Новенькая

Дана, по своему обыкновению, пришла в школу ко второму уроку. К ней были прикованы все взгляды одноклассников – какие-то из них были презрительными, какие-то – не на шутку обеспокоенными. Две девушки на последней парте перешептывались, переводя взгляды с Даны на Келси и обратно. Из обрывков разговоров можно было расслышать «таблетки», «хотел изнасиловать», «оказалась рядом». Келси, слыша эти разговоры, вжимала голову в плечи, отгораживаясь от всех капюшоном. В ее глазах виднелись слезы, которые девочка с трудом сдерживала. И, тратя на это все силы, она не обращала внимания больше ни на что. Кто-то окликнул девушку, но она не обернулась, сверля глазами парту. Смотреть на что угодно, только не им в глаза… - Эй, ангел-хранитель! Спасешь меня парочку раз? – крикнула Молли, после чего Келси поднялась и выбежала из класса. Смеялись все. Кроме Даны. Она все еще не понимала, что происходит. И думала о случившемся вчера. Обычно Дана сама была зачинщицей всех насмешек и издевательств над одноклассницей. Но сегодня ее не оставляли мысли о вчерашнем. Разговоры слышались сквозь туман, будто Дана слушала обсуждение по телефону с очень плохой связью. Что же произошло? Она шла пьяная с вечеринки, встретила Келси…или Келси встретила ее? Почему они вообще столкнулись? О чем разговаривали? Дана нашла одноклассницу на следующей перемене в туалете. Та, задумавшись о чем-то, механически расчесалась, вытерла глаза, подкрасилась. Сейчас она выглядела отстраненной, ушла в себя. Словно заперлась в тесной каморке и смотрела на мир вокруг через замочную скважину. Глаза потемнели на три тона, губы поджаты – девушка словно ждала окрика, насмешки, нападения. Так смотрит на мир заяц, к которому приближается хищник. Это взгляд жертвы, которая понимает, что бежать некуда. Заметив Дану, Келси вздрогнула и ринулась в сторону двери. Из сумки с глухим шелестом страниц выпала тетрадь, и осталась лежать на полу. Дана позвала девушку, но ответа не было. Что делать? А вдруг это какая-то важная тетрадь? На тетради был изображен плюшевый мишка с воздушным шариком в лапах. Не сдержав любопытства, Дана открыла тетрадь. У Келси был удивительно красивый почерк, учитывая, что на уроках она была вынуждена писать быстро. Очевидно, это была тетрадь по геометрии, учитывая изобилие формул и разных чисел. Ни одной зачеркнутой помарки, корректор использован редко и очень аккуратно. Как будто эта девочка вообще почти не ошибалась. Поля украшены разноцветными орнаментами и вплетенными в них цветами – как у нее на уроках хватало еще и времени рисовать? Засмотревшись, Дана не заметила, как в уборную вошли одноклассницы. Девушка все еще разглядывала нарисованные цветы, как услышала озадаченный голос: - Это что, твоя? И давно ты у нас такое выводишь? - Это не моя. - Мы передадим? – с любопытством спросила одноклассница, поправляя ярко-рыжие волосы и смотря в зеркало. - Дай сюда. Ого, да это же Эванс тетрадь! Мне бы она пригодилась. Дома как раз сломалась швабра. Она выхватила тетрадь из рук Даны, быстро пролистала, дернула один лист. Но Дана отобрала тетрадь быстрее, чем лист порвался полностью. Она толкнула рыжую, хватая тетрадь под мышку. - Ты что творишь? - А что, ты в охранники заделалась? Крутая у нас, да? – та схватила Дану за волосы, попыталась ударить о стенку, но девушка вывернулась и ответила ударом в живот. Следующих десяти секунд хватило, чтобы убежать с тетрадью в руках. *** - Келси? – неуверенно спросила Дана, заметив девушку сидящей на полу школьного коридора и уткнувшейся в колени. Она что, плачет? Худые плечи и правда немного подрагивали. Лицо закрывали длинные каштановые волосы, немного помятые и растрепавшиеся. В довесок ко всему она все еще не сняла капюшон, который был натянут почти до носа. Дана села рядом, дотронулась до локтя одноклассницы. Та, подняв голову, сразу напряглась всем телом и подготовилась вскочить на ноги для побега. Но при всем напряжении, насколько усталым и изможденным выглядело ее лицо! Неестественно бледное, с размазанной по щекам тушью и дрожащими губами, оно внушало тревогу, желание спросить, что произошло. Но Дана понимала, что задав этот вопрос, она окончательно уничтожит свою репутацию в классе. Хотя, к черту. От ее репутации осталось одно лишь слово. - Вот, ты потеряла. Там порвана одна страница, но я могу сходить к учителю за скотчем. Да не смотри ты так на меня. Все в порядке. - Спасибо. - О чем они разговаривали сегодня? Ты выглядела такой несчастной, слыша их. Келси рассказала все, что произошло накануне. О том, как она нашла Дану и отвела ее домой, о том, что она узнала насчет случившегося, о последующих насмешках всего класса. И с каждой фразой ее глаза наполнялись слезами с новой силой. На счастье, в коридоре почти не было людей. Никто не останавливался посмотреть, не докапывался с тупыми вопросами. - Я просто хотела с кем-нибудь подружиться, - призналась Келси. – Я из маленького города, и тут никого не знаю, но ты мне сразу показалась милой и дружелюбной. Мне было очень больно, когда все начали смеяться. Я никому не делала ничего плохого, честно. Дана замялась, и только через секунд пять сообразила поделиться салфеткой. Келси стерла макияж, и стала как будто младше и беззащитнее. - Почему вы надо мной смеетесь? - Прости меня, Келси. Над новенькими часто смеются, потому что они еще не влились в коллектив. Просто так всегда получается. Дана явственно чувствовала, как рушилась та самая маска «плохой девчонки», которую она сама себе создала. Почему-то смеяться над кем-то вместе с одноклассниками казалось круто и весело, и никто особо не задумывался, что при этом чувствует объект насмешки. А сейчас перед ней сидел живой человек, которому больно. Его обидели. Он ищет поддержки. - Но почему? Что я вам сделала? - Не воспринимай всерьез. И да, спасибо за вчерашнее. Я не знаю, что бы было, если бы не ты. На лице Келси сначала промелькнула тень недоверия, потом она сменилось легкой улыбкой. - Пожалуйста.