всему виной океан

мягкие солнечные лучи своевольно проходили через тонкий тюль и падали на заставленные прозой и поэзией полки, освещая в воздухе непринуждённо летавшую пыль. солнце только-только успело встать и уже стало будить вечно уставший народ, чтобы те не опоздали на важную им всем работу. чимин сидел на подоконнике у кровати и медленно курил, смотря в открытое окно на расцветающий город. он перевёл взгляд на спящего чонгука и долго всматривался в его мягкие черты расслабленного лица, вспоминая, как вчера, сразу после эмоционального разговора, они лениво танцевали на кухне в объятиях друг друга, даже не пытаясь сдерживать свои влюбленные улыбки. чимину казалось, что он ещё был не готов к тому, чтобы с кем-то связывать свою жизнь. он боялся неизбежности проблем и вероятности невозможности их разрешения. он боялся, что из-за обстоятельств чонгук его оставит, даже если вчера он клялся, что был готов подарить ему весь мир. но что если это не так и в итоге он разочаруется? чимин понимал, что расставание не является чем-то смертельным: каждый человек хотя бы раз в своей жизни расставался с любимым. можно было подумать, что он находил своему страху жалкие оправдания, но с другой стороны, помня о последствиях прошлого месяца, когда они всего лишь были друзьями, он всей душой осознавал, что не успеет восстановиться к расставанию, если оно произойдёт. он распадется на кусочки, такие мелкие, что собрать уже будет невозможно. чонгук с трудом открыл глаза и заприметил курившего чимина, снова пропадавшего в своих мыслях. он бы хотел заглянуть и познакомиться с ними, уверить, что вреда он не причинит и будет с бережностью обращаться с их хозяином, но осознание того, что сделать так он не сможет, заставило его сонно застонать и придвинуться с подушкой к подоконнику — поближе к паку. — доброе утро, — хриплым из-за больного горла голосом сказал чимин и сделал ещё одну затяжку. чонгук промычал и слепо нашёл чужую руку, с которой сплел пальцы и разместил на своей груди, желая ещё немного полежать с закрытыми глазами и насладиться так давно желанным умиротворением. чимин из-за неожиданности задержал во рту дым, слушая свое бешено стучавшее сердце. он смотрел на сонную, еле заметную улыбку и сам невольно улыбнулся, не в силах совладать с шармом друга. друга? кто они друг другу? он до сих пор не был уверен в статусе их отношений. — у тебя такая удобная кровать, — пробубнил чонгук и повернулся на бок, обняв чиминову ладонь и прильнув к ней как ласковая кошка. блондин тихо засмеялся, находя такое поведение по-детски невинным. положение было очень неудобным для обоих парней, поэтому чимин докурил и спустился на матрас, позволив парню обнять его руку поудобнее, уткнувшись лбом в плечо. чонгук не был уверен, не перегибал ли он палку и не спешил ли, ведь всю ночь они провели порознь, на разных сторонах кровати, укрываясь одним одеялом, которое впоследствии забрал мерзнувший чонгук. пак же тогда обнял подушку и уткнулся в стенку, впервые за долгое время засыпая без тревоги. — все нормально? — тихо спросил чон. — да, — прошептал пак. все чувства ощущались в утроенной силе, кружа мир в сокрушительном вальсе. раз-два-три, раз-два-три… ощущение невесомости в груди было таким новым и удивительным, что их сердца продолжали стучаться в унисон быстрее обычного. чонгук думал об осознании им понятия «дом». лёжа впритык к человеку, вызывавшему в нем бурю эмоций, обнимая его руку и утыкаясь ему в шею, он позволял своим мыслям вольно вылетать и залетать обратно в голову, совершенно не заботясь о том, что с ними станет. ему как можно дольше хотелось лежать в таком положении и чувствовать летавший в воздухе запах вишни и нежной любви. — ты уже второй день пропускаешь лекции. — нарушил тишину чимин спустя время. — ну и все равно… — пробубнил чонгук в полудреме. — тебе же нравится эта специальность. — да, но ты мне нравишься больше. чимин сжал губы, чтобы ничего лишнего не ляпнуть, и выдержал паузу. такое было для него в новинку, да и, честно, для чонгука тоже, последний просто не показывал этого так сильно, как первый. — в прошлый раз ты так восторгался термоядерным синтезом, что я думал, ни к чему у тебя таких же сильных чувств, как к нему, никогда и не будет, — хихикнул чимин, вспоминая восторженное лицо парня, который ворвался к нему в магазин с криками о том, как он любит этот синтез. — эта и правда было очень интересно! — чонгук перевернулся на спину и так же, как и чимин, посмотрел в потолок, — человечество могло бы перейти на термоядерную энергию, потому что это в разы экологичнее и удобнее, но проблема в том, что создать сосуд, который бы удерживал плазму, очень и очень сложно, так как для этого нужно нереально стойкое вещество, да и плазма сама по себе очень загадочная и непредсказуемая субстанция, поэтому наука в этой теме стоит. — что вообще такое плазма? — ионизованный газ, который считается четвёртым состоянием вещества, которое сильно нагрели и молекулы которого распались на атомы, а те на ионы. северное сияние и разряды молний как раз являются источниками плазмы, которые мы можем наблюдать, но в космосе она практически повсюду: это и звезды, и межзвездная среда, и галактические туманности всякие. — а почему она загадочная-то? — чимин заинтересованно слушал и смотрел на жестикуляцию чонгука, объяснение которого было понятным и в какой-то мере даже завораживающим. — ученые не могут понять, как в плазме происходит перенос частицы тепла и как в ней вообще удерживается энергия. это все очень сложно и непонятно, информации не хватает, достойных теорий нет… — ты бы хотел найти решение этой проблемы? — чимин посмотрел на него и увидел задумчивое лицо. — наверное. я бы вывел человечество на новый уровень, но не думаю, что в ближайшие тридцать лет мы что-то придумаем. настала неловкая тишина, во время которой чонгук анализировал свои слова и думал, понятно ли он все объяснил, а чимин пытался разобраться в том, что только что услышал. он с улыбкой, появившейся из-за мысли о том, как забавно получалось, повернул голову к чону, встретился с ним глазами и сказал: «наука, конечно, безумно интересная и полезная, но я сейчас так рад, что закончил журналистику. ты и представить себе не можешь». на что чонгук громко засмеялся, своим заразным смехом сплетаясь в воздухе с паковским. это казалось таким правильным: лежать в одной кровати, смеяться, глупо шутить и говорить ни о чем, пока лучи тёплого утра радостно разливались по небольшой светлой спальне.