Чернила исчезнут через пятнадцать секунд. Всё ради безопасности. Принцесса в поместье Альфиусов. Ждём на чай.
Мои глаза заблестели, и я вскочила из-за туалетного столика, ликуя вслух. Я действительно была непомерно счастлива, что жизни Атанасии ничего не угрожало. В конце-концов, там был сын мистера Снежка, который точно в обиду ее не даст. Витая в облаках от радостных вестей, я не сразу услышала, как за моим окном кто-то распелся. Волосы встали дыбом, когда я поняла, кто бы это мог быть. Миленький, маленький сын кухарки... Да, об этом женишке я уже и позабыла. Спешно раскрывая, измученное ожиданием второе письмо, я заулыбалась еще хлеще — оно действительно было от сына кухарки, и, судя по всему, сейчас он поёт мне любовную балладу, как… Как семь лет назад?! — Ахренеть, — тихо сорвалось с моих уст, когда я наконец-таки выглянула в окно и встретилась взглядом с очень-очень симпатичным юношей. А ведь ему сейчас по меньшей мере двадцать! Голубые глаза буквально впились в мое лицо, и я ухмыльнулась: план мести Клоду нагрянул в мою голову незамедлительно…***
— Такая погодка прекрасная, — невзначай выдала я, усаживая в лодку Гвинею. Следом за ней прошел и мой женишок — Роберт. — Отличная идея — прогулка на воде. Двое уселись, и я кинула вопрошающий взгляд на Клода, что красовался позади меня. Садиться в лодку он был не намерен. Вероятно, прежде блондин хотел что-то сказать. Изучающий взгляд императора ни на секунду не сходил с физиономии Роберта. — Что ты делаешь? — вопрос голубоглазого прозвучал донельзя подозрительно, но я не растерялась, а ответила с ноткой сарказма: — Приспосабливаюсь к здешним обычаям. Думаю обзавестись вторым мужем. — ой, ну не могла я сдержать своего ехидства! Клод точно выглядел подбешенным, и это радовало меня до усрачки. — Мне пора. Я прошла к лодке и уселась напротив Гвинеи, рядом с Робертом. Тот, к слову, ничерта не понимал: я просто позвала его на прогулку с Императором, и тот несколько минут не мог от земли оторваться. Согнулся пополам, и всё тут. Видите ли, это слишком большая честь для него. А вот напрашиваться к императрице в любовники — норма. Мужики явно не тем местом размышляют! Лодка колыхнулась, и Его Величество наконец уселся с моей кузиной. Прогулка обещала быть нудной и напряженной, но я начала разговор с сыном кухарки, изредка поглядывая на молчаливых соседей. Те реально будто в рот воды набрали. Что ж, видимо, им вчерашнего вечера хватило. Болтали без умолку, падлы эдакие. Когда все темы для разговора сошли на «нет», я принялась разглядывать округу. Листва свисала к кристально чистой воде, а ласковые лучи солнца прогревали даже воздух. Вдыхая неповторимый аромат этой самой листвы, цветов и трав, я поняла, что глоток чистого воздуха — фактор, которого так не хватает в моей повседневной жизни. Интересно, часто ли приходил сюда Клод в гордом одиночестве? Вспоминали ли они обо мне с Атанасией вслух? Господи, как много я хотела бы спросить у императора. Неосознанно я подняла свой задумчивый взгляд на мужчину и принялась разглядывать его идеальную физиономию. В голове вертелась туча мыслей, а в груди назрела посасывающая боль. Он забыл меня. Действительно забыл. Я была больше чем уверена, что Клод признает свою дочь рано или поздно, а что делать мне? Быть может, уехать куда-нибудь подальше от дворца? Идея оставить эту шарашкину контору еще никогда не была такой соблазнительной. — Твоя шляпка… — не успела закончить я, как аксессуар моей кузины слетел с ее светлой головы. Гвинея тотчас ринулась спасать свой головной убор, и закончилось это полным провалом. Лодка чуть ли не перевернулась, но благо, когда кронпринцесса вылетела из нее, все пришло в норму. Нет, вру. Стало намного лучше. — Она тонет! — завопил мой новый друг. Я почесала затылок, а затем усмехнулась. — Да брось! Плавает же. — Отрезала я, сложив руки на груди. Гвинея вытянула одну руку вперед, и начала биться в истерике, разбрызгивая воду во все стороны. Хотела бы я ей сразу помочь, но не хочу. — Может, спасёшь ее? — Я не умею плавать. — На этом моменте у меня и челюсти выпали, и глаза вылетели из орбит. Сельские парни в моих глазах — идеальные добытчики, хорошие мастера и трудяги. А этот, похоже, только трунькать на своей балалайке умеет! Колебаться мне долго не пришлось, ибо я точно знала, что преспокойно сидящий Клод не кинется на помощь к этой... К этой ненормальной заразе. Я скинула с себя укороченную накидку, и изящно спрыгнула в помутневшую воду. Вероятно, Гвинея своими махинациями подняла со дна ил. — Не дёргайся, идиотка, — не зная, с какой стороны подплыть, выдала я. Завидев сраные лапти лилий-чудовищ, я мгновенно атаковала их магией. Урон, конечно, не обескураживающий, но всё же лучше, чем несколько лет назад. Менее, чем через пять минут, я дотащила молчаливую тушку к берегу. Гвинея часто дышала, пускала искромётные взгляды, но говорить почему-то не торопилась. Немного погодя, девушка просто поднялась на ноги и, оглянув свою руку, буквально умчалась с глаз долой. — Эй, а где спасибо? — выпалила я вслед убегающей деве. — Ну и пошла она нахер. Заверив себя, что свидание у сына кухарки и Клода пройдет на ура, я тоже отправилась в свою опочивальню. Ворвавшись в свою комнату, я поспешила переодеться, а затем присела на край кровати, раздумывая над тем, как бы мне свалить к Альфиусам без лишних подозрений. — О да! — Я вдруг вспомнила, что Гвинея являлась ярой фанаткой творчества собутыльника. Ей Богу, он ведь до жути известный писатель! Можно будет отвести ее к Альфиусам и якобы познакомить их. Слоняясь из одного угла комнаты в другую, я кидала подозрительные взгляды на свой магический шар. Программа по возвращению памяти Клода не была идеальной, а потому она отошла на второй план до определенных пор. — Тук-тук, — после «голосового» тука, последовал и самый обычный. Я дернулась всем телом, а затем развернулась к окну. Увиденное повергло меня в шок! Там, за стеклянной оградой, стояла Атанасия. — Добрый вечер, мамочка. — прочитала я по ее губам. Не знаю, посмеялась ли блондинка над моим выражением лица, или над моим видом в целом, но я мгновенно кинулась к гостье, впуская ту в свою комнату. Первыми в голову ударили гормоны счастья: я обхватила хрупкое тело руками и прижала девочку к себе до посинения. Принцесса ответила тем же, что само по себе было приятно. Когда момент бешеной радости немного стих, во мне зародилась тревога. Чмокнув девочку в лоб, я прошла к дверям, дабы убедиться, что они были заперты. С окном я проделала то же самое. — Атанасия, ты подвергаешь себя немыслимой опасности! — начала я, нахмурившись. Ох, как же было тяжело строить из себя рассерженную маму. Глядя в довольное и улыбчивое лицо блондинки, я не могла злиться. Не на неё точно. Да, пора перевести стрелки, — Что натворил этот гад? Почему ты сбежала? — Долгая история…- натужно ответила юная леди, состроив смешную рожу. Я всегда знала, что в выражении эмоций принцесса просто ас. Мы с моей прекрасной падчерицей легли на кровать и принялись рассказывать друг-другу всё и вся. Одна новость была похлеще другой, но о своей я все еще не заикнулась, ибо не знала, как ей рассказать об этом. Мне плохо представлялась реакция Атанасии на то, что это я втянула ее в эту жизнь. Почему-то мне казалось, что я не имела на это право. — Атанасия, — тяжело начала я, кромсая взглядом пёстрое покрывало. Пальцами я начала перебирать рюши на платье блондинки, чтобы хоть как-то отвлечь себя от угнетающих мыслей. Я воскресила её — и это необратимый процесс. — Совсем недавно, я попала в прошлое. Там я встретила самую лучшую женщину на свете, и у неё погибло дитя. В общем, Атанасия… Моя рука вздрогнула, а дыхание Атанасии стало в разы тише. Наши взгляды встретились, и я поняла, что малышка догадалась, о ком шла речь. — Я воскресила тебя, как воскресили однажды меня. Привязала твою душу к чужому телу. — Как можно быстрее, выпалила я. Облегчения не последовало, что меня сильно расстроило. Опуская потемневшие глаза, я уставилась на свои руки. Пальцы вздрагивали, а к горлу медленно подобрался поток слёз, который я силилась сдержать. Некстати в памяти вырисовался момент, где погибает Диана. Это всё так страшно и жутко. Просто словами не передать. — Я… — начала Атанасия. Ее голос был подобен звону колокольчика: у меня мурашки пробежались по всему телу. — Я даже не представляю, что тебе пришлось пережить… Тон был пропитан сочувствием, а обстановка стала намного легче. Нежные девичьи руки замелькали перед глазами, а затем обхватили моё лицо. Раньше я и подумать не могла, как может заболеть сердце при виде чистой, искренней улыбки. — Я очень благодарна тебе, мамочка, — принцесса потянулась в мою сторону и чмокнула меня в лоб, как недавно сделала это я. Свою растерянность я никак не могла развеять — реакция голубоглазой была полной противоположностью тому, что я себе напредставляла. — Ты действительно подарила мне жизнь. — Атанасия, я люблю тебя, — это единственное, что я могла сейчас выдать, и, пожалуй, самое искреннее, что я говорила когда-либо. Мы снова обнялись, как самая настоящая семья, и я получила огромную долю энергии. Когда пришло время расставаться, я не почувствовала сильной печали, ибо теперь точно знала, что всё в моих руках. Чего бы мне это не стоило, я верну всё на круги своя. Это всего лишь дело времени. Принцесса телепортировалась, а я выбралась из своей комнаты, дабы пробраться в спальню Клода. Для осуществления хитроумного плана, мне нужно было своровать у него пару вещичек. Желательно ношенных и не стиранных. Ходила по дворцу я на цыпочках, боясь лишний раз наткнуться на Феликса или же на самого Клода. Конечно, была мизерная вероятность, что Император прямо сейчас находился в спальне, но мне мало в это верилось. Скорее уж, он либо прохлаждался в балдахине, либо без устали батрачил в кабинете. Стоя напротив дверей Клода, я усмехнулась. Это всё чертовски напоминало события семилетней давности. На всякий случай, я постучалась, а не услышав ответа, вошла в спальню Его Величества. Недолго рассматривая интерьер комнаты и заставленный сервизом столик (Клод принимал юную гостью по утрам), я прошла к шкафу, и отворила настежь двери. Однообразие прикидов меня наповал не сразило, однако, была в этом чудовищном безобразии и диковинка. Черное платье, которое у меня пропало семь лет назад, блять. Да-да, именно то, в котором я впервые отправилась на бал. Помнится, я его найти никак не могла, а тут вот оно что! — Жесть, — тихо проскулила я, достав подаренное Виконтом платье. Выглядело оно ухоженно, но сто процентов непостиранно. И зачем Клоду моё шмотьё? — Маньяк-извращенец что ли? Неожиданно я загорелась желанием примерить свое старое платьишко. Не долго думая, я шустро сменила наряд и прошла к огромному зеркалу, дабы полюбоваться собой. На лице непроизвольно нарисовалась улыбка, и я окунулась назад, в прошлое. Господи, как же безмятежны были времена, когда я просто мечтала о деньгах и покое. Вот он, поворот не туда. Все изменилось мгновенно, и теперь я императрица. Об остальном даже упоминать не хочется... — Блять! — я отпрыгнула от широкого зеркала, завидев в отражении силуэт Клода. Он стоял ближе к дверям, и я чуть было не простилась с этим миром. Да, еще немного, и старания Аннабель укатились бы в тартары. — Что ты здесь забыла? — холодный тон пробрал до дрожи. В комнате стоял полумрак, а потому я в который раз удивилась собственной храбрости. До этого момента окружающая меня жуть ни капли не пугала. Ну, правильно, бояться нужно исключительно людей. — И вправду, что я здесь забыла? — выдохнула я. Так как Клод ничего обо мне не помнил, можно было из себя и дуру построить. Авось, отвяжется. Медленно ступая к дверям, я старалась не поднимать своего взгляда. Так как этот маневр особо и не помогал, я все равно ощущала на себе пытливые огоньки. Изучает что ли, идиот? — Снова убегаешь? — довольно надменно спросил Клод, когда я коснулась ручки дверей. Он находился совсем недалеко от меня, поэтому я по-прежнему не поднимала головы. — Да. От греха подальше, — выпалила я, открыв двери. Моё запястье мгновенно оказалось в тисках, и я не на шутку перепугалась, все же взглянув в лицо императора. Вот чудеса! Он был совершенно спокоен! Ни презрения в глазах, ни нахмуренных бровей! — Останься. — мне не послышалось? Он действительно попросил, а не приказал? Что происходит, блять? Ума не приложу, как так получилось: сейчас мы оба сидим на софах, и я медленно попиваю самого невкусного чаю. Едва ли это чай! Помои какие-то. Глубоко вздохнув, я задумалась: он попросил меня остаться, чтобы мы молча пили чай, или что? Господи, хоть с памятью, а хоть без — дуралей, каких поискать надо. — Это… — начала я. Разговор не получился. Как говорится, сидя по уши в дерьме — особо рта не откроешь. — Моё платье. Семь лет назад оно пропало, а тут… — Намекаешь, что это я его украл? — чрезмерно серьёзно спросил мужчина. Меня аж перекосило. Мировоззрение поменялось в корне. — Нет, я же Ваша жена, сама небось здесь его оставила. — Не знаю, чем я больше могла взбесить Клода — своей прямолинейностью, или сарказмом. Быть может, стоит устроить акцию два в одном? — Это платье подарил мне хороший друг. Я сильно дорожу им. Я попыталась перевести тему хоть на что-нибудь. Конечно, для Клода сидеть молча — совершенно нормально, но для меня явно нет. — Тот юноша? — неожиданно подхватил тему блондин. Император даже помрачнел. Не понравилась ему моя певчая птичка, и мне было ясно по какой причине. Заревновал, наконец, падла. — Нет, этот юноша — просто мой знакомый. Я говорю о своём лучшем друге. — И мои слова были чистой правдой. Атанасия мне как член семьи, Роза — лучшая подруга, а Виконт в точности мой лучший друг. Пускай в нем и есть что-то странное, но собутыльник не раз выручал меня. — Мы знаем друг-друга почти десять лет. Точно, мы ведь тогда даже с Вами знакомы не были, вот ве… — Много разговариваешь. — перебил меня блондин. Мы встретились взглядами, и я поспешила отвести свой. Кажись, я задела его чувства. Хоть в чём-то он не первый. Эта мысль даже радует. — Есть такое, — я усмехнулась, играя на нервишках мужчины. Что ж, кто не рискует… тот пьёт водку на поминках того, кто рисковал. — А Вы, напротив, слишком молчаливы. Дар речи потеряли от моей красоты? — Ты бредишь. Отправляйся спать. — весьма грубо выдал голубоглазый. Я бы даже обиделась, не знай я его натуру. Если Клод не может расколоть орешек, он избавляется от него. Страшно звучит, однако… — Спасибо за неприятную беседу, и спокойной ночи, — поднявшись с софы, я искренне улыбнулась. Он всё больше походил на человека, которого я люблю. — И да, лёд тронулся. Смысла выпаленной фразы до конца не поняла даже я сама. Вальяжно покинув комнату Клода, я тяжко выдохнула. Как бы я не пыталась игнорировать пощипывающий страх, он всё равно бил противной дрожью в пальцы ног. Боялась я императора, как огня, но любила всё равно больше.