всему виной океан

после успешного завершения проекта у чимина появилось смутное чувство по поводу своей работы. не то чтобы ему что-то не нравилось — наоборот! даже если дел стало больше из-за переводов текстов, которыми он начал заниматься относительно недавно, все равно внутри сидело ощущение, что все было слишком спокойным. скорее всего, дело было в возвращении чонгука домой и их нормализованных (ну, почти) отношениях: раньше он все время не мог усидеть на одном месте, чувствуя отсутствие важного куска в сердце., а сейчас, когда этот кусок снова вернулся, стало отнюдь непривычно. тем не менее, он стремительно продолжал подниматься по карьерной лестнице. точнее, в некоторых случаях его даже насильно затаскивали дальше, когда он останавливался перевести дыхание и смахнуть со лба пот. — ну что, ты готов? — спросил мистер ким, зайдя в маленькую гримерную комнату, где чимина готовили к выходу. — поверить не могу, что у меня берут интервью, — нервно смеясь, ответил пак, потирая ладонями коленки. — я всегда думал, что на интервью ходят только те, кто известен публике. — ты и известен, чимин, — мужчина ободряюще похлопал его по плечу и улыбнулся, посмотрев на его отражение в зеркале. — тебя покажут по каналу культуры как личность, дающую большие надежды в мире литературы. мало того, что твоя профессия очень престижна и сложна, так ты еще успеваешь и другими делами заниматься. я тебе навру, если скажу, что не считаю тебя гением. чимин смущенно усмехнулся и осмотрел себя в зеркале, чувствуя себя раздетым под собственным острым взглядом, который всегда появлялся, когда он находился с незнакомыми ему людьми. вся эта идея с интервью ему не понравилась с самой первой секунды, как мистер ким заикнулся об этом., но он знал, что отказаться не мог: совесть не позволяла. кто бы мог подумать, что его начнут признавать? скажи паку об этом несколько лет назад, он бы горько засмеялся и покачал головой, потому что это было невозможно. и тем не менее, это произошло. интересно, что бы сказал чонгук, если бы увидел его сейчас? единственное, чего чимин сейчас хотел — увидеть его. может, виду он и не подавал, но когда он вышел в студию и присел на приготовленный для него стул перед несколькими камерами и большим количеством света, у него задрожали коленки и сперло дыхание. он старался не думать о том, что его лицо покажут по телевидению перед сотнями тысяч людей, но каждый раз блуждавшие мысли возвращались именно к этой. главное — не упасть в обморок, а в остальном он разберется. никто его не предупреждал о том, что ему будут задавать вопросы личного характера., но никто не был готов к тому, что он мастерски будет выкручиваться из ситуации и точно ни на один из вопросов про свою жизнь не ответит. интервьюер всегда улыбалась и кивала, скорее, желая произвести на чимина хорошее впечатление не во имя ее работы, а во имя возможности завладеть таким мужчиной, как пак. было видно, что ей совершенно не нравилось, что чимин с чуть-чуть натянутыми наверх уголками губ обходил вопросы о его личной жизни и не раскрывал информацию ни о своем детстве, ни о своей семье, ни о своей второй половинке. впрочем, интервью прошло успешно. пусть он поседел на полголовы, зато вышел из воды сухим и практически собранным. как только оператор сказал: «снято,» — чимин глубоко выдохнул и улыбнулся, похвалив самого себя за хорошую стойкость. — мистер пак! — позвала его интервьюер, когда он поднялся со стула и собрался возвращаться в гримерку, чтобы снять этот дурацкий костюм и надеть джинсы с водолазкой, которую он недавно стащил у чонгука, когда нечаянно разлил кофе на свою футболку. — мисс ли. ему хотелось домой, увидеть тэхена, поболтать с ним и посмотреть глупые фильмы., а еще больше ему хотелось к чонгуку: увидеть его улыбку и кроличьи зубки, услышать его бархатный голос и заливистый смех, коснуться его руки и воздержаться, потому что они все еще были друзьями. друзья. как же ему это надоело. он знал, что они оба сдерживаются, чтобы чрезмерно не касаться друг друга и держать какую-никакую дистанцию, и ожидают того самого момента истины, когда границы будут стерты., но вот незадача: когда это произойдет? эту вещь они не обговорили. — хочу лично выразить вам свое восхищение. ваша статья, раскрывающая смысл рассказа эрнеста хемингуэя «кошка под дождем», поразила меня своей глубиной! — девушка заправила за ухо выбившуюся прядку волос и заметно расслабилась, когда чимин улыбнулся ей. — то, как вы четко заметили все тонкости и подсказки, оставленные писателем, просто бесподобно. они медленно двинулись в направлении к гримерной и вышли из студии в длинный серый коридор. — мне приятна ваша похвала, мисс ли, — мягко поблагодарил ее чимин, планируя удивить чонгука визитом в бар мокко, где парень должен был провести этот вечер. — я запомнила ваши слова: «в этих словах тоска по спокойной и устойчивой жизни, вполне естественная для женщины, уставшей от жизни в отелях и ощущающей утрату любви и надвигающееся одиночество». это предложение так глубоко засело мне в сердце, что с тех пор я не могу перестать думать о том, что отчетливо представляю себя в роли главной героини. — правда? — с наигранным любопытством спросил пак и покосился на руку девушки, которая на несколько секунд прошлась по его спине. с ним точно пытались заиграть. сладкой улыбкой, умными глазами, хитрыми намеками похлеще хемингуэевских. — после таких же отношений с молодым человеком, о каких говорится в рассказе, я чувствовала себя так пусто, так разбито! хотела отрастить волосы, чтобы они гладкими были, хотела кошку, чтобы та сидела у меня на коленях и мурлыкала, хотела есть за столом собственными ножами и вилками, хотела, чтобы горели свечи — все так же, как и у главной героини., но не было рядом правильного мужчины, который бы смог меня оживить, как садоводы искусно способны оживить умирающий цветок, — чимин закрыл глаза на ее прекрасное актерское мастерство и на то, что она обняла его руку, чуть ли не вешаясь, как ребенок обычно вешается на своего родителя, желая поиграть. — не было мужчины, который бы был красивым и умным, статным и элегантным, — она потянулась к его уху и шепнула: — прямо как вы, мистер пак. у чимина дернулся глаз. на такое нарушение личного пространства глаза он закрыть не мог — самолюбие не позволило. он прочистил горло и сдержанно оттолкнул ее, чтобы не показаться грубым. — мне жаль, мисс ли, что у вас выдалась такая судьба, и я был бы рад вам как-нибудь помочь, но, увы, я давным-давно уже занят великолепным человеком, — он посмотрел на свои часы и сладко улыбнулся, посмотрев на ее перекошенное лицо, — с которым у меня, кстати говоря, скоро свидание, — он слегка поклонился, не переставая улыбаться, — прошу меня простить. всего хорошего, — и зашел в гримерную, облегченно вздохнув. подумаешь, немного приврал. ложь во благо уже не ложь. ведь так? была одна ситуация, о которой чонгук чимину не рассказывал. или пока что просто решил воздержаться от рассказа. в общем, случилась она совсем недавно — где-то несколько дней назад, — когда гвоздика пригласил чонгука к себе в гости. они выпивали пиво, слушали группу japan и болтали. чонгук валялся на чрезвычайно мягкой кровати в окружении одеял и подушек, пока гвоздика сидел рядом на махровом ковре. — накрась мне ногти, а? — предложил он, и чонгук не мог отказаться. он держал загорелую руку с тонкими пальцами в своей и старался как можно аккуратнее красить зелёным длинные ногти. — у тебя такие руки красивые, — прошептал чонгук, боясь нарушить идиллию, в которой они растворились, как только их разговоры утихли. гвоздика улыбался, не сводя глаз с его плавных движений, похожих на волны, набегавших на берег и плавно удалявшихся обратно в глубь океана. — у тебя тоже. чонгук хмыкнул, улыбнувшись и будучи слишком увлеченным качеством своей работы, что ему было трудно говорить. — у тебя они эстетичные. длинные тонкие пальцы, красивая форма ногтей… а у меня обычные, мужские… — он немного хмурился, когда нечаянно красил кожу, и аккуратно вытирал лишнее, откладывая ватную палочку, смоченную в ацетоне, обратно себе на колено. гвоздика продолжал улыбаться и, когда чон докрашивал последний палец, он тихо его позвал: — чонгук, — только стоило парню поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядами, их губы соединились в мягком поцелуе. бармен толкнул его на кровать и навис сверху. — подожди, гвоздика, — удивлённый, пытался прервать чонгук поцелуй. — постой. парень отстранился и озадаченно посмотрел на него. — что не так? — я не могу, — виновато ответил чонгук. — у меня уже есть человек, которого я люблю. — и это останавливает тебя от того, чтобы целовать меня? этот вопрос заставил чонгука мысленно поперхнуться. он вздохнул и принял сидячее положение. гвоздика сел рядом, продолжая смотреть на него и ждать ответа. — я не такой, понимаешь? если я люблю человека, я отдаю ему всего себя. я целую только его, я обнимаю только его, в конце концов, я вижу только его и никого другого. поцелуи с другими безвкусны. они как чёрствый двухнедельный хлеб и как выдохшееся шампанское. — сравнение красивым получилось. чонгук засмеялся, надеясь, что между ними впоследствии не будет неловкости. гвоздика засмеялся вслед, чувствуя, как начинало ныть его сердце. может, чимину этого и не надо было знать, подумал чонгук, сидя у барной стойки и попивая свой любимый дайкири. отношения с гвоздикой после этого сильно не поменялись. разве что чон теперь знал, что нравился бармену. удивительно, как часто вокруг встречались люди нетрадиционной ориентации. раньше он думал, что это было редкостью, но как только он осознал, что являлся одним из них, его мир внезапно принял новый облик, более обширный и ему незнакомый. — какая она? — резко спросил гвоздика, натирая стаканы. из-за того, что сегодня был будничный день, любителей выпить у барной стойки не было. — что? — рассеянно произнес чонгук и поднял взгляд на парня, который по-лисьи улыбался. — та, которую ты любишь, — он отложил чистый стакан и подпер голову руками, с интересом продолжая смотреть на чона, который пытался смотреть хоть куда, лишь бы не на него. — кто сказал, что я люблю девушку? — тихо спросил чонгук, смотря в пол. внимательный взгляд, который был к нему прикован, заставлял его чувствовать не в своей тарелке. будто его раздели догола и оставили на городской площади. гвоздика хмыкнул и выпрямился, отвернувшись к оставшимся стаканам, которые ему надо было отполировать. да, их отношения практически не поменялись, за исключением присутствия неловкости в воздухе каждый раз, когда чонгук вспоминал о чувствах бармена к нему. его кто-то приобнял за плечи, и он слегка испуганно повернул голову в сторону, где увидел улыбавшегося чимина, еще не смывшего свой макияж. — добрый вечер, — мелодично сказал он и завороженному его красотой чонгуку, и гвоздике, который повернулся к стойке лицом. — ты… вау. чимин засмеялся и присел на барный стул рядом. он был счастлив увидеть чонгука после необычно нервного дня, так еще и посмотреть реакцию младшего на его преображение. бесценный опыт — решил он для себя, положив ногу на ногу и подперев голову ладонью, с довольной улыбкой наблюдая за тем, как ярко все эмоции выражались на чонгуковом лице. — выглядишь чудесно, чимин, — все еще пребывая в легком удивлении, сказал чонгук, — как интервью? ты сюда пришел сразу после него? — давай я тебе все расскажу, только… — он положил свою ладошку на живот, посмотрел на него с грустным взглядом и перевел глаза на чонгука, надув губы. — я немного голоден. — пойдем сядем за столик, я что-нибудь нам закажу. чонгук еле держался, чтобы не придвинуться и не начать расцеловывать чиминовы щеки и пухлые губы, и, судя по его взгляду, пак это прекрасно знал. после интервьюера, которая вешалась на него в коридоре и пыталась заманить в постель, после каверзных вопросов на интервью, после ужасного сна и плохого настроения чонгук был единственным, кто с легкостью мог заставить чимина улыбнуться и почувствовать себя хорошо. возвращаясь обратно к словам, которые пак сказал пристававшей к нему девушке, их встреча и правда была похожа на свидание.