***
Франсуаза бежала вдоль побережья. Ветер унес ее шляпку, задирал юбку, которую она уже и не придерживала, все равно, что подумают люди, уже все равно, что о ней скажут. Франсуаза решилась. Она почти месяц терпела тошноту, надеясь, что ее живот скручивает от несвежей рыбы, которую еженедельно приносил Пьер. Они так и не научились произносить имена на американский манер, хотя и Франсуаза и Пьер родились в Билокси, штат Миссиссипи. Их родители были французскими переселенцами из Канады, они проехали с севера на юг все американские земли пока их путь не перегородил мексиканский залив. Тогда и выбрали будущий дом в Билокси. Свекры Франсуазы еще были живы, как и большинство родственников Пьера. Они продолжили свою французскую династию рыбаков, вся родня Пьера была из Марселя, бедного юга Франции. Родственники Франсуазы корнями уходили в Бовэ, северные земли настоящей родины, поэтому они выбрали более холодную и спокойную Канаду. Франсуаза не понимала, почему ее родители решились на эту смену места жительства. Ей не нравился Билокси, не нравилась Америка, она говорила по-английски с сильным акцентом. И ей не нравилось быть беременной. Франсуаза уже не сомневалась в том, что ее тошнота не вызвана рыбой, эта боль, эти ощущения другого порядка. Такое она уже переживала всего полтора года назад, когда родилась Синтия. Все ждали мальчика. Родители ее мужа подобрали имя будущему младенцу — Жан-Пьер. Но родилась Синтия. Это имя не выбирала Франсуаза. Это имя предложила акушерка-медсестра, которая приходила к Франсуазе справиться с болезненным состоянием после родов. Франсуаза не могла ходить, не могла сидеть. Она лежала на мокрых от мочи простынях и плакала, плакала, плакала. Свекровь забрала Синтию к себе, они мечтали о внуке, но видя положение своей невестки, сжалились над ней и не стали мучать ее ребенком. Пьер не знал с какого бока взяться за младенца и был рад, что мать избавила его от ночного детского плача. Акушерка рассказала Франсуазе об операции, после которой не бывает детей*. Но от нее, белой замужней женщины, требовалось разрешение ее мужа. Франсуаза не собиралась говорить Пьеру о беременности, он снова начнет ждать маленького Жана. Она уже стояла в порту, сделать незаметно то, что она планировала — броситься в воду — не получится. Почему она пришла ранним утром, когда сновали рабочие, рыбаки, торговцы. Франсуаза помотала головой, представляя как ее вытаскивают из грязной воды, отправляют в ближайший приют, где медсестры станут насмехаться над ней и в конце концов она окажется либо у себя дома, либо, что еще хуже, у свекрови. Франсуаза медленно развернулась и отправилась домой. Ранняя прогулка отняла последние силы. Сама не замечая того, куда двигаются ее ноги, Франсуаза оказалась напротив клиники Cedar Lake Physician Center, это название отложилось у нее в голове. Акушерка называла этот центр, говоря о стерилизации. Франсуаза вспомнила даже это слово. А что если сказать, что у нее есть любовник и он — чернокожий? Станут ли сообщать об этом мужу? Но ведь стерилизовать ее должны? Или нет? Скорее всего мужу предложат оформить с ней второсортный брак, тогда она лишится возможности воспитывать Синтию, но зато не будет больше беременеть. Франсуаза не любила ругаться, но не сдержалась. Она дала себе слово в воскресенье зайти в церковь и усердно помолиться. Франсуаза чувствовала ненависть к своему телу, которое во второй раз предавало ее; отвращение к себе, к своей слабости. Ее ноги подкосились и молодая женщина упала. — Она очнулась! — звонкий голос резал слуховые перепонки. Молодая медсестра подошла к Франсуазе и зачем-то оттянула ее веки. Женщина подняла руки, пытаясь защитить свое лицо от непрошенной помощи. Медсестра позвала пожилого врача, тот проверил пульс и присел на край кровати. — Как вас зовут, мисс…? Франсуаза помедлила с ответом. Почему ее называют мисс, а не миссис? Женщина привычным жестом провела большим пальцем по основанию безымянного. Пусто. Ее тонкого обручального кольца не было на пальце. Она потеряла его, когда ее рвало там, в порту? Или когда она упала на побережье? Или когда потеряла сознание около госпиталя? Не важно. Это подсказка. Она не помнит, где кольцо. Значит она ничего не помнит. — Не помню. — Я доктор Уолтон, Марк Уолтон, — пожилой мужчина слегка склонил голову, — А как вы оказались здесь, вы помните? — Где здесь? — В приемной клиники Cedar Lake. Франсуаза пожала плечами. Она заметила, что доктор опустил слово «психиатрическая». — Мне необходимо осмотреть вас, — врач поправил очки и повернулся к медсестре, которая держала мокрое полотенце. Франсуаза также заметила, что доктор Уолтон не удосужился вымыть руки, он их протер полотенцем. Женщина внутренне поежилась, но промолчала. Медсестра помогла ей раздеться и предложила бумажную рубашку. Франсуаза раздумывала, что после аборта она может сыграть в возвращение памяти и уйти отсюда. Доктор посмотрел ее горло, прощупал ключицы, осмотрел грудь с уже синими, отчетливо проступающими венами, помял немного упругий живот. — Вы знаете, что беременны? Франсуаза покачала головой. — Больше двух месяцев, — врач что-то пробурчал под нос и продолжил давить на живот. — У вас есть дети? — он продолжил допрос. — Я не знаю, — хрипло ответила Франсуаза. Доктор Уолтон позвал медсестру, сказав, что больную необходимо осмотреть на кресле. Молодая девушка в сером халате; Франсуаза подумала, что халат когда-то был белым, и перешел к молодой медсестре от ее предшественницы; помогла подняться Франсуазе и повела за собой в конец коридора. Стоял запах хлорки, лекарств, грязного тела, пота. Франсуаза уже не была рада своей игре. Может быть ей попросить доктора, сказать правду, пусть он поможет избавиться от ребенка и отпустит ее. Медсестра подвела ее к последней двери, почти насильно затолкнув ее внутрь. Деревянное кресло с гидроприводом, оно не имеет подставок для ног, вместо них приделаны широкие ремни. Франсуаза заметила, что такие же кожаные ремни находятся на уровне шеи и рук. По ее спине прошла дрожь и женщина покрылась холодным липким потом. — Ну что стоим? От громкого голоса врача Франсуаза подпрыгнула на месте. — У меня полклиники больных, а я столько времени теряю на… Доктор не договорил, он еще сомневался, как себя вести с этой странной женщиной. Она не похожа на его обычных пациенток. Возможно у женщины временная потеря памяти и через день-два за ней приедут родственники, все зависит от того, кто ее родственники-мужчины. Франсуаза подошла к гинекологическому креслу и аккуратно присела на краешек сиденья. Врач усмехнулся и грубо заправил ее ноги в петли, сделанные из ремня. Руки он не стал привязывать и Франсуаза вздохнула. Доктор ввел в нее инструмент размером почти в фунт длиной, холодный, мокрый. Франсуаза вскрикнула. Больно и неприятно. Вторым металлическим инструментом врач раздвигал ее влагалище. Франсуаза прикрыла глаза: — Я не хочу. — Простите? — доктор приподнял голову. — Я не хочу этого ребенка, — четко произнесла Франсуаза. — Но я не могу избавить вас от беременности, — проговорил врач, — мне необходимы достаточные основания. — А мое нежелание не является основанием? — Нет, — усмехнулся пожилой мужчина, — вы должны быть больны, физически или умственно. Затем он добавил: — Вы пришли сюда за стерилизацией? — Я… я… не знаю… — Да, конечно, вы же ничего не помните. Доктор Уолтон закончил осмотр и отправил Франсуазу в палату. В 1901 году в госпитале Cedar Lake Physician Center, Билокси, Миссисипи родилась Элис Мари Брэндон. Ее мать, Франсуаза, после родов покончила с собой, она повесилась на простыне. Девочка получила имена двух медсестер, которые ухаживали за ней, фамилию Брэндон назвала Франсуаза во время родов. Женщина пришла в себя от боли, вспомнила о своей прежней жизни, о старшей дочке, о муже. Доктор обрадовался, что его пациентка, как он и предполагал, не такая безумная. Но узнав, что родилась девочка, женщина впала в беспамятство, она отказалась от ребенка и ночью повесилась в общем туалете. Маленькая Элис была очень похожа на мать, такие же черные волосы, серые глаза. Больница отправила прошение в полицейский участок, зная фамилию Брендон доктор надеялся отыскать родственников ребенка. Но никто не подавал заявление о пропаже молодой женщины, в Билокси ее никто никогда не искал. Первое время врач пытался пристроить маленькую Элис в приемную семью, но никто не соглашался брать ребенка, родившегося в психиатрической клинике. И Элис Мари Брэндон оформили как слабоумного ребенка в детском отделении Cedar Lake Physician Center, что позволяло доктору брать ее с собой на выходные, заниматься чтением, математикой, рисованием, особенно рисованием. Элис обожала сидеть с тетрадкой и карандашом. Ее детская ручка еще неуверенно выводила вполне взрослые картины. Чаще всего она рисовала больницу, доктора и его пациентов. Один раз врач увидел, как пятилетняя Элис выводит языки пламени вокруг столовой комнаты, примерно через неделю случился пожар из-за невнимательности кухарок, они уронили муку рядом с плитой, и частички муки вспыхнули как бомба. В шесть лет Элис нарисовала двоих незнакомых мужчин в доме доктора, позже он понял, что девочка хотела предупредить о ворах. Но дом вскрыли и украли дорогие вещи — посуду, одежду, бутылки с виски и коньяком. Врач жил один, он давно похоронил молодую жену, и дома появлялся только на выходных. Ограбление не сильно расстроило его, только с этого момента доктор Уолтон стал более внимательно рассматривать рисунки Элис и даже собирал их в отдельные папки. Чаще всего девочка рисовала красивых людей, мужчин и женщин, и несмотря на замечания доктора, что так не бывает, он рисовала им желтые глаза. Всем, кроме одного. Только у одного Элис выводила глаза ярко-красным. Врач думал, что возможно Элис рисует новых пациентов с новым заболеванием, с одной из разновидностей гепатита. Но девочка ничего не объясняла, она и сама не знала, кто эти люди. А в тринадцать лет Элис стала рисовать корабли под водой, тогда еще не знали, что Германия в Первой Мировой войне начнет использовать подводные лодки против Великобритании. Доктор Уолтон переживал за Элис, он не мог оставить ее в детском отделении, когда ей исполнится шестнадцать лет, пока ее «лечили» витаминами и медсестры не сильно контролировали девочку, многие ее помнили с момента рождения. После шестнадцати лет она должна будет либо покинуть клинику либо перейти в психиатрический госпиталь, где доктор уже не сможет влиять на лечение и контролировать девочку, там другие врачи, другие правила. Примерно через два года, лет в пятнадцать, Элис стала рисовать страшные картины, на которых стояли мужчины с красными глазами и у них были видны клыки. Эти рисунки ровно как и белокожие люди-красавцы стали основными у девушки. Элис рвала бумагу карандашом когда выводила клыки у одного молодого человека, она так сильно нервничала, ее трясло и потом девушка плакала и истерила. Доктор Уолтон стал еще больше волноваться, Элис прожила пятнадцать лет рядом с истеричными детьми, она не должна оставаться в больнице. Врач не мог забрать ее к себе домой, он не являлся ее родственником, но он мог отправить ее на дополнительное лечение, например в Канаду. Доктор тряхнул головой, ничего не получится. Последние два-три года увеличился поток беженцев из Европы, люди бежали от войны, от нищеты. Штаты вступили в войну против Германии. Одной из возможностью вытащить Элис из больницы было бы ее замужество. Но где найти ответственного молодого человека, который согласился бы дать свою фамилию девушке из психиатрической клиники. Доктор Уолтон перебирал в своей голове варианты, примеряя их и так, и этак. Да, он годился в дедушки, но он и не собирался жить с Элис как с женой. Он хотел дать ей возможность выжить. Даже после его смерти, оставшись молодой вдовой, она сможет жить — экономно, не шикуя, но и не нищенствуя — на его скромные отложенные деньги. Доктор решил подготовить все бумаги к 16-летию Элис. Сначала он должен выписать ее из клиники как выздоровшего пациента, затем они отправятся в мэрию за разрешением на брак и через некоторое время Элис станет замужней миссис Уолтон. В приподнятом настроении доктор пришел в палату к Элис, но девушка кинула в него кипу изрисованных листов и в слезах убежала. Зная, что рисунки много значат для нее, врач стал рассматривать как на каждой картинке Элис рисовала странную пару, пожилой, почти старый мужчина, доктор признал в нем себя, и юная девушка в подвенечном платье, грустная, со слезами на глазах. На остальных листах та же пара сидит в столовой комнате пьет кофе; гуляет вдоль набережной; стоит в больнице около пациента — на этом рисунке Элис нарисовала себя старше; затем пара сидит в уличном кафе. Что удивило доктора, Элис не изобразила тех красивых людей с желтыми глазами, даже парня с клыками не было, его она рисовала в последнее время очень часто. Доктор догадывался, что некоторые рисунки Элис — это ее будущее, но он не понимал, почему картинки, где они с Элис выглядят как пара так расстроили девушку. Как врач он знал, что людей с клыками не бывает, красивых мужчин и женщин с желтыми глазами тоже не бывает. Элис стала путать подсказки-рисунки про будущее со своими фантазиями. На выходных врач как обычно взял Элис с собой. Ей скоро исполнится шестнадцать. И доктор Уолтон начал подробно объяснять девушке почему он решил устроить этот брак. Она не должна рассчитывать на постоянное пребывание в детском отделении. Доктор честно признался, что он не думает жить вечно, после его смерти дом, накопления перейдут к его вдове, а может больница даже станет выплачивать вдовью пенсию. Элис будет обеспечена хотя бы крышей над головой и минимальной денежной суммой. Если он выпишет ее из клиники, то Элис будет нищенствовать. Этого выбора доктор Уолтон боялся больше всего, Элис не выживет среди обозленных людей. Элис спросила, может ли она остаться в больнице. Да, но только во взрослом отделении, с другим медперсоналом, с другими лекарствами, от которых идет пена изо рта. Девушка попросила подумать на этих выходных. Элис вышла на задний дворик маленького дома доктора Уолтона. Она прикрыла глаза, она всегда так делала, когда хотела увидеть свои картинки. Есть путь с желтоглазыми людьми-ангелами, тогда Элис придется остаться в психиатрии. Есть путь замужней женщины с доктором, который кажется ее действительно любит как родственницу, но тогда пропадают такие красивые люди и особенно этот молодой человек со светлыми медовыми волосами и красными, как кровь, глазами. Доктор говорил, что таких глаз не бывает. Мистер Уолтон ради нее провел много времени в библиотеках, выискивая информацию про болезни, которые могли бы изменить цвет глаз. Врач с сожалением сказал Элис, что ее фантазии не могут быть реальными. — А что если эти красивые люди и не люди вовсе, а ангелы? — Элис тихо прошептала, рассматривая как кружится бабочка, ее крылья переливались на солнце оттенками коричневого и золотого. Элис подумала, что ее крылья похожи на глаза тех красивых ангелов из ее рисунков. Неожиданный порыв ветра отнес бабочку в ветки дерева, где она запуталась в паутине. Черный жирный паук уже выбежал в центр своей ловушки. Элис не могла допрыгнуть до ветки, она была невысокого роста. И чтобы не видеть как погибает бабочка, девушка отвернулась. — Так и есть. Парень с клыками — это дьявол, бледные люди с желтыми глазами — это ангелы, а тот, который самый красивый с красными глазами — наверное падший ангел. Элис вздохнула. Когда она поняла, кого рисовала все это время, ей стало легче. Чтобы увидеть всех этих ангелов, надо умереть. Ей нельзя больше оставаться в госпитале, иначе она умрет. Больше не о чем думать. Элис бегом вернулась в дом, где за большим столом сидел доктор Уолтон, он опять читал энциклопедию по психиатрии. Элис закричала ему, что согласна выйти замуж и нужно сделать это как только ей исполнится шестнадцать. После бракосочетания в 1917 году Элис переехала в дом доктора Уолтона, она стала миссис Элис Мари Уолтон Брэндон. Доктор Марк Уолтон еще работал в клинике, до самой смерти пытаясь найти объяснение желтоглазым персонажам из рисунков своей жены. В одну из ночных дежурств врач почти нашел разгадку странным картинкам Элис. Мистер Уолтон заметил постороннего мужчину в бывшей палате Элис. Худощавый, с резкими чертами лица, с длинными неухоженными светло-серыми волосами. И глаза. Его глаза были темно-красные. Мужчина был похож на гончую во время охоты, его ноздри дергались как у животного. — Кто вы? — голос доктора получился хриплым и тихим. — Кто я, откуда и что мне надо? — незнакомец засмеялся во весь голос. Он не боялся разбудить охранника и санитаров. Он ничего не боялся. А вот доктору стало страшно. Не об этом ли пыталась предупредить его Элис. Мистер Уолтон радовался, что ее давно нет в этой палате. — Ты вкусно пахнешь, — молодой парень склонился к доктору вдыхая воздух. Марк Уолтон судорожно вспоминал, у кого из его коллег мог лечиться этот психически больной человек, кто его отпустил ночью, скорее всего он сбежал. Черт возьми! Нельзя нервировать психа, иначе он действительно убьет! Доктор попытался выпроводить больного в коридор, но почувствовав холодную твердую кожу отдернул руку. Молодой человек усмехнулся. Он еще ближе наклонился к мистеру Уолтону, его холодное дыхание обожгло доктора, который в голове перебирал рисунки Элис и вспомнил, о чем хотел спросить: — У вас есть клыки? Молодой парень улыбнулся, показывая небольшие острые клыки, затем впился в шею доктора. Ослабевшее тело обвисло словно пустой мешок. Джеймс отбросил его ногой. Он столько времени ждал этого момента. Сколько раз он пробегал мимо госпиталя, втягивая сладкий аромат. Он нашел человека, который так вкусно пах. После смерти доктора молодая вдова Элис Уолтон уехала из Штатов, она продала дом и забрала наличку буквально за несколько недель до начала Великой Депрессии. Элис всю жизнь провела на окраине Лондона. Они писала картины, играла на бирже, консультировала бизнесменов. Ее картины покупали не все и не сразу, многие боялись того, что было изображено, то ли страшное будущее, то ли мрачное прошлое. Элис часто изображала бабочек, подисывая их латинским названием Lepidóptera, но она никогда больше не рисовала белых ангелов с золотыми глазами.*** *** ***
В 1663 году в Лондоне Карлайл Каллен помогал своему отцу охотиться на вампиров, один из которых напал на Карлайла и успел укусить его. Карлайл не мог смириться с тем, что он обратился в вампира. Не желая пить человеческую кровь, он стал употреблять кровь животных и стал вампиром-вегетарианцем. В 1863 году молодой майор Армии Конфедеративных Штатов Америки Джаспер Уитлок встретил вампиршу Марию, которая его обратила. В 1918 году от испанского гриппа умирал Эдвард Мейсон, по просьбе его матери Карлайл обратил Эдварда в вампира. В 1920 году в психиатрической больнице Билокси, Миссисипи, вампир-кочевник Джеймс убил доктора Марка Уолтона. В 1921 году в больницу доставили миссис Эсме Эвенсон (урожденная Эсме Энн Платт) после попытки суицида, она была еще жива, Карлайл обратил Эсме в вампиршу. После обращения Эсме стала напарницей Карлайла. В 1933 году в Рочестере, Нью-Йорк, Карлайл наткнулся на избитую и изнасилованную Розали Лиллиан Хейл, он обратил ее в вампира, чтобы спасти ее жизнь. В 1935 году в горах Теннеси медведь напал на молодого человека по имени Эммет МакКарти. Он истекал кровью, когда его тело обнаружила Розали, она принесла молодого человека к Карлайлу, который обратил его в вампира и спас его жизнь. После обращения Эммет стал напарником Розали. В 1948 году Джаспер прятался от дождя в закусочной Филадельфии, где у него появилась идея пить донорскую кровь так, как люди пьют вино; майор принял решение вернуться к своим друзьям Питеру и Шарлотте. Вампирский клан Калленов состоял из пяти вампиров: глава ковена Карлайл Каллен, его жена и напарница Эсме, и их «приемные дети» Эдвард, Розали, Эммет. Когда семья Калленов жила недалеко от Форкса во время Второй мировой войны, они столкнулись с индейцами племени квилетов, с индейцами-оборотнями. Клан Калленов заключил с ними соглашение — вампиры могут жить по соседству с квилетами, если не будут охотиться на территории индейцев и не укусят ни одного человека. Близость вампиров, хладных, активировала ген оборотня и молодые индейцы получили способность трансформироваться в волков.***
Семнадцатилетняя девушка Изабелла Свон переезжает из штата Аризона в штат Вашингтон, в дождливый городок Форкс, к своему отцу Чарли. Ее мать, Рене, вышла замуж и Изабелла хотела освободить ее от материнских обязанностей, дав возможность путешествовать вместе с молодым мужем. Ее новые подруги — Анжела, Джессика — рассказывали последние школьные сплетни. Одноклассницы заняли центральный столик во время ланча, хотя Белла была бы рада Джессика больше всего любила повторять подробности из жизни Майка Ньютона. Белла поняла, что девушка положила глаз на этого веселого блондина. Анжела наоборот, тихо вздыхала по Эрику Йорки. В первый день учебы Белла узнала последние новости про Лорен Мэллори и ее роман с Тайлером Кроули и про ее неудавшийся роман с Эдвардом Калленом. Джессика называла имена и не стесняясь, показывала пальцем. Только на последнем имене одноклассница немного стушевалась. — Ну и где он, этот Эдвард? — оглядывалась Белла. Она чувствовала себя неуютно из-за того, что целый день находилась в центре внимания всех старшеклассников. — Он не ходит один, — проговорила Анжела. — Лорен его так напугала? — предположила Белла, представляя обычного «ботана» в очках, которого Лорен загоняла в угол своими пышными размерами, и сейчас этот мальчик ходит в компании таких же «ботанов». — Он всегда с семьей, — немного обиженным тоном произнсла Джессика. — А вот и Каллены, — добавила Анжела, показывая глазами на входную дверь. Белла открыла рот от удивления, в столовую вплыли словно ангелы три человека. Белокурая девушка, высокая, стройная, с длинными волнистыми локонами. Королева школы. Тут и думать не надо. Анжела прошептала: — Это Розали. Она самая красивая девушка в Форксе, а может и в штате. Рядом с ней высокий накаченный парень с темными вьющимися волосами, это Эммет. — Они вместе? — спросила Белла, так как Розали и Эммет выглядели как пара. — Да, они всегда вместе, — подчеркнула Джессика. — Ну и что? — Анжела вступила в старый спор, — они не родные. Белла спросила в чем дело, оказывается Карлайл и Эсме усыновили всех трех детей, они жили в одном доме, но по крови были не родные. Белла согласилась с Анжелой, что ничего противозаконного они не делают. — Зато Эдвард один, — облизнулась Джессика. — Фу, Стэнли, ты снова на него запала? — Анжела замахала руками. — Эдвард — это тот, рыжий? — поинтересовалась Белла. Она рассматривала высокого, немного неопрятного парня со спутанными бронзовыми волосами. Он выглядел моложе своих родственников, но старше остальных старшеклассников. Белла отметила, что сильный слой макияжа у Розали делает ее намного старше, она выглядела лет на двадцать. Все трое выбрали самый дальний столик. Обычно за такими столиками сидят изгои и ботаны. Но видимо в Форксе все было по-другому. Этот столик занимала самая красивая и популярная тройка старшеклассников. Белла старалась смотреть на них урывками, но все равно ее подруги заметили повышенный интерес Беллы к Калленам. — Не старайся, — выдавила из себя Джессика, — Каллены всегда сами по себе. Они ни с кем не дружат. — Я и не собиралась дружить с ними, — пожала плечами Белла. Каллены ничего не ели и не пили, они передвигали посуду на столе, морщились словно брезговали школьной едой. Белла была согласна, школьный ланч оставлял желать лучшего. Но было еще что-то в этих лицах. Бледность, они были белее любого жителя Форкса. Вскоре Белла нашла этому объяснение — как сказала Анжела, семья доктора Карлайла Каллена переехала два года назад с Аляски. Если штат Вашингтон был самым долждливым, то штат Аляска самым холодным. Эдвард, Розали и Эммет были неродными, но кроме бледной кожи их объединял один и тот же цвет глаз — черный. Белла привыкла видеть голубоглазых блондинок, и подумала, что Розали красит волосы очень тщательно, что до сих пор никто не заметил отросших темных корней волос. Вид у всех троих был замученный, наверняка они не спали всю ночь, пили пиво или играли в приставку. Эдвард стал пристально рассматривать Беллу, затем он повернулся к своей сестре и пожал плечами. Он фыркнула, выкинула одноразовый поднос с едой и ушла из кафе. За ней умчался Эммет. А их брат задержался за столом, он буравил взглядом стол, за которым сидела Белла с подругами. Джессика захихикала: — Смотрите! Эдвард остался один! Сейчас к нему подвалит Лорен! Рыжеволосый парень дернулся, вскочил, уронив стул и очень быстро выбежал из помещения. Анжела рассмеялась в голос. — Ты ее не слышишь, зачем тогда вообще связываться?! — Розали шипела на брата. Эдвард не смог прочесть ничего из головы Беллы, он не мог проникнуть в ее мысли. От его контроля зависило как долго семья Калленов будет жить в определенном месте. Как только в мыслях окружающих их людей зарождались мысли об истинной природе Калленов, еще не сформировавшиеся гипотезы, некоторые сомнения, догадки; для ковена наступало время переезда. — Если я не могу контролировать ее мысли, то должен находиться рядом, чтобы услышать, о чем она болтает! — Эдварда бесило упрямство сестры. — Я не хочу переезжать из Форкса! Пока не хочу! — ворчала Розали, — Лучше я убью ее. Так будет всем спокойнее! — Она дочка шерифа, — напомнил Эммет, — он тут всех на уши поставит. Потом брюнет заулыбался, показывая почти детские ямочки на щеках. — Не надо об нее пачкать руки, — прошептал Эммет, обнимая свою напарницу, — она сама убьется. Эммет, Розали, Эдвард стояли на школьной парковке, наблюдая как Белла четыре раза споткнулась, два раза ударилась и один раз чуть не упала, ее поймал Майк, пока дошла от дверей школы до своей машины. — Она действительно такая неуклюжая или играет в the damsel in distress (дева в беде)? — Розали окатила Беллу ненавистным ледяным взглядом. Блондинка ничего не имела против Беллы, но если из-за нее пострадает ее семья, а ее брат уже начал депрессировать, мало было страданий Эдварда, то Розали не раздумывая уничтожит эту проблему, кем бы она не была. В доме Калленов за круглым столом собрались все члены ковена. Доктор Карлайл озабоченно посмотрел на своих приемных детей, они только что рассказали о новой старшекласснице Белле Свон. — Эдвард, постарайся… подружиться с этой девушкой, — осторожно предложил глава семейства. — Да, сынок! Попробуй! Пригласи ее в гости, — Эсме всегда поддерживала мужа. — Пригласи ее в гости… на ужин, — заржал Эммет, особо выделяя слово «ужин». — Не понимаю, зачем нам тратить столько времени на какого-то человека, — проворчала Розали. Эсме махнула на нее, вампирша желала, чтобы ее приемный сын нашел себе пару. Эдвард считал себя недостойным и занимался самобичеванием. Его депрессивный характер беспокоил Эсме, она хотела бы, чтобы Эдвард был чуточку позитивнее. Карлайл предложил проголосовать. Розали высказалась за то, чтобы уехать подальше от Форкса и Беллы Свон. Эсме наоборот, предложила остаться, пока ничего страшного не произошло. Карлайл поддержал Розали, что удивило всех, он высказался о том, что безопасность города важнее опытов его сына с Беллой. Эммет поддержал Эсме, он хотел увидеть, чем закончится вся эта история. Впервые в клане Калленов напарники голосовали против друг друга. Розали еще больше возненавидела Беллу Свон. Из-за нее, этой невзрачной мышки, рушится ее семья. Последний голос остался за Эдвардом. Решающий голос. Вампир остался семнадцатилетним подростком, принимать решения, брать на себя ответственность — это не про Эдварда. Под давлением ковена ему пришлось что-то ответить, Эдвард предложил… подождать. Он попросил месяц. Либо он сдружится с этой Беллой и будет знать ее мнение о Калленах как друг. Либо через месяц они уедут из этого города, а может и страны. В этот вечер около дома шефа полиции Свон проносились три тени, одна из них пробралась через незапертое окно на втором этаже, а две других притаились на дереве, напротив комнаты Беллы. Эдвард решил попробовать проникнуть в мысли и сновидения Беллы, когда она спит и не контролирует свое поведение, но телепат потерпел неудачу. Даже двойную неудачу. Он не только не смог услышать о чем думает Белла, но и с трудом сдерживался, чтобы не напасть на нее. От крови Беллы его отвлекали пошлые мысли Эммета, они злили телепата, раздражали, но благодаря сводному брату Эдвард не совершил убийства. Если Эдвард не сможет сдержать себя в школе, то клану Калленов придется бежать из Форкса и еще прятаться от наказания со стороны Вольтури. Белла и Эдвард имели общие уроки — биологию, историю, литературу. Все ученики удивлялись, что Эдвард Каллен, гордец и выскочка, вдруг сам подсел к новенькой и предложил ей помощь. Школьная программа Финикса, где раньше училась Белла, была более углубленной, но девушка не отказалась от помощи Каллена. Эдвард часто задавал личные вопросы, почему она переехала в Форкс, почему ее мама не заботиться о ней как должна была делать мать, почему ее родители развелись, почему она дружит с индейцами. Белла пыталась объяснить: — Мама вышла замуж за бейсболиста, который много путешествует. — И твоя мать отправила тебя в Форкс, чтобы самой путешествовать с молодым мужем? — допытывался Эдвард. — Я сама себя отправила, — отвечала Белла. — Не понимаю, — чаще всего этими словами заканчивались их разговоры. Эдвард пытался проникнуть к ней в голову, но ничего не слышал, и многого не понимал. В Форксе обещали ясную погоду и в школьной столовой все обсуждали будущую поездку в Ла-Пуш, на пляж, находящийся на территории резервации индейцев-квилетов. Белла знала одного из индейцев благодаря дружбе отца Чарли с Билли Блэком, сын которого Джейкоб был немного влюблен в девушку. Старшеклассники решили выехать рано утром в субботу. Белла сомневалась, насколько будет теплая погода, плюс пятнадцать для нее означало надевать куртку и теплые кроссовки, в то время как для Форкса такая температура была почти летеняя. Одноклассники Беллы собирались плавать в океане, в то время как она потирала замерзшие пальцы. Джессика утащила Майка в воду, Лорен и ее подруги остались около костра, окружив себя поклонниками, Анжела мечтала остаться вдвоем с Эриком и отправилась с ним гулять вдоль пляжа. Белла не хотела оставаться с Лорен, но ее «выручили» подошедшие загорелые парни из резервации. Они пришли узнать, кто устроил пикник на их территории. Один из индейцев, Джейкоб, сразу присел рядом с Беллой и протянул руки к огню. Белла улыбнулась своему старому другу. Индейцы представились, многие знали Майка и Тайлора, завязалась непринужденная беседа пока все жарили сосиски и пили пиво. Джессика решила блеснуть своими знаниями перед парнями-индейцами и представила Беллу как «новенькую» из Аризоны. Тут же вспомнили других новеньких, с Аляски. — Вы про семью доктора Каллена? — спросил старший парень-индеец, он был скорее мужчиной, чем юношей, да и голос его вучал совсем по-взрослому. Белла вспомнила, что его звали Сэм, он был вроде старшего кузена всем мальчишкам в резервации. — Каллены опасны, — добавил другой индеец. Школьники заинтересовались, и Джейкоб «под пиво» рассказал старые индейские страшилки. Все одноклассники Беллы были немного пьяными и сказки о вампирах и волках не восприняли всерьез. На прощание Джейкоб позвал Беллу прогуляться. — Ты не веришь в наши легенды? — после долгого молчания спросил индеец. — Они интересны, но… — Белла не знала, как объяснить парню, что индейские сказки — это просто сказки. — Но… есть истории про «белых», — прошептал Джейкоб. — Про эпоху Колумба? Про переселенцев из Европы? — Белла не очень хорошо знала историю, но про открытие Америки она помнила. — Нет, я не про европейцев, а про «холодных» или «хладных». По одной из легенд, мой дальний предок встречал таких «белых», — продолжил Джейкоб, — он был вождем племени квилетов как и мой отец. А «белые» — единственные враги волков, не настоящих волков, а тех, что превращаются в людей, как наши предки. Вы называете их оборотнями. Белла молчала, она не понимала при чем тут волки, оборотни и еще «белые», «хладные». — У оборотней есть враги, — добавил Джейкоб, — «белые» — наши враги. Но те, которых видел мой предок, были совсем другими. Они не убивали людей. Они ели животных. — Ясно, — проворчала Белла, — то есть твой предок встречал каннибалов, а тут увидел белых людей, которые питались животными. Поэтому они были странными для индейцев? Белла была готова наорать на Джейкоба, она всеми силами хотела закончить этот разговор. — Ну, если тебе так удобно, называй их каннибалами, или кровопийцами, или пиявками. — Джейкоб, я не понимаю, — взмолилась Белла. — Мой предок заключил сделку с «хладными» — они не будут вторгаться на нашу землю, мы не выдадим их бледнолицым. — Зачем это было нужно? — Ну, эти «белые» не ели людей, вернее не пили человеческую кровь. Они говорили, что им достаточно животной крови. — Хорошо. Допустим эти «белые» или «хладные» каннибалы ели только животных, — Белла подумала об абсурдности этого разговора, — тогда причем здесь Каллены? — Да они и есть те «белые»! — воскликнул Джейкоб. Вернувшись домой, Белла сразу же отправилась в душ, она сильно замерзла на пляже. Под струями горячей воды девушка вспоминала слова Джейкоба. Каллены. Надменные, гордые, красивые, бледные. Богатые. Белла тряхнула мокрыми волосами. Зависть. Это все зависть. Она использовала всю горячую воду и вышла из душа когда стала снова замерзать. Чарли был на ночном дежурстве, значит он не станет проверять, во сколько Белла легла спать. Девушка включила компьютер и погрузилась в чтение индейских легенд. Хладные, белые, бледные, сильные, быстрые, ядовитые, бессмертные… вампиры. Белла легла спать уже под утро воскресенья с намерением все выяснить в понедельник. Она даже составила план вопросов. Почему у Калленов меняются глаза от черного до желтого. Почему они не приходят в школу в солнечные дни (прячутся в гробах?). Почему Каллены ничего не едят в школьной столовой. Почему Эдвард Каллен говорит такими фразами словно он живет в прошлом веке. Почему Эдвард так грациозно двигается. Почему Эдвард так гипнотизирующе действует на нее, на Беллу. И еще десятки почему, связанные только с Эдвардом. В понедельник Белла ждала Эдварда на школьной парковке, но никого из Калленов не было. В столовой во время ланча их столик тоже пустовал. Все повторилось и во вторник, и в среду, пока Джессика не принесла известия о том, что доктору Карлайлу Каллену предложили работу в далекой России и все семья уехала на другой материк. Школьные красавицы воспряли духом, без Розали Каллен они могли конкурировать между собой. Парни тоже обрадовались отъезду Калленов, в первую очередь Эдварда, по которому вздыхали все старшеклассницы. Наверное только тренер школьной команды по бейсболу скучал без Эммета, его точных бросков и едких шуток. И Белла. Она не смогла задать свои вопросы Эдварду, с которым, как она думала, началась ее дружба, и пыталась сама найти ответы.***
Деметрий Вольтури вот уже вторую неделю наблюдал всплеск интереса к теме вампиров в штате Вашингтон, США. Он выбирал разные сочетания ключевых слов и большинство запросов осуществлялось с одного IP-адреса. Форкс. Город, которого даже нет на карте. — Черт! — Деметрий тихо выругался. В любом случае его услышат. Он находился в своем кабинете в замке Вольтури и вот уже полгода бездельничал. Все было относительно спокойно в мире вампиров. Наверное поэтому он так заинтересовался «вампирскими» запросами из Штатов. Деметрий еще раз посмотрел на календарь, чтобы не ошибиться и не пропустить какой-нибудь праздник типа Хэллоуина или Карнавала, когда подскакивают запросы по ключевым словам. Всем становится интересно что одевал Дракула или какую группу крови он предпочитал. Нет, запросы никак не связаны с праздниками. Деметрий сделал ненужный вздох. Черт возьми! Может вышел новый фильм или книга про вампиров? И очередная фанатка ищет подтверждения или опровержение своим догадкам. Но нет. Все спокойно и на этой площадке. Деметрий поднял все запросы с этого IP, которые могли его заинтересовать. Пользователь целенаправленно искал информацию о вампирах. Последние несколько дней интересовались силой, скоростью, внешностью, питанием вампиров. Деметрий стал нервничать. Он так себя чувствовал всегда, когда нацеливался на добычу. Он — лучший трекер в мире вампиров. И сейчас Деметрий чувствовал, что нащупал свою добычу. Пока было рано нападать. Нужна финальная точка. Аро наблюдал за своим подопечным, следопыт что-то нашел. Король вампиров был уверен в Деметрии. Когда придет время, он все расскажет, вернее покажет. Аро Вольтури было достаточно прикоснуться. Ему не терпелось узнать новости от Деметрия, но Аро сдерживал себя, он мечтал пригласить в свою охрану некоторых талантливых вампиров, но пока раздумывал, каким образом — пряником или кнутом. — Есть! — воскликнул Деметрий, когда увидел очередной запрос из Форкса. «Эдвард Каллен — вампир?» Кажется, ковен вегетарианца Карлайла сильно оплошал. Эдвард — это тот рыжий, которого Аро хочет держать при себе? Деметрий собрал всю информацию и распечатал в трех экземплярах. Короли вампиров не любили современные гаджеты, предпочитая всем носителям информации — бумагу. Деметрий также не понимал, почему обладая абсолютной памятью, Аро и Кайус просили изложить все на бумаге. Маркус после смерти напарницы почти не принимал участия в делах, но Деметрий из чувства уважения всегда обращался ко всем трем королям. В тронном зале Аро окружала только ближайшая охрана — Джейн и Алек, Феликс, Челси. Разговор закрытый, конфидицеальный. Деметрий был на взводе, ему не терпелось «встать на след». Он отдал свои отчеты королям. Аро прочитал очень быстро и посмотрел на Деметрия почти с обожанием. Затем он протянул руку, чтобы прочитать мысли Деметрия, все то, что не попало на бумагу. — Это то, что надо, чтобы пообщаться с Калленами, — прошептал Аро. — Мы засиделись в Вольтерре, — медленно произнес Кайус, — пора проветрится. Джейн и Алек вытянулись в струнку, они готовы отправиться куда пожелают их короли. Аро не долго раздумывал. — Деметрий и Феликс, вы едете в Форкс, вы знаете, что делать. — Джейн и Алек — вы летите в Россию, точный адрес вам скажет Деметрий. Привезите мне Эдварда. Если Карлайл, мой старый друг захочет сопровождать вас, ничего страшного. Пусть тоже приезжает. На похороны Беллы пришли только близкие друзья и родственники. Чарли, как шеф местной полиции, ничего не мог объяснить. Некоторые недоброжелатели косились на него как на виновника случившегося. Белла была убита в своей постели, ночью. Следов взлома не обнаружили. Пропали все данные с ее компьютера, были удалены учетные записи в социальных сетях, исчезли ее электронные адреса. Полицейские не нашли никаких зацепок, никаких идей. Ходили слухи, что Белла покончила с собой, говорили, что в ее теле не было ни капли крови. Смерть Беллы Свон стало еще одним нераскрытым делом на полках полиции штата Вашингтон.***
Карлайл Каллен не ожидал увидеть представителей Вольтури на пороге своего особняка, который он построил в далекой Сибири. Джейн и Алек обвинили его сына Эдварда в нарушении основного закона — все вампиры обязаны хранить свое существование в секрете. Аро Вольтури дал возможность своему старому другу Карлайлу попрощаться с сыном, который остался служить в охране королей вампиров. Розали и Эммет вернулись на Аляску, Карлайл и Эсме остались в Вольтерре в надежде уговорить Аро отпустить их сына. -------------------------- * Принудительная стерилизация в США. Страна централизованно ввела стерилизацию для целей евгеники с 1895г. и придерживалась ей до 1974г. Главным объектом программы являлись люди с психическими расстройствами и умственно отсталые, глухие, слепые, эпилептики и люди с физическими уродствами, хронические алкоголики, преступники-рецидивисты и насильники.