***
Хогвартс ждал учеников, подоспевшим к семи часам вечера. Замок величественно возвышался к небу, поражая первокурсников своей красотой. Он был огромен, и некоторые до сих пор в нём умудрялись заблудиться. Учитывая большое количество потайных ходов, перемещающихся лестниц, тайных комнат и невидимых дверей, можно было легко загреметь в какую-то запретную зону и получить от школьного завхоза Филча. Поэтому в этой школе надо быть осторожным. Хагрид, школьный лесничий, по традиции переправлял первокурсников через озеро, а старшие курсы добирались до замка на каретах, которые ехали сами по себе (как думали многие ученики). Уже добравшись в Большой зал, ученики расселись каждый за стол своего факультета. Гарри ясно было видно бледное лицо Малфоя, сидящего за столом напротив. Ожидать новичков было невозможно: все ужасно проголодались, а они где-то задерживаются. К тому же одно место за столом преподавателей, прямо около кресла директора, пустовало. «Защита от Тёмных искусств», — догадалась Гермиона. Друзья любовались потолком Большого зала, отражавшим небо над ним. Наконец, двери распахнулись и вошли первокурсники в сопровождении профессора Макгонагалл. Она вынесла огромную старую шляпу — и все сразу её узнали — это было Распределяющая Шляпа. Все замолчали, и она принялась петь песню о каждом из четырёх факультетов. В Когтевран принимают умных и метких, в Гриффиндор — смелых и честных, в Пуффендуй — трудолюбивых и терпеливых, а в Слизерин — хитрых и амбициозных. Самое интересное, что в этом году Шляпа сказала, что Гриффиндору и Слизерину стоит быть добрее друг к другу. Гарри и Фред переглянулись, на лицах их дрогнула улыбка. — Итак, — обратилась профессор трансфигурации, когда песня закончилась. Зал затих. — Сейчас я буду называть ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет. Как только Шляпа назовёт ваш факультет, вы встаёте и идёте за соответствующий стол. Друзьям наблюдать за церемонией было не очень интересно, к тому же Гарри опять начал кашлять. Малфой бросил на него презирающий взгляд. Благо, Рон укрыл друга и блондин ничего не заметил. — Быстрее бы… Есть уже хочу, — прохрипел младший Уизли. В этот момент в Зал зашла ещё одна первокурсница. Она была довольно пухлой, а лицо сходило на жабье. Короткие мышино-каштановые волосы перевязаны ужасной ярко-розовой лентой. Губы поджаты, взгляд чересчур высокомерен. Розовая одежда выглядела настолько ванильно, что Рон тут же отвернулся и изобразил рвоту. Она прошла к месту преподавателя защиты. — Да ну?! Неужели это наша учительница?! — Уизли разинул рот от удивления. Директор Дамблдор поднялся со своего места. Все затихли. — Добро пожаловать новичкам, а старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! А теперь… — ученики снова замерли в ожидании. — Ешьте. На всех столах появилось множество еды. Рон сразу же накинулся на картофель и пирог с патокой, и всё, что он произносил за едой было неразборчиво. Фред, сидящий с братом-близнецом прямо напротив Поттера, о чём-то на миг задумался. Он резко обернулся, а затем вновь перевёл взгляд на Гарри. — Гарри, — он хитро улыбнулся. — А принеси нам, пожалуйста, бутерброды с красной икрой. — А где они? — брюнет немного наклонился вперёд, чтобы лучше слышать друга. Младший близнец начал озираться в поисках заветной еды, и, найдя её на столе за его спиной, произнёс: — За столом слизеринцев, — он указал большим пальцем себе за плечо. До Джорджа дошло, зачем старший это попросил, и тоже хитро усмехнулся: бутерброды находились прямо около Драко. Гарри, тоже поняв это, нервно сглотнул. Парень поднялся и направился к указанному столу. Фред украдкой прокрался за ним. Страх переполнял Гарри, и вот он уже оказался за спиной Малфоя. Тот, заметив его, недовольно буркнул: — Чего тебе? — Можно?.. — он потянулся к бутербродам. Поттер коснулся грудью макушки парня. Фред, подбежав сзади, толкнул брюнета, и тот не удержал равновесие. Он повалился на слизеринца, резко обняв его руками за голову. Близнец захихикал. — Да ты ебанулся, Поттер! — крикнул Драко, оттолкнув его от себя. — Драко, прости… — он попятился назад, когда Малфой достал свою волшебную палочку. — Это не я… — он злобно покосился на стоящего сзади семикурсника. Тот поспешно скрылся. — Ненавижу тебя, — блондин поднялся. — Нет-нет-нет, — Гарри последовал примеру друга и убежал на своё место за гриффиндорским столом. Там он недовольно посмотрел на близнецов. — Уж извините, бутербродов с красной икрой я вам не принёс, — фыркнул парень. — Гарри, — сдерживая смех, начал Рон. — Ну неужели было непонятно, что они что-то замышляли? — Я им, скажем так, доверился, — он просверлил взглядом Фреда. — А не стоило. — Ну, прости, — улыбаясь, он взял Гарри за ладонь. — Я хотел тебе лучше сделать. — Да что ты говоришь? — он выдрал руку из его руки. — Ну давай мы для тебя что-то сделаем, чтобы искупить вину? — Фред, прекрати, — Гермиона аккуратно погладила Поттера по плечу. К еде брюнет больше не притронулся: аппетит пропал. От запаха запечённой картошки в сырном соусе, которую ел Рон, затошнило, начало мутить. А бутерброды с красной икрой, он, кажется, с этого вечера и вовсе ненавидит. Малфой куда-то пропал, а Крэбб с Гойлом и Панси злобно поглядывали на Гарри. Тот посмотрел на учительский стол, на место преподавателя по зельеварению. Профессор Снегг каким и был с первого года обучения парня, таким и остался. Ощущение, будто бы он таким родился. Жёлтая кожа, крючковатый нос, тонкие, почти как у Макгонагалл, поджатые губы, вечно недовольные чёрные глаза, словно глубокие ямы. Такого же цвета волосы, только грязные, будто профессор их никогда не моет. Ну или точно не пользуется шампунем. Пятикурсника он даже не одарил взглядом, так что вряд ли Драко ему наябедничал. По окончанию пира еда и напитки испарились, а тарелки и бокалы вновь засияли чистотой, будто бы в них ничего и не было. «Ну наконец-то», — подумал уже Гарри. Дамблдор поднялся со своего кресла. — Ну, — начал он, — все вдоволь наелись и напились сиеми чудесными блюдами. Как обычно, в начале года я обращаю внимание на несколько кратких сообщений. Прошу представить вам нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств — Долорес Амбридж! Амбридж встала со стула, и оказалась ещё ниже. Она вновь опустилась. Профессор Снегг одарил её уничтожающим взглядом; понятно, почему: тот всегда хотел занять место преподавателя Тёмных искусств. Зал раздался вялыми аплодисментами. Несмотря на это она фальшиво улыбнулась и «приветливо» помахала ученикам рукой. — Также напоминаю, что лес является запретной зоной. Мистер Филч, наш школьный смотритель, просил напомнить вам, что в коридорах школы не разрешается применять волшебство. С другими запретами тоже можно и желательно, — Гарри, Рон и Гермиона обменялись игривыми взглядами, — ознакомиться. Перечень вывешен на двери его кабинета. Все уже зазевались, а одна первокурсница за столом пуффендуйцев даже уснула на плече у их нового старосты — Эрни Макмиллана. — Вижу, вы уже притомились. Соглашусь — пора спать! Ученики повставали со своих мест и повалили в гостиные своих факультетов. Гриффиндорцы и когтевранцы — в свои башни, а слизеринцы и пуффендуйцы — в подземелье. Фред с Джорджем остановили Гарри в проходе. Тот с недоумением на них посмотрел. — Если ты так злишься, — старший близнец покрепче сжал плечо брюнета, чтобы тот не убежал, — то давай мы сами подойдём к Малфою и скажем, что виноват не ты. Парень печально вздохнув. Он уже не держал на них зла, не дулся и не обижался. Вот только перед Драко за косяк придётся отдуваться. — Да не надо, — он убрал руку Фреда. — Ничего страшного. Правда. Тогда старший просто крепко обнял его. Гарри, скрывая смущение и удивляясь, пробормотал что-то вроде: «Да хоро-хорошо», и слабо оттолкнул парня, дабы не показалось, будто бы ему неприятно. Брюнету стало неловко. Двухминутное молчание. — Пойдём в гостиную? — предложил наконец Джордж, нарушив наступившую тишины. Оба, не сказав ни слова, кивнули и направились в башню. Там близнецы сели в самый дальний угол от Рона, Гарри и Гермионы и начали что-то замышлять (во всяком случае, так казалось со стороны). Они вырисовывали что-то на пергаменте, писали, перешёптывались и тихо смеялись. Когда Фред поднял голову на друзей, брюнет ободряюще ему улыбнулся и сразу же отвернулся. Не хватало ещё, чтобы они подумали, словно он за ними подсматривает. Пятикурсники обсуждали, как провели каникулы и чем будут заниматься в этом году. Часов в одиннадцать они устали и разошлись по своим спальням.***
— Я чувствую, как ты дрожишь, Поттер, — прошептал Драко на ухо Гарри во время урока зельеварения. — Давай я тебя согрею? — с этими словами он приобнял его за талию точно также, как и Рона, тогда, в Хогвартс-Экспрессе… Прикосновения казались обжигающими, уж слишком горячими они были. Казалось, ещё секунда, и… Гарри резко подскочил. Он закашлялся цветами, полностью пробудившись. Рон, проснувшись от громких звуков, упал со своей кровати. После он рукой потянулся к волшебной палочке. — Люмос! — с этими словами зажглись сразу три палочки: Рона, Дина и Симуса — их соседей по комнате. Невилл же неуклюже пытался найти свою. — Что произошло? — удивлённо спросил Дин. — Гарри, что с тобой? — ярче всего кашляющего Поттера осветил огонёк палочки Симуса. — Я просто… заболел… — еле дыша, прошептал брюнет, смаргивая набежавшие на зелёные глаза слёзы и откашливаясь. — Извините… Рон сочувствующе на него посмотрел. Сразу понятно, что соседи после этой ночи будут что-то подозревать. — Нокс! — все палочки разом потухли, и парни отправились спать.***
— Он мне снился. Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж сидели за гриффиндорским столом в Большом зале, к завтраку почти никто из них не прикасался. — Это впервые? — спросила Гермиона. — Нет… Но закашлялся я после сна впервые, да, — он выложил у себя на тарелке букву «D» из бекона. — Что было в том сне? — подал голос Фред. Брюнет посмотрел напротив, на слизеринский стол. Драко что-то обсуждал со своими дружками. — На уроке зельеварения мне стало холодно, и он предложил меня согреть… После этого обнял, я проснулся и… вот. Во сне ничего такого не было. Блондин словил взгляд гриффиндорца. Тот сразу же его отвёл. — Нда… Если это так продолжится, то много лишних людей узнают, — Рон поковырял вилкой в тарелке, а затем сунул большой кусок бекона себе в рот. Грейнджер осуждающе на него посмотрела. — Что? Надо же перед уроками подкрепиться! Гарри их даже не видел. Он снял свои очки, начав задумчиво их протирать. Может, есть способ как-то прятать всё это? Ибо такими темпами узнает и сам Малфой. — Кстати, что у нас там по расписанию? — спросил он, не удостоив вниманием совиную почту. Всё равно ему никто ничего не пришлёт… Сириусу, его крёстному отцу, писать ему сейчас нечего — про чувства к Драко он не рассказывал, хотя очень много над этим думал. Рону пришло пожелание от миссис Уизли: «Хорошей учёбы!», в принципе, как и другим членам их семьи, которые обучались в Хогвартсе. Только вот близнецам она наказала не шалить, но остановит ли это их? Гермионе же пришёл свежий выпуск «Ежедневного Пророка», который она даже не просмотрела. — Хм-м… — Рон взял листок с предметами. — Первая история магии, потом сдвоенное зельеварение… А-аргх! Опять со слизеринцами! — Уизли словил на себе строгий взгляд Гермионы. — Ой, извини! Так… Потом прорицания и сдвоенная защита от Тёмных искусств… снова со слизеринцами. Гарри, да это твой счастливый день! — Хотелось бы в это верить, — напряжённо протянул он. — Бинс, Снегг, Трелони и Амбридж в один день? — Гермиона заглянула в расписание друга. — Этот день явно не для тебя, Рон. Они молча прикончили завтрак и отправились на историю магии, которую вёл профессор Бинс. Преподавать ему не мешала собственная смерть, и он, будучи привидением, продолжал нудить то о восстаниях гоблинов, то о всеевропейских Хартиях волшебников. Сегодня они терпели сорокапятиминутную лекцию о войнах с великанами. Рон с Гарри его, собственно, не слушали, но Гермиона, отличница наша, училась везде и всегда, и её даже не смутило, что их домашняя работа — письменная в полтора фута длиной о войнах с великанами. После истории гриффиндорцы отправились в подземелья на зельеварение. Там им вновь предстояло терпеть типичные насмешки и упрёки профессора Снегга, к чему они уже привыкли, но не в этот раз. Почему-то Снегг за первую четверть урока ни разу не придрался к Поттеру и Уизли, хотя последний и запульнул чернильницу в Малфоя. Тот, безусловно, обиделся, и начал звать декана своего факультета. Профессор попросил его не нарушать дисциплину урока и продолжил рассказывать об Умиротворяющем бальзаме. — 1:1, — пролепетал Рон одними губами в сторону слизеринской шайки. — Это мы ещё посмотрим, — буркнул блондин. Профессор ещё несколько минут нудил о вреде и пользе своего бальзама. — Хочу спать, — рыжеволосый зевнул, пока Снегг расхаживал в противоположной стороне кабинета. — Ага… — протянул Гарри, не отрывая глаз от Малфоя. — Мистер Поттер, повторите, что я только что сказал, — громко донёсся рядом ледяной голос преподавателя. Вверх взметнулась рука рядом сидящей Гермионы. Ну, естественно, она всё знала. Отличница. Её Снегг проигнорировал, прожигая холодным взглядом гриффиндорца. — Минус десять очков Гриффиндору, — произнёс он. — К Вашему сведению, мистер Поттер, я говорил о том, что опасность Умиротворяющего бальзама состоит в том, что если была допущена ошибка в приготовлении, выпивший его может погрузится в глубочайший или даже в летаргический сон, — профессор вернулся на своё место. — А теперь я разобью вас на пары, так как ингредиентов на всех не хватит, и вы начнёте готовить. Он ещё раз оглядел кабинет чёрными глазами, и у гриффиндорцев пробежали мурашки по коже: настолько ледяным был его взор. — Грейнджер, — начал он, — с Паркинсон. Финниган с Крэббом, — после этих слов профессор Снегг устремил взгляд на Гарри. — Поттер с Малфоем. Уизли с Гойлом… Он распределил всех учеников, явно недовольных своими новыми напарниками. Они приступили к готовке. Гарри то и дело поглядывал на Драко, пытался к нему «случайно» прикоснуться. Ну неужели, неужели можно настолько сильно влюбиться? Но как тут устоять: этот высокомерный взгляд, строгое выражение лица, которое так часто светится злобным торжеством… Парень всем своим видом показывает, какой он холодный человек. Наконец снадобье приобрело цвет и стало хоть немного напоминать бальзам. Парни почти не разговаривали, ограничиваясь лишь просьбами рода: «Подай лунный камень, Поттер» и «Дай мне, пожалуйста, сироп чемерицы, он у тебя под локтём…» Общение это, конечно, удовольствия не доставляло. Но больше всего портили настроение моменты, когда они встречались взглядами. Если брюнет смотрел на временного напарника с небольшим интересом, то тот — с открытой ненавистью. Запах зелья прибил прям в лицо, и Гарри закашлялся… цветами. Лепестки опустились в раствор, и он тут же поменял свой цвет. Малфой как-то странно на него посмотрел, а затем широко улыбнулся. Взгляд его прямо-таки говорил: «Я знаю, Поттер, что с тобой происходит». Тот напрягся, сдерживая кашель. Дёргаясь, он задел котёл, тот полетел на пол и разбился. Неготовое зелье растеклось, ученики, находившиеся рядом, в страхе отпрыгнули. Гермиона и Рон в ужасе наблюдали за парнями всё это время. — Да-а, мистер Поттер, — протянул профессор Снегг, подходя к ним. — На уме у Вас только слава… Очередная попытка привлечь внимание? Не успел зеленоглазый ничего возразить, прозвенел звонок. Профессор Снегг задал им написать двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использования в зельеварении, и все выбежали из кабинета. Друзья остались ждать Гарри за дверью, пока профессор выносил ему мозг. Наконец, парень вышел. Рон и Гермиона напряжённо смотрели в другую часть коридора. — Всё… Не наказал, — сказал им брюнет. Они проигнорировали его слова. — Эй?.. Он обернулся, проследив за их взглядами. К ним подошёл Малфой со своей шайкой. — Неужто ханахаки, Поттер? — растягивая слова, спросил слизеринец. — И в кого это ты так сильно влюблён? — Отвали, Малфой… — прорычал Рон, уже придя в ярость от одного лишь его вида. — В грязнокровку Грейнджер? — продолжал он, явно наслаждаясь реакцией Уизли. — Нет… Не трогай меня, ясно? — неожиданно для себя выкрикнул Гарри. — Ну уж нет, Поттер, — Драко приблизился, дунув ему в глаза. — Просто так я от тебя не отцеплюсь. — Неужели тоже влюбился? — усмехнулся брюнет. — Не, — слизеринец скрестил руки на груди. — Просто в самом начале надо было выбирать нормальную компанию, а не этих, — он кивнул в сторону его друзей. — Тоже мне, грязнокровка и любитель маглов! Раздался ледяной хохот Малфоя, Крэбб с Гойлом за его спиной тоже угодливо заржали. Гриффиндорцы недовольно фыркнули и, перекинувшись взглядами, пришли к единогласному решению: уйти на прорицания (Гермионе — на древние руны), и забыть про этот случай. Уж слишком надоели одинаковые шуточки Драко. Они развернулись и ушли на обед. Им в спину всё ещё что-то кричали, но они уже не слушали. Прорицания прошли точно также, как и на третьем и четвёртом курсах: профессор Трелони загадочно твердила о смерти Гарри, к чему он уже привык и никак не напрягался. Только вот задала она целый месяц вести дневник своих сновидений, что никому не понравилось. Однако новая преподавательница по защите от Тёмных искусств оказалась очень мерзкой. К этому выводу пришли не только Гарри и Рон с Гермионой, но и Фред с Джорджем. Они разговаривали об этом за ужином. Их никто не слушал, что было им на руку. — Она заставляла нас весь урок писать! — жаловался Рон. — У меня рука отвалилась! И главное: сказала, что практики у нас не будет вообще! — Почему? — в один голос спросили близнецы. — Мол, теперь уроки будут проводиться без риска… — Смысл защиты ведь в том, чтобы научиться применять защитные заклинания! По теории мы почти ничему не научимся, — немного обиженно произнесла Грейнджер. Друзья поняли: им предстоит тяжёлый год. — Ещё и Драко сегодня после зельеварения… — начал брюнет. — Что было после зельеварения? — хором спросили Фред и Джордж. — Я закашлялся, когда мы готовили с ним зелье, — недовольно ответил парень и опустил взгляд в пустую тарелку. Есть совсем не хотелось. — И после урока он подошёл и начал издеваться. — Он хоть не понял, в кого ты влюблён? — задал вопрос старший. — Нет, — Поттер тяжело вздохнул. — К счастью или к сожалению, но нет.***
Теперь Гарри постоянно терпел насмешки Малфоя по поводу его болезни. Правда, никому об этом не болтал, и на этом спасибо. На уроках защиты и зельеварения он то и дело посылал ему «самолётики» с оскорблениями и упрёками, а один раз и вовсе подошёл с фразой: «Хочешь, я тебе с этим помогу?» Помочь-то он мог, но от предложения брюнет отказался. «А жаль», — по-прежнему улыбаясь, протянул слизеринец.Действительно, — думал Гарри, — жаль…