Запах роз

Чонин похолодел, когда Бэкхён свернул с главной дороги в тускло освещённый переулок и остановился у бара. В переулке не было ни души, только музыка едва доносилась из местного клуба, но тот бар, куда им было нужно, не работал. Вывеска потухла и одряхлела настолько, что нельзя было прочесть названия заведения, окна были заколочены, а двери-ставни, как в американских салунах, скрипели от порывов ветра. - Нам точно сюда? – на всякий случай переспросил Чонин. - Точнее не придумаешь, - заверил Бэкхён. До этого им пришлось поплутать, чтобы найти дорогу, и Чонин был весь как на иголках, потому что Чунмён уже наверняка там! Лишь бы задержка в полчаса не стала роковой! - Ну что, пошли? – спросил Чанёль, неуверенно улыбаясь. Ему тоже местность пришлась не по вкусу. - Действуем осторожно! – скомандовал Бэкхён. – Не шумим, не бежим, не кричим, следуем плану! - Какому ещё плану? - Не знаю, - недовольно отмахнулся Бэкхён. – Просто делайте, как я скажу. Бэкхён, как самый старший, пошёл первым. Он нагнулся и чуть ли не ползком пробрался под деревянными дверцами. То же сделали Чанёль и Чонин. Они оказались в маленьком холле, отделяющим вход от основного помещения бара. Было темно, на полу валялся строительный мусор. Бэкхён шагал очень осторожно, чтобы не наделать шуму. Чонин молился, чтобы его сердцебиение не выдало их с головой. - Ты помнишь это место? – раздался уже знакомый скрипучий голос, и все трое, не сговариваясь, прижались к шершавой стене и замерли. Чонин зажал рот ладонью. Они там, там! Чунмён вместе с психом! Чонин столкнулся взглядом с Бэкхёном. Чонин чувствовал – пора действовать! Их трое, псих один. Бэкхён владеет хапкидо. Они справятся! Но Бэкхён предостерегающе покачал головой, мол, ещё не время. Чонин закусил губу от волнения и уставился на белые мыски своих любимых адидасов. Может, надеть любимую обувь – не было его лучшим решением, но эти адидасы, Чонин был уверен, приносят удачу. А она им ой как нужна! - Конечно, ты не помнишь, Сухо. Для тебя же это ничего не значит? Я тогда был в средней школе и впервые выбрался в Сеул без родителей. Стемнело рано, а я внезапно понял, что оказался в незнакомом районе. Зажигались вывески баров, ночных клубов и борделей, я шёл среди этого разврата, в надежде найти дорогу. Чонин стиснул зубы. От этого голоса, вернее – скрежета, начинали болеть уши. - Я уже почти выбрался из переулка, как двое пьяных верзил вывалились из этого бара и перегородили дорогу. Они начали цепляться ко мне, приставать, хватать за шиворот футболки и куда-то тащить. Я так испугался, что не мог издать и звука. Но тут… о, ты начинаешь вспоминать? Появился ты, мой защитник, мой Сухо, и спас меня! Чонин только сильнее закусил губу - даже в такой ситуации он почувствовал укол ревности. Но, по крайней мере, стало ясно, почему псих называл Чунмёна защитником. - Отец выкупил этот бар по моей просьбе. И с тех пор он стоял без дела. До сегодняшнего дня. Знаешь, Сухо, когда я встретил тебя снова – репетитором в моём доме, я понял, что ты предназначен мне судьбой, мне одному! Почему ты идёшь против судьбы? Бэкхён подобрался ближе к дверному проёму с точно такими же деревянными ставнями вместо двери и осторожно заглянул внутрь. Чонин последовал его примеру, хоть Бэкхён и не давал команды. Среднего размера помещение, освещённое тремя свечами, тоже погрязло в разрухе. Деревянная барная стойка, на которой находились свечи, была вся усеяна битым стеклом, стулья - перевёрнуты, красные кожаные диваны в правом углу - со вспоротой обивкой, на полу тоже было стекло. По обе стороны от входа и по углам бара стояли перевязанные бечёвкой снопы сена – наверное, когда-то это было неплохим дизайнерским решением, но сейчас… Чонин ещё раз мрачно оглядел помещение – деревянные панели, свечи, сено. Более огнеопасного места не найти! Тут даже и без бензина всё вспыхнет в мгновение ока! Псих стоял спиной ко входу – он был тщедушный, и Чонин подумал, что вырубить его труда не составит. Чунмёна видно не было, и тогда Чонин на свой страх и риск высунулся ещё дальше. И он увидел. Три ступеньки вели на круглой формы подиум. В центре находилась любимая забава американской молодёжи – механический бык для родео, а на нём – привязанный Чунмён. Чонин округлил рот и чуть было не выдал что-нибудь совсем уж нецензурное, когда Бэкхён за шиворот вернул его в холл. Чонин жестами и взглядом старался объяснить, где находился Чунмён, и снова предложил действовать, но Бэкхён, как и в первый раз, не позволил. - Развяжи меня, - послышался голос Чунмёна. - Не могу, ты должен остаться здесь, должен дождаться меня, нас. - Кого «нас»? - Меня и того грязного мальчишку. Он должен ответить за свой грех! Чонин с ужасом понял, что псих говорил о нём. - Всё это время я любил только тебя! Мальчишка был никем для меня. Забудь о нём! Чанёль вовремя схватил Чонина, чтобы тот не дёргался. Чонин начал вырываться – ему хотелось немедленно проломить череп психу и поговорить с Чунмёном! Он же это не всерьёз сказал? Но Чанёль держал крепко, и Чонин успокоился. Всё это ложь, Чунмён врёт, чтобы выиграть время. Да, врёт! Но, чёрт возьми, почему это прозвучало так убедительно и обидно?! - Я знаю. Ведь я твоя судьба, - ласково проскрипел псих. – Но этот мерзкий грязный мальчишка смел касаться моего Сухо! Он опорочил его, запятнал его добродетель! Он плохой, он не достоин, он плохой! С каждым словом в голосе появлялось всё больше истеричных ноток, и Чонин не на шутку испугался, что у психа начнётся припадок, и он что-нибудь сделает с Чунмёном. Но псих, по-видимому, совладал с собой и продолжил: - Тогда, три года назад, каждый день я говорил себе: Сухо должен быть со мной. Он мой. Только мой. Но с тобой рядом был другой, был слишком долго, и я не мог стерпеть, нет. Огонь очистил того грязного подонка, который смел тебя касаться! Он не имел права притрагиваться, этот порочный ублюдок! И он больше не притронется, никогда! - Чен? Что ты с ним сделал?! Ты обещал! Сказал, что не тронешь, если я уйду от него! Чонин никогда не слышал, чтобы Чунмён кричал так громко. - Я не трогал, не убивал, я не злой. Я дал ему шанс. Я чиркнул спичкой всего разочек, маленький разочек, и она зажглась. Столько грехов на нём было! Он так кричал и корчился! Но не волнуйся, огонь очистил его, теперь он чист. Чунмён ничего не ответил, и это напряжённое, как струна, молчание вопило громче пароходной сирены. Чонин не выдержал и снова заглянул в проём. Псих ходил кругами по дощатому полу, нервно крутя в руках спичечный коробок. Лишь на один короткий миг он развернулся лицом к входу, но Чонину оказалось достаточно. Псих был безобразен. Его лицо было в ожогах, а руки по локоть в рваных шрамах. Волосы неухоженными паклями торчали в разные стороны, будто бы он частенько выдирал клок за клоком. Чонин вернулся в холл и зажмурился, но уродливое лицо так и застыло перед глазами. Одна только мысль, что эта тварь касалась Чунмёна, вызывала приступ тошноты. - Я искал тебя, долго искал, - продолжил псих как ни в чём не бывало. – Я думал, я нужен тебе. Но мой несравненный снова оказался в оковах разврата. Этот маленький сучонок совратил твою добродетель, сбил с курса. Он лапал тебя своими руками, касался губами. Он ответит! Сухо дождётся меня здесь, а я очищу его от скверны. Но не сейчас. Я должен отыскать того, другого. Огонь жаждет жертву, и я отыщу. Бэкхён с Чанёлем выразительно переглянулись. - Что? – одними губами спросил Чонин. - Это наш шанс, - шепотом ответил Бэкхён, и до Чонина дошло. Они хотели дождаться, когда псих уйдёт, освободить Чунмёна и рвать когти. Чонин кивнул и принялся напряжённо выжидать, вслушиваясь в поскрипывание пола и хруст битого стекла. Псих медлил, и Чонин не мог понять причину. Он же должен был сейчас рвануть на его поиски! Чего он там копается?! Шум стих, напряжение внутри Чонина нарастало. Его ни с того, ни с сего охватил животный страх. Чутьё подсказывало, сейчас что-то случится. Что-то очень плохое. И он был прав. Трель звонка в напряжённой тишине показалась раскатом грома. Псих звонил Чонину. И абонент оказался слишком в зоне доступа.

***

Всё произошло стремительно. Чанёль и Бэкхён, не сговариваясь, бросились внутрь, Чонин – следом. Пока псих был занят ими, Чонин подлетел к Чунмёну. - Чонин? Ты?! – воскликнул он. - А ты кого ждал? – притворно обиженно ответил Чонин и принялся освобождать Чунмёна от верёвок. Делом это оказалось непростым. Он был привязан к быку накрепко, а ножа, чтобы разрезать путы, у Чонина не было, и, казалось, чем больше Чонин пытался развязать верёвки, тем больше они запутывались. Послышались крики, звуки ударов и хрип, но Чонин был так сосредоточен на узлах верёвки, что не углядел, как псих оказался рядом и с недюжинной силой схватил его за горло. Хилый по виду уродец оказался силён, обезображенные шрамами руки яростно сдавливали шею всё сильнее и сильнее. Чунмён дёрнулся, будто хотел разорвать все верёвки разом, но они только сильнее впились в кожу. Кажется, Чунмён что-то кричал то ли психу, то ли Чонину, но Чонин не услышал. Он пытался оттолкнуть психа, вцепиться в его руки, волосы, глаза, но всё было без толку – у него была хватка, как у бешеного пса! Псих, полными ярости и почти ощутимой ненависти глазами смотрел, как лицо Чонина краснело, как он задыхался. Чунмён кричал, бился с верёвками, как пойманная в сети рыба, но ничего не мог сделать. Глухой удар по затылку – и псих переключается с Чонина на Бэкхёна, а Чонин с силой хватает ртом воздух и кашляет. Слух возвращается, и он слышит: - Чонин? Ты как? Чонин?! - Всё окей, - заверяет он Чунмёна и снова возвращается к верёвкам, на этот раз не теряя бдительности и не выпуская психа из поля зрения. Псих на удивление легко справлялся и с владеющим хапкидо Бэкхёном и сильным Чанёлем. Наверное, его слабоумие компенсировалось физической силой. Чанёль повалился на пол и поранил руку осколками, Бэкхён продолжал отвлекать психа, изредка посылая Чонину взгляды в стиле «что ты там копаешься?» Чонин торопился, как мог. Но руки тряслись, и получалось плохо. Он снова посмотрел на израненную ладонь Чанёля, и его осенила идея. Он подхватил с пола осколок побольше и принялся разрезать верёвки. - Смотри, не порежься! – заволновался Чунмён, а Чонин лишь хмыкнул. Нашёл из-за чего переживать, честное слово! - Нет! – истошно заорал псих, когда увидел, что делал Чонин. Он с силой толкнул Бэкхёна, и тот завалился прямо на покрытую стеклом барную стойку. Что-то упало и разлилось. Что-то, чего Чонин раньше на барной стойке не замечал. Но по запаху он тут же определил, что это было. Бензин. - Он только мой! – возопил псих и, пока Чанёль с Бэкхёном до него не добрались, ловко вынул из кармана коробок спичек. Чанёль не успел его остановить, спичка чиркнула, упала в лужу бензина, и помещение мгновенно вспыхнуло. Чонин знал одно - когда не надо, спички зажигаются с первого раза.