И все же… что такое жизнь?
Сколько себя помню, я никогда не думала о том, что покидая этот «бренный» мир, человек по сути своей, встает на новый путь: если ты угоден Богу, то твоя душа взберется по лестнице ввысь, в Рай, а если нет, добро пожаловать под почву, прямиком в Ад. Именно так я рассуждала, прикладывая к запястью лезвие дешевенького ножа. Резануть было не так тяжело, как размышлять над тем, что в один момент меня не станет. Мир даже не узнает обо мне. Я так ничего и не оставлю после себя, умерев в своей крохотной, но такой родной комнатке. Возможно, меня даже не найдут; или всё же найдут, но не раньше, чем моя вонь настигнет соседей. Покончить с собой, конечно, невероятно тяжело, но жить гораздо сложнее. Так, философию в сторону. Пора вернуться в реальность и выяснить, почему я, блять, оказалась здесь. Здесь — это где? Было бы неплохо выяснить это. Попытавшись пошевелиться, понимаю, что конечности даже не думают слушаться меня. По спине прошелся холодок, и я разревелась, но не от отчаяния, а от балды. В глазах встала пелена. Слез как таковых не было, но визжала я как… ребенок? Довольно странно, ничего не скажешь. Особенно то, что я вроде как плыву по воде и в душе не ебу: куда и на чьем корыте. Вокруг — ни души. Ночное небо вроде как затянуло тучами, но дождя почему-то не было. Хотелось думать, что спокойствие погоды, к счастью, но я сообразила, что плыву по течению не то реки, не то моря, в гордом одиночестве. Из-за бортиков, которых я толком и не видела, слышался лишь плеск воды, да вой ветра. Мой рев усилился, в той же мере, что и раздражение. Неужели чепуха про перерождение не бред вовсе? Тогда почему я не переродилась свинкой, как подобает грешнику? Или здесь есть подвох покруче? Впрочем, это не так важно, ведь мне до россказней судьбы, как до тусклого света, что едва виднелся издалека. Стало быть, прямо сейчас я сгину снова и более меня ничего не потревожит. Аминь. — Госпожа Энн, смотрите, здесь ребенок! — послышался взволнованный, но от этого не менее приятный голосок. — Госпожа Энн! — Мэгги, ты тронулась умом? — поодаль послышался еще один голос. Судя по интонации, вторая дамочка упрекнула свою знакомую. Перед моей мордашкой нарисовалось круглое лицо симпатичной девушки. Кажется, я причалила к берегу. — Быть того не может... Мир сходит с ума. — Уа. — я хотела сказать «точно», но язык заплелся, и я снова что-то промямлила. И впрямь ребенок. Это просто смешно. Теперь я заложница маленького тела? — Не вздумай реветь, плакса, — якобы пригрозила мне шатенка и опустила свою ногу на мой плот. Лодка пошатнулась, и я в мгновение ока оказалась на руках некой Энн. — Что будете делать? — снова послышался тонкий голос. Я притихла, ибо выдохлась после долговременного рыдания. Честно говоря, с моей души свалился камень. Нет, даже булыжник. Как бы то ни было, сгинуть в объятиях буйной стихии, или от голода, мне хотелось в последнюю очередь. — Заберете его к нам? — Мэгги, не донимай меня глупыми вопросами! — эта Энн явно была не робкого десятка. Ее тон повышался буквально через слово. — Не убивать же чадо! «Конечно нет!» — пронеслось в моей голове. Пока меня несли сквозь какой-то заросший сад, я раздумывала над ситуацией в целом. Во-первых, судя по всему, я все же переродилась. Во-вторых, даже сейчас я могу сказать, что в этой жизни мне «везло» примерно так же, как и в прошлой. Однако, моя настоящая мать меня никогда не бросала, чего не скажешь о новой. Пустила своего ребенка в дальний путь, и хоть бы хны. В-третьих, я не вникаю, что происходит вокруг. Почему меня окружают прелестные дамы в черных платьях? Где мужчины сего построения? Какой это год и что за страна? Так много вопросов и так мало ответов… — Теперь ты одна из нас, леди Хомсфорт, — пролепетала незнакомая рыжеволосая девушка. Я лишь похлопала ресницами, а затем сомкнула вмиг потяжелевшие веки. Пожалуй, с меня хватит на сегодня. — Сладких тебе снов, кроха.***
Утро следующего дня началось для меня в обед. Меня искупали в ромашковой водице и напоили теплым молоком. Ненароком я услышала разговор двух прелестных девушек, что с охотой обсуждали главную даму этого дворца — госпожу Энн Аулофолт-Де-Пьеро. В ходе диалога я поняла две вещи: первая — я попалась на глаза Энн и автоматически стала послушницей ее академии «Порядочных горничных», а вторая — мне все же повезло здесь оказаться, ибо другие послушницы тщательно избирались на роль благородных уборщиц… кхм, служанок, а я родилась с этакой привилегией и смогу устроиться работать даже в Императорский дворец. Просто предел мечтаний! С официантки на дворовую уборщицу! Чудесно! И вот, я уже который день просто валяюсь в кроватке и пытаюсь понять, что к чему. Пока для меня ясно лишь то, что я здесь единственный ребенок, и все студентки относятся ко мне с очаровательным трепетом и заботой. Приятно, конечно, но не настолько, чтобы радоваться тому, что я теперь песчинка. Впрочем, не суть. Суть как раз-таки заключается в другом. Во мне появилось желание узнать этот мир чуточку лучше. Не думала, что заинтересуюсь своей «второй попыткой» всерьез, но это действительно так. Тем более, меня в последнее время донимает колкая мысль о моей матери. Раз я здесь, может, она… — Ради Бога, Шелфи, погуляй с Антониной. — Антонина… жесть, а не имя. Вот оно! Все-таки меня наказали за грехи, и теперь я воплощение гибрида: Антона и Нины. Антонина Хомсфорт. Блять, вырасту и обязательно что-нибудь сделаю с этим невзрачным нареканием! — Только одень ее потеплее, ветер крепчает. — Как прикажете, госпожа Энн. Меня бесцеремонно, но довольно нежно подняли на ручки и поволокли переодеваться. Рыжеволосая девушка, которую я уже умудрилась приметить, нравилась мне куда больше моей спасительницы Энн. Именно эта шатенка разрушала идиллию этого места. Она всегда была мрачнее тучи, да и послушницы боялись ее по самое не хочу. Однако, от меня ей было не утаить доброе сердце, которое она так старательно скрывала за черствой оболочкой; она была эдакой Матерью Терезой, но без лицемерия и пафоса. Тем не менее, ее кислая мина действительно напрягала. — Поговаривают, недавно всевидящая Аннабель умерла при родах. — Снова зашушукались девочки, усаживаясь на резную скамейку. Погода была обворожительна, поэтому я даже позволила себе насладиться данной гармонией. — Но ее тело так и не нашли. — Странный слух, честно говоря, — рыжеволосая тяжело вздохнула. — Вроде придворной волшебницей была, а умерла при таких загадочных обстоятельствах. — Я тоже думала об этом. — кивнула блондиночка. — Жалко ее. И ее ребенка тоже очень-очень жалко.***
Ближе к ночи меня снова уложили в полупустой комнате, где изредка ночевала сама Энн. Сегодняшняя ночь стала именно той самой, редкой, и теперь я пыталась заснуть под ее незамысловатый напев. Голос - бархат, черты лица - сама нежность. Думается мне, что Энн действительно заслуживала своего положения. Она так походила на мою мать, что порой у меня даже сердце щемило. Ох, этот тоскливый, но до боли теплый взгляд. Карие глаза смотрели на меня с долей некой любви лишь тогда, когда мы оставались наедине. В такие моменты мне было совсем не страшно за то, что со мной может произойти в далеком будущем. — Ты самое спокойное дитя из всех, что мне довелось повстречать, — невзначай кинула то ли девушка, то ли женщина. Я действительно не могла распознать возраст своей опекунши. — Такая кроха, а уже сильная духом, да? Девушка улыбнулась. Кажется, впервые за долгое время. Я начала барахтать ножками и протянула вперед руки, натягивая что ни на есть детскую лыбу. — Не волнуйся, Аннабель, твое чадо в надежных руках. — Сказала шатенка в никуда. На этой фразе мое сердце будто замерло. Разве это просто совпадение? Какая-то Аннабель родила недавно ребенка и скончалась при родах. А теперь эта женщина называет меня её чадом? Её ли? Если да, то это больше похоже на какую-то драматичную сказочку, в которой я очень не хотела бы участвовать. Ну, так как это манга, я решила зарисовать из главы ключевой момент))) ссылка в примечаниях.