейчас просто разорвется. Белла на секунду подумала, что ее друг превратился в некого зверя-самца, когда он яростно вбивал себя меж ее бедер. Белла почувствовала, как по его телу прошла дрожь, передавая ей лихорадку как эстафету. Ее тело горело, это было не поддающееся описанию ощущение в ее жизни. Джейкоб усилил свои выпады, и Белла прижалась к нему. Они оба сошли с ума от яростной жажды. Белла стонала, а Джейкоб рычал. Быстрее, еще глубже, мощнее. Они достигли пика одновременно, в единый миг невероятного наслаждения. Вскрикнув, Джейкоб нанес удар, второй, третий, а потом напряженно замер, и Белла почувствовала, как в нее хлынуло горячее семя. Тело свело новой судорогой. Белла вся дрожала. Джейкоб уткнулся в ее шею и слишком сильно вдохнул. Черт! пронеслось в его голове, опять этот сладостный мертвый запах. Он откинул голову назад и зарычал, погружаясь глубоко в ее тело. Белла вскрикнула, когда он задрожал в ее руках. Она прижала Джейкоба к себе, когда тот рухнул на нее. Девушка обвила его своим телом, обняла руками за шею, ногами за талию. Пульсирующий член еще был внутри Беллы, горячая сперма омывала ее внутренности. Белла охнула от сильных эмоций, и не смогла удержать Джейкоба. Его трясло, температура была наверно под 110ºF, Джейкоб рычал и орал на Беллу, чтобы она ушла. Но Белла продолжала обнимать его тело, она продолжала целовать его каменные мускулы, которые стали расти у нее на глазах. Белла застыла в ужасе. Джейкоб не только рычал как зверь, он превращался в зверя, в огромного лохматого волка. В волка, которые еще не понимал, что произошло, который не умел себя контролировать. Его огромные лапы придавили обнаженное тело Беллы, его неимоверно тяжелое тело не давало ей вздохнуть, его острые клыки и когти содрали с нее кожу. Оборотень крутился по комнате, он выл, он сходил с ума, затем выпрыгнул в окно и скрылся в лесу. На похороны Беллы пришли почти все жители Форкса. Обсуждали как такое возможно — девушку растерзал дикий зверь, когда она спала. Чарли никому не рассказал, что кто-то звонил Белле в то утро с неизвестного номера. Через несколько дней Чарли Свону пришлось посетить еще одни похороны, сын его друга Джейкоб Блэк попал в автокатострофу, он врезался на своем байке в грузовик и погиб от взрыва.***
Каллены уехали из Форкса. Карлайл и Эсме отправились в Англию, доктора Каллена пригласили возглавить одну из госпиталей на севере страны. Эммет и Розали отправились в свадебное путешествие. Элис перестала говорить о своих видениях. Она чувствовала, что проиграла. Белла сама выбрала свою судьбу. И ясновидящая вампирша не имела права вмешиваться в чужую жизнь. Элис решила пожить в Сибири, подальше от людей и вампиров. Джаспер вернулся в Техас к своим друзьям Питеру и Шарлотте. Когда он рассказывал историю про Беллу, то каждый раз повторял, что неудача заразна. --------------------------- * Эпоха быстрого роста экономики и населения США после гражданской войны и реконструкции Юга. Название происходит из книги Марка Твена и Чарльза Уорнера «Позолоченный век» и обыгрывает термин золотой век, который в американской истории был позолочен лишь на поверхности. Конец XIX — начало XX веков. ** Мультимиллионеры, такие как Джон Рокфеллер, Эндрю Меллон, Эндрю Карнеги, Джон Морган, Корнелиус Вандербильт, семья Асторов, приобрели репутацию баронов-разбойников *** в 1882 г. Конгресс принял Акт об исключении китайцев, которым дальнейшая иммиграция китайцев в США была запрещена на многие годы. Аналогичный акт был принят в 1907 г. против иммиграции японцев. **** Испанка, испанский грипп (1918-1920) Симптомы болезни: синий цвет лица — цианоз, пневмония, кровавый кашель. На более поздних стадиях болезни вирус вызывал внутрилёгочное кровотечение, в результате которого больной захлёбывался собственной кровью. В 1997 году Институт молекулярной патологии армии США (AFIP) получил образец вируса H1N1 1918 года из трупа коренной жительницы Аляски, захороненной в вечной мерзлоте 80 лет назад, который позволил учёным в октябре 2002 года воссоздать генную структуру вируса 1918 года. Вирус того же серотипа H1N1 вызвал пандемию «свиного гриппа» в 2009 году.