Секунды, проведённые с тобой

       После неожиданного появления и такого же фееричного исчезновения Арахабаки, Дазай в ступоре пролежал ещё полчаса, попеременно пялясь то на потолок, то на Чую. Тот так и распластался у него на груди, уткнувшись в рубашку шатена и чуть хрипло дыша. Сон никак не хотел отпускать его.        У Дазая же всё возбуждение как рукой сняло — «не на того встало». Нижняя губа ещё горела от укуса, а во рту пересохло от осознания ситуации.       — Мать твою, Чуя, что с тобой творится?        Тихий вопрос, почти шёпотом, Дазай, скорее всего, задавал именно себе, а не сопящему рыжему созданию. Совесть, что не вовремя проснулась, услужливо подсказывала, что такой бы хуйни не случилось с его напарником, не покинь шатен его и ряды мафии.        В порыве горечи воспоминаний пальцы сами, неосознанно, потянулись к рыжим локонам в попытке их потрогать. Хотелось ощутить их мягкость и густоту, чтобы осознать: сейчас Чуя рядом с ним. Не один.        Но кисть была перехвачена в воздухе и крепко сжата теми же цепкими пальцами. Чуя даже головы не поднял. Дазай же, сглотнув, уже призвал способность, что заискрилась на пальцах, но…        — Что за цирк, скумбрия?        Чуя приподнял голову, поморщившись, и направил взгляд своих небесных глаз в лицо напротив. Осознание не сразу пришло Дазаю, но Чуя уже разорвал мимолетный зрительный контакт и уставился на руку, что до сих пор искрилась зеленоватым свечением.        Опомнившись, Дазай отпустил способность. Чуя снова вперился в его коньячные глаза, медленно повернув голову и отпуская уже занемевшую от тисков чужую кисть. Между ними сейчас можно было электричество пускать. Голубые кристаллы просто топили своим напором, отчего Дазай просто растерялся и расплылся в нелепой улыбке, сглотнув. Чуя смотрел холодно и ясно. Не сбежать.        — Язык проглотил?        — Чуя… я… ты… спал… но… — Дазай начал заикаться, отчего Чуя удивлённо поднял бровь. Пока шатен пытался собрать в кучку мысли, явно пытаясь оправдаться по поводу двусмысленного их положения в кровати, рыжий юноша облизал свои подсушенные губы. Солёный вкус. Кровь. Не его. Не нужно было и гадать. Очередной провал в памяти.        Он снова приходил.        Чуя неожиданно воспарил вверх с помощью гравитации, отцепляясь от Дазая. Тот же, в страхе, быстро присел и протянул руку вверх, но рыжик был выше. Сердце бешено заколотилось от мгновенной мысли, что это недоразумение сейчас могло снова сбежать, и, вполне возможно, после отдыха и капельницы ему бы удалось временно оторваться от погони Дазая.        Поток вполне логичных мыслей прервался так же быстро, как и возник. Чуя, сгруппировавшись, аккуратно подобрал колени под себя, положил локти на них и опустил голову, скрывая выражение лица за медными прядями. Приземлился он впритык к спинке кровати на подушку. Красноватое свечение исчезло.        Дазай присел ровно и подвинулся к нему поближе. И всё же протянул руку и зарылся в медные волосы, массируя увлажнённую у корней кожу. Чуя, видимо, не возражал, застыв, как каменное изваяние.        Кажется, им даже объясняться не нужно. Все всё поняли.        — Хочешь что-нибудь спросить? — Дазай прямо чувствовал, как его движения пальцев успокаивали Чую.        — Он тебя ранил? — приглушённый из-за коленей голос всё равно звучал взволнованно.        — Переживаешь? — усмехнулся Дазай, возвращаясь в привычную для себя атмосферу. Кажись, Чуя вполне осознает своё положение сейчас.        — Ну, если сладкий укус считается ранением… — протянул шатен.        Чуя явил наконец-то свой лик Дазаю со вспыхнувшими милыми щёчками, но взгляд блуждал по сторонам, явно избегая Дазая. Но самое главное, судя по выражению лица, Чуя был совершенно не удивлён такому описанию событий.        Дазай нахмурился.        — Ну-ка расскажи, что ты там по камерам у себя на квартире углядел? — пальцы, углубившись по-паучьи в кудри, обхватили рыжую черепушку и повернули на себя, не давая шанса Чуе избежать своего пытливого взгляда. Тот покраснел ещё больше.        — Осаму, давай не будем…        — Будем, солнце, будем, — Дазай постепенно возвращался в амплуа хозяина положения, отчего Чуя вздрогнул. — Надо же мне понять, как тебе с этим помочь? Говори.        — Может, лучше потом…        — Отвечай уже, — отрезал Дазай, — или напомнить, что здесь я задаю правила?        — Да хватит уже на меня давить! — взвыл Чуя, хватая руку Дазая и вытряхивая из волос чужие пальцы. Их он отбросил от себя подальше. Шатен послушно прижал пятерню к себе, с любопытством разглядывая эмоции своего объекта вожделения.        — По-другому ты не хочешь со мной объясняться. Так что если не по доброй воле, то…        — Не испугал, скумбрия, — лицезрение горящих огнём голубых глаз были достойным ответом. Дазай невольно возрадовался. Наконец-то к мафиози постепенно возвращалось его обычное амплуа исполнителя, с твердеющем стержнем внутри.        — Тогда выкладывай всё сам, и, может быть, я тебя за послушание… вознагражу вкусным ужином, — Дазай расплылся фирменной улыбкой под цоканье со стороны Чуи. Тот закатил глаза с выражением а-ля «какого чёрта я всё это терплю» и скрестил руки на груди.        — Ладно, только обещай не ржать, — Чуя мило надул губки, бросив взгляд на посерьёзневшего Дазая. Тот недоуменно уставился на него: какие шутки с Арахабаки?        — Хорошо, я постараюсь, солнце, — Дазай тут же наглым образом придвинулся вплотную к Чуе и подставил ухо под потрескавшиеся от укусов губы. Тёплое дыхание было приятным. — Я внимательно слушаю…        Чуя сглотнул. Снова Дазай его поймал на слове. Не отвертеться.        — Он… развлекается.       Голубые глаза решили, что буравить взглядом стену — сейчас самое лучшее решение.        Дазай, естественно, было любопытно, как там Арахабаки «развлекался». Он буквально вперился в так близко находящееся от него лицо Чуи, но тот упорно на него не смотрел. Но щёки отчего-то порозовели.        — Что ты имеешь в виду? — недоумённо выпалил шатен.        — Как тебе объяснить, скумбрия, — Чуя прикрыл глаза и потёр пальцами переносицу. Их почему-то стало покалывать на кончиках, и рыжий юноша стал их неосознанно теребить, уставившись на свои руки.       Дазаю стало не по себе, видя волнение бывшего напарника. Он тут же нашарил снятые перчатки на кровати и осторожно расцепил «замок» тонких пальцев, возвращая бархат на законное место. Чуя всё так же пялился на свои ладони, что теперь были в плену мягкой ткани и дазаевских тисков. Но чувство давления на чувствительную кожу и защищённости постепенно успокоило его. Неприятные ощущения исчезли.        — Говори, как есть, — Дазай с нескрываемой нежностью мял собственными пальцами скрытые под перчатками подушечки. Чуя нашёл всё же силы посмотреть в карие глаза, попутно делая до ужаса каменное лицо.        — Он развлекается с… — небольшая пауза и судорожный выдох, — моим телом.        Говорить Чуя старался непринуждённо, но от Дазая не ускользнуло, как глаза скрылись в чуть заметной плёнке от воспоминаний, а кончики аккуратных ушей почти сливались по цвету с медными прядками.        — Это действительно схоже с лунатизмом. Если бы я не видел всё своими глазами по камерам и не ощущал последствия утром, то ни за что бы не поверил в такое. Я не понимаю, откуда он знает, что нужно… делать, — подбородок Чуи опустился к груди, скрывая взгляд за упавшей длинной чёлкой. — Видимо, он уже неотъемлемая часть меня самого. Арахабаки, пока контролирует тело, курит, как паровоз, пьёт с горла мои коллекционные вина, бьёт мою настенную боксерскую грушу. Как будто он в поисках удовольствия. А ещё…        Миниатюрные руки сильно сжали ладони Дазая, отчего тот напрягся.       — …он раздевается до гола, трогает «себя», кусает за кожу, гладит и… дрочит.        Дазай со всей присущей силой воли подавил рвущийся наружу смех, надув щёки. Он, конечно, мог и разразиться диким хохотом, но видя подавленность несчастного лунатика поневоле, сдержался, проглотив скопившийся воздух. Чуя даже не обратил внимания.        — Боже, Чуя, походу, божок исполняет твои самые сокровенные желания, до которых эти пальчики, видимо, не доходят, — Дазай с трепетом пожамкал тонкие фаланги, но через секунду они исчезли: Чуя, будто очнувшись от грёз, вырвал их и спрятал в районе рёбер, скрестив руки. При этом он очень зло смотрел на Дазая, сверкая чистейшей голубизной своих омутов.        — Заткнулся бы лучше, «неполноценный» мудак, я тебе уже во второй раз душу изливаю. Если хочешь издеваться, найди другую грушу для битья, — Чуя натурально обиделся и сжал губы, отвернув голову в сторону. У Дазая прям сердце милотой облилось.        — Прости, просто не могу представить, как ты… ой, Арахабаки такое вытворяет, — Дазай наигранно-задумчиво возвёл глаза к потолку. Будто формирует мысль. А потом щёлкнул пальцами, типа, на него снизошло озарение. — Хотя когда мы вернёмся, ты же можешь показать мне эти записи?        Дазай резко дёрнул голову в сторону. Вовремя. Стальной кулак, неожиданно возникший сбоку, пробил дыру на половину толщины стены там, где менее секунды назад должна была находиться челюсть Дазая. Способность вынырнула только на эту короткую секунду, поэтому с вновь собранных перчаток с костяшек проступила кровь. Чуя тяжело дышал и был полностью красный. Капли пота медленно скатывались по виску и растворялись в простыне. Голубые глаза глядели сквозь Дазая, будто бы не осознавая своих действий.       Тот же спокойно «оторвал» кулак от стены, целуя повреждённую кожу, а другой рукой приобнял Чую за плечи и опустил медленно рыжую голову к себе на колени. Тот на автомате подчинился, всё ещё пытаясь отдышаться. В волосы в очередной раз легли длинные пальцы, массируя влажную от пота кожу в успокоительном жесте.        Взгляд уловил мокрое бордовое пятно на спине. Дазай покачал головой. Так и пижам не напасёшься. Надо бы сменить бинты.        — Прости снова меня, солнце, шута горохового… — пальцы из волос скользнули ниже, легонько касаясь лба, и легли на тёплую щеку, собирая тёплую солёную влагу. Дазай просто почувствовал, как стремительно увлажняется штанина в одном месте.        Снова довёл своего мальчика.        — Ты никогда не поймёшь, — удерживая всхлипы, произнёс шёпотом Чуя. — У тебя может быть важное задание, а ты утром просыпаешься пьяным или с похмела… Или с горящими лёгкими, что невозможно дышать… Или полностью обнажённый и опустошённый… Или все вместе… Или…        — Помолчи, чиби, — большой палец прикрыл мягкие губы, что уже в беззвучной истерике что-то пытались произнести. Остальные фаланги легли на подбородок и повернули голову вверх, заставляя блестящие озёра ловить свой уверенный твёрдый взгляд. — Я найду причину всего этого и постараюсь исправить. Когда всё это началось?        Дазай не дал опомниться Чуе. Тот невинно хлопал ресницами, смаргивая минутную слабость.        — Примерно пару лет назад. А два месяца назад я сменил «препарат» на более сильный, потому что способность снова начала барахлить, — каменно выдал Чуя. Озёра вернулись в свои берега так же стремительно, как и вышли. — Мой дилер посоветовал перейти на этот вариант, когда я невзначай проболтался под алкоголем. Приобретал его из-под полы в баре.        — Где это место? — яростно зарычал Дазай.        — Если ты хочешь его взорвать, то уже опоздал, — горько хмыкнул Чуя, — полтора месяца назад его кто-то уже пустил на воздух. Это местечко находилось на восточной окраине Йокогамы, не контролируемой мафией. Я не смог выяснить, кто виновен. Мой дилер погиб. Таблеток оставалось недель на десять. Если бы не ты, я бы, наверно, реально сдох со временем, если бы не нашёл подобную наркоту.        Прервавшись, Чуя со стоном аккуратно перевернулся и положил другую щёку на дазаевское бедро. А потом блаженно прикрыл глаза, успокаиваясь окончательно.        Дазай же был в ярости. Мысленно. Всё, что сейчас озвучил Чуя, было похоже на заметание следов. Это была территория Достоевского, определённо. Неужели…        — Чуя, прости что спрашиваю, — шатен легонько потормошил уже впавшее в дрёму усталое тело, что недовольно что-то пробурчало, — как ты вообще подсел на всё это дело?        Чуя недоверчиво скосил сонный взгляд на нависшее над ним лицо. Оно смотрело на него с откровенной нежностью и заботой. Холодное сердце чуть потеплело.        — Да в том же баре. У меня был плохой день. Мои люди погибли на задании, а я не смог их спасти — потерял контроль. Огай понимающие меня отпустил на вечер. Кто-то, уже не помню, надоумил заглянуть в это местечко. Я хотел напиться, что и сделал. А мне бармен подсунул пилюлю, сказал что-то «от всех бед для господина исполнителя».        — Чуя, ты… — вспылил заново Дазай.        — Да, да, я знаю, доверчивый безбашенный слизень, — Дазай в удивлении захлопнул рот назад. Чуя скис. — Мне было всё равно, да и никто бы не посмел меня прихлопнуть или отравить. В общем, я остался там же, в баре, на ночь, у них был отель на втором этаже.        Не может быть. Не может быть. Может, Дазай, может.        — Мне невероятно похорошело. Я давно себя так не чувствовал хорошо, несмотря на похмелье, — Чуя наяву почувствовал, как у него сухо сейчас в горле. Но продолжил. — Меня бармен предупредил, что это наркота, и будет привыкание, но я на всё плюнул. Уже не было сил терпеть это… А остальное всё ты знаешь. Теперь отвали от меня со своими расспросами, мумия.        Чуя снова поудобнее устроился на тёплых бёдрах, прикрыв глаза. А Дазай переживал взрыв мозга. Даже в этом рыжик не виноват. Совершенно точно кое-какая крыса прознала о его проблемах и подвела к краю, подготавливая под свой мерзкий план.        — Хорошо, но напоследок, — Чуя замурлыкал, не открывая глаз, когда его волосы стали поглаживать, — как часто появлялся Арахабаки?        Лобная морщинка стала чуть глубже. У Чуи был твёрдый, но тихий ответ.        — Почти каждую ночь, — устало выдали сухие губы, — но он затих где-то пять недель назад. Я уже минутно было обрадовался. Связал всё со сменой препарата. Но всё равно быстро сник. После того, как наркота закончилась, я не знал, где её взять — концы-то обрублены. Это был какой-то редкий наркотик именно для эсперов — это всё, что я знаю. И помимо ломки наверняка вернулся бы и Арахабаки со своими ночными похождениями. Но тут произошло покушение на Огая. В больнице всё было вроде тихо. Когда мы вернулись квартиру… Ну, ты сам всё видел лучше меня. Он снова активизировался…        Чуя отвёл глаза. Теперь Дазай сложил картинку, как дважды два. И весь этот чуин бред той ночью про «не буду этого больше делать» и т. д. Похотливый божок склонял его к решительным действиям. Ха-ха, месяц с чем-то без кайфа, вот же. Ясно, почему Арахабаки так был «благосклонен» к Дазаю. Тот, буквально вынудив Чую освободить свои «закрома», похоже, избавил заждавшегося внутреннего соседа от их общего спермотоксикоза. Почему-то Дазай был совершенно уверен в своих догадках.        Расскажи кому — никто не поверит, да и на смех поднимут. Бедный Чуя…       — Самое интересное, — зашептал юноша с глазами цвета неба, — он никогда не выходил за пределы нашего жилья. Что меня радовало. Я поэтому никого к себе не приглашал, — на этом моменте у Дазая уши в трубочку свернулись.       — Также я пробовал убрать всю выпивку и сигареты из квартиры, но он тогда так отыгрывался на… Боже, я не буду этого говорить… — Чуя густо покраснел. Он бы точно занял первое место на звание самого спелого помидора.        — Хорошо, давай вернёмся тогда к взрыву в Порту, — перевёл в другое русло Дазай, на корню отрезая сейчас неудобную тему. — Может, ты тогда поэтому намекнул Хироцу на меня? Неосознанно попросил помощи, чувствуя свой конец?.. И я даже не Порчу имею в виду.        А возможно и не ты, Чуя, просил помощи. Чёртов Арахабаки, «береги его», как же. Сам же попутно вредил своему сосуду, а свою жопу прикрыть не забыл. Браво.        — Откуда мне знать, я же ничего не помню об этом, — уткнулся носом в штанину Чуя. — Надеюсь, доволен? Я заслужил ужин?        — Ах да, прости, солнце. Смотрю, ты себя хорошо чувствуешь? — воодушевился Дазай, радуясь, что они закрыли тему этого разговора.        — На удивление, — довольно отозвался рыжик, хлопая глазами и прогоняя навалившуюся дремоту. — Надо передать благодарности твоему эсперу-медику.        — Успеешь. А теперь пойдём, — Дазай похлопал его по мокрой спине. Случайно.       Дикий вопль отразился от всех стен разом вперемешку с благим матом. Дазай зажмурил глаза, когда увидел формирующийся кулак.        — Прости, чиби!

***

       Меняя бинты и подкалывая обезболивающее под край уже совсем неплохо выглядящих ран, Дазай периодически потирал свои рёбра. Как ни крути, рука у Чуи тяжёлая. В следующий раз будет внимательнее по отношению к израненному «больному».        На этот раз он помог Чуе добраться до уборной, потому что того до сих пор крыл отходняк после сильных миорелаксантов, да и все силы ушли на «разговор по душам».       Держа одной рукой трость, а другой — охватывая Дазая со спины, аккуратные пальцы попутно разминали новые бинты под тканью перчатки (хорошо, что Дазай приобрёл десять пар — готовился), что теперь покрывали многострадальные костяшки. Узел был закреплён на ладони. Что уж говорить, в бинтовании Дазаю, видимо, не было равных.        Закончив со всеми своими делами наверху, парни спустились на кухню. Дазай разложил давно остывшую собу по тарелкам и подогрел. Вскипятил и разлил по чашкам фруктовый чай, пачку которого он всё-таки нашёл, хм, в холодильнике.        Чуя на этот раз отказался от помощи и дрожащей рукой орудовал палочками сам. В общем, он действительно чувствовал себя неплохо. Даже вкупе с общей слабостью его радовало это состояние, если сравнивать с последними днями. Но всё равно было неприятно.        — Ты какой-то бледный, — Дазай подпёр рукой подбородок и придирчиво огляделл Чую.        — Может, это от того, что кое-кто сполна испил моей кровушки? — парировал Чуя. Соба была несомненно вкуснее, чем все эти морепродукты. А у рыжего страдальца сейчас был поистине зверский аппетит.        — Ну, сосу я знатно, — усмехнулся Дазай, отчего Чуя поперхнулся (снова) и почти залпом допил свой подостывший чай в безуспешной попытке скрыть кашель.        — Мы же про кровь сейчас говорим? — улыбнулся Дазай и тут же опустил взгляд в тарелку, невозмутимо уминая свою порцию.        Рыжий юноша невольно коснулся места над правой ключицей. Шрам от Дазая… Фантомные ощущения всплыли разом, отчего тот невольно вздрогнул. Волна бабочек пробежала внизу живота.        Господи, Дазай творит с ним что хочет. И нет желания и сил сопротивляться. Только отдаться этим забытым ощущениям, хотя бы на один раз.        — Хочешь погулять?        Голос Дазая заставил вынырнуть из ностальгии и взять себя в руки хотя бы частично. Боясь открыть рот и сделать вслух просто сумасшедшее предложение в порыве эмоций, Чуя кивнул, потупив глаза.        — Отлично, давай на двадцать минут, я думаю, нам хватит.        А больше времени и нет. Дазай уже засек минуты.        Они вышли прямо в чём были, только шатен накинул свой запасной плащ, поверх чистой пижамы, на острые плечи прихрамывающего «пациента». Трость снова застучала по выложенной плитке.       Было в районе одиннадцати часов вечера. Тёплый ветерок легонько колыхал рыжие локоны, сгоняя непослушные волосы с лица.       Минут пятнадцать с небольшим они просто кружили по двору. Чуя немного расходился, и бедро уже не так тянуло. В любом случае, Дазай шёл рядом.        Когда Чуя совсем подустал, шатен предложил ему сесть на ту саму лавочку у бассейна. Тот, валясь с ног, был на всё согласен, лишь бы приземлить куда-то пятую точку.        Приземлилась она в итоге на чуть разведённые бёдра Дазая. Лавочка была довольно жёсткой, а чуина задница сейчас представляла собой сплошной синяк. Мафиози за неимением выбора под довольный взгляд карих глаз уселся боком, охватывая рукой бинтованную шею в качестве поддержки. Дазай стянул с него плащ и укрыл поверх, словно одеялом. Чуя прикрыл глаза и откинул голову на чужое (или уже заново родное) плечо.        — Долго ещё ждать, когда подействует?        Вопрос Чуи застал Дазая врасплох. Где он успел проколоться?        — Брось, не выдумывай. Мой нюх при мне всегда. Я ещё в прошлый раз почуял, — совсем вяло усмехнулся Чуя, наблюдая с улыбкой за бегающими глазами Дазая. — Так сколько?        — Ещё минуту-две, — пробормотал немного шокированный носитель бинтов. — Если ты ещё тогда знал, то почему всё равно принял?        — Ты же у нас сейчас главный, и я, вроде, должен тебя слушаться. Так что если бы ты мне в открытую предложил, я бы не агрился и молча принял снотворное, — Чуя зевнул и блаженно закрыл глаза. — Чай был вкусным, Осаму. Надеюсь, завтра повторишь…        Голова, потеряв поддержку разума, безвольно, как у куклы, откинулась назад. Дазай мягко подставил предплечье. Длинные пальцы легонько огладили манящие приоткрытые губы. Всё так же шершавые наощупь. Соблазн вкусить их сейчас был велик. Однако Чуя ему доверился, а Дазай должен оправдывать их общее доверие друг к другу.        Поэтому он лишь поплотнее приткнул плащ под расслабленное тельце, поудобнее подхватил его под колени и побрёл в сторону входа в особняк. Весь план по составлению распорядка дня для Чуи летел пока что по пизде.       Вот же, рыжая ищейка. С одной стороны — руку откусит, но если приласкать — последует за хозяином хоть в пучину ада. Верный мальчик.

***

       Осталось 26 дней.        Утром Дазай открыл глаза первым. Солнце уже вовсю светило и теперь вызывало у шатена только раздражение, когда лучи прошлись прямо по глазам. У Чуи же всё равно была повязка на лице. Немного посвистывая при каждом вдохе, тот явно сговорился с Морфеем на продление сонного релакса. Дазай в очередной раз залыбился от умиления: какой же сейчас грозный мафиози милый и красивый. Нет, он всегда был и остаётся самым красивым для детектива. Но вот милость лицезреть удавалось не так часто. Последние деньки можно было не включать в счёт. Это был форс-мажор. Вот только вчерашняя бледность сменилась явным нездоровым румянцем. В чём дело?       Повинуясь внутреннему порыву, Дазай протянул руку и легонько тронул щёку рыжего чуда, а потом — огладил большим пальцем. Тёплая. Слишком тёплая. Ладонь перебрались на лоб. Горячий. Чуя даже не пошевелился от его действий. Дазай нахмурился. А что он мог ожидать от ослабленного наркотой раненного организма вкупе с предшествующей голодовкой и купанием в ледяной воде? Идиот.        Дазай несильно потряс исполнителя за плечи.        — Проснись, шляпная вешалка. Хватит дрыхнуть.        Сказано было довольно громко, однако эффекта — ноль. Дазай сжал уже довольно сильно мокрые плечи от пропитавшейся потом пижамы, но ответом было лишь глубокий вздох Чуи. Тот дрых без задних ног. Начинающаяся лихорадка основательно рубила его, а спать в таком состоянии Дазай не мог позволить. Не хотелось бы снова лицезреть выпущенного на волю божка. Ещё неизвестно, как это работает, но проверять и рисковать шатен не хотел.        Избавив Чую от одеяла и заодно от мокрой пижамы, Дазай кинулся в соседнюю комнату за аптечкой. Там точно есть градусник и медицинский спирт. По возвращении он чемоданчик чуть не выронил. Чуя успел воспарить к самому потолку, пытаясь сохранить тепло в позе эмбриона. Дрожащие губы нечеловеческим голосом быстро повторяли одно и то же слово:        — Открой, открой, открой! Открой!        — Хрен тебе, — прошипел Дазай, вспрыгивая на кровать и дотягиваясь до живота Чуи Исповедью. И тут же подхватил его, приземляя мягко на себя, при этом сам вдавливаясь в матрас до упора.       Улыбка сумасбродного божества постепенно заменилась подрагивающими уголками.        — Дазай… — слабые сухие губы еле шевелились.        Тот тут же сорвал повязку, лицезрея полузакрытые стеклянные глаза. Дымка уходящего Арахабаки быстро растворялась, сменяясь на тусклую голубую радужку.        — Сейчас, солнце, подожди, — Дазай схватил ещё с вечера приготовленный стакан воды, поднеся к иссушенной слизистой. Чуя пил жадно, практически мгновенно осушив стакан. Но чистейшая голубизна сапфиров упорно не хотела возвращаться в норму, оставляя лишь безрадостную серость. Мафиози было совсем плохо.        Да за что, блять, в очередной раз, карма ебёт несчастного исполнителя?        Как назло, об этой ситуации заранее Дазай не побеспокоился. Есть только спирт, которым тот стремительно растирает уже бредившего исполнителя, и градусник, что через полминуты показывал тридцать девять и пять. Гадство, гадство, гадство!        Обколов наспех обезболивающим раны и разрезав заодно пропотевшие насквозь бинты, Дазай оставил их открытыми, чтобы подсыхали.        — Холодно…       Стон был еле слышен из-за свистящего тяжелого дыхания. Болезнь развивалась настолько стремительно, что Дазай впал в ступор. Что делать?        С одной стороны, Чую не хотелось бросать одного. Даже на час, пока Дазай не сгоняет в ближайший город туда и обратно за лекарствами, так как здесь даже продуктового магазина не было, что уж говорить об аптеке. Чуя сто процентов нетранспортабельный. Жильцов пригорода Дазай ещё с детства знал как облупленных — одни старики без копейки в кармане. В поиске лекарств по домам Дазай только время потеряет.       С другой — лечить надо уже сейчас, пока болезнь не стала более тяжелой, ведь у него в данный момент в руках — не самый сильный эспер Йокогамы, а ослабленный наркоманией и ранениями организм. Дазай разрывался буквально на части.        Для начала, завязав на всякий случай заново Чуе глаза и привязав за руки к кровати тем же шелком (слабая попытка борьбы с гравитацией, но всё же), Дазай стал ждать. И пришлось ожидать недолго. Через пять минут стонущий от жары мафиози слегка воспарил, и Дазай обнулил его. Тот продолжал быть в беспамятстве и, кажется, потерял сознание.        Идеально. У Дазая есть полчаса времени, пока Чуя не сможет использовать гравитацию, и полчаса надежды просто на то, что ничего не произойдёт. Был выбран первый вариант — рвануть в город за лекарствами.        Минуя скорость света, шатен впопыхах схватил плащ с карточкой Огая и ключи от машины. Заведя эту груду металла с пол оборота, Дазай рванул по испещрённой колдобинами дороге и вскоре исчез за поворотом.        Его провожал через бинокль ленивый наблюдающий с крыши пустующего дома, находящегося в стороне от двух таких же развалюх около особняка. После в небольшой микрофон прозвучало:        — Объект покинул цель. Как приказано, наступаете через полчаса.

***

       Дазай уже пятнадцать минут мчал по нужной дороге, ориентируясь по навигатору. Его трясло от осознания, что Чуя сейчас один. Но выбора не было. Руки потянулись к бардачку, так как навигатор стал барахлить. Там лежала карта, с которой нужно было свериться, пока он не потерял нужное направление.       Открыв его, на сиденье неожиданно просыпался всякий хлам, который Дазай не припоминал. Вроде, он ничего такого не сувал. Карта была на дне этого бардака. Какие-то крышки, картон, тетрадки…        Разгребая одной рукой, а другой шаря по сидению, Дазай резко обратил внимание на один предмет: маленький, круглый, с мигающим красным светодиодом. Это несомненно был жучок для отслеживания.        Он смотрел на него ровно две секунды. А после выхватил из плаща револьвер, и разнёс эту вещицу на щепки, заодно портя сиденье. Эту машину всё равно нужно сдать в металлоприемник. Но сейчас не об этом.        — Блять! — заорал Дазай сам себе, резко выкручивая баранку руля и мчась уже в обратном направлении. — Идиот!        Пыль стояла столбом, настолько быстро он мчал назад. Чуя в опасности.

***

       По истечении назначенного времени, группа из трёх человек уже проникала в старенький особняк, вскрыв парадную дверь с нехитрым механизмом. И так же быстро поднялась на этаж выше, осмотрев бегло другие комнаты. Впрочем, они и так знали, что никого, кроме исполнителя, здесь быть не должно.        Дверь в спальню тихо отворилась. Автоматы были наставлены на находящегося в бессознательном состоянии мафиози. Его дыхание было приглушено. Стволы опустились.        — Похоже, эта крошка и так бы своё отыграла без нас, — усмехнулся один из наёмников, придирчиво осматривал юношу. Поднял его руку в воздух и отпустил. Она безвольно упала на обратно на кровать.        — Приказ есть приказ, делаем инъекцию и уходим, — второй наёмник отложил автомат и достал из кармана ампулу, шприц и раствор. Отошёл к столу и принялся готовить нехитрое дельце.        — А похоже, у них тут были те ещё БДСМ-игры, — усмехнулся третий, подходя поближе к изголовью и придирчиво присматриваясь то к повязке, то к «прикованным» рукам. — То-то он плох…        — Заткнись, — не отрываясь от приготовления инъекции, проговорил наёмник за столом.        — Да ладно тебе, — своевольно распоясался стоящий у кровати, — дай взглянуть на лицо этой куколки. Жаль, я бы его…        — Смотри быстро, если разбудишь и изменишь план, сам будешь отчитываться перед Фёдором, — ткнул того прикладом первый наёмник. Он вообще скучал, прислонившись к стене.        — Да я быстро, — усмехнулся «зачинщик» и уже завёл руки за голову Чуи, распутывая нехитрый узел. — Ну-ка, у кого тут красивые глазки…        Повязка осталась в руках наёмника, но его собственные руки до хруста сжимали обманчиво хрупкие пальчики. Обрывки лент мотались на тонких запястьях.        — У меня… — на наёмника уставились пустые белки глаз. Дикий крик слился с дьявольским смехом.

***

       Дазай вбежал наверх на последнем издыхании. Вскрытая дверь в парадной слетела с петель. На секунду он застыл, но рука сама машинально потянулась к револьверу, выныривая из памяти мафиозные навыки. Но нужна ли была его помощь…        Одному из наёмников Арахабаки свернул шею. Глаза убитого были на выкате. Второму повезло меньше: божок прыгнул на него, вгрызаясь в горло и ломая стенки крупных артерий. Прямо на глазах Дазая. Кровь брызнула до потолка. Дикий ор страдающего притупил внимание Арахабаки, когда третий наёмник подскочил к нему сзади, целясь шприцом в ногу. Но пуля в голове оказалась быстрее. Меткость Дазая была вне конкуренции. Шприц из разжатой ладони упал на пол, ломая иглу.        Бог хаоса обернулся на резкий звук и придирчиво глянул на последнего наёмника, а после расплылся в кровавом оскале, заметив Дазая.        — Успел, — констатировал рыком Арахабаки. Его последняя жертва постепенно затихла, разливая багряную жидкость из горла уже не так впечатляющие.        — Уйди, пожалуйста, прошу, — тихо взмолился Дазай, роняя револьвер на пол. И на ватных ногах двинулся к Чуе, чьё тело под чужим контролем нависало над последним наёмником. Практически голое юношеское тело было по уши в чужой крови.        Бог непонимающе уставился на Дазая.        — Ему плохо, он болен. Да ты сам знаешь. От твоего воздействия сейчас ему только хуже, — детектив хоть на процент надеялся, что это существо его понимает. Он почти добрался до него.        — Ла-а-адно, — с усмешкой протянул Арахабаки. — Возьми.        Дазай упал подле него на колени и спешно закрыл глаза под пеленой. Арахабаки при этом посмеивался, будто от щекотки. Но недолго.        Чуя падает вперёд, и руки шатена подхватывают его поперёк груди. Того тут же рвёт желчью от привкуса чужой крови во рту. Дазай успокаивающе гладит его по спине, пока приступ рвоты не проходит. Желудок всё равно был пуст.        — Что… случилось… — голос рваный, как и дыхание. Дазай чуть давит на его грудь, ставя на колени, как сейчас стоит он сам, и после крепко обнимает, скрещивая руки на его пояснице. Подбородок Чуи лёг на опущенное дазаевское плечо.        — На нас напали. Твой бог успел защитить тебя, — горячие слёзы капали на рану спины, обжигающе принося дискомфорт, но для Чуи это осталось совсем незамеченным. — Я мог опоздать…        — Кто… — хрипло протянул «пострадавший». Он чувствовал головокружение и сильную слабость, отчего глаза пришлось прикрыть и уже конкретно держаться подбородком за подставленное плечо, как крючком. Уже просто чтобы не свалиться.        — Если бы я знал, солнце, — солгал Дазай. Он пытался взять себя в руки, но лишь сильнее притиснул Чую к себе.        — Хорошо, потом, — выдохнул Чуя. Реальность постепенно стала теряться под закрытыми трепещущими веками. — Только скажи, почему мне втройне хреновее, чем обычно, скумб… рия…        Не выдержав абсолютно всего, Чуя отключился. Дазай с остервенением принял всю тяжесть любимого тела на себя. Сквозь нескончаемый поток рыданий, послышалось тихое признание.        — Это всё моя вина, чиби…        На той самой крыше в этот момент звучало:       — Миссия провалена. Объект вернулся к цели. Продолжаем наблюдение.

***

       Придя в себя, Дазай первым делом унёс Чую из этой комнаты ада. Набрав в ванну тёплой воды, он аккуратно опустил в нее лёгкое тело. И начал отмывать от мерзкой крови всё: лицо, волосы, кожу. Ему пришлось спустить и набрать ванну четыре раза, прежде чем ему показалось, что Чуя — абсолютно чист.        Насухо вытерев, он возложил его на диван кухни. Температура тела Чуи от манипуляций в чуть тёплой воде немного опустилась, но Дазай знал: это ненадолго. Оставив Чую отдыхать под тонким одеялом, предварительно обтерев того спиртом, он поднялся наверх. Надо прибраться.        Три почивших молодчика были скинуты прямо через окно. Всё равно никто рядом не живёт и мимо не ходит. В ход были пущены белизна и хлорка. В респираторе, перчатках, Дазай активно отдирал липкую бордовую жижу от всех поверхностей комнаты, периодически поглядывая на устройство слежения на столе: оно мигало ровным светом, как бы говоря, что объект не двигается. Дазай бы и так побегал к Чуе, но не хотелось травить того ещё и хлоркой. В итоге он просто быстро бегал в ванную комнату, меняя бордовую воду в ведре на чистую. И так — много раз.        Неиспользованный шприц был аккуратно запечатан назад и убран во внутренний карман. Дазай позже выяснит, что это за гадость.        Через два часа его стараний всё было вылизано. Только воняло сильно химикатами. Да и отсутствие завтрака говорило само за себя — долго в пропахшей комнате он не протянет. Открыв форточку, Дазай глянул вниз. Тел не было. Как и вообще каких-либо следов типа крови. Перевёл взгляд на датчик. Чуя на месте. Хм… Душа была спокойна. Его рыжика не могли тронуть, пока он с ним в доме. Правила есть правила. Но о чём-то они с Достоевским явно не договорили.        Скинув с себя экипировку для уборки, Дазай спустился вниз. Заодно проверил Чую. Тот снова начинал агонию, судя по разгорячённому лбу и подскочившему делению на градуснике. Блядство…        Выйдя на улицу и подойдя к месту, где должны были лежать тела, Дазай обнаружил на маленьком листке с надписью простой телефон. «Позвони мне, друг».        — Ах ты, крыса, втихаря всё, как всегда. Ну ладно, — Дазай по памяти набрал номер Достоевского. Ожидаемо, трубку быстро сняли.        — Здравствуй, друг мой, — послышался счастливый голос на том конце провода.        — И тебе не хворать… Друг, — зло процедил Дазай, — прости, у меня мало времени, машинке колеса надо смазать. Игра ненадолго прервалась, и мне без неё очень грустно.        — Я не займу много твоего времени, — ухмыльнулся Достоевский, попивая у себя в кабинете чай с зефиром. Великолепно. — Как видишь, от лишних детишек я твою территорию избавил.        — И на том спасибо, — холодно произнёс Дазай, про себя представляя, как вгрызается своими зубами в его глотку. Точь-в-точь как Арахабаки, — только знаешь, мне надо иногда на обед отлучиться, да в магазин за сладким. Скажи, насколько по времени я могу оставить игрушку без присмотра и на каком расстоянии от себя?        На том конце слегка рассмеялась.        — Прости, ты так быстро в прошлый раз меня оставил, что я не объяснил тебе правила до конца. Не более ста метров и не дольше получаса. Не переходи эту черту.        — Что ещё мы не дообсуждали? — устало произнёс Дазай. Он хотел побыстрее вернуться к Чуе и поесть, в конце концов.        — Нет, это всё, — Достоевский с удовольствием допивал свой чай.        — Тогда три вопроса, — Дазай сконцентрировался. — Это ты подсадил Чую на наркотики?        — Я, — вполне спокойный ответ.        Мысленно Дазай всадил ему обойму во все органы.        — Телефон чист?        — Как попка младенца, пользуйся на здоровье. Без маячка и прослушки, не переживай.        — Что в шприце?        — О, тот самый наркотик, только ещё более улучшенный. Наверно, ты уже догадался, что он влияет на способность. Я ослабил его, вызволяя постепенно Арахабаки. Но раз уж ты взялся за него — здесь я бессилен. Попробуй всё же починить свою машинку. Только интересные у тебя методы, — Дазай вздрогнул от томного голоса в телефоне. — Мне показали видео. Такая картина маслом на поляне была. А через окно, так ещё лучше…        — Увидимся в аду, мразь, — процедив угрозу, Дазай отключился.        — Как грубо, мой друг, — фыркнул Достоевский, отвечая уже просто вслух. — Не бери так низко. На грешной земле мы увидимся, на грешной земле.

***

       Чуя так и не очнулся, но судя по видимому сокращению мышц и рваным движениям рук в перчатках, — у того началась ломка. Наспех поставив капельницу, Дазай судорожно соображал. Теперь у него есть средство связи. Но кому позвонить, кого попросить. Нужен тот, кто знаком и с ним, и с Чуей, но косвенно, не из мафии и не из агентства. Дазай сейчас никому не доверял, опасаясь всё же новой подставы. На ум приходило только одно имя, хоть Дазай ему не доверял. Но вот эта персона задолжала им обоим лет пять назад. Быстро набрав нужный номер, молясь, чтобы он его не сменил, Дазай слушал гудки. Трубку поднял тот, кто был сейчас так нужен.        — Анго, мне нужна твоя помощь.