Разрываясь и падая (Undoing Dichotomy)

      «В ту ночь, когда мы спасли тебя, в Силе бушевала буря. Что-то темное, что-то ужасное. Ты просто… Просто сидел, окруженный телами. Оби-Ван, прошу, я хочу помочь».       Этого было достаточно, чтобы его вышколенный контроль исчез.       И конечно это случилось в присутствии Энакина. Да, когда-то это в любом случае должно было произойти. На протяжении долгого времени ставить такие мощные щиты каждый день было бы изматывающим даже для Джедая на пике сил.       А Оби-Ван на данный момент явно находился далеко не в лучшей форме. Все его тело было покрыто незалеченными ранами, он был истощен от бессонницы. Все эти дни после их побега с Зайгеррии он чувствовал себя просто ужасно — мужчина с трудом мог припомнить, когда последний раз даже самая простая еда задержалась в его желудке хоть на несколько минут.       Он воздал благодарности Ордену Джедаев за строгие требования к одежде — роба скрывала его резкую потерю в весе.       «Нужно убраться из Храма».       Он выругался из-за того, что не смог держать себя в руках в присутствии бывшего Падавана. Но Энакин всегда умел настоять на своем, добиться от него всплеска эмоций тогда, когда другие не могли. «Поздравляю, Энакин», — горько подумал он. И единственное пока облегчение на данный момент было в том, что он смог выдержать доклад в Совете без каких-либо происшествий. Мужчина поежился от возможной перспективы столкновения с градом вопросов в случае своей несдержанности.       Оби-Ван осторожно высвободил свои чувства, чтобы проверить, последовал ли Энакин за ним, но было похоже, что он шокировал своего бывшего ученика слишком сильно. «Наконец». Джедай накинул на голову капюшон, как можно более надежно маскируясь с помощью Силы и выходя из дверей Храма на кипящие жизнью улицы Корусанта. Близость такого количества чувствительных к Силе и при этом могущественных Джедаев как Мейс или Йода сейчас ему совершенно не нужна.       «О Энакин».       Нет, ему нужно место, где он сможет безопасно опустить свои щиты на несколько часов, место, где над ним не висела опасность быть раскрытым.       «Раскрытым в чем, Кеноби?».       Он покачал головой, спускаясь все глубже на нижние уровни столицы Республики. Этот вопрос мучил его все время после Зайгеррии.       Ведь нет ничего, что можно было раскрыть?       Да, сейчас его эмоции были более чем когда-либо оголены и непостоянны. И в некоторые моменты Сила принимала пугающие ледяные очертания. Но учитывая миссию, с которой он только что вернулся, его попадание в рабство, условия содержания колонистов, смерти…       «Нет». Он подавил эти мысли.       Мейс хочет, чтобы он посетил ментального целителя. Энакин хочет вытянуть из него всю информацию до последней капли. А Оби-Ван просто хочет все забыть. Отпустить в Силу, а затем притвориться, будто ничего и не было.       «Да, но прежде, чем высвободить все в Силу, Кеноби, тебе нужно сначала опустить щиты».       И именно поэтому он в итоге оказался в затемненной нише в захудалом баре под названием «Luxlight» практически на низшем уровне Корусанта.       Здесь не было, несмотря на название, ни роскошно, ни освещено.       Клиенты — сплошь отбросы и мерзавцы — все те, кого и ожидаешь увидеть в подобном заведении. Охотники за головами, мелкие воришки и все отребье, спустившееся в кабак, чтобы выпить в тишине, не будучи при этом узнанными. В этом месте обычно не задавали вопросов. Оби-Ван убедился, чтобы роба полностью скрыла джедайскую тунику, прежде чем зайти в затемненную, самую отдаленную нишу, что смог найти в кабаке.       «Какое прекрасное место. Возможно, я здесь даже задержусь. И вполне вероятно, что я даже не смогу уйти из этой ниши, учитывая изобилие странной липкой субстанции, которая, судя по всему, растеклась по всей лавке».       Он глубоко вздохнул, а официантка расы Викуэи принесла ему заказ.       Оби-Ван оценивающе посмотрел на жидкость перед собой, беря стакан у руку. «О, что ж, наверное стоит действовать как все», криво усмехнулся он и опрокинул в себя содержимое одним залпом, возвращая опустевший стакан на стол с немного большей силой, чем хотел.       «А не это ли твоя проблема сейчас — больше грубости, силы и жестокости, чем хотелось бы?».       Он натянул капюшон еще сильнее, и позволил наконец своим щитам обрушиться. Практически сразу шквал эмоций вышиб из него весь дух. Оби-Ван подавил острое желание выскочить из бара.       Воспоминания о миссии пролетали перед глазами. Платформа невольничьего аукциона. Его знакомство с исправительным центром. Несчастные колонисты, провалившиеся в бездну навстречу своей смерти. Глумящийся над ним Аргусс. Убитый ребенок Тогрута. Королева, подвешенная в воздухе, хватающая ртом воздух, раздирающая ногтями собственное горло. Пальцы сомкнулись в кулак — тошнотворный звук ломающихся костей, и голова женщины свободно повисла набок. Он сам на коленях перед Дуку, улыбка нависшего над ним Графа…       — Еще кружок?       «Что?».       — Я сказала, не хочешь еще кружок? — официантка проговорила безэмоционально, махнув в сторону пустого стакана.       — Эм, да, пожалуйста, — Оби-Ван поерзал на сидении, когда она развернулась и пошла к бару.       «О Сила, Кеноби, тебе нужно взять себя в руки!».       Он сосредоточился и постарался выравнять дыхание: вдох, выдох, вдох, выдох. Постепенно разрушающие волны, бушующие в Силе, начали стихать, медленно преображаясь в мягко текущий поток, более привычный для него. И все же, что-то было не так. Было что-то в этом потоке Силы — нечто холодное и темное. Оби-Ван схватился руками за голову.       — Ну вот, держи.       Он даже не заметил присутствие официантки.       «Как грубо, Кеноби», пожурил он себя. Но сил, чтобы волноваться по этому поводу, у него не было.       Мужчина сделал глоток, в этот раз пробуя напиток на вкус и чувствуя аромат алкоголя на языке. Вся Зайгеррианская кампания — что произошло?       Как считал Совет, это был воодушевляющий успех. Они освободили колонистов и избежали политической катастрофы. И исходя из всего сказанного ранее, о большем и не стоило задумываться. Шла война, и нужно было сосредоточить все свои силы на ней.       «Мы свернем на скользкий путь, если не сможем ничего противопоставить таким планетам, как Зайгеррия. Наше бездействие молчаливо оправдывает их деятельность». Если бы он не завладел той картой памяти — неизвестно, что бы произошло. «Оставили бы мы в действительности колонистов страдать ради сохранения политической ситуации?».       Он искренне надеялся, что нет. Это был не первый раз, когда Оби-Ван ставил под сомнение мудрость Совета, в котором сам и состоял. Мужчина умалчивал свое мнение касательно многих вопросов — он был молод, но он высоко уважал старших членов, многие учили его еще юнлингом. Но в последнее время он ловил себя на мысли, что не согласен с ними все больше и больше.       «Интересно, как бы поступил Квай-Гон в данной ситуации?».       Оби-Ван сделал еще один глоток, не желая дальше развивать подобную мысль. «Предполагается, что Джедаи — хранители мира, но все, что следует за мной по пятам, это смерть и разрушения. Неужели мы настолько слепы и не видим собственных ошибок?». Он читал отчеты о ситуации с Креллом. Он собственными глазами видел, как война косой проносится по нейтральным планетам — проблемы с запретом торговли, недовольство граждан. Сенат оплыл жиром и был неэффективен, многие его представители больше заботились о своей репутации, чем об активных политических действиях. И судя по всему Джедаи ничего не могли с этим поделать. Они все больше и больше с затягиванием войны были в подчинении у Республики и Сената, теряя с каждым днем независимость и свое «я» — роль миротворцев.       Казалось, что они разваливаются изнутри, словно клубок бечевки, старающийся сохранить свою форму, но пустой внутри.       «Или только я».       Он вновь вернулся в Зайгеррианский дворец. Губернатор Тогрута — мертв. Юнлинг — мертв. И все потому что он, Джедай, бездействовал.       Он содрогнулся, вновь начиная закипать он ярости.       «Это не путь Джедая, Кеноби».       Спокойствие, мир, свобода.       Он осушил стакан, со стуком ставя его назад.       Ты спас второго ребенка, ведь так?       Мужчина громко застонал. Это был вопрос, который преследовал его с самого побега.       Было так легко поверить, что все это совершил Дуку, убедить себя в том, что по какой-то причине Ситх выбрал именно этот момент, чтобы избавиться от Королевы. Он часами пытался заставить себя поверить в эту мысль. Возможно, он услышал что-то во дворце, возможно, почувствовал что-то в Силе, а возможно, даже Ситху было невыносимо наблюдать за тем, как убивают еще одного беззащитного ребенка.       Если бы можно было, Кеноби бы сам себя на смех поднял, представив такую глупую картину. «Я очень сомневаюсь, что это тот случай».       Но каковы были другие варианты?       «…в Силе бушевала буря. Что-то темное, что-то ужасное…».       Образ Королевы, подвешенной в воздухе, хватающей ртом воздух.       Нездоровая похвала Дуку: «Браво, Мастер Кеноби».       Темный холод в Силе, который теперь был его постоянным спутником.       «Я… Я не мог. Я Джедай. Я окутан Светом».       Но часть его понимала, что это самообман.       «Раз ступишь на темную тропу — навсегда она твою судьбу определит».       Оби-Ван уронил голову на руки, переполненный чувством вины.       Сразу же его первым порывом было завтра отправиться в зал Совета Джедаев, признаться во всем Магистрам Йоде и Винду и принять наказание, даже если это будет означать его изгнание из Ордена.       «Но тогда кто будет приглядывать за Энакином?».       Несмотря на то, что Энакин больше не являлся его учеником, Оби-Ван все еще чувствовал ответственность за своего друга. Энакин был опрометчив, импульсивен, подвержен агрессии и невероятно могущественен. Он практически постоянно конфликтовал с Советом, который готов был при первой возможности осудить Рыцаря несмотря на все его достижения. Энакин не знал, но Оби-Ван заступался за него перед Советом бесчисленное количество раз, приводя все новые и новые факты, почему нетрадиционные методы его бывшего Падавана должны быть приняты благосклонно. «Вы не можете отрицать, что это сработало, Магистр Винду». Или почему нет необходимости давать ему очередной испытательный срок. «Магистр Винду, если вы сможете указать мне, что именно Рыцарь-Джедай Скайуокер сделал не так, я буду вам благодарен. Вы же вполне хорошо принимаете определенную… эксцентричность Квинлана Воса». Или почему нет необходимости следить за ним, чтобы отмести сомнения в его следовании Кодексу Джедаев. Против этого он спорил особенно рьяно, даже несмотря на то, что знал о нерегулярных нарушениях им Кодекса в апартаментах одного сенатора. «Уверяю вас, Магистры, я взаимодействую с Энакином на постоянной основе каждый день, и хотя он и остается подвержен чувствам и привязанностям, он так же предан Ордену, как и каждый из нас».       «У кого тут еще проблемы с чувствами…».       Нет, он не мог сознаться кому-либо в том, в чем он сам не был уверен. Пока нет. Оби-Ван вцепился в идею, что Дуку каким-то образом обхитрил его, воспользовался в своих целях его выведенным из равновесия сознанием. Альтернативу он вряд ли смог бы принять.       Пока эта война не завершится, он должен будет взять себя в руки, чтобы быть уверенным, что Энакин, а также Асока и Падме, находятся в безопасности, чтобы знать, что, несмотря на его конфликт с Советом, Энакин не отвернется от Джедаев, от Света. «И я не могу вновь подвести Квай-Гона. Не в этот раз».       Как только Оби-Ван будет уверен в их безопасности, он примет любое правосудие, которое Совет инициирует в отношении его, независимо от того заслуживает он это или нет.       «А сейчас мне нужно найти другой, лучший способ огородить мысли». Его нынешний метод — закрыться, спрятаться в Силе — не сработает. Кроме того, что это принесет сильнейшее истощение, окружающим будут сразу понятны его намерения — сейчас вместо его присутствия в Силе была пустота, и от этого Энакин лишь будет задавать все больше и больше вопросов.       Он надеялся, что его эмоции со временем успокоятся. Однако холодная тьма, что съедала его подсознание в Силе, представляла уже иную опасность. Ему нужно найти возможность очиститься от этого, захоронить под слоем воспоминаний, которые он не смог выпустить в Силу. Как когда-то Бандомир. Как отказ от него Квай-Гона в пользу Энакина. Как Набу.       Мороз начал пробирать его сознание, приглашая почувствовать больше, еще раз, с новой силой и отдачей подумать о своем прошлом. «Какой, однако, из меня Джедай!, — мрачно подумал он. — "Идеальный Джедай" Оби-Ван Кеноби — мужчина, что все еще тяготится своими ошибками тринадцатилетней давности». С одной стороны, его это беспокоило, но с другой — именно это было причиной его такой безграничной преданности каждому пункту Кодекса, а также такой отточенности и идеальности его умений. Он был глубоко прогнивший человек, увешанный обязанностями — он чувствовал, что его возможности не соответствовали заявленным задачам. И единственная возможность исправить недостатки — это стремиться к совершенству.       «О да. Но достаточно об этом».       Его мысли переключились на Графа Дуку, на его невероятный полный контроль над эмоциями и ситуацией, которым обладал бывший Джедай, даже будучи Ситхом. Наверняка есть какая-то возможность выстроить свои щиты так, чтобы продолжать выполнять обязанности Джедая.       «Я действительно сейчас подумал о Дуку, как о примере для подражания?».       Оби-Ван поднял в руку опустевший стакан, уставившись на его дно.       «Возможно, я слишком много выпил».       В этот момент его коммлинк ожил.       «Кого только во всей Галактике угораздило…».       — Кеноби на связи, — ответил он, пытаясь вновь сконцентрироваться.       — Магистр Кеноби, — прозвучал знакомый хорошо поставленный глубокий голос.       «Невозможно».       Оби-Ван сглотнул.       — Могу ли я спросить, как вам удалось связаться со мной по заведомо секретной и зашифрованной линии?       На другом конце засмеялись.       — Конечно можете, Магистр Кеноби, но это тайна, которую я не открою вам сегодня вечером.       Оби-Ван почувствовал, как в нем зарождается гнев.       — Чего ты хочешь, Дуку? Я думал, ты будешь занят, пытаясь поработить новые планеты с тех пор, как последний гамбит так провалился.       — Терпение, Магистр Кеноби, — пожурил он, — или вы уже так быстро пали?       Молодой Джедай сжал челюсти.       — Я. Не. Пал. А сейчас, прошу простить, у меня есть бокал Кореллианского бренди, который ждет опустошения и который, я думаю, можете оценить даже вы. Спокойной ночи, Граф.       — Проблемы со щитами, мой юный друг?       Оби-Ван замер, не завершив разговор.       — Не вижу, каким образом это касается вас, — Почему я вообще разговариваю с этим человеком, я должен отследить сигнал и доложить об этом Совету!       — Возможно и не мое дело. И я не буду отнимать у вас такое ценное время, Магистр Кеноби, так как уверен, что вы жаждете вернуться к вашим несомненно результативным методам медитации, — Оби-Ван скривился от этих слов. — Я отправляю вам информацию об одной книге, что находится в архивах Ордена Джедаев. Так как вы являетесь членом Совета, у вас не возникнет проблем заполучить этот том. Вы можете найти информацию в ней весьма полезной в вашем нынешнем затруднительном положении.       Кеноби бросил взгляд на данные, что были ему отправлены.       — Это особо секретные материалы, Дуку, — Почему я спорю с этим мужчиной по поводу библиотеки?       — Думаю, это будет незначительной проблемой, учитывая вашу репутацию Посредника, — Оби-Ван сдержался, чтобы не закатить глаза.       — И с чего вдруг такой щедрый порыв, Дуку?       — Примите это как, — голос Графа стал немного удивленным, — небольшой знак моей благодарности за прекрасно проделанную работу.       Оби-Ван резко побледнел.       — Не стоит недооценивать свои силы, Магистр Кеноби, — и на этом Граф прервал связь.       Мастер-Джедай неверующе уставился на комм на своем предплечье.       «Дуку пытается играть со мной в игры. Пытается заставить поверить, что я что-то совершил на Зайгеррии. Он знает, что я уязвим — он был свидетелем этому не более, чем неделю назад».       Он ударил кулаком по столу, отправляя пустой стакан на пол. Посетители даже не обратили на резкий звук разбившегося стекла.       «Будь проклят он и его ухищрения!».       Что ему нужно было сделать сейчас, так это очистить свой организм от алкоголя, отнести комм напрямую в Храм и постараться отследить сигнал. Мужчина вычислил, что у него есть примерно пятнадцать минут до того, как информация станет недоступной.       «Правильно, просто встань и иди в Храм. И вообще, лучше свяжись с Магистром Винду прямо сейчас».       Но он так и остался неподвижно сидеть на месте.       «Мне нужно просто удалить полученные архивные данные».       Его палец навис над кнопкой «удалить». «Просто сотри это, Кеноби, и свяжись с Храмом!».       Он не сделал ни то, ни другое.       Вместо этого мужчина поймал себя на скачивании данных и стирании с устройства всей информации о его общении с Ситхом. «Если я продолжу играть по его правилам, возможно, я смогу узнать что-то большее о планах Дуку. Возможно даже выяснить больше информации об этом предполагаемом Лорде Ситхов, который укоренился в самом центре Галактики».       Где-то внутри он не мог принять свои же оправдания, но часть Силы мягко окружила его, шепча в подсознании: да, все верно, это мое желание. И кто он такой, чтобы спорить с велением Силы? Впервые за эти недели Оби-Ван смог расслабиться. Он заказал еще бокал, и с радостью встретил чувство легкого онемения, что охватило его измученное, истерзанное, взвинченное сознание.

***

      Граф Дуку поставил на паузу видео, вглядываясь в холодную ярость глаз мужчины, стоящего в центре зала с широко распахнутыми руками.       Картина была похожа на произведение искусства.       Зайгеррианцы стали обузой, но эта маленькая операция уже начала приносить свои плоды, намного большие, чем ожидалось в начале. Он вытащил карту памяти из устройства воспроизведения и положил ее в тайный закрытый ящик.       Дуку поздравил себя за проявленную гениальность. Перед тем, как покинуть Зайгеррию, он заглянул в комнату охраны, которая была без присмотра в связи с так называемой гражданской войной, разыгравшийся на планете.       Скачать нужную информацию не заняло много времени.       Дуку коротко обдумал вариант раскрыть все карты сейчас, но Сила остановила его. «Нет, еще слишком рано, он еще не готов». Он только начал задавать вопросы, только начал выплетать вокруг паутину из лжи и отрицания, в которой в конце концов сам запутается.       И когда это время придет, когда он столкнется с неопровержимыми доказательствами…       А если эта новость попадет в руки какому-нибудь вездесущему репортеру из Голонета?       «Что ж, — Дуку злорадно улыбнулся. — Куда вы тогда побежите, Магистр Кеноби?».       Граф плеснул себе глоток Кореллианкого бренди и в пустоту отсалютовал мужчине. «Еще одно очко в его пользу — у него прекрасный вкус». Мужчина одним глотком осушил бокал, наблюдая за начавшимся снегопадом над горными хребтами Серенно.