А вареники с вас, сударь, по-любому!

Уже целый час Оффендер нервно ерзал на табурете, неотрывно наблюдая пляшущий перед глазами бантик, кокетливо завязанный в районе задней части Сплендора, что-то мастерившего на кухонном столе. Тот, казалось, вовсе не замечал устремленного на него сверлящего своей непристойностью взгляда, усердно трудясь над очередным кулинарным шедевром, в то время как Оффендер буквально впал в транс, следя за тем, что так аппетитно перемещалось чуть ниже бантика милого фартучка в цветной горошек, рождая в уме безликого сценарии дальнейших действий чуть ли не в формате 3D. Сплендор случайно выронил из рук венчик, которым энергично взбивал что-то в миске, и Оффендер, в конце концов, очнулся от своих изощренных эротических фантазий, картинно зевнув, небрежно бросил в сторону суетящегося повара: — И охота тебе возиться с этой хренью? В доме и так полно, чего пожрать. Как насчет предметов повеселее? Игриво облизнувшись, он плавно перекинул ногу на ногу, из-за чего подол его любимого плаща резко поехал вниз, неприлично обнажая бедро и голень. Сплендор в ответ обернулся и тут же снова поспешил вернуться к своему занятию, увидев перед собой похабно выставленное голое колено. И все же Оффендер успел заметить сильное смущение на его вечно веселом лице, забавно испачканное мукой с одной стороны. — Не видишь? Я занят. Если тебе все равно, то можешь уходить, никто тебя здесь не держит, — как ни старался Сплендор скрыть за словами обиды произведенный на него эффект, Оффендер ясно понял, что его стеснительный собеседник не остался равнодушным к его откровенной выходке. — Ну... у каждого свои интересы, — протянул Безликий в плаще. И, продолжая хищно улыбаться, опустил ноги на пол и тут же широко раздвинул их в стороны, недвусмысленно намекая, какие именно интересы у него сейчас на уме. — Я сказал, отстань! — нервно проговорил Сплендор, грохнув венчиком об раковину и не смея снова оборачиваться к Оффендеру. — Неужели тебе самому полезным нечем заняться? — А зачем? Я вроде существо свободное. Живу, как хочу, без всяких дел и правил. Это вы со Слендером сутками напролет горазды выдумывать себе какие-то бестолковые занятия. Один с дотошным педантизмом целыми днями развешивает у себя в лесу по деревьям записки, а потом носится злющий, как чума, за теми, кто посмеет их сдёрнуть. И ведь не успокоится, пока всех не покарает. А самое гадкое — никакого разнообразия! Другой устраивает целые страсти на кухне, выковыривая откуда-то немыслимые рецепты. Тоже мне, звезда кулинарии! Ах, да! Еще и Трендер. Этот без своих навороченных шмоток жить не может, как без воздуха. Над каждой тряпкой трясется, часами их по сезонам сортирует. Ты еще скажи, что я должен еще с кого-нибудь из вас брать пример для подражания? Ха-ха! Не дождетесь! Сплендор снова повернулся к Оффендеру, который продолжал едко расписывать творящийся вокруг него идиотизм, и укоризненно покачал головой, скрывая полотенцем легкий предательский румянец, приятно украшавшим его милое лицо. Он всегда считал, что каждый из них должен заниматься своим делом. И как бы глупо это не выглядело, оно всё равно имеет некий важный смысл и известную долю общей полезности. Просто другие не всегда могут это понять. Вот, например, Оффендер. Как всегда пошлит и ёрничает, говорит, что ему и дела ни до кого нет, а сам целыми днями где-то пропадает. А значит, занимается чем-то полезным… по крайней мере, для себя. На этой утешительной мысли Сплендор опустил один палец в миску с загустевшим тестом и, весело зажмурившись, с удовольствием его облизал, отметив, что сахара уже предостаточно, больше добавлять не стоит. За этим нехитрым занятием он даже не заметил, как внезапно оборвался поток сарказма, и вдруг совсем рядом раздалось: — Да, да, сделай это еще раз! Для меня, пожалуйста, еще разок! — застонал Оффендер, сорвавшись с табурета и начав всей своей массой наступление на опешившего повара. — А что я такого сделал? — в растерянности пролепетал Сплендор, пятясь в противоположном направлении и держа миску с тестом, как родного ребёнка. — Как что?! А это? — Оффендер нагло запустил свою руку в тесто, а затем, высунув свой длинный язык, аккуратно и предельно эротично слизал липкую субстанцию. — Ммм, у тебя это так здорово получилось, что мне даже не удаётся повторить. Так красиво, так невинно и сладко, мой повареночек. От такого открытия Сплендор пошел весь пятнами, сливаясь с фактурой своего кухонного передника и продолжая делать робкие попытки к отступлению в условиях крайне ограниченного пространства. Тем временем как Оффендер надвигался на него, словно сошедшая с вершины снежная лавина, от которой вместо ожидаемого холода, наоборот, дышало настоящим внутренним жаром. «Неужели я выглядел настолько пошло? Какой ужас!» — пронеслось у Сплендора в голове в попытке отбиться от придвинувшегося вплотную к нему бесстыдника. — Ну почему у тебя только одно на уме? — жалобно простонал горе-повар и попытался организовать последний рубеж сопротивления, заранее обреченный на провал, так как Оффендер уже успел по-хозяйски обхватить его за талию и развернуть к себе раскрасневшееся личико, обдав его своим горячим дыханием. — Ты даже пахнешь, как вкусный пряничек, — ворковал Оффендер, абсолютно не обращая внимание на слабую возню Сплендора в своих объятиях и всякие увещевания со стороны здравого рассудка. — Опять ты за старое! Я тебя предупреждал не приставать к нему? Предупреждал? — Слендер, как и всегда, появился внезапно и сразу перешёл к делу, наблюдая застывшую пикантную сцену на кухонном столе. «О, Капитан-Очевидность вернулся! Всем встать на колени и бросить цветы к его ногам», — с иронией подумал Оффендер, всё ещё продолжая удерживать в своих руках напряженного и переливающегося всеми цветами радуги повара. В принципе, само появление Слендера его не испугало. На такие вот «нежданчики» у Оффендера давно уже выработался своеобразный иммунитет. Но сам факт сорванного удовольствия не мог не раздосадовать. — Ну, да-да. Приставал. Как будто и пошутить уже нельзя. Чуть-чуть! А это, между прочим, не считается. Кстати, он первый начал, — Оффендер наконец-то выпустил из своих тесных объятий Сплендора и не придумал ничего лучше, как начать разыгрывать театр одного актера. Судя по суровой позе Слендера, выходило не очень убедительно. Кроме того, несмотря на свою худобу, старшему безликому удалось каким-то образом заслонить собой весь дверной проем, а вместе с ним — и путь к отступлению. А это уже сильно напрягало. Почувствовав, что ситуация оборачивается явно не в его пользу, Оффендер продолжал играть сцену оскорбленной невинности, прокручивая в голове варианты под общим названием «план Б». Затем с досадой шлепнулся обратно на табурет, нарочно отвернувшись от Слендера и всем своим видом изображая растоптанную честь и достоинство. Но старший безликий всей этой театральности как будто и не заметил, потянувшись одной из конечностей к нарушителю, чтобы отвесить тому увесистый подзатыльник, от которого у обычного человека точно бы оторвало голову. Однако в сцену расправы в качестве миротворца тут же успел втиснуться Сплендор со своей миской. — Сленди, посмотри. Я нашел новый рецепт. Получилось очень вкусно. Ведь ты попробуешь, правда? Кроме младшего так к Слендеру обращаться никто не смел, чтобы не заработать приличных люлей. А может, и еще чего похуже. Сплендору вообще разрешалось и прощалось многое, что и спасло Оффендера от неминуемой кары. Тот заметил, что с ним собирались сделать, громко зашипел и, выпустив несколько белых щупалец, кинулся в противоположный угол кухни. — Всем привет! Как дела у вас, джентльмены? О, да я смотрю веселье почти в самом разгаре! — раздался радостный голос чуть позади Слендера, явно принадлежавший Трендеру. — И что тут у нас происходит? — Вареники с черникой! — тут же откликнулся Сплендор, всё еще пытающийся загасить начавшийся конфликт на корню и привлечь всеобщее внимание к своему творению. — Только, правда, они еще не совсем готовы. — Ммм, вареники! Это хорошо! — поддержал кулинарную тему Трендер, ловко протискиваясь мимо Слендера и заглядывая в миску. — Осталось подготовить начинку. Потом можно лепить и варить, — снова засуетился по кухне Сплендор. — Я думаю, вам всем это очень понравится. — Парни, может, пока пойдем и стол накроем, чтобы не мешать нашему повару закончить свой шедевр? — обратился новоприбывший модник к Слендеру и Оффендеру, продолжавшими насторожено наблюдать друг за другом. Впрочем, больше нервничал, конечно, забившийся в угол Оффендер, который сам для себя вдруг неожиданно выпалил: — А, может, пока в картишки сыграем? — и, как ни странно, это сработало. Трендер тут же энергично закивал головой, поддерживая идею, и Слендер даже как-то расслабился. Напряжение на несколько делений спало, на кухне всем стало сразу легче дышать, а к Оффендеру начала возвращаться его беспечная наглость. — Я предлагаю блэкджек на раздевание, — сказал он, словно случайно задев локтем возившегося у плиты Сплендора, который смущенно «ойкнул» и поспешил быстро уйти с траектории шаловливых рук озорника. — В дурака! Подкидного! — сказал, как отрезал, Слендер, и остальным не осталось иного выбора, как дружно согласиться.