Out Of Control

      — Французик, милый, — девушка щебечет в трубку смартфона и слышит неловкий смех и извинения на французском, жалея о том, что старого друга нет рядом, чтобы расквасить ему рожу. — Скажи мне, ты совсем ебанулся?!       — Ma lumière*, пожалуйста, мы в полной жопе! — Эвис не сдержала ностальгической улыбки. Её всегда забавляли ругательства Французика. Она упала на кровать, остановив взгляд на изящной люстре с блестящими, свисающими каплями из стекла. Французский акцент вкупе с настроенным на тусклость светом её немного успокоил, и она прикрыла глаза, вполуха слушая торопливую картавую речь. — Мы тут Прозрачного завалили и чуть не попались Хоумлендеру! Bordel de merde**, да он нам яйца выжжет, а потом пополам разрубит!       — Я соскучилась по твоим лягушачьим выражениям, — расслабленно заметила девушка, а затем так резко подскочила в кровати, что хрустнули шейные позвонки. Она взвыла и схватилась за шею. — Да твою же!.. Что ты сказал? Завалили Прозрачного?! Почти попались Хоумлендеру?! Что вы, блять, вообще делаете?!       — Да не кричи ты так, я сам на взводе! — зашипел Французик. — Это всё Билли, мать его, Бутчер! Припёрся ко мне и проблемы с собой притащил.       — Не кричи?.. Да ёбаный пиздец! — не унималась Болдуин, как и её ноги, заставляющие накручивать круги по номеру отеля в Париже. — И что ты от меня хочешь? Чтобы я прилетела, и Бутчер мне мозги с дробовика вынес, ведь я из суперов! Он всех их пришить хочет, и я не буду исключением, особенно после…       Она зажмурилась, не сумев договорить. Слова застряли в глотке, как сперма у школьницы после неудачного минета. Сразу начало тошнить, поэтому Эвис прижала ладонь ко рту и глубоко выдохнула через нос. Обманчиво ласковое прикосновение к щеке, улыбка, от которой подскакивает сердечный ритм. Её владелец это чувствует и со смешком склоняется, чтобы провести губами по оголённой шее. Взять под контроль, заставить протяжный стон сорваться с влажных губ. Эвис, кажется, прямо сейчас слышит над ухом его любимую фразу. «Не только ты умеешь заставлять чувствовать». Как же она ненавидит флэшбеки.       — Он знает, что ты спасла нас, — робко сказал мужчина после минуты напряжённого молчания. Девушка сделала несколько тяжёлых шагов и остановилась у окна, с раздражением раздвинув перламутровые гладкие шторы. — Каждый это признаёт, даже если до сих пор молчит.       — Кроме тебя, конечно, — она выдавила кислую улыбку, смотря из окна семнадцатого этажа на вечернюю столицу Франции, сияющую огнями. — То есть моей спокойной жизни конец? Я шесть лет бегала по миру, Французик, и как только собачка Стилуэлл по имени Хоумлендер наконец потерял мой след, ты хочешь, чтобы я вернулась? Чтобы этот сраный Супермен на этот раз меня точно зажарил?       — Как же было здорово, когда супергерои сражались только на страницах комиксов… Я не хочу умирать, Эвис. Пусть Бутчер и говорит, что на этот раз всё будет иначе, у меня нет к нему доверия. Ты нужна нам, чтобы мы не подохли в ближайшие дни.       Она всего лишь инструмент компании. Барьер, сдерживающий амбиции суперов. Миротворец на публике, в реальности — ходячий супергеройский антистресс для Семёрки и пульт управления от их лидера. Мерзко, но необходимо. Стилуэлл знает, на что нужно надавить, а Эвис знает, что у неё нет даже иллюзии на выбор. Подчинись или умри, очернённая правдоподобной скандальной историей жизни. Уроды из отдела маркетинга такие по пять штук в день пишут. Девушка помотала головой, прогоняя гадкие воспоминания, в которых светилось самодовольное лицо Мэделин и Хоумлендер, сидящий на диване в расслабленной позе в старой квартире Болдуин на Статен-Айленд.       — Ma chérie?*** — тихо позвал её мужчина, и Эвис шмыгнула носом, утерев слегка увлажнившиеся глаза.       — Не могу поверить, что снова позволила себя уговорить на это. Если бы позвонил кто-то другой, я бы послала его на хуй, — сдавшись, выдохнула она. — После всего этого дерьма, если выживем, обещаешь найти мне необитаемый остров? Чтобы я больше не видела никого из вас.       — Обещаю! — с облегчением сказал Французик. — Скинь мне время прилёта, я тебя встречу.       — Сама уж доберусь, мне сначала нужно будет кое-что сделать.       — Я надеюсь, ты не собралась посетить свою…       — Нет, — девушка резко оборвала предположение друга. — Разумеется, нет, я не самоубийца. Передавай привет Шерри.       — Она будет рада тебя видеть. Я тебя обожаю!

***

      Блядский Французик.       Эту фразу Эвис повторяет уже не первый десяток раз, пока с обеих сторон в неё вжимаются старушка, кашляющая от нервов каждые пять секунд, и маленькая девочка, всхлипывающая в макушку своей страшной куклы. Угораздило же взять билет на рейс, который решили угнать террористы. Чтоб она ещё раз захотела порадовать друга чикагской пиццей!       Ей орут что-то в лицо и махают перед глазами канцелярским ножиком, который даже выдвинуться нормально не может. Ножиком, блять! Эвис бы неприлично громко засмеялась, если бы не боялась, что после этого ей глубоко поцарапают горло. Несмотря на нервные смешки, порывающиеся выбраться на свободу, она отчётливо понимает, что пиздец неизбежно наступает. И где эти ебучие суперы, когда они действительно нужны?! Где сраный Хоумлендер — надежда Америки и всеобщий любимчик? Эвис мысленно чертыхается, отводя глаза от вооружённого бородача, которому, видимо, нравится без видимой на то причины пихать нож ей чуть ли не в рот. Нужно было брать билет сразу до Нью-Йорка.       Справа завывает старушка, шепча тонкими сухими губами бесполезные молитвы. Слева не перестаёт дрожать и тихо плакать девочка. Эвис видит, что через ряд ей улыбается женщина, вероятно, её мать, пытаясь ободрить. Да вот только ребёнок глотает слёзы, вздрагивая от криков снова и снова. Когда террорист отходит к другому ряду, Эвис берёт девочку за руку и переплетает с ней пальцы, скорее, чтобы успокоить себя и свою совесть, нежели реально принести пользу.       — Они нас убьют? — шёпотом спрашивает мелкая.       — Нет, — так же тихо отвечает Болдуин, стискивая тонкие пальчики с крошечными ноготками, покрашенными в нежно-розовый с блёстками. — Я этого не допущу.       Девочка смотрит на неё недоумённо, но всё же в её глазах загорается искра надежды, как будто она видит в Эвис очередного супера. Но не узнаёт давнего героя из-за натянутых на нос солнцезащитных очков и укороченных волос. Есть ли у неё шансы вырубить всех уёбков? Их ведь не так много, четверо здесь, ещё один ушёл в кабину пилота. Это было бы очень просто, обладай Эвис неуязвимостью или хотя бы регенерацией. Увы, она всего лишь в буквальном смысле мозгоправ. Тем не менее, лучше попытаться остановить террористов, только бы гражданские не пострадали.       Как только один из бандитов проходит мимо неё, Эвис вскакивает и, схватившись за его плечо, с силой разворачивает его к себе лицом. От неожиданности он поддаётся давлению, и Эвис, вытянув правую руку, прижимает ладонь к смуглому лбу, морщась от капелек пота, скользнувших по коже.       — Это случайно не Эмпати? — говорит кто-то с дальних рядов.       — Похожа не неё! — поддерживает его какая-то белобрысая женщина.       Ты ненавидишь его. Ты столько раз хотел убить его. Увидеть, как кровь вытечет из его рта, забрызгает пол, как он осядет и упадёт к твоим ногам. Воспользуйся этой возможностью, покончи с ним.       Она смотрит в карие глаза, ощущает, как её центральные мысли перетекают в сознание бандита и становятся его собственными. Эвис переводит взгляд на другого террориста, который с возмущёнными криками приближается к ней. Как только он останавливается и недоумённо восклицает что-то на своём языке, зомбированный мужчина оскаливается и с рыком вонзает канцелярский нож в незащищённую шею. Люди кричат, и нельзя разобрать то ли от ужаса, то ли от радости, что у них есть шанс на спасение. Кровь бьёт фонтаном, впитываясь в толстовку бандита, смотрящего на то, как захлёбывается его товарищ, с безразличием. Эвис чувствует прилив сил и даже думает, что ей удастся спасти всех пассажиров. Она протягивает руку к своему прислужнику, чтобы дать новое указание, но её внезапно хватают за волосы и отшвыривают назад. Эвис ударяется затылком о кресло, очки слетают с переносицы, и на них тут же с силой наступают. Перед глазами всё плывёт, в ушах стоит невыносимый звон, усиленный громкой чужой речью. Девушка пытается подняться и завершить начатое, но тут же падает обратно на пол, когда её припечатывают к полу пинком в спину. Будто мало того, что она случайно упёрла руку в кучу чёрных осколков, оставшихся от очков, и теперь её ладонь кровоточит.       Над ней заносят нож, уже нормальный — охотничий. Хрен знает, как его смогли прихватить с собой на борт, Эвис это мало волнует, учитывая, что ей вот-вот проткнут поясницу. Или лопатки, куда этот придурок там целится? Эвис пинает бандита в колено, отчего он начинает падать, но успевает схватиться за пожилого мужчину, сразу отталкивая его от себя. Она подтягивается к тележке с орешками и напитками и со сдавленным стоном толкает её на бандита здоровой рукой, отчего он теряет равновесие и отступает. А потом Эвис слышит скрежет корпуса и истошный вопль террориста, которого вышвырнули из самолёта. Её почти выталкивает из салона, пока ворвавшаяся Королева Мэйв поступает очень гуманно, сворачивая шеи захватчикам. Широкая ладонь перехватывает девушку за талию, не давая вылететь и разбиться. Знакомое тепло, которое кинетик вроде неё ни с чем не перепутает.       «Уж лучше бы я все кости об воду расхреначила».       Открывать глаза страшно, но Эвис всё же делает это и встречается взглядом с Хоумлендером, отвлечённо понимая, что бабкины молитвы сработали. Он смотрит на неё, кажется, слишком долго, но на деле проходит всего несколько секунд. Одной рукой супер удерживает её тело, второй захлопывает аварийную дверь, даже не приложив к этому заметной силы.       — Это Хоумлендер и Королева Мэйв! — пассажиры выкрикивают слова восторга и хлопают.       Глаза у него всё такие же ледяные. Удивительно, что люди заглядывают ему в рот, но не замечают пренебрежения к себе. Он же ненавидит их, они раздражают его, но отрепетированная обаятельная улыбка сжигает все сомнения. Прямо как лазеры из его глаз сейчас уничтожают террориста, быстро и без шанса на возвращение. И всем плевать на запах горящей плоти. Эвис, до сих пор находящаяся в сомнительных объятиях, неотрывно смотрит на горящие алым глаза, быстро вернувшиеся к обманчивому дружелюбию. Какой потрясающий актёр, какой красивый лживый говнюк. Ей бы радоваться, что люди спасены, но она чувствует, как пиздец уже дышит ей в ухо. И говорит:       — Не волнуйтесь, девушка, мы всех спасём, — она вздрагивает, когда губы Хоумлендера почти касаются её мочки. — Я всех спасу.       Ебучий случай — он помнит. Эвис понимает это по интонации, что льется, словно яд, и проникает в голову. А может, у неё разыгралась паранойя, и он просто зол на неё из-за ухода? Тоже достаточно уважительная причина для того, кто хочет всё контролировать, но на деле также является пешкой, только чуть более значимой. Выдержать непонимающий взгляд не даёт хорошая встряска. Они оба падают на пол. Супер с идеальной укладкой слегка заваливается на неё, и она автоматически вытягивает руки, чтобы высокая мускулистая туша её не раздавила. Касается сильных бёдер и резко отрывает ладони, мысленно называя себя ебанатом натрия. Мэйв зовёт своего всратого коллегу, обеспокоенно окликая капитана. Прежде чем с театральными извинениями отстраниться от Эвис, Хоумлендер успевает сверкнуть довольной ухмылкой, ещё и золотистые пряди поправить. Ему же положено быть идеальным, чтобы соответствовать статусу национального героя. Он продвигается к кабине пилота, демонстрируя почти каждому пассажиру успокаивающую улыбку, но Эвис знает, что он сейчас не прочь ещё кого-нибудь сжечь. Может, даже её саму.       Предположения подтверждаются, когда звучит выстрел, а следом она слышит, как лазерные лучи что-то прожигают. Не плоть, технику. Он, что, сука, в край ебанулся?! Эвис с матами прячется за креслами, чтобы избежать столкновения с телами, потому что самолёт кренится в сторону, из-за чего люди с паническими криками катаются по салону. Да ёбаный ты нахуй, думает девушка и, держась за кресло перед ней, поднимается, чтобы проверить, что случилось в кабине пилота.       — Пиздец, — изрекает Эвис, хлопнувшая дверью. Панель управления перечёркнута лазером, она дымится и искрится рядом с трупами пилотов. Единственными людьми, которые могли бы справиться с самолётом. Суперы разворачиваются, услышав её короткий комментарий. — Ну и какого хуя вы натворили?!       — Мисс, пожалуйста, пройдите на своё место. У нас всё под контролем, — с улыбочкой говорит Хоумлендер, и Эвис хочется прописать ему по идеальному лицу. Но она только стоит и смотрит на него ошарашенным взглядом, как, на удивление, это делает Мэйв. Видимо, всё вообще не под контролем. — Я сказал, вернись на место, Эвис!       Он предупредительно сверкает алыми глазами, и это срабатывает, правда, наполовину. Девушка вздрагивает и возвращается к реальности, но уходить не торопится. Обращает внимание на Королеву, которая, кажется, близка к тому, чтобы заплакать. У них нет плана, с ужасом понимает Эвис, и они не могут вытащить людей из падающего самолёта. Они ничего не могут с этим сделать!       — Ты её знаешь? — спросила Мэйв, заставив Хоумлендера закатить глаза.       — Она поколдовала над твоей памятью, дорогая, напрягись. Ты со временем вспомнишь всё, что связано с нашим супергеройским антистрессом, — любезно поясняет супер и снова улыбается. — Ты была у неё постоянным гостем, после меня…       — Хватит, блять, улыбаться! — Эвис его обрывает нервным криком. — Это тебе не реалити-шоу. Спасай людей, а не предавайся ностальгии!       — Не знаю, что происходит, но она права, — супергероиня проходит мимо девушки и бросает на неё изучающий взгляд. — Ты из суперов?       — Категория Б, не обращайте на меня внимания, просто делайте свою работу.       Мэйв кивает и возвращается в салон. Эвис решает последовать её примеру, как можно скорее, чтобы ни на секунду не оставаться с Хоумлендером наедине, но он успевает обхватить её запястье и сжать до отрезвляющего хруста. Эвис, стоя к нему спиной, зажмуривается и стискивает зубы, чтобы не взвыть от боли. Затем медленно разворачивается с широко растянутыми губами, надеясь, что слёзы не вытекут из глаз, что, несомненно, доставит самовлюблённому ублюдку удовольствие.       — Ты уже поняла, что ничего нельзя сделать, так зачем этот спектакль? — он рывком притягивает девушку к себе, и она врезается в крепкий торс, но сразу же отшатывается. Нельзя к нему прикасаться ладонями, поэтому она сжимает их в кулаки. Хоумлендер осуждающе цыкает языком, что её очень раздражает, но что она может ему сказать, чтобы он действительно отцепился? — Боишься прикоснуться? Понимаю, последний раз нас обоих нагнул и оттрахал так, что на всю жизнь запомнился. И что ты делаешь на этом самолёте? Хочешь попасть на фестиваль еды?       — А я уже забыла, что ты тот ещё любитель попиздеть, — Эвис практически не дышит, стараясь успокоить быстро бьющееся сердце. От супера это, конечно, не укрывается, она видит, как в его глазах загорается триумф. Он чувствует своё превосходство над ней, игнорируя тот факт, что они находятся на самолёте с сотней с лишним людей, которые вот-вот разобьются. Эвис вместе с ними. — Хочешь высказать речь на прощание? В кои-то веки не будешь говорить по бумажке. Валяй, я готова умереть, только не в твоих руках.       Попытки вырваться из хватки приводят только к повторно вспыхнувшей боли — Хоумлендер сдавливает её раненную ладонь, заставляя кровь стекать по руке с большей интенсивностью. Красные дорожки контрастируют со светлой кожей, приковывая к себе взгляд льдистых глаз. Садист ебучий.       — Не торопись умирать, Эмпати. Нам же столько нужно обсудить, — Хоумлендер проводит языком по своей нижней губе и отмечает, как девушка дёргается, словно ей влепили лёгкую пощёчину. Да, она никогда не сможет избавиться от своего супергеройского имени, она никогда не перестанет быть долбанным супером. От этого по его венам растекается блаженство. Кто бы мог подумать, что судьба преподнесёт ему не только шанс выполнить поручение сраной Мэделин, но и кинет в ноги старую подругу. Он проводит рукой в кожаной перчатке по щеке Эвис, отчего она отворачивается, понимая, что произойдёт дальше. Хоумлендер ведёт ладонь и останавливается на шее, слегка мнёт её пальцами, словно репетируя удушение — грёбаный излюбленный жест. — С тобой связано столько воспоминаний, милая, можешь даже со Стилуэлл посоревноваться. Ты пойдёшь с нами, со мной.       — Я лучше из самолёта выпрыгну, — шипит она и презрительно прищуривается. Супер довольно растягивает уголки губ. Интересно, что она ему скажет, как будет оправдываться, как будет умолять пощадить её жалкую жизнь. Хоумлендер склоняет голову к уху Эвис и на этот раз намеренно касается губами мочки, отчего по рукам девушки пробегают мурашки. Она невольно втягивает носом древесный аромат с нотками эфирного масла нероли. Сколько парфюмеров ломают голову над тем, чтобы на каждую ситуацию правильно подобрать ему одеколон?       — Ты же знаешь: я всегда тебя поймаю.