Несколько лет спустя...
В тишине, в глубинах густого белого тумана, музыкой лиры раздаётся далёкий ласковый голос. Юнги оглядывается, но не видит ничего: ни собственного тела, ни комнаты, ни кого бы то ни было вокруг. А голос, знакомый до боли в сердце, приближается, словно кружится вокруг вампира, пока не останавливается за его спиной. — Юнги... Мин оборачивается, и в первый миг не видит почти ничего, кроме размытого чёрно-белого пятна, но быстро это пятно приобретает очертания фигуры, и вот уже шелковистые чёрные, как смоль, волосы, ложатся на облачённые в невесомую белую ткань узкие плечи, а нежные светлые линии складывают любимые черты лица. Если бы Юнги нужно было дышать, у него бы перехватило дыхание. Мягкая, едва заметная улыбка украсила лицо человека. — Лили... — Здравствуй, — тихо произнёс Ли, подняв преданные глаза на Юнги. Мин не мог сдвинуться, хотя тянулся и по собственным ощущениям шёл навстречу, но, тем не менее, оставался на месте. Юнги хотел броситься на колени перед своим призрачным видением, но непонятная сила, сковывающая его, не позволяла этого сделать. «Я так скучал, боже мой. Что ты здесь делаешь? Ты ведь умер?» — хотел произнести Юнги, но из его рта не могло вырваться ни слова. Однако Лигём, казалось, слышал и понимал его, но не отвечал, как не отвечал бы немой от рождения юноша, глаза которого, особенно яркие и выразительные, говорят лучше любых красноречий. Мин опустил глаза ниже плеч и с ужасом увидел кровавое пятно на белоснежной ткани в районе сердца. Это пятно испарялось на глазах, и вскоре вовсе исчезло. Лигём молчаливо протянул руки вперёд вверх ладонями, и в них, будто из воздуха, появились два сердца. Одно — ярко-красное, горячее, бьющееся, и второе — бледно-красное, мёртвое и холодное. Лили, улыбаясь с нежностью, сложил руки вместе, и два сердца соединились в одно, парящее над белыми ладонями. Человек медленно, мягко подошёл, оказавшись так близко, что Юнги, если бы имел силы двигаться, мог бы обнять его. Мин опустил глаза и увидел, что область его груди, где должно быть сердце, так же, как и у Лигёма, испачкана тёмно-красной кровью. Ли вложил в эту область груди сердце, как нечто призрачное и субтильное, и кровь на одежде понемногу начала высыхать. Человек взял вампира за руку, и Юнги почувствовал это прикосновение, как нечто абсолютно реальное. Он не мог поверить, что всё происходящее — просто сон, который испарится, как видение, как только Мин откроет глаза. Лигём смотрел на возлюбленного со всей многолетней любовью, нежностью и необратимой печалью скорого расставания. Каждый понимал без слов, что это последний раз, когда они видят друг друга по-настоящему, когда стоят так близко, способные коснуться возлюбленного. Не сдержавшись, Лили прижался к груди Мина и крепко его обнял. Юнги искренне желал, чтобы это мгновение остановилось и навечно сделало их пленниками временной петли. — Будь счастлив, — прошептал Лигём и отстранился. Его улыбка, прекрасная и грустная, не исчезла с лица и тогда, когда он отвернулся и, подобно призраку, скрылся в густом молочном тумане.***
Ласковое рассветное солнце щекочет лицо, сонное и немного потрёпанное после ночи. Тэхён аккуратно, чтобы не разбудить, прикрывает Юнги собой, принимая на себя опасные для кожи вампира лучи. А Юнги и не спит. Он холодной рукой приобнимает за талию, двигает ближе к себе и улыбается с закрытыми глазами. А Тэхён счастлив. Он сворачивается клубочком рядом, дышит спокойно. Тепло и безопасно под боком у любимого. Так они лежат долго, в тишине, никуда не торопясь.
— Доброе утро, — шепчет Тэхён ласково и тёплой рукой касается бледной щеки. Юнги, улыбнувшись, берёт чужую руку в свою и оставляет поцелуй на каждой розовой костяшке. Только в этот момент оборотень замечает капли слёз в глазах возлюбленного. — Что такое? — заботливо спросил Ким. — Ты плачешь? — Нет, конечно нет, — улыбнулся Мин, утерев глаза. — Просто... странный сон. — Если не хочешь, не рассказывай, — Тэхён прильнул к груди кронпринца и обнял его. — А хочешь — расскажи. Юнги поцеловал омегу в макушку и тактично промолчал. И тишина в их уютной светлой спальне длилась до тех пор, пока приподнятый голос в занавешенное окно её не нарушил: — Ваше Высочество, чета Мин подъехала! — Какая из? — усмехнувшись, громко спросил у Хосока вампир. Тэхён улыбнулся. — Король Сокджин, его супруг и сын! — Пускай располагаются в гостиной и дожидаются нас, — вставил Тэхён и, съехав по кровати вниз, лениво потянулся со сладким мычанием. — И чего они так рано... — Пять вечера, — взглянув на часы, хмыкнул Юнги и сел . — Да уж, жаворонки. — Можем себе позволить, — хихикнул оборотень и поцелуем клюнул вампира в щёку, резво вскочив по направлению к гардеробу. Юнги с нежеланием последовал его примеру. В сравнении с одеждой при жизни в замке в столице, их сегодняшний внешний вид выглядел даже чрезмерно скромно: чёрные брюки, такого же цвета блуза с широкими рукавами у Юнги и каблуки, и длинная белая камиза с рюшами у Тэхёна. Дома омега предпочитал даже не носить обувь. — Ещё раз будешь лапать на людях — пальцы отгрызу! — Ким узнал родной рычащий голос, не успев дойти до гостиной. На сердце сразу стало теплее. — Ну-ну, ёжичек, никто не видел, — ласково приговаривал Сокджин, судя по интонации, совершенно не жалея о содеянном. — Больше не буду, моя колючка. — Я тебя знаю, — раздражённо выдохнул оборотень. — Бесполезно с тобой разговаривать. — Ну вот мы всё и разрешили, — удовлетворённо закончил вампир, и в этот момент увидел проходящих в гостиную из коридора пару. Вслед за ними, на ходу натягивая рубашку, спешил Джихун. Сонель при виде двоюродного брата заметно оживился — ссоры родителей по пустякам утомляли и усыпляли его сильнее всего на свете, а младший брат был весёлым, талантливым и ужасно интересным. Его байки поражали разнообразием и невероятностью, несмотря на то, что омега, как Рапунцель, большую часть своей жизни провёл в заточении в замке. Тэхён, как весёлый ручной пёс, побежал навстречу брату и повис на его шее, обнимая. Покрасневший от злости Феликс пытался сдерживать улыбку, но омега, счастливый и радостный, переломил его, и пламя бешенства на щеках превратилось в нежный румянец смущения. Сокджин видел Феликса таким впервые и тоже не мог не улыбаться. — Слезай, шишка, — улыбнулся Феликс и снял с себя брата. Сонель и Джихун под шумок, словно им не было и десяти лет, убежали во двор, а затем скрылись в лесу. Юнги сдержанно пожал брату руку, Тэхён же, с особенно приподнятым настроением сегодня, отлип от Феликса с большим нежеланием. Как только радость от встречи поутихла, семья Мин почти в полном сборе прошла в столовую, где небольшой стол уже был накрыт. — А почему Хёнджун не приехал? — слегка разочарованно спросил старший Ким у брата. — Он заболел? — У него хоровод из клиентов, — не без неприязни ответил Феликс. — Ему некогда. Тэхён понятливо кивнул и не стал дальше мучить оборотня вопросами. Настоящей загадкой оставалось то, какими мольбами Сокджин заставил Феликса свести ненависть к нему и другим вампирам на минимум и, более того, как выпросил согласие на брак. Для всех знающих это была тайна, покрытая мраком. — Ёжик, — улыбнулся Сокджин, с юношеской влюблённостью глядя на помрачневшего Феликса, очень недолюбливающего избранника Сонеля. Вампир же, что неудивительно, от союза бывшего любовника и сына был в полном восторге, и даже холодное отношение оборотня к нему, Сокджину, не могло испортить повсеместно хорошего настроения. Феликса это раздражало, но от этого Мин только сильнее умилялся. — Замолчи, — прошипел сквозь зубы Ким. — Люблю тебя, — вампир послал воздушный поцелуй, в то время как Тэхён от созерцания этой презабавной сцены едва сдерживал заливистый смех. Даже Юнги тихо хихикал, наблюдая за отношениями крайне интересного союза. Обед прошёл шумно и весело засчёт Сокджина и впоследствии присоединившегося Сонеля, совершенно не отличающегося от своего отца как внешне, так и по харизме. Даже Феликс, хмурый, как преддождевое небо, растаял и тихо посмеивался. По его глазам Тэхён ясно видел — как бы не обижался, не проклинал, не злился, всё равно любит, хоть и не желая в этом признаваться. Вечером, когда солнце плавало на горизонте в гуще высоких тёмных деревьев, смех поутих и гости разошлись по лесному дому Юнги и Тэхёна — Сокджин и Феликс уединились в беседке, а Джихун и Сонель в волчьем обличии убежали в весьма занятную, никем не исследованную пещеру в глубинах хвойного леса, — сами хозяева особняка спрятались на небольшой качели в саду, окружённом любимыми омегой кустами роз. Под тихое поскрипывание качели, вечернее пение птиц и умиротворительный шелест деревьев они сидели, наслаждаясь сладкими дуновениями тёплого ветра, ласкающими кожу. Тэхён положил голову на плечо Юнги, готовый провалиться в сон, чтобы навечно утонуть в этом идеальном моменте. Чтобы всегда чувствовать нежный аромат роз. Видеть небо, переливающееся тонами жёлтого, розового и голубого. Чтобы бережно носить под сердцем их маленькую любовь. Чтобы вместе начать новую страницу новой жизни.