Dum spiro, spero (Пока дышу, надеюсь)

      Клод переступил порог поздно вечером и поморщился от ударившего в нос запаха рыбы. На столе стоял маленький котелок, объёмом не больше пары сетье¹, вчерашняя бутылка вина и небольшой горшочек с овощным рагу. Эсмеральда сидела у огня и, мурлыкая под нос песенку, пыталась починить рубашку, но противная игла раз за разом вонзалась ей в палец.       — О, вы вернулись, — улыбнулась она, отложив шитьё. — Я не стала ужинать без вас…       — Напрасно, — бросил Клод не оборачиваясь и повесил плащ на крюк. — Я не голоден, не стоило меня ждать.       И прежде чем Эсмеральда успела что-то возразить, он закрыл за собой дверь в комнату.       Жизнь, которую приходилось вести нынче, угнетала. Как бы ни хотелось признать, а всё ж таки ему не хватало прежних забот. Привыкнуть, даже больше, чем через три месяца, к тому, что не нужно составлять отчёты, следить за певчими, разбирать проблемы остальных священнослужителей, бесконечно править графики служб, несколько раз в неделю заседать в суде и в капитуле, а ещё выполнять личные поручения епископа, не получалось. Разумеется, он помнил, как уставал тогда, но сейчас дни пусты и даже занятия алхимией не могли их заполнить.       Порой казалось, что он вскоре начнёт завидовать этим оборванцам! Так или иначе, но у них была работа, им не нужно каждое утро придумывать себе занятие, тогда как у него даже нет необходимости рваться работать. Финансовой, конечно. Прежние его должности щедро оплачивались, а если прибавить к этому тот факт, что ни толпы слуг, ни конюшни с полдюжиной — а то и дюжиной — роскошных скакунов, ни кареты, ни любовниц, требующих персики среди зимы и шелка, у него отродясь не водилось, можно представить, сколь солидную сумму ему удалось скопить. Конечно, Жеан с завидной регулярностью облегчал кошелёк — жаль, юнец не понимал, что прогуливает свои собственные деньги.       Сказать по справедливости, Клод — куда более достойный владелец ленов в сравнении с младшим братом, однако жизнь распорядилась совершенно иначе. И раз уж распорядилась она именно таким образом, то разве не имел он права тратить доходы с должностей только на себя?       Клод откинулся к двери и устало потёр виски́. О, сколько бы он отдал даже за каплю той прежней осмысленности! Лишь бы не чувствовать себя так же униженно, как последние недели. Эсмеральда ни о чём не спрашивала, но он чувствовал, что она догадывается о происходящем с ним. Вряд ли догадывается о причине — это хоть небольшое, но всё же утешение. До того, как можно будет даже задуматься об отъезде, ещё по меньшей мере пять месяцев. Пять месяцев пустой бесполезной жизни и тупого ожидания. О, как он ошибался, думая, что худшим станет переезд в этот квартал!..       Голова разболелась.       Он зажёг очаг, свечи и попытался погрузиться в чтение, но буквы бегали по страницам, точно люди, застигнутые пожаром. Пришлось закрыть книгу и занимать себя бесцельным выглядыванием в окно, надеясь, что боль вскоре утихнет. Так протянулось несколько долгих минут, пока не расслышал в звенящей тишине тихий плеск воды и стук посуды о миску, чуть позже — треск догорающих разворошённых поленьев, — и вновь схватил книгу, сделав вид, что читает. Вскоре дверь распахнулась, и в комнату вошла Эсмеральда. Клод напрягся всем телом и обернулся так, будто она помешала крайне увлекательному занятию.       Эсмеральда поставила свечу на сундук возле кровати и принялась распускать шнуровку на платье, стянула его, положила на сундук и задула свечу. Клод счёл это хорошим предлогом тоже отойти ко сну. Забыться хоть на несколько часов — это не так и плохо. Куда лучше, чем невидящим взглядом сверлить книгу или окно.       — Я не хотела вам мешать… — извиняющимся тоном сказала Эсмеральда, когда он захлопнул книгу.       — Ты мне не помешала. Я и без того собирался отойти ко сну, — Клод старался как можно менее торопливо расстёгивать пуговицы котты².       Даже вечерняя молитва не отвлекла его. Мысли продолжали сновать между воспоминаниями, размышлениями о будущем и ни за что не зацеплялись.       Наконец он лёг в кровать, коротко поцеловал Эсмеральду и, поплотнее укрывшись одеялом, закрыл глаза в надежде скоро уснуть.