Игроки

Глава 13. 20 ноября, среда. Утро. На улице стоял туман. Плотный, белый, почти осязаемо мягкий и влажный, он скрывал в своей дымке очертания замка, окутывал башни, немного уступая только лунному свету, слабым свечением пробивавшемуся сквозь мутную пелену. На нижних этажах школы, в проходах и коридорах, мерцали оранжевые отблески зажжённых факелов, возможно прямо сейчас освещающих кому-то дорогу. Было ещё очень рано и в комнате все спали. Кроме Лиз, проснувшейся в холодном поту и теперь коротающей время за разглядыванием вида, открывающегося из окна спальни. Несколько раз она уже подходила к двери, накинув мантию, но в нерешительности замирала с занесённой рукой и вновь возвращалась. Но эти метания были ничто в сравнении с теми которые в то же время происходили внутри неё. Она хотела пойти к Блейзу, увидеть его хоть на пару минут, поделиться своими страхами, просто дотронуться до него, зная как жизненно необходимо ощутить тепло под пальцами. За каких-то два дня Нотту удалось высосать из неё всё живое, превратить в бездушный холодный кусок мяса, двигающегося, говорящего и, кажется, даже чувствующего лишь по привычной инерции мышц. Но даже Забини не сможет ничего сделать. Неделя, вот какой срок восстановления с его повреждениями после удара, а прошло лишь с натяжкой три дня, и он с большей вероятностью только пытается встать на ноги. Зачем ему все неприятности, которые принесёт её приход? Перед ним у неё точно не получится делать вид что ничего не происходит, а подкидывать очередную невыполнимую задачу для его и без того уязвлённого эго ей вовсе не хотелось. «От тебя очень много проблем». Она и сама знала, как магнитом притягивает к себе всю дрянь, что только была вокруг. Не зря родители мягко и настойчиво запрещали ей выходить из дома, туда, на людную улицу Лондонского пригорода, где всегда весёлым потоком била жизнь. Отрываясь от книг, заменявших ей весь мир, Лиз иногда просто смотрела в окно, часами смотрела как проходят мимо их дома мужчины и женщины в деловых костюмах, проезжают на велосипедах школьники, громко перекрикиваясь на ходу, разбегаются по кустам играющие в салки дети, её ровесники, с которыми ей нельзя было общаться. Нужно было держаться подальше от Маггловского мира, потому что он был опасен для неё – это без устали повторяла мать, задёргивая занавески и уводя подальше. Через год они переедут туда, где случайного прохожего можно было ждать неделями, сидя на широком крыльце в свободе и убивающем одиночестве. Ей тяжело удавалось контролировать вспышки магии, вырывающейся наружу от любой хоть сколько-либо сильной эмоции. Родители потратили много сил и времени, чтобы научить её держать себя в руках, уметь вовремя остановить поток стихийного волшебства, задавить его в себе вместе с захлёстывающими разум чувствами. Не получилось только научиться вовремя закрывать рот. На одной из кроватей послышалось шевеление, какое-то еле слышное бормотание, которое было невозможно понять. Сандра просто ворочалась во сне, и спустя пару мгновений уже спокойно лежала, широко раскинув руки. Лиза тоже легла на кровать, закрывая глаза. Перед ней стоял туман, расползался вокруг, будто пытаясь спрятать что-то важное, что она упускала, пытаясь докопаться до истины, не замечая тех вещей, которые лежали на самой поверхности, призывно смотрели на неё, стоило лишь сделать один шаг вглубь белой пелены. Один шаг навстречу неизвестности. ***** Незаметно для себя Турпин заснула, а когда проснулась от суетящихся вокруг подруг поняла, что так и осталась спать в накинутой прямо на ночную рубашку мантии. Несомненно, это заметили все в комнате, но почему-то промолчали, только многозначительно переглядываясь. Не хотелось даже задумываться, какого мнения теперь были о ней все ранее близкие люди: оказалось достаточно пары ошибок, чтобы разрушить годами выстраиваемую репутацию. Она собиралась наспех, слишком долго валявшись в кровати и не находя в себе сил подняться и идти, проживать очередной день, нестерпимо тягучий, медленный. Хотелось просто замереть, застыть каменным изваянием без мыслей и чувств, терзающих сомнений. Слишком тяжело дышать через вязкий плотный воздух, сгущённый от страха и ожидания скорой развязки. Нотта не было на завтраке. Дафна как ни в чём не бывало что-то рассказывала Паркинсон и Буллстроуд, Малфой читал газету, лениво ковыряясь вилкой в тарелке. Никакого взгляда, направленного в её сторону, будто предыдущие два дня были нелепой ошибкой или игрой воспалённого воображения. Внезапно вырвавшийся за пределы сна кошмар, лишь один из тех, что терзали её с самого детства. В коридорах было необычайно холодно, так, что её то и дело бросало в дрожь. Наверное, дело было просто в огромных витражных окнах недалеко от необходимого им кабинета Заклинаний, ведь из них наверняка просто ужасно дуло. Странно, что этого не замечал больше никто из её подруг, оживлённых и даже будто разгорячённых, с ярким румянцем на щеках. Стук каблуков тихим эхом отдавался в коридоре, звонкие голоса доносились будто сквозь плотно натянутую на уши шапку, зато маленькие звенящие повсюду колокольчики были слышны слишком хорошо, чтобы оказаться реальностью. Какой-то странный хруст, будто трескаются стёкла в окнах от медленно расползающегося вокруг ужаса. Бам, бам, бам. Среди колокольчиков глухо колотится сердце. Перелив колоколов на фоне погребальной процессии, гулкие шаги обречённо тянущихся вслед гроба людей. Она сходит с ума. - Поговорим, Лиза? – Хриплый низкий голос, будто её звали из самых глубин ада. А может, так оно и было. - Лиза? – Падма остановилась как вкопанная, настороженно смотря на высокую фигуру Нотта. Что она заметила? Увидела ли ужас в глазах Лизы, смешанный с каким-то садистским облегчением от предчувствия скорого конца? Или ей тоже показалось, что улыбка парня несла в себе что-то ненормальное, нечеловеческое? Звон всё ещё раздавался где-то вдалеке. Сегодня кто-то умрёт, не правда ли? - Всё нормально. Не ждите меня, я задержусь. Навсегда. Лиза дождалась, пока подруги скроются из вида, недоумённо перешёптываясь, поймала обеспокоенный взгляд обернувшейся Патил, широко ей улыбнувшись. Всё и правда нормально. Она ждала этого, ждала с той самой минуты, когда впервые поймала на себе взгляд Нотта. Рано или поздно всё должно было закончиться. - Пойдём, - властно сказал Теодор, разворачиваясь в сторону противоположную от кабинета Заклинаний и, сделав шаг, обернулся, смерив её злобным взглядом. Лиз не пошевелилась, так и замерев на месте, одной рукой обхватывая ремешок висящей на плече сумки. - Нет, - к собственному удивлению, её голос не дрогнул, прозвучал очень твёрдо и уверенно. Она не собиралась убегать, надеяться что сейчас получится скрыться, чтобы трястись от страха в ожидании следующей встречи. Но и помогать ему расправляться с собой не была намерена. Это будет не так просто, как он наверное успел подумать, стоило им остаться вдвоём в пустом коридоре. Наверное, Блейз был бы горд за её хладнокровие. - Ты ведь понимаешь, что всё кончено. Нет смысла усложнять, Лиза. Что дадут тебе эти пара минут? Лишнюю порцию страха? – Нотт снова подошёл к ней, чуть вытянув вперёд руку, видимо предлагая взяться за неё перед последним в её жизни маленьким путешествием. Турпин пару секунд смотрела на его ладонь, а потом как-то резко, нервозно рассмеялась, чувствуя, что злит его этим. – Я думал, что ты умнее. - Уговори меня, Тео. Это ведь тебе нужно, - с нескрываемой насмешкой бросила Лиз, скрестив руки на груди. Она широко улыбалась, слишком наигранно, пытаясь всеми силами не выдать дрожь во всём теле. За своим страхом ей до невыносимого необходимо было увидеть, как его будет трясти от злобы и ненависти. Довести его до предела, до сжигающей ярости, которую невыносимо будет сдерживать. А ведь он и не будет пытаться, верно? Ей просто хотелось сыграть в эту маленькую игру напоследок, и выиграть даже ценой собственной жизни. Нотт с размаху впечатал её спиной в стену, и позвоночник так отчаянно хрустнул, словно вот-вот должен был рассыпаться мелкими осколками. Кажется, она была почти у цели. Его глаза чуть сжались, вперившись в её лицо с выражением ненависти, тем самым, которое ей нужно было увидеть. Пусть потеряет контроль над ситуацией, ведь именно этого так отчаянно боялись они все: он, Малфой, Блейз. - Хочешь услышать жалобное скуление и просьбы о пощаде? – Турпин распалялась, словно эта изливаемая им ненависть подпитывала её, придавала необычайные силы выдержать и страх, и расползающуюся по телу боль. Пусть мечется в ярости, совершая ошибку за ошибкой, потому что она сделает всё, что сможет, чтобы утащить его в ад вместе с собой. - Мы ещё даже не начали, глупенькая. – Ладонь слизеринца плотно обхватила её шею, начиная понемногу сдавливать. Будет жаль потерять единственное действенные оружие, которое было у неё – свой голос. Слова, которыми хотелось остаться в этой мерзкой голове, засесть внутри и разъедать едкой щёлочью, пока он не начнёт извиваться в мучительной агонии. - Ну так давай, начинай. Слишком много пустых слов, Тео. Мне уже начало надоедать, - она попыталась усмехнуться, ощущая, как начинает перехватывать дыхание. Чем быстрее всё закончится, тем лучше. Ладонь на шее сжималась всё сильнее, и перед глазами начали мельтешить какие-то мерцающие огоньки. Удар. Внутри живота всё расползается дикой, судорожной болью, будто только что часть её тела просто вырвали и вышвырнули в сторону. Взгляд в сторону, на пол, в поисках окровавленного шмата мяса; из последних сил растянуться для него в улыбке. Пусть видит, что ей не страшно. Ещё мгновение, и кулак парня снова впечатывается в её живот. Хочется согнуться, свернуться клубочком, чтобы хотя бы немного унять эту боль, но рука плотно держит её за шею, вынуждая почти что повиснуть в воздухе. Нужно глубоко вздохнуть, но сил хватает лишь на несколько мелких глотков воздуха. Осталось потерпеть совсем немного. - Нотт! – рука на шее разжалась в ту же секунду, как раздался громкий окрик. Лиза еле нашла в себе силы устоять на ногах, прижимаясь всем телом к стене, как к единственному своему спасению. К ним стремительно приближался Забини, уже держа волшебную палочку наготове. Жаль, что у неё всё плыло перед глазами и никак не получалось сконцентрироваться на его лице: сейчас ей больше всего хотелось просто посмотреть на него. - Кажется, мне пора. – Холодно произнёс Теодор, начиная пятиться в обратную от однокурсника сторону, по-видимому боясь поворачиваться к нему спиной. - Я предупреждал тебя, Тео, - голос Блейза звучал непривычно тихо. Она закрыла глаза, всё ещё пытаясь отдышаться, ощущая неприятное головокружение, слабость во всём теле. Только бы остаться в сознании, не упасть прямо сейчас, пока ненавистный Нотт всё ещё близко. Нельзя доставить ему такого удовольствия. - Лиза, - она почувствовала дыхание на своей щеке, открыла глаза: они остались вдвоём. Её обхватили горячие руки, буквально насильно отлепляя от стены, сжимая в объятиях; можно было ощутить знакомый и такой приятный запах, тепло его тела даже через одежду. Он пришёл и спас её от этого кошмара. Он рядом. ***** Неестественно крупные хлопья снега падали на землю, стремительно прикрывая редкие островки соломенно-жёлтой травы и внушительного размера лужи грязи, успевшие образоваться за последний дождливый месяц. Каких-то полчаса, и унылая серая земля была сплошь покрыта ровным белоснежных покровом, таким девственно-чистым, что нестерпимо жаль было оставлять на нём свои следы. Туман рассеялся, будто был не более чем мимолётной ошибкой капризной природы. Они сидели на скамейке во внутреннем дворике Хогвартса, любуясь снегопадом. Рядом росло высокое дерево с длинными раскидистыми ветвями, нависающими над головами, и стоило на них набраться слишком тяжёлой шапке снега, как он плотными комками падал вниз, заваливаясь за шиворот холодными ошмётками, вынуждая вздрагивать и ёрзать на месте. Им бы стоило пересесть, но найти силы чтобы просто подняться казалось невыполнимой задачей. Лиза чувствовала сильную слабость, тело изредка пробивала мелкая дрожь, болезненно отзываясь в каждой клеточке. Она чуть не умерла. Нет, это не одна из тех ситуаций, которую потом вспоминаешь с возмущением или даже смехом, восклицая «я чуть не умерла»! Это было по-настоящему, очень больно и страшно, так близко, что ей довелось услышать, как смерть шепчет её имя низким и хриплым голосом. Невозможно было представить, что Блейз мог не прийти, мог даже просто опоздать… - Я думала ты будешь в Больничном крыле до выходных, - тихо сказала Турпин, снова и снова оглядывая парня. Он был непривычно бледен, казалось, даже сильнее чем сразу после матча; задумчиво смотрел куда-то вдаль, и начинало создаваться неприятное ощущение, будто Забини снова избегает её взгляда. - Пришлось поторопиться, - усмехнулся он, лишь на секунду глянув на неё и снова отвернувшись, разглядывая засыпанные снегом крыши замка. – Знаешь, когда ты за два дня так и не появилась, мне почему-то показалось, что дело хуже некуда. Потому что даже если бы всё было просто плохо, ты бы наверняка нашла возможность дойти и поделиться этим со мной. - Блейз… Я… я просто не хотела тебя беспокоить. – Лиз готова была о стену головой биться, как глупо это прозвучало. Нужно было срочно придумать какое-нибудь нормальное оправдание своему поступку или выложить уже перед ним правду, как есть. Только недавно она могла умереть, а теперь сидит здесь, и признаться ему в чувствах кажется в разы страшнее. – Не хотела тебя втягивать в это. - Втягивать меня? – Забини чуть не задохнулся от возмущения, наконец разворачиваясь к ней, оказавшись так близко, что их лица почти соприкасались. – Ты, наверное, смеёшься надо мной? Я, поверь, чувствую себя очень дерьмово от того, что ты оказалась участницей наших с Тео разборок. Понятия не имею, почему он так в тебя вцепился, но твоей вины здесь точно нет. Конечно же он отлично знал причину, по которой Нотт так настырно преследовал её, и был так удивлён, что она сама ещё не догадалась до этого. Ночной разговор с однокурсником заставил его думать очень много, до самого утра вспоминая все события последних недель, анализируя, предполагая, сомневаясь, метавшись от убивающей его рассудок безысходности до восторженного озарения. Хорошо, что он просто успел прийти. - А мадам Помфри знает, что ты ушёл? – Турпин решила сменить тему, надеясь что это поможет избежать той неловкости, что снова повисла между ними. Это было так странно: сидеть рядом, смотреть друг на друга и просто молчать, хотя им всегда было что сказать. И наверняка было много всего, что необходимо было сказать именно друг другу. - Она сама меня отпустила, настойчиво порекомендовав больше не возвращаться. Дословно это звучало примерно как «чтоб ноги вашей здесь больше не было, мистер Забини», но мы оба погорячились этим утром, - хмыкнул он, с удовольствием видя, как девушка в ответ закатывает глаза. Это нравилось ему намного больше, чем прежнее растерянное выражение на её необычайно бледном лице. – Я если честно сам не ожидал такой бурной реакции, видимо и правда знатно её достал. Так что, Лиза, рекомендую тебе хотя бы пару недель постараться не загреметь в Больничное крыло. - А тебе больше не подставляться под бладжеры, Блейз, - ей не удалось сдержать сарказм, да и стоило вспомнить как закончился воскресный матч, как сердце начинало болезненно сжиматься. Она не могла требовать от него объяснений, не могла даже просто открыто сказать, как сильно испугалась за него, потому что они всё ещё никто друг другу. Просто два человека, волею судьбы и дурацкого плана вынужденные так много времени проводить вместе, разыгрывая несуществующие отношения. Ей стоило повторять это про себя намного чаще, твердить как мантру, чтобы истина отпечаталась в сознании и ей не приходилось ставить себя в неудобное положение снова и снова, пытаясь вести себя, словно они не чужие. - Да ты же не думаешь, что я в самом деле… - он начал говорить, но прервался на середине фразы, понимая, что не может ей врать, не хочет этого делать. Какой в этом смысл, если она уже знает его намного больше, чем кто-либо, видела его таким, каким не видели даже родители? Уму непостижимо, как сильно они были связаны теперь друг с другом. – Это была спонтанная глупость. Не самое лучшее время я выбрал, конечно же. - Но зачем, Блейз? - А зачем ты осталась одна с Ноттом? Я ведь был у кабинета Заклинаний и твои подруги мне сказали, что ты сама куда-то с ним пошла, - Забини смотрел в упор, видел её смущение и то, как она быстро закусила губу, нервничая от его вопроса. Кажется, сам не заметил, как облизнулся. – Я думаю, что сам знаю ответ, Лиза. Желание испытать себя. Ощущение, что жизнь никогда не прервётся, и что бы сейчас ни случилось – это лишь граница, перейдя которую ты испытаешь ещё больше, станешь ещё лучше, сильнее. Игра, которая не заканчивается никогда. - Азарт ценой собственной жизни? - Ценой всего, Лиз. Мне всегда и всего мало, и обязательно найдётся то, что хочется попробовать прямо сейчас, не думая, не взвешивая, сразу в омут с головой, - он вытянул ладонь вперёд, давая возможность подробно разглядеть то, что вряд ли получилось бы заметить в постоянном полумраке школы. А сейчас, под ярким дневным светом, взору открывались его шрамы: длинная полоса, прорезающая всю ладонь и убегающая вдоль по указательному пальцу, большое пятно с рваными краями, мелкие чёрточки, точки, и всё это будто нарисованное белёсой краской на смуглой коже. Судя по цвету, следам этим было уже очень много лет. - Ты всё это сделал сам? – спросила она и, повинуясь внезапному порыву, коснулась его ладони. Блейз вздрогнул, но не убрал руку, завороженно глядя как её пальцы скользят по шрамам, обводят их, поглаживают, лаская, как под ними тают падающие крупные снежинки, приятно холодя кожу на контрасте с идущим от неё теплом. Ему казалось невозможным, чтобы кто-то так смотрел на следы его безумия, будто это было… нормальным? Притягательным? Ей слишком нравилось ощущение покалывания, стоило только прикоснуться к нему, вот так, не стесняясь. Запомнить каждую маленькую деталь причудливого рисунка на его руке, прочувствовать боль, с которой он создавался. Трогать снова и снова, желая забрать это всё себе. Так восхитительно волнующе, что невозможно дышать. - Не всё… скорее, просто позволил всему этому случиться. Я был… очень… тяжёлым ребёнком… - его голос срывался на шёпот, обжигающий её лицо, потому что они были так рядом, слишком, чтобы это могло быть просто случайностью. Губы почти соприкоснулись, когда раздался звонок, извещающий о конце первого урока, заставивший их в смущении отпрянуть друг от друга. ***** - Лиза! – окрикнул её голос Менди, торопливо приближающейся со стороны замка; следом за ней бежала Падма. Судя по румянцу, они очень торопились к теплицам, где должен был быть следующий урок. – Ты в порядке? - Всё нормально? – вторила ей Патил, которая, к удивлению Турпин, обращалась скорее не к ней, а к стоящему рядом слизеринцу, быстро кивнувшему в ответ. Судя по обеспокоенным лицам подруг, они действительно очень волновались за неё, а виной всему скорее всего был тот спектр эмоций, который они увидели, сообщив Забини с кем ушла его девушка перед первым уроком. Неужели он тоже настолько сильно переживал за неё? - Всё хорошо, что за паника, – как ни в чём не бывало пожала плечами Лиз, будто и не понимала из-за чего все беспокоятся. Интересно, отражал ли её внешний вид хоть отчасти, насколько паршиво ей было сейчас, с лёгким головокружением, слабостью, чуть подкатывающей тошнотой? Если всё это видно на её лице, продолжать врать было бесполезно. - Профессор Флитвик, кстати, просил тебя заглянуть к нему в ближайшее время и получить задание на следующий урок, - сказала Падма, всё ещё не сводя с подруги серьёзного и очень пристального взгляда. Она точно что-то заметила и не собиралась молчать: - Так что от тебя хотел Нотт? - Это долгая история, Падма, - попыталась уклониться от ответа Турпин, понимая, что ни одно из приходящих в голову оправданий не объясняло странное поведение слизеринцев сегодня утром. – В сущности, это не интересно… - Скажи им, Лиза. – Вдруг перебил её ухмыляющийся парень. Заметив, что внимание всех трёх девушек теперь приковано именно к нему, продолжил: - Ладно, я сам скажу. Он хотел поговорить по поводу Дафны и меня. Небольшие внутрифакультетские разборки. Она выдохнула с облегчением, несколько раз сжав ладонь Блейза, надеясь, что он поймёт выраженную таким образом благодарность за её внезапное спасение – уже второе за одно лишь это утро. Такого объяснения оказалось достаточно, и эту тему больше никто поднимать не стал. В теплицах было жарко и влажно, так что уже спустя десять минут от начала занятия вся одежда была насквозь мокрая, неприятно липнув к телу. Они работали в паре, что было совсем недальновидно, ведь слизеринец пропустил последнее занятие, а Лиза просто нагло прослушала, уже тогда находясь волнении от преследующего её Нотта. И сейчас они оба неуклюже ковырялись в земле, искоса поглядывая за однокурсниками, чтобы понять порядок необходимых действий. Она видела, как резко сжался Забини, стоило проходящему мимо Смиту случайно задеть его локтём, - судя по всему, сломанные рёбра ещё нещадно болели. - Блейз, может тебе всё же вернуться в палату хоть на один день? Я сама поговорю с мадам Помфри, уверена она не будет против, - по лбу прокатилась капля пота, которую ей удалось тут же стереть рукой, оставив грязный след на щеке. От духоты становилось очень тошно, а занятие только медленно достигло своей середины, превращаясь в пытку. Он отрицательно покачал головой, неторопливо стерев с её щеки след от земли, отчего по коже тут же побежали мурашки и бросило в жар. Ещё пара таких прикосновений, и она просто расплавится от жары. Ничего не выходило, и Лиза начинала нервничать, слишком сильно дёргая растение, отчего его корни начинали неприятно хрустеть, угрожая вот-вот порваться. Это злило ещё сильнее, как и неторопливые, замедленные движения парня, будто вообще с трудом понимающего, что им необходимо сделать. Профессор Спраут лишь возмущённо качала головой, обходя студентов и видя, как извращённо они издеваются над её детищами, не преминув напомнить, что до конца занятия остаётся всего десять минут. - Может просто оставим как есть? – безразлично сказал Забини, кажется, даже не глядя на наполовину выкопанное из горшка растение. - Нет, я хотя бы попытаюсь, - отмахнулась она, выпрямляясь и глубоко вдыхая спёртый воздух. И тогда, первый раз за долгое время посмотрев на парня, она заметила его странный, будто бы мутный взгляд, тут же испугавшись, что ему стало плохо. А потом, поняв, куда направлены его глаза, в голове сложилась полная картинка: поспешные сборы утром, как она впопыхах набрасывает блузку прямо на голое тело, и сейчас, в душной теплице, сняв мантию и жилет, стоит прямо перед ним в почти насквозь мокрой одежде. Лиза почувствовала, как щёки предательски краснеют, видя, как он не стесняясь смотрит на её грудь, даже не пытаясь это как-то скрыть. Этого не могло быть, наверняка была какая-то глупая ошибка, фантазия у неё в голове. Забини никогда не вёл себя так по отношению к ней или… она этого просто не замечала? Стоило уроку закончиться, как она первая выскочила наружу, на ходу поспешно набрасывая на себя остальную одежду. Парень как ни в чём не бывало вышел следом, только и успев сказать что-то про её скорость: кровь так гулко стучала в ушах, что ей было тяжело сосредоточиться на чём-либо. Его рука снова обхватила её ладонь, не давая уйти от него, хоть на секунду забыть, что она не одна. И это было лучшее чувство за всю её жизнь. Снег продолжал сыпать, так и не остановившись за всё это время, судя по стремительно растущим в размерах сугробам. Наверное, именно из-за этих холодных хлопьев, обсыпающих разгорячённое после урока тела, её начала бить крупная дрожь. - Удивительно, как темно на улице, - донеслась до неё фраза Менди, идущей на пару шагов позади. А ведь какой-то час назад она разглядывала шрамы Блейза под ярким солнечным светом. Вдалеке послышался звон колоколов, и её будто окатили ледяной водой. - Блейз, мне нехорошо, - его ладонь сжимала её очень крепко, будто сейчас их попытаются растащить в разные стороны. - Лиза… - он не успел договорить. Раздался пронзительный крик. Секунда, и крик повторился. Динь, динь, динь. Сегодня кто-то умрёт, не правда ли? С самого верха Астрономической башни летела чёрная точка, до последнего оставаясь незамеченной за пеленой падающего снега. А потом, в одну секунду, все изумлённо увидели как чьё-то тело рухнуло на землю с тошнотворно противным хрустом. Все ученики застыли в изумлении, по инерции сделав ещё пару шагов вперёд, ближе к девушке: длинные, тёмно-русые волосы разметались вокруг головы, мантия с синей подкладкой на капюшоне сбилась вокруг талии, оголив бледные босые ноги с синяками на щиколотках и бёдра, покрытые странными, будто ржавыми подтёками. Кто-то истошно закричал, стоило лишь кровавому пятну начать расползаться из-под неподвижно лежащей девушки. Блейз одним рывком дёрнул Лизу на себя, заставляя повернуться к мёртвому телу спиной, обхватил непривычно ледяными ладонями её лицо. - Лиза, смотри на меня. Не оглядывайся, просто смотри на меня, слышишь? – Она шокированно кивала головой, не понимая, что происходит, всё равно пыталась повернуться, чтобы ещё один раз взглянуть туда, чтобы убедиться, что увиденное действительно было правдой. Хорошо, что он не давал ей ничего сделать, сильно, почти до боли сжимая её. К горлу подступила тошнота, которую еле получалось сдерживать, напрягаясь до слёз. Её трясло, невыносимо колотило от холода, но не уличного, а шедшего прямо изнутри, расползающегося по коже, вызывающего онемение в руках и ногах. Этого не может быть, просто не может. - Лиза… пожалуйста, я не смогу тебя сейчас удержать, - его голос звучал так жалобно. Забини переживал, что не сможет остановить её обморок, когда шагах в десяти от них лежала мёртвая девочка. Абсурд. Этого. Не может. Быть. - Блейз, это ведь… это… он? – Ей долго пришлось собираться с силами, чтобы выдавить из себя хоть одно слово, не захлебнувшись при этом рвотой, не срываясь на истерику и дикий крик, рвущийся из груди. Пусть это всё окажется диким совпадением, пожалуйста. – Пожалуйста, Блейз. - Да, Лиза. Я думаю, это он. В глазах резко потемнело и она почувствовала, как начинает оседать на землю, в панике вцепившись в мантию Забини. Он обнял её за талию, очередной раз позвав по имени, прижимая к себе вплотную – наверняка ему сейчас было очень больно. Только так близко к нему Лиза заметила, что он тоже дрожит, задрала голову вверх, впиваясь в него взглядом, пытаясь удержаться от падения. Нужно было просто за что-то зацепиться, чтобы сознание не уплывало так быстро. - Всё хорошо, Лиза, я рядом. Я буду рядом. Его глаза такие чёрные, ненормальные, необъяснимые. Чем дольше она смотрела в них, не отрываясь, тем меньше понимала, находится ли сейчас в реальности или лежит без чувств в холодном сугробе. - Она мертва? – Наверное, это был самый глупый вопрос из всех, что можно было сейчас задать, но от пережитого ужаса у неё напрочь переставала работать голова. - Да. Мне кажется, я знаю эту девочку, - вздохнул Блейз, снова и снова бросая взгляд на землю. Тёмные волосы с чёлкой, бледная кожа – ещё тогда, ожидая ухода Паркинсон из спален он рассуждал, что эта маленькая слизеринка так похожа на Лиз с первого взгляда. Наверное, поэтому он никак не мог перестать смотреть туда, оглядывать бледные худые ноги, покрытые кровью, понимая, что вот это всё ожидало именно девушку, крепко зажатую в его руках. Кажется, до прихода преподавателей и Снейпа прошло несколько часов, не меньше. Турпин видела, как бежала к ним мадам Помфри, как быстро семенил профессор Флитвик, подгоняемый идущей рядой Падмой – надо же, она вообще не заметила, что кто-то уходил, забыла о том, что они вообще здесь были не одни. К тому времени, как с ними поравнялась целительница, Снейп уже был около тела, аккуратно перевернув его, открывая мерзкий вид почти полностью обезображенного окровавленного лица. Под мантией с синим подкладом на девочке был стандартный школьный жилет с крупной зелёной нашивкой, на которой извивалась серебристая змея. - Слизеринка, - удручённо прошептал директор, спустя секунду уже оглядывая толпу студентов, до сих пор с открытыми ртами ожидающих развязки этой ужасной сцены. Лиза только вслушивалась в звуки вокруг себя, не решаясь снова обернуться, не понимая, что именно происходит. Она смотрела на Блейза, нервно обкусывающего губы, вглядывалась в его напряжённое и, кажется, испуганное лицо, ожидая от него хоть каких-то объяснений всему происходящему. - Кажется, я знаю, в чём дело, Лиза. – Она и сама успела заметить, как другие ученики отчего-то задирают головы высоко вверх, явно высматривая что-то. Сквозь темноту неба и яркие белые пятна, так и застилающие глаза, можно было разглядеть очертание черепа, из открытого рта которого выползала змея. - Нотт получил метку, - тихо прошептал Блейз. … «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».