всему виной океан

в жизни появилось если не больше света, так чуть меньше тьмы. это маленькое изменение совсем не печалит. в мыслях умиротворенное лицо спящего парня, чей силуэт разорвал всю привычную картину и тонкий сюжет чиминовой жизни. к изменениям он готов не был, но внезапное повышение на работе, взявшееся из ниоткуда желание куда-то сходить, украсить квартиру, идея для рассказа, — это все его не спрашивало, хотел ли он перемен или бы решил воздержаться. на днях он чуть не попался на глаза виновнику всего «торжества». медсестра сказала, что парень должен спать, и пак чуть ли не наивно, сломя голову почти влетел в палату, но одернув самого себя, он приоткрыл дверь, увидев на противоположной стене движущуюся тень, испугался и быстро закрыл дверь, поспешив надеть капюшон и скрыться, пока чонгук его не увидел. он не хотел показываться: ему это было ни к чему. он даже не совсем понимал, зачем он все это делал: зачем приходил каждый день к парню, с которым его связывал лишь один ужасный шторм и опыт на двоих; зачем приносил ему самые красивые, какие удавалось найти, ракушки и камни, ненужные дары океана, выброшенные на берег самым извращенным и жестоким способом. единственное, что он знал, так это то, что присутствие, хоть и наималейшее, парня в его жизни делало пака капельку, совсем незаметную, но всё-таки существующую, теплее, а он слишком долго мерз, чтобы отказываться от такой возможности снова ощутить приятное чувство. — вы к кому? — к чон чонгуку. — он уже выписался. буквально только что. — я рад, — ласково прошептал он с расплывшейся искренней улыбкой на лице. хотелось попрощаться с теплотой, поэтому он прошёл в конец коридора, к той самой палате, в которую он заходил несколько недель просто для того, чтобы понаблюдать за парнем, которого он даже не знал. идиот. только ты можешь заниматься такой тупостью. увидев через небольшое окошко пустую палату, чимину стало грустно — скрывать этого от себя он не стал. новость о выписке была слишком неожиданной, и пак не успел морально подготовиться к ней. он даже не рассматривал вариант, что чона когда-нибудь выпишут. ему хотелось верить, что так будет всегда, и не потому, что он желал бедному парню страданий, каких можно наиспытываться в больнице, а потому, что ему нравилось чувство, будто он кому-то нужен, будто он где-то нужен. конечно, никто ему этого не говорил — никто ему этого и не скажет, но верить в это хотелось, поэтому он выдумал себе. чимин нащупал в кармане ракушку, которую нашёл сегодня на берегу, и вытащил её, посмотрев на перламутровый выгравированный узор. жаль было её выбрасывать, она была и правда красивой. чимин до безумия желал подарить её чону. — это ты — тот, кто приносил мне их? — послышался мужской голос позади него, и по спине пробежался холодок, запоздало сообщая мозгу о том, что, кажется, его поймал тот, кто не должен был никогда этого сделать. чимин испуганно посмотрел на чонгука и услышал, как сильно бьётся в страхе его сердце. оно сходило с ума. он не знал, к чему готовиться. как отреагирует чонгук? рассмеется ему в лицо и скажет, что это глупо? назовет его чертовым извращенцем, фетишистом и чудиком? ударит его? за секунду прокрутив в своей голове каждый из вариантов, он понял, что вся его затея была чрезвычайно безрассудной, и игнорировать свой разум было слабоумно. пак сделал пару шагов в сторону, пожелая быстрее убежать, но чонгук поймал его за руку со словами: «пожалуйста, постой!». пак напрягся всем телом, ожидая самого худшего, что могло произойти в следующий миг, но следующее, что он услышал, он никак не ожидал. — я слышал от медсестёр, что именно ты спас меня. теперь, когда я увидел тебя, я вспомнил… — его голос был мягок, и чимин слышал в интонации легкую улыбку. чонгук не злился, не презирал, не хотел его оскорбить, — ещё и такие подарки… — с предыханием произнёс он, — чем я могу отблагодарить тебя? пак удивлённо взглянул на него с открытым ртом, желая что-то сказать, но слова просто не выходили, их не было вовсе. они стояли в больничном пустом коридоре: чонгук держал пальцами чужую черную толстовку, рассматривал и выжидал, а чимин в свою очередь пытался проанализировать, что только что произошло. — не надо благодарностей. ещё сильнее хотелось сбежать. находиться в меньше, чем метре от человека, к которому он привык, когда тот спал, было ему до дрожи стеснительно. мысли в голове, голоса, недавние наблюдаемые виды спутались в один большой безобразный клубок. — прошу тебя, позволь мне хотя бы купить кофе человеку, который кинулся в ледяную воду в шторм, рискуя своей жизнью ради незнакомца, а потом ещё и приходил к нему каждый день, пока он спал. — ты знал, что я приходил? — испуганно спросил чимин, замешкавшись в своём продуманном плане, который планом-то и не был. чонгук расплылся в воздушно мягкой, как крем, улыбке и закивал головой: «да. однажды я проснулся, когда ты раскладывал ракушки на тумбочке, но не хотел тебя спугнуть.» ну и идиот же ты, пак чимин, ахренеть просто можно.